Власть и связанные с ней понятия

С властью* связана целая смысловая группа парных сопоставле­ний: власть и — мощь (могущество), влияние, господство, авторитет, убеждение, принуждение (насилие). И не только. Итало-американский политолог Джованни Сартори (род. 1924) утверждает: власть — это семантическая (т.е. смысловая) головоломка.

В первую очередь под властью подразумевают высшую государствен­ную власть, что отражено в смысловой стороне многих языков нашей пла­неты. По-французски власть — le pouvoir — это еще и синоним централь­ного правительства; по-английски — the power — и держава, государство со всей его мощью; по-немецки— die Gewalt— кроме собственно влас­ти, также мощь либо насилие. В нашем родном русском языке власть за­частую оказывается синонимом начальства, а в множественном числе (вла­сти) обозначает властные органы государства. На чешском слово vlast — родина, отечество, политическая власть как таковая именуется тос, рав­но как и мощь, а правительство — vlada. Следует помнить и то, что до­вольно популярное словосочетание «власти предержащие» в качестве вер­ховного правления государства заимствовано из Библии (в каноническом русском переводе) из послания апостола Павла к Римлянам, где и содер­жится обоснование божественного происхождения, высшей религиозной санкции на политическую власть: «Всяка душа властем предержащим да повинуется. Несть бо власть аще не от Бога» (Рим. 13:1).

Томас Гоббс, определяя власть через могущество*, писал так: «Власть есть не что иное, как избыток могущества одного человека над другим», а Спиноза добавил: могущество человека возрастает тогда, когда он использует свой разум либо объединяется с другими людьми, и в этом смысле человек — «политическое животное».

Могущество человека... есть его наличные средства достигнуть в будущем некоего видимого блага. Власть человека, если рассмат­ривать ее универсально, состоит в его нынешних возможностях овладеть очевидными будущими благами. Т. Гоббс, «Левиафан»

Показательно, что почти все мыслители прошлого, рассуждая о власти, не дают ей четкого определения, хотя и признают, что власть — фокус поли­тики, а также науки об этой сфере деятельности человека. Последнее — едва ли не единственное, в чем они согласны друг с другом. Тот же Макиавелли, очарованный игрой власти, склонен, говоря о ней, скорее прибегать к яр­ким эпитетам и сравнениям, чем искать более или менее строгие дефини­ции. Только на современном этапе развития политической науки появляют­ся разнообразные трактовки именно самого понятия (концепта) власти. Для одних теоретиков власть есть влияние* особого рода, для других — спо­собность к достижению конкретных целей (в т.ч. в распределении матери­альных и иных ресурсов), для третьих — возможность использования не­ких средств, для четвертых — специфическое отношение (приказание/под­чинение или еще какое-то иное) между управителем и управляемым и т.д.

Отличия в трактовке понятия связаны не только с многозначностью самой власти, но и с разными способами употребления данного слова. С одной стороны, оно позволяет слагать метафоры обыденной речи (ока­заться во власти волн, преодолеть власть нищеты, вырваться из-под власти любовных чар и т.п.).

Обратите внимание Фраза «учитесь властвовать собой» — метафора, предполагающая контроль разума над эмоциями. Если воспринять ее как «совет» по поведению в реальных властных отношениях, то возникает некая ненормальная ситуация расщепления личности вроде ши­зофрении — «двоевластия в одной голове».

С другой стороны, власть выражает особое политическое понятие, даже фиксирует довольно строгую научную категорию политологии. Однако при­близительность и небрежность в обращении со словом власть и связанны­ми с ним по содержанию терминами господство, влияние, авторитет и подобными им создают немало проблем для практической политики и для политической науки.

Я считаю довольно грустным отражением состояния политической науки тот факт, что наша терминология не проводит различия между такими ключевыми словами, как власть, мощь, сила, авторитет и, наконец, насилие. Все они относятся к...различным феноменам... Использование их в качестве синонимов не только указывает на оп­ределенную глухоту к лингвистическому значению, что само по себе весьма серьезно, но также указывает на некое слепое восприятие ре­альностей, которым они соответствуют. X. Арендт, «Кризисы республики»

Вместе с тем при всей сумятице, которую вносит в наше мышление, а с ним и в политическое поведение смешение значений, нельзя отрицать важность сущностной близости, хотя и не идентичности, тех явлений, ко­торые относятся к смысловому «гнезду» понятия власти. Мощь* и силу* объединяют с властью особые способности к какому-то делу, свершению. Богатство, нормы, права, полномочия (даже навыки, обычаи) составляют собой некие проявления власти, но осуществляемой по-иному и в других отношениях. Наконец, влияние, авторитет, господство — неотъемлемые специфические категории (и в этом смысле продолжения) власти со свои­ми особыми инструментами, условиями осуществления и т.п.