Этническая и этнополитическая ситуация(в XVIII – XX вв.)

Благодаря расширению границ империи, Войско Донское утратило пограничное положение. К середине XVIII в. практически прекратились побеги извне. Из-за этого быстро растет население края, развиваются хозяйство и культура. Казачество, потеряв политическую самостоятельность, превращается в служилое сословие, а вольный военный промысел становится строго регламентированной военной службой.

К концу XVIII в. казачья старшина получила равные права с российским дворянством. Усилилось также имущественное расслоение среди простых казаков. Со второй четверти XVIII в. осваиваются территории вглубь донских степей. Появляются новые станицы и хутора, становятся крупнее, удобнее для хозяйствования. Во второй половине XIX в. на Дону бурно развиваются экономика и железнодорожный транспорт. Растут города, и городская культура влияет на жизнь сельского населения[33].

Важный признак периода – казачество начинает заниматься земледелием, огородничеством, садоводством. На Дону развиваются виноградничество, товарное рыболовство, различные промыслы. На Урале и в Уссурийском крае происходит интенсивное развитие рыболовства как основной отрасли, охота в Сибири, виноделие и садоводство на Кавказе..Меняется социальный облик казака. Хозяйственное развитие рождает потребность в другом типе переселенца: уже не в воине, а в работнике. В Войске Донском быстро увеличивается прослойка русского и украинского неказачьего населения. К концу XVIII в. численность казаков обоего пола достигла 200 тыс. человек, а крестьян – до 90 тыс. В дальнейшем соотношение менялось не в пользу первых. Прирост населения теперь достигался в основном благодаря рождаемости. Впрочем, продолжался и прием в казаки, т.е. сохранялось внешнее пополнение. Основным резервом для такого пополнения становится неказачье население. По-прежнему ряды казачества пополняются преимущественно славянами. А определяющими были процессы этнической консолидации. Однако существовали и отличия от прошлого.

В XVIII – начале XIX вв. чаще принимали в «казаки» не просто мигрантов, а людей, родившихся на Дону или долгое время проживавших здесь. В XIX в. положение осложняется. Указом 1811 г. запрещались такого рода зачисления, но Указ оказался малоэффективным. Положение 1835 г. и ряд последующих указов запрещали прием в казаки представителей невойскового населения. Сословная замкнутость выросла. В случае межсословных браков не только кому-нибудь из супругов, но и детям отказывали в зачислении. И все же браки продолжались.

Прием в казаки возобновляется с 1860-х гг. по-прежнему среди зачисленных преобладают русские и украинцы, которые в большинстве родились и выросли на Дону. количество европейцев, казаков из числа поляков, греков, шведов, немцев также возрастает, в силу того, что контакты с народами Европы становятся плотнее. Источники поступления – пленные либо добровольцы[34].

Царизм, «приручив» непокорную казачью вольницу, использовав при этом все средства подчинения, особенно сильное социальное расслоение, вплоть до применения военной силы, организовав казачество в привилегированное сословие землевладельцев, ограничив наиболее радикальные казачьи свободы, практически вложило в термин «казак» иной социальный смысл, прямо противоположный его первоначальному содержанию. В огне классовых сражений с самодержавием, в нормализации отношений с государственной властью, в социальном расслоении казачества на «домовитых» и «голытьбу», которым не преминуло воспользоваться правительство, захлебнулся самый большой и знаменитый в истории России бунт – «казачий бунт».

Используя социальное расслоение на «домовитых» и «голытьбу», растлевая сознание состоятельного казачества мелкими подачками, правительство практически противопоставило «домовитых», «старшину» рядовой массе казачества, подчинило казачью верхушку своим классовым интересам, дав им право «блюсти» тишину и порядок для начала у себя дома, на Дону. В этом смысле старый классовый принцип «разделяй и властвуй» оказался наиболее действенным из всех мер, предпринятых самодержавием для обуздания непокорной казачьей вольницы: уже со второй половины XVII в. и даже несколько ранее правительство начало использовать «домовитых» казаков для борьбы с внутренними (казачьими) движениями на Дону.

Так, в 1659 г. богатые «низовики», верные правительству, уничтожили на Дону «воровской» Рыгин городок, воздвигнутый «воровской шайкой» казаков, действовавшей на Волге, а главарей повесили[35]. Хорошо известно поведение «домовитых» казаков и «старшины» во главе с атаманом К. Яковлевым во время разинского восстания. Именно зажиточная казачья верхушка, классовые противники восставшей «голытьбы» предательски напали на Кагальницкий городок, где находился С.Т. Разин со своими сторонниками, захватили его и учинили кровавую расправу над восставшими, а вождя крестьянской войны 1667 – 1571 гг. выдали правительственным войскам. В начале XVIII в. во время булавинского восстания в цитадели «домовитых низовиков» – Черкасске – из знатных казаков было сформировано специальное ополчение, принявшее самое активное участие в подавлении восстания К. Булавина.

С начала XVIII в. правительство стало особенно активно привлекать донское казачество для подавления народных и национальных движений в стране. И как бы иллюстрируя марксистское положение о том, что не может быть свободным народ, угнетающий другие народы, участие казачества в подавлении народных движений стало самым крупным падением казачества за всю его историю, прямой изменой свободолюбивым идеалам его прежних борцов с самодержавием и крепостничеством.

В 1727 г. 300 донских казаков были отправлены «для лучшей опасности и удержания от своевольств калмыцких владельцев», а в 1755 г. 3000 казаков, к которым в 1758 г. добавилась еще 1000 казаков, принимали участие в подавлении башкирского народного восстания. В конце 50-х – начале 60-х годов против крестьян и работных людей уральских заводов также выступили казачьи полки. В 1767 г. казаки действуют в Саратове, в 1774 г. усмиряют родной Дон, в 1775 г. – Воронежскую губернию, в том же году выступают против Запорожской Сечи, в 1794 г. участвуют в подавлении восстания Тадеуша Костюшко, в 1792 – 1794 гг. вновь усмиряют Дон и т.д.[36]. На протяжении XVIII, XIX, начала XX в. казачество из бунтарской, революционной силы самодержавно-крепостнической России постепенно эволюционирует в свою крайнюю противоположность, превращаясь в карательную силу русского царизма; символом его становится печально знаменитая казачья нагайка. Начав наводить угодный царскому самодержавию порядок у себя дома, в своих некогда «вольных» казачьих обществах, оно стало его охранителем на всей территории обширной и многонациональной Российской империи.

В пореформенный период развития страны, несмотря на замкнутый характер казачьих мирков, никакие сословные особенности казачества не помешали его окончательной социальной дифференциации и разложению.

Развитие капитализма втягивало казачество в товарно-денежные отношения, подрывая устои его сословной обособленности. Ввиду слабости в казачьих областях помещичьего землевладения капиталистические отношения стали довольно быстро проникать в экономику казачьих станиц. Этому способствовал приток пришлого населения («иногородних»), хлынувшего в эти области после отмены крепостного права. Дон, Кубань и другие казачьи территории становятся районами торгового земледелия. Получает развитие аренда войсковых земель. Возник антагонизм между привилегированным казачеством и массой не обеспеченных землей «иногородних», число которых во многих станицах превысило число казаков. Царизм и верхи казачества разжигали сословную рознь, рассчитывая укрепить обособленность казачьей общины. Но под влиянием буржуазных отношений в самом казачестве происходило классовое расслоение. Хозяйство зажиточной верхушки приобретает капиталистический характер. Вместе с тем растет число необеспеченных, бедняцких казачьих хозяйств, хотя земельная обеспеченность казаков остается значительно выше, чем крестьян[37].

К началу XX в. в составе войскового населения наряду с преобладающей численно и культурно русской группой существовали контактные группы казаков-мусульман и казаков-калмыков. Они также обозначаются терминами «донские», «базовые», «юртовые» казаки и калмыки. Названием они как бы отделяются от своих, зачастую враждебных казакам соплеменников. Наряду с принятием крестьянства (в качестве варианта, ведущего к ассимиляции), турки, татары, горцы могли вливаться в группу донских татар, а калмыки – донских калмыков. Группа казаков-мусульман сохранилась и дожила до революционных потрясений начала XX в[38].

Судя по всему, термин «донские татары» – обобщающий и подразумевает не только этнических татар. Консолидация в этой локальной группе происходила на основе ислама, близости обычаев, языка, а также принадлежности к казачьему сословию. предположительно среди разноплеменных мусульманских выходцев преобладали ногайцы. Еще в XIX в. ногайский язык был средством межэтнического общения на Кавказе, что облегчало адаптацию тех же горцев, попавших в среду донских татар.

Группа донских калмыков, еще более многочисленная, сложилась в середине XVIII в. ее ядром при частых откочевках становились те, кто в силу разных причин отрывался от своих улусов, ориентируясь на войсковые связи. В отличие от русских и мусульманских групп в развитии донских калмыков уже на раннем этапе большую роль играл естественный прирост. Консолидация у них достигалась благодаря общему происхождению, языку, культуре, а также принадлежностью к казачеству. Применительно к донским татарам можно говорить о преобладании межэтнической консолидации, так как здесь участвовали разные этносы. А в ситуации с донскими калмыками речь явно идет о внутриэтнической консолидации, затрагивающей группы одного этноса. Вплоть до середины XIX в. калмыки сохраняли кочевой образ жизни, а территория их расселения, по замечанию современника, «напоминала Монголию»[39].

К началу XX в. в России существовало 11 казачьих войск[40] – Донское, Кубанское, Терское, Астраханское, Уральское, Оренбургское, Семиреченское, Сибирское, Забайкальское, Амурское и Уссурийское. Кроме того, было небольшое количество красноярских и иркутских казаков, образовавших в 1917 г. Енисейское войско, и Якутский казачий полк Министерства внутренних дел. Казачество насчитывало 4434 тыс. человек населения (1916 г.), в т.ч. около 480 тыс. служивого состава, и располагало около 63 млн.десятин земли. Все казачьи войска и области, населенные казаками, были подчинены в военном и административном отношении Главному управлению казачьих войск Военного министерства во главе с атаманом всех казачьих войск, которым с 1827 г. являлся наследник царя. Во главе каждого войска стоял «наказный» (назначенный) атаман, а при нем войсковой штаб, который управлял делами войска через назначенных атаманов отделов или (в Донском и Амурском войсках) окружных атаманов. В станицах и хуторах имелись столичные и хуторские атаманы, избиравшиеся на сходах. Взрослое мужское казачье население с 18 лет было обязано нести военную службу в течение 20 лет, в т.ч. 3 года в «приготовительном» разряде, 12 лет в «строевом» и 5 лет в запасе. В 1909 г. срок службы сокращен до 18 лет за счет сокращения «приготовительного» разряда до одного года. На военную службу казак являлся со своим обмундированием, снаряжением, холодным оружием и верховой лошадью[41].