Глава четырнадцатая. Норберт – норвежский спинорог

Квиррелл, однако, оказался храбрее, чем они думали. С каждой неделей он бледнел и худел, но не выдавал тайны. Каждый раз, проходя мимо двери коридора на третьем этаже, Гарри, Рон и Эрмиона прижимали уши к двери, чтобы проверить, рычит ли Пушок внутри. Снэйп носился повсюду в своем обычном мрачном настроении, и это означало, что камень все еще в безопасности. Каждый раз, когда Гарри видел Квиррелла, он воодушевляюще улыбался ему, а Рон начал обрывать тех, кто смеялся над заиканием Квиррелла. У Эрмионы были другие заботы, кроме как думать о философском камне. Она сделала расписание занятий и начала размечать лекции цветными карандашами. Гарри и Рон ничего не имели против, если бы только она не заставляла их заниматься тем же.

«Эрмиона, до экзаменов еще куча времени».

«Десять недель, – сказала она. – Это не куча времени, это как секунда Николя Фламелю».

«Но ведь нам не шестьсот лет, – напомнил ей Рон. – И зачем ты учишь, ты уже и так все знаешь на пять».

«Зачем я учу? У тебя что, крыша поехала? Ты понимаешь, что нам нужно сдать экзамены, чтобы пройти на следующий курс? Это очень важно, мне надо было начать еще месяц назад, не знаю, о чем я думала…» К сожалению, преподаватели тоже придерживались этой точки зрения. Они давали им столько заданий, что пасхальные каникулы прошли хуже, чем рождественские. Было очень трудно расслабиться рядом с Эрмионой, которая зубрила двенадцать способов использования драконьей крови и отрабатывала движения волшебной палочки. Зевая и жалуясь, Гарри и Рон проводили почти все свободное время в библиотеке вместе с ней, пытаясь справиться с валом домашней работы.

«Я никогда этого не запомню», – не выдержал однажды Рон, бросая перо и выглядывая в окно библиотеки. На дворе стоял отличный погожий день, первый за целый месяц. Небо синело чистым, незабудковым цветом, а в воздухе чувствовался запах приближающегося лета. Гарри, искавший «Дикий бадьян» в «Тысяче магических трав и грибов», поднял голову, когда Рон произнес:

«Хагрид! Что ты делаешь в библиотеке?» И увидел Хагрида, прячущего что-то за спиной. Он не вписывался в интерьер в своей кротовой дохе.

«Да так, смотрю, – сказал он уклончиво, и они сразу заинтересовались. – А вы чем занимаетесь? – спросил он внезапно с подозрением. – Не ищете Фламеля, нет?»

«Да мы уже выяснили, кто он тысячу лет назад, – сказал Рон важно. – И мы знаем, что охраняет пес, это философский ка…»

«Шшшш! – Хагрид быстро оглянулся, чтобы посмотреть, не услышал ли кто. – Что ты кричишь, как на базаре?»

«Мы бы тебя хотели спросить еще кое о чем, – сказал Гарри. – О том, что охраняет камень кроме Пушка…»

«ШШШШ! – сказал Хагрид снова. – Знаете – лучше загляните ко мне сегодня попозже, я не обещаю, что что-нибудь вам расскажу, конечно, но хотя бы не кричите на каждом углу, ученики не должны знать об этом. Они решат, что это я вам рассказал».

«Тогда увидимся», – сказал Гарри. Хагрид исчез.

«Интересно, что он прятал за спину?» – спросила Эрмиона задумчиво.

«Думаешь, это что-то по поводу камня?»

«Пойду, посмотрю, в какой секции он взял книжку», – сказал Рон, которому было уже лень заниматься. Он вернулся через минуту с кипой книг и бросил их на стол.

«Драконы! – прошептал он. – Хагрид читал книжки про драконов! Посмотрите: Виды драконов, распространенных в Великобритании и Ирландии; От яйца до взрослой особи, Справочник по уходу за драконами».

«Хагрид всегда хотел дракона, он говорил мне об этом, когда мы только познакомились», – сказал Гарри.

«Но ведь это запрещено, – сказал Рон. – Разведение драконов было запрещено Конвенцией волшебников в 1709 году, это всем известно. Очень трудно незаметно от магглов прятать дракона на заднем дворе – к тому же их нельзя приручить, и они опасны. Вы бы видели шрамы, которые Чарли получил в Румынии».

«Но ведь в Великобритании нет диких драконов?» – спросил Гарри.

«Конечно, есть, – сказал Рон. – Обыкновенные зеленые из Уэльса и черные с Гибридов. Министерству Магии несладко приходится с ними, должен заметить. Надо накладывать заклинания на магглов, которые их видели, чтобы они забыли».

«Так чем же занимается Хагрид?» – сказала Эрмиона.

Когда они постучались в дверь лесника час спустя, то с удивлением обнаружили, что все занавески задернуты. Хагрид спросил:

«Кто там?» перед тем как впустить их, и быстро захлопнул дверь после того, как они вошли. Внутри стояла удушающая жара. Даже в этот теплый день в камине горел огонь. Хагрид приготовил чай и предложил им сэндвичи, но они отказались.

«Так – вы хотели меня о чем-то спросить?»

«Да, – сказал Гарри, не имело смысла ходить вокруг да около. – Мы хотели бы узнать от тебя, что еще, кроме Пушка, охраняет философский камень». Хагрид нахмурился.

«Конечно, я не могу вам сказать, – произнес он. – Во-первых, я сам не в курсе. А во-вторых, вы уже так много знаете, что я не стал бы вам говорить, даже если бы мог. Камень здесь не без причины. Его почти сперли из Гринготтс, думаю, вы догадались, да? Убей меня, только не пойму, как вы вызнали про Пушка».

«Ох, Хагрид, ты не хочешь нам говорить, но ведь, конечно же, знаешь, что происходит, – сказала Эрмиона теплым ласковым голосом. Борода Хагрида дрогнула, и они могли бы поклясться, что он улыбается. – Мы только хотели узнать, кто накладывал заклятья, – продолжала Эрмиона. – Мы только хотели узнать, кому Дамблдор доверяет так сильно, что воспользовался их помощью, ну, кроме тебя, разумеется». На последних словах Хагрид выпятил грудь. Гарри и Рон бросили пронизывающие взгляды на Эрмиону.

«Ну, думаю, от того, что вы узнаете, хуже не станет… так… Он взял у меня Пушка… потом преподаватели наложили заклинания… Профессор Росток, профессор Флитвик, профессор Мак-Гонагалл, – он загибал пальцы, – профессор Квиррелл – ну и конечно Дамблдор. Подождите, я забыл. Да, конечно, профессор Снэйп тоже».

«Снэйп?»

«Да – вы все еще думаете на него? Послушайте, Снэйп помогал защитить камень и он не будет его воровать». Гарри знал, что Рон и Эрмиона размышляют о том же. Если Снэйп участвовал в наложении заклинаний, то он мог запросто узнать, какие заклинания наложили другие преподаватели. Очевидно, он знал их все – кроме, кажется, заклинания Квиррелла и как обойти Пушка.

«А ты единственный, кто знает, как пройти мимо Пушка, правда, Хагрид? – спросил Гарри с нажимом. – И ты никому не скажешь? Даже преподавателю?»

«Никто не знает, кроме меня и Дамблдора», – сказал Хагрид с гордостью.

«Ну, хоть что-то, – прошептал Гарри остальным. – Хагрид, можно открыть окно? Я сейчас сварюсь».

«Я не могу, Гарри, прости», – сказал Хагрид. Гарри заметил, что он посмотрел в камин, и бросил взгляд туда же.

«Хагрид – что это?» Но он уже знал ответ. В глубине камина, под чайником, лежало большое черное яйцо.

«Ах, – сказал Хагрид, запуская пятерню в бороду. – Это, гм…»

«Где ты его взял, Хагрид? – спросил Рон, придвигаясь к камину. – Наверное, заплатил целое состояние».

«Я его выиграл, – сказал Хагрид. – Прошлым вечером. Я ходил в деревню, пропустить пару стаканчиков в баре и выиграл в карты у незнакомца. Думаю, он был рад от него избавиться».

«Что ты собираешься с ним делать, когда он вылупится?» – спросила Эрмиона.

«Ну, я тут кое-что почитал, – сказал Хагрид, вытаскивая из-под подушки огромную книгу. – Вот взял из библиотеки – Разведение драконов для себя и на продажу – она, конечно, старовата, но тут есть все. Надо держать яйцо в огне, потому что мать постоянно дышит на него, а когда он вылупится, давать ведро бренди с цыплячьей кровью каждые полчаса. И вот – как распознавать разные яйца – видите, у меня норвежский спинорог. Они ужасно редкие». Он был чрезвычайно доволен собой, но Эрмиона не разделяла его радости.

«Хагрид, ты живешь в деревянном доме». Но Хагрид не слушал. Он весело мурлыкал под нос, помешивая угли в камине. Теперь у них появился новый повод для беспокойства: что случится с Хагридом, если кто-то узнает, что он нелегально прячет дракона в своей хижине.

«Интересно, что это такое, спокойная жизнь», – вздохнул Рон, когда они вечер за вечером сидели над дополнительной домашней работой. Эрмиона начала писать расписание занятий для Гарри и Рона, и это приводило их в бешенство. Потом, однажды за завтраком Хедвиг принесла Гарри записку от Хагрида. В ней было всего два слова:

«Он вылупляется».

Рон предложил пропустить травоведение, чтобы сразу побежать в хижину. Эрмиона даже слышать не хотела об этом.

«Эрмиона, сколько раз в жизни мы можем посмотреть на то, как вылупляется дракон?»

«У нас занятия, если мы их пропустим, то у нас будут неприятности, но это ничто по сравнению с тем, какие будут у Хагрида, если кто-то узнает, чем он занимается…»

«Помолчи!» – прошептал Гарри. Малфой стоял всего в нескольких футах и старательно прислушивался. Как много он услышал? Гарри совсем не понравилось выражение его лица. Рон и Эрмиона не переставая спорили по дороге на травоведение, и, в конце концов, Эрмиона согласилась сбегать с ними к Хагриду на перемене. Когда они услышали звонок из замка в конце урока, то бросили свои лопатки и помчались к опушке леса. Их приветствовал Хагрид, ликующий и возбужденный.

«Уже почти вылупился», – он пустил их внутрь. Яйцо лежало на столе, покрытое сеточкой трещин. Внутри что-то двигалось. Раздавался странный щелкающий звук. Они подтащили стулья к столу и стали смотреть, затаив дыхание. Почти тотчас же раздался скрежет, и яйцо раскололось. На стол выбрался маленький дракончик. Его нельзя было назвать красивым; Гарри подумал, что он похож на сложенный черный зонтик. Его шипастые крылья казались огромными по сравнению с кожистым блестящим телом, у него была длинная морда с широкими ноздрями, маленькими рожками и огромными оранжевыми глазами. Он чихнул. Из его ноздрей вылетела парочка искр.

«Ну разве он не прекрасен?» – проворковал Хагрид. Он вытянул руку, чтобы погладить дракона по голове. Тот набросился на его пальцы, продемонстрировав острые клыки.

«Вы только посмотрите, он узнает свою мамочку!» – восхитился Хагрид.

«Хагрид, – сказала Эрмиона, – как быстро растут норвежские спинороги, ты можешь сказать точно?» Хагрид уже открыл рот, чтобы ответить, когда внезапно побледнел, вскочил на ноги и бросился к окну.

«Что случилось?»

«Кто-то подглядывал в щель между занавесками – это ученик – и он бежит к школе». Гарри подскочил к двери и высунул голову. Даже на таком расстоянии он не мог ошибиться. Малфой видел дракона. Что-то в улыбке Малфоя на следующей неделе очень тревожило Гарри, Рона и Эрмиону. Они проводили большую часть времени в хижине Хагрида, пытаясь переубедить его.

«Просто отпусти его, – настаивал Гарри. – Выпусти его на волю».

«Я не могу, – говорил Хагрид. – Он слишком маленький. Он погибнет». Они посмотрели на дракона. Дракон вырос в длину почти в три раза всего лишь за неделю. Из его ноздрей курился дымок. Хагрид совсем забыл о своих обязанностях лесника, потому что дракон занимал все его время. Повсюду на полу валялись пустые бутылки из-под бренди и цыплячьи перья.

«Я решил назвать его Норбертом, – сказал Хагрид, задумчиво наблюдая за драконом. – Он меня узнает, смотрите. Норберт! Норберт! Где мамочка?»

«У него шарики за ролики заехали», – прошептал Рон Гарри на ухо.

«Хагрид, – громко сказал Гарри, – через две недели Норберт будет размером с твой дом. Малфой может в любой момент наябедничать Дамблдору». Хагрид закусил губу.

«Я – я знаю, что не смогу оставить его навсегда, но я не могу его вот так бросить – не могу». Гарри внезапно повернулся к Рону.

«Чарли», – сказал он.

«У тебя тоже, – сказал Рон. – Я Рон, или ты забыл?»

«Нет – Чарли – твой брат Чарли. В Румынии. Изучает драконов. Мы можем послать Норберта ему. Чарли позаботится о нем, а потом выпустит обратно на волю!»

«Гениально! – сказал Рон. – Как тебе эта идея, Хагрид?»

В конце концов, Хагрид согласился, что они могут отправить – ну, сову Чарли и спросить его. Наступила следующая неделя. В среду вечером Эрмиона и Гарри сидели вдвоем в гостиной, в то время как все уже легли спать. Настенные часы отбили полночь, когда открылось отверстие в портрете. Рон появился из ниоткуда, снимая плащ-невидимку. Он ходил в хижину к Хагриду, чтобы помочь ему покормить Норберта, который начал лопать дохлых крыс корзинами.

«Он укусил меня! – сказал Рон, показывая руку, обернутую в окровавленный носовой платок. – Я неделю не смогу держать перо. Я хочу сказать, что дракон – это самое ужасное животное, которое я знаю, но если посмотреть, как Хагрид обращается со своим, можно подумать, что у него маленький пушистый кролик. Когда Норберт укусил меня, Хагрид сказал, что это я его напугал. А когда я уходил, он пел ему колыбельную». Раздался стук в стекло.

«Это Хедвиг! – сказал Гарри, распахивая окно. – У нее ответ Чарли!» Они втроем склонились над запиской.

Дорогой Рон, Как твои дела? Спасибо за письмо – я с удовольствием займусь норвежским спинорогом, но его будет нелегко доставить сюда. Думаю, лучше всего отправить его с моими друзьями, которые собираются навестить меня на будущей неделе. Проблема в том, чтобы никто не увидел, как они везут нелегального дракона. Не могли бы вы принести его на верхушку самой высокой башни в полночь с субботы на воскресенье? Они могут встретить вас там и забрать его, пока темно. Пошлите мне ответ поскорей.

С любовью, Чарли.

Они посмотрели друг на друга.

«У нас есть плащ-невидимка, – сказал Гарри. – Это будет нетрудно. Я думаю, под ним поместится Норберт и двое из нас».

В подтверждение того, что прошедшая неделя была просто ужасной, Эрмиона и Рон тотчас согласились. Все что угодно – лишь бы избавиться от Норберта – и Малфоя.

Но возникли непредвиденные обстоятельства. На следующее утро рука Рона сильно распухла. Он не знал, можно ли идти к мадам Помфрей – а вдруг она узнает драконий укус? Но к полудню у него не осталось выбора. Укус приобрел неприятный зеленый оттенок. Похоже, что клыки Норберта оказались ядовитыми. Гарри и Эрмиона отправились в госпиталь вечером и нашли Рона в кровати в ужасном состоянии.

«Дело не только в моей руке, – прошептал он, – хотя такое чувство, что она сейчас отвалится. Малфой сказал, что ему нужно одолжить у меня учебник, чтобы пройти и хорошенько поиздеваться, а она его пустила. Он угрожал мне, что скажет ей, кто меня укусил на самом деле – я сказал ей, что это собака, но не думаю, что она мне верит – не надо было мне с ним драться на матче, он просто мстит». Гарри и Эрмиона попытались успокоить его.

«Это все кончится в субботу в полночь», – сказала Эрмиона, но это совсем его не ободрило. Наоборот, он резко сел в кровати.

«В субботу в полночь! – сказал он охрипшим голосом. – Ох нет, нет, нет – я вспомнил – письмо Чарли было в том учебнике, который забрал Малфой, он узнает, что мы избавляемся от Норберта». Но Гарри и Эрмиона не успели ничего сказать. Вошла мадам Помфрей и потребовала, чтобы они ушли, сказав, что Рону нужно поспать».

«Слишком поздно менять план, – сказал Гарри Эрмионе. – Мы не успеем послать Чарли сову, и это может оказаться единственной возможностью избавиться от Норберта. Нам придется рискнуть. И ведь у нас есть плащ-невидимка, о котором Малфой не знает». Они обнаружили Клыка, волкодава, сидящим на крыльце с перевязанным хвостом, когда пришли к Хагриду. Он открыл окно, не впуская их.

«Я не могу вас впустить, – пропыхтел он. – Норберт в игривом настроении – нет, нет, я с ним справляюсь». Когда они рассказали ему о письме Чарли, его глаза наполнились слезами, но может быть, от того, что Норберт тяпнул его за ногу.

«Аааа! Все в порядке, он вцепился в ботинок – просто играет – он ведь еще младенец, в конце концов». Младенец стукнул хвостом по стене так, что задрожали стекла. Гарри и Эрмиона отправились обратно в замок, молясь, что хорошо бы суббота побыстрее настала.

Наверное, они пожалели бы Хагрида, когда пришло время прощаться с Норбертом, если бы не волновались так сильно. Стояла очень темная облачная ночь, и они опоздали к Хагриду в хижину, прождав пока Пивз уберется из зала перед входной дверью, где он играл в теннис, стуча мячиком по стене. Хагрид упаковал Норберта в большую корзину.

«У него здесь несколько крыс и бренди, если он проголодается, – грустно пояснил Хагрид. – И я положил его плюшевого мишку, если ему вдруг станет одиноко». Из корзинки доносились звуки распарывания материи, похоже, мишке отрывали голову.

«Прощай, Норберт! – всхлипнул Хагрид, когда Гарри и Эрмиона набросили на корзину Плащ-Невидимку и забрались под него сами. – Мамочка никогда тебя не забудет!» Потом они не смогли бы сказать, как им удалось пронести корзину в замок.

Полночь приближалась, в то время как они тащили Норберта по мраморным ступенькам и темным коридорам. Вверх по лестнице, потом еще по одной – даже короткий путь, который знал Гарри, не сильно ускорил процесс.

«Уже почти!» – пропыхтел Гарри, когда они добрались до коридора под самой высокой башней. Внезапное движение впереди чуть было не заставило их уронить корзину. Забыв, что их и так не видно, они скользнули в тень и стали наблюдать за двумя темными силуэтами, сцепившимися в десяти футах от них. Вспыхнула лампа.

Профессор Мак-Гонагалл в клетчатом халате и сеткой на волосах, держала Малфоя за ухо.

«Наказание! – объявила она. – И двадцать очков со Слитерина! Шатаешься по школе в середине ночи, да как ты посмел…»

«Вы не понимаете, профессор. Сейчас сюда придет Гарри Поттер – у него дракон!»

«Что за чушь! Как ты смеешь пороть такую ерунду? Пойдем – я отведу тебя к профессору Снэйпу». После этого спиральная лестница на вершину башни казалась самой легкой вещью в мире. Они не сбросили плащ, пока не вышли на холодный ночной воздух, с радостью дыша полной грудью. Эрмиона подпрыгнула от радости.

«Малфой получил наказание! Я готова кричать от радости!»

«Не стоит», – посоветовал Гарри. Они ждали, болтая о Малфое, а Норберт шуршал в своей корзине. Десять минут спустя из темноты появились четыре метлы. Друзья Чарли оказались веселой компанией. Они показали Гарри и Эрмионе упряжь, которой обзавелись, чтобы подвесить Норберта. Они все дружно упаковали его корзинку, а потом Гарри и Эрмиона пожали им руки и сказали большое спасибо. И наконец, Норберт взлетел, выше и выше… и исчез. Они спустились вниз по спиральной лестнице, чувствуя, что на сердце так же легко, как и рукам без корзины. Никаких драконов – Малфой наказан – что могло испортить их счастье? Ответ ждал их внизу лестницы. Когда они ступили в коридор, лицо Филча внезапно нарисовалось из темноты.

«Так, так, так, – произнес он. – У нас проблемы». Они забыли плащ-невидимку на вершине башни.