Глава 16. С самого рассвета непрерывно лил холодный, пронизывающий осенний дождь

С самого рассвета непрерывно лил холодный, пронизывающий осенний дождь. С деревьев сыпались желтые листья, дороги раскисали все сильнее. Лорд Майкл Кеньон чувствовал глубокую усталость и сильное раздражение. Вот уже две недели как он искал своего исчезнувшего брата и так ничего не узнал за это время, кроме, пожалуй, того, что найти человека на коне гораздо труднее, чем едущего в карете.

Невзирая на неоднократные заверения доктора Блэкмера, что очень маловероятно, чтобы Стивен лежал где-нибудь больной, Майкл испытывал большое облегчение всякий раз, когда обнаруживалось, что кто-то видел его брата. Теряя след, они возвращались обратно и, сворачивая на другие дороги, снова находили след.

По всей видимости, маршрут, который избрал Стивен, был совершенно случаен.

По пути на север Майкл остановился в поместье своего друга Люсьена, графа Стратмора, начальника тайной полиции, чтобы попросить его о помощи. Люсьен дал несколько разумных советов и обещал сообщить все, что ему удастся выяснить через обширную сеть своих соглядатаев. Во всех деревнях Уэст-Мидлепдса развернулись поиски. К счастью, герцог уехал на Юпитере, превосходнейшем коне из конюшни друга Майкла, лорда Абердена.

Майкл подарил коня своему брату Стивену еще в прошлом году.

Это воспоминание отозвалось в нем скорбью. В глубине души Майкл не верил, что Стивен и в самом деле смертельно болен. Врачи часто ошибаются, а в последний раз, когда он виделся со Стивеном, тот был в превосходной форме.

Но все люди – и мужчины, и женщины – умирают в любом возрасте и от самых разных причин. Может быть, пробил час и для Стивена. Но неужели судьба поступит так несправедливо: лишит его брата, с которым они только что подружились?

Просто поразительно, что Стивен вырос таким чудесным человеком, хотя и находился все время под постоянным влиянием старого герцога с его угнетающей сухостью и педантизмом. Сам Майкл старался бывать в аббатстве как можно реже, это помогло ему уберечь себя от эмоционального давления отца. Стивен, однако, был слеплен из более прочной глины. Он выжил, более того, вырос сильным и справедливым. Его сила сочеталась со всегда ровным расположением духа, и потому так трудно было понять причины его исчезновения.

Майкл посмотрел на своего зябко ссутулившегося под дождем спутника. Он и сам не знал почему, но его не покидало желание возложить всю вину за болезнь брата на Блэкмера. Врач должен был поговорить со Стивеном более осторожно или вообще не говорить на эту тему. По своему собственному опыту Майкл знал, что выздоровление тяжело раненных или больных солдат зависит от состояния их духа. Сказать человеку, что он умирает, в некоторых случаях равносильно убийству. Честность не всегда лучшая политика для доктора.

Всегда мрачный и угрюмый, врач представлял собой трудноразрешимую загадку для Майкла. Вот уже целую неделю они в пути, а он, Майкл, так и не может прочесть, что затаено в глубине глаз Блэкмера; очевидно только, что его очень заботит состояние здоровья Стивена. Или же он считает, что смерть самого уважаемого пациента может плохо отразиться на его практике?

Его размышления прервал утомленный голос:

– Где мы остановимся на ужин?

– Наверное, в ближайшем отсюда городе Редминстере, – ответил Майкл. – Лошади смогут передохнуть часок. А затем снова в путь – дотемна.

Блэкмер не проронил больше ни слова, пока, уже под самый вечер, они не въехали в Редминстер. Дождь прекратился, и в лужах отсвечивало бледное солнце. Когда они подъезжали к гостинице «Три короны», Майклу пришлось резко осадить коня, чтобы не задавить девчушку лет четырех-пяти, гнавшуюся за своим мячиком. В погоню за ребенком из какого-то дворика вылетела хорошенькая темноволосая мать. Она улыбкой попросила прощения у Майкла и тут же унесла дочку.

Майкл устало повернул коня к гостинице. Чувствуя некоторую вину перед человеком, который не прошел тяжелой школы, именуемой службой в армии, Майкл сказал своему спутнику:

– Я отведу лошадей на конюшенный двор. А вы пока закажите нам ужин.

Блэкмер благодарно кивнул, спешился и вошел в гостиницу. Майкл отвел лошадей в конюшню. Какой-то конюх с глиняной трубкой во рту начищал там уздечку.

Прежде чем Майкл успел что-то сказать, конюх поднял на него взгляд и улыбнулся:

– Рад видеть вас опять, сэр. Путешествовать в такую погоду, как сегодня, просто наказание Божие!

– Но вы же меня не знаете, – насторожившись, сказал Майкл. – Я еще никогда здесь не бывал. Может быть, вы путаете меня с кем-то очень похожим?

Конюх, сощурив глаза, присмотрелся, затем, махнув трубкой, извинился:

– Да, точно. Вы очень похожи на постояльца, который был у нас несколько недель назад. И конь у него был похожий.

– Дело в том, что я ищу своего брата. Его конь и мой – от одного отца.

Конюх довольно кивнул.

– Стало быть, вы тоже мистер Аш? Вы очень похожи Друг на друга, такое сходство не может быть случайным. Вт хотите оставить лошадей на ночь, сэр?

Мистер Аш? Стивен наверняка путешествует инкогнито. Просто невероятно, чтобы по Мидлендсу разъезжали на похожих лошадях двое похожих людей.

– Мы с моим компаньоном остановились только поужинать. Пробудем здесь около часа. Я буду вам благодарен, если вы позаботитесь о наших лошадях. – Майкл снял шляпу и провел усталой рукой по мокрым волосам. – А вы не знаете, куда направлялся мой брат?

Сдвинув брови, конюх задумался.

– Кажется, труппа Фицджералда держала путь в Уитком.

– Труппа? – удивленно переспросил Майкл.

– Да, ваш брат был вместе с ними, – объяснил конюх. – Младший сынишка Фицджералда чуть было не утоп, но его спас ваш брат. Его так шарахнуло бревном, что он никак не мог оправиться. Ваш брат – настоящий герой.

– Он ранен? – быстро спросил Майкл.

– Не очень сильно, – заверил конюх. – Когда уезжал отсюда, мистер Аш как будто бы чувствовал себя неплохо. Говорят, даже играл в пьесе. – Конюх подмигнул. – Наверное, ему приглянулись тамошние актриски. У Фицджералда прехорошенькие дочери. Ну а актрисы небось сами знаете какие.

Майкл выслушал его со смешанным чувством удивления и надежды. Неужели Стивен и в самом деле примкнул к труппе бродячих комедиантов? Конечно, он любит театр и вместе со своими друзьями даже участвовал в нескольких любительских постановках. Но то было совсем другое дело Неужели он и в самом деле мог завести интрижку с простой комедианткой? Он всегда был таким здравомыслящим. Но кто знает, что может выкинуть человек, которому сказали, что дни его сочтены? Стивен – вдовец, и ничто не мешает ему спутаться с какой-нибудь веселой дамочкой, пожелай он этого.

Но если он и в самом деле путешествует вместе с театральной труппой, найти его не так уж трудно. Ободренный Майкл поблагодарил конюха и пошел в гостиницу. Поглощая вареный картофель с говядиной, он рассказал доктору обо всем услышанном. Блэкмер был явно также удивлен тем, что герцог подвизается на подмостках, но, будучи человеком неразговорчивым, воздержался от каких-либо замечаний. Поужинав, он встал и начал готовиться к поездке в Уитком.

Пока они ужинали, дождь прекратился, но небо застлали зловещего вида грозовые тучи. Когда Майкл и доктор вышли во двор, небо прорезал зигзаг молнии, послышался долгий раскат грома. Ливанул дождь.

Глядя, как полыхают молнии, Блэкмер сказал бесстрастным голосом:

– Не слишком благоприятные условия для путешествия.

Впервые доктор, хотя и косвенно, просил о передышке. Майкл заколебался. Хотя и опытный старый солдат, он также страдал от сырости, холода и усталости. И все же, получив новые сведения, он спешил.

– Грозы обычно очень быстро проходят. Мы успеем достичь Уиткома еще дотемна.

Блэкмер слабо вздохнул, однако протестовать не стал. Они только-только выехали из конюшенного двора, как вдруг небо из конца в конец прорезала огромная молния, залив все кругом ослепительным голубоватым светом. Не заставил себя ждать и раскат грома.

Майкл инстинктивно пригнулся, словно попал под пушечный огонь. Выпрямившись, он услышал долгий оглушительный треск.

– Боже, что это такое? – воскликнул Блэкмер.

Майкл оглянулся, пытаясь определить причину столь невероятно громкого треска.

Невдалеке послышался пронзительный крик женщины. Повернувшись, Майкл выбежал на улицу. И тут ему сразу же стало все ясно. Разбитый молнией огромный вяз повалился на домик хорошенькой темноволосой женщины, чей ребенок едва не попал под копыта. Под тяжестью упавшего вяза домик, сделанный из глиняных плит, раскололся, как яичная скорлупа.

Майкл с мрачным видом подошел поближе. Поверженный вяз все еще дымился, но сильный ливень не давал огню разгореться. Подойдя ближе, Майкл увидел, что темноволосая женщина пытается проникнуть внутрь.

– Вы ранены? – громко, стараясь перекричать шум дождя и ветра, спросил Майкл.

Она повернулась. Но ее лицу текла вода, глаза словно остекленели от пережитого испытания.

– Я как раз вышла из дома, чтобы нарвать зелени для ужина. Со мной все в порядке. Но в задней части дома остались мой муж и дочка. – Дрожащими руками она схватилась за Майкла. – Пожалуйста, помогите им.

Он невольно поджал губы, глядя на полуразрушенный дом. Сомнительно, чтобы кто-нибудь мог там уцелеть.

Подбежал запыхавшийся Блэкмер.

– Внутри кто-нибудь есть?

– Муж этой женщины и ее дочь.

Майкл осмотрел развалины опытным глазом шахтовладельца. Неумелые попытки разобрать их могут повлечь гибель тех, кто, возможно, еще уцелел. Но не надо хотя бы вести раскопки глубоко под землей, как это было после взрыва на его угольной шахте.

– Самое лучшее – попробовать поднять дерево, чтобы не вызвать новых разрушений.

К этому времени подоспели еще более десятка соседей.

– Боже, посмотрите на дом Уаймана! – закричал один из них.

Другой мужчина, судя по чертам его лица, брат хозяйки дома, закричал:

– Эмма, Джек и Лисси остались внутри?

Эмма, вся дрожа, кивнула, он обнял ее. Лицо у него было пепельно-серое.

Майкл уже давно усвоил, что в подобных случаях надо прежде всего сосредоточиться на том, что следует сделать, а не беспокоиться о судьбе тех, о ком ничего не известно. Поскольку никто не брал на себя ответственность, он стал отдавать распоряжения. «Уж если ты офицер, то так навсегда офицером и останешься», – холодно подумал он, посылая людей за прочными жердями, талями и веревками, а также за воловьей упряжкой.

Услышав изнутри детский крик, Эмма вырвалась из объятий брата и подбежала к дому.

– Лисси? С тобой все в порядке?

– Да, – прохныкала девочка, – но у папы течет кровь из раны, а я не могу его разбудить.

Майкл обвел взглядом полуразрушенный дом, девочка была всего в нескольких футах, за стеной какой-то комнаты, видимо, кухни. Может быть, удастся освободить ее еще до того, как будет поднято дерево. Он схватил глинобитную плиту и осторожно, стараясь не раскачивать стену, попробовал ее вытащить.

Блэкмер взялся за плиту с другой стороны. Майкл всегда удивлялся, замечая, что врач такого же, как и он, роста. Он всегда старается держаться незаметно и поэтому кажется ниже, чем на самом деле. Им все же удалось отодвинуть хрупкую плиту. В самом низу открылась темная, неправильной формы дыра.

– Я вижу свет, мама! – взволнованно воскликнула. Лисси.

Эмма смахнула капли дождя со своего напрягшегося лица.

– А ты не могла бы подползти к дыре и вылезти наружу, родненькая? – с напускным спокойствием спросила она.

Наступила долгая тишина.

Затем Лисси сказала дрожащим голосом:

– Я не могу вылезти, мама. Около двери лежит папа и всякие обломки.

Блэкмер внимательно осмотрел дыру.

– Я попытаюсь проникнуть в дом с этой стороны, если Уайман загораживает дыру, я попробую ему помочь.

– Это неудачная мысль, – сразу откликнулся Майкл.

Блэкмер посмотрел на него с презрением:

– Если вы так торопитесь, поезжайте в Уитком без меня. Я догоню вас завтра.

Обычно лицо врача казалось непроницаемой маской, и Майкл был удивлен, увидев в серо-зеленых глазах возмущение и, пожалуй, даже раздражение.

Возмущенный и сам, Майкл сердито гаркнул:

– Эта ваша чертова затея – просто глупость. Опасность слишком велика. Дом может обрушиться в любую минуту.

– Я доктор и обязан помочь. – Блэкмер лег на грязную землю и на глазах ошеломленных зрителей начал протискиваться в дом. Услышав какой-то треск, Майкл насторожился, но треск тут же прекратился.

Минуты через две – эти минуты показались целой вечностью – доктор крикнул:

– Уайман жив. Его сердце должно выдержать, но он потерял сознание и истекает кровью.

– Хвала Богу, – взволнованно сказала Эмма.

Майкл навидался достаточно много ран, чтобы почувствовать опасность.

– А вы не могли бы остановить кровотечение жгутом? – спросил он.

– Нет. Дотянуться до него мешает проклятая балка, – проворчал врач. – На какое-то время я могу зажать рану, только поскорее уберите это чертово дерево.

Принесли тали, и все взялись за дело. Когда все было готово, Майкл крикнул:

– Мы начинаем, Блэкмер. Лучше выберитесь наружу.

– Не могу, – сурово отозвался доктор. – Уайман и так уже потерял много крови.

– Но ведь если стены обвалятся, доктора может раздавить, – забеспокоился какой-то пожилой человек.

– Он знает. – И Майкл сигналом велел начинать. Заскрипела упряжь, волы двинулись с места. Веревки с трудом выдерживали тяжесть, если они лопнут, придется избрать другой, медленный способ. При том, конечно, условии, что все трое уцелеют.

Под радостные крики вяз медленно поднялся над полуразрушенным коттеджем. Последовала осыпь обломков, однако дом устоял. Дерево стали торопливо отводить прочь от дома. Едва оно отошло в сторону, как одна из веревок лопнула, за ней последовали две другие, и ствол с могучей силой обрушился на размокшую землю. При его падении едва не пострадал один человек, но, к счастью, все уцелели.

Как и предполагал Майкл, в крыше открылась большая брешь, и через нее нетрудно было проникнуть внутрь. Усердно работая, спасатели вскоре добрались до девочки. И первым из них был брат Эммы.

– Дядя Джон! – обрадовалась Лисси.

Через несколько мгновений дядя вынес ее из дома. Эмма схватила дочь и прижала к себе с такой силой, что, казалось, никогда уже не отпустит. Слезы признательности смешивались на ее лице с дождевыми каплями.

Не теряя времени, Майкл вернулся к разваленному дому. Вместе с дюжим молчаливым кузнецом он сумел осторожно расчистить подход к раненому. Уайман лежал на спине, его рубашка была вся в крови. К счастью, балка, которая преграждала к нему доступ, спасла его от более тяжких ранений. Пострадала лишь рука.

Что до доктора Блэкмера, то изнутри они видели лишь его правую кисть, сжимавшую предплечье раненого. Доктор, действительно на ощупь, сумел все-таки остановить крайне опасное для жизни кровотечение.

Вытащив носовой платок, Майкл крепко закрутил его выше раны.

– Вылезайте, Блэкмер. Мы вытащим его с этой стороны.

Майкл и кузнец подняли раненого и передали ожидавшим снаружи людям. Как только Уаймана положили не землю, Эмма опустилась на колени возле него. Одной рукой продолжая обнимать дочь, другой она схватилась за руку мужа.

– Хвала тебе, Боже, – шепнула она. – И вам всем большое спасибо.

Майкл устало выполз из коттеджа. Пожилой человек, который уже обращался к нему, сказал:

– Я Уильям Джонсон, мэр Редминстера. Мы все очень благодарны вам и вашему другу за то, что вы сделали, а вы ведь даже не здешние.

– Многие незнакомые люди спасали мне жизнь, – со слабой улыбкой сказал Майкл. – Я всегда плачу свои долги. – С этими словами он пошел вокруг дома, чтобы посмотреть, как там Блэкмер, не нуждается ли в помощи. Дождь уже давно прекратился, было почти темно.

Доктор выбирался задом из узкого отверстия. Он уже почти вылез, когда коттедж с отчаянным грохотом зашатался. Майкл схватил Блэкмера за пояс и успел вытащить его до того, как дыру завалило. Кусок твердой глины оцарапал щеку врачу, но вес обошлось благополучно.

Мысленно возблагодарив Господа, Майкл помог Блэкмеру подняться на ноги.

– С Уайманом, похоже, все будет в порядке. Но вы-то как?

Блэкмер вытер царапину, размазав кровь по щеке.

– Цел и невредим. Наверное, в отношении меня у Провидения есть другие планы.

Майкл положил ему руку на плечо.

– Вы поступили смело, – спокойно произнес он. Блэкмер вздрогнул, глядя на руку Майкла так, точно это был скорпион, а затем обычным своим насмешливым тоном сказал:

– Это означает, что нам пора ехать в Уитком? Майкл криво усмехнулся:

– Я думаю, мы оба можем принять ванну, выпить бренди и хорошенько отоспаться в «Трех коронах».

Доктор тяжело вздохнул, и в этом вздохе наконец прорвалась его усталость.

– Превосходная мысль.

И он пошел осматривать Уаймана.

Майкл проводил его взглядом. Блэкмер по-прежнему оставался для него загадкой. К тому же он не питал к нему особой симпатии, хотя, видит Бог, никак не мог отказать ему в смелости.