Глава 11

– Что-нибудь дельное Свен сказал? – поинтересовался Доминик, не вставая с постели. – Еще что-нибудь, кроме того, что само собой разумеется?

Саймон искоса взглянул на брата и едва подавил готовую вырваться колкость. Утро после брачной ночи Доминик встречал в опочивальне лорда Джона… один. Прекрасная Маргарет из рода Глендруидов, наверное, сладко спала в своих девичьих комнатах в дальней башне замка. Саймон был не так глуп, чтобы расспрашивать об этом. Среди ночи он проснулся оттого, что услышал, как возвращается его брат. И по громкому стуку каблуков о деревянный пол понял, как он зол.

Мешая Саймону спать, Доминик за стеной долго мерил шагами комнату. Потом что-то металлическое с силой ударилось о стену, и наступила тишина.

Убедившись, что не может уснуть, Саймон решил пойти и доложить Доминику о том, что творится в замке.

– Если простые жители крепости хоть немного вспоминают Дункана, то этого нельзя сказать о его людях. Они просто бандиты и воры.

– Не нужно большого ума, чтобы понять это, – ответил Доминик.

– Дункан и его сторонники уже сегодня будут в замке Карлайсл.

Вторая новость произвела на Доминика не больше впечатления, чем первая.

– Бог мой, – огрызнулся он, – первый встречный мог сообщить мне это.

– Твоя любовница, наверное, начинает беспокоиться, что ты забыл ее, – проговорил Саймон вкрадчиво. – Может, пойти ее навестить?

Доминик исподлобья посмотрел на брата.

– Неужели все написано у меня на лице? – спросил он с горькой усмешкой.

Саймон засмеялся и указал на одеяло, которое слегка сползло.

– Не на лице, – сказал он. – Ты, наверное, напугал жену до смерти. Иди лучше к Мари. Потом, может быть, будешь более терпелив со своей…

– Я не собираюсь боронить еще одно поле, где уже похозяйничал Дункан, – прервал его Доминик грубо.

– Еще одно? – Улыбка исчезла с лица Саймона. – Так это правда? Леди Маргарет все-таки любовница Дункана?

Доминик в ответ только сжал кулаки.

– Не знаю, – сказал он мгновение спустя. – Она клянется, что нет.

– Но раз она говорит это…

– Да, – кивнул Доминик с горькой усмешкой, – а ты, наверное, думал, что моя высокородная супруга встретит меня списком имен ее бывших любовников. Конечно, она все отрицает!

– И ты оставил ее спать одну?

– Пока не пройдет ее месячное кровотечение. Так уж я буду уверен, что не соберу, подобно Джону, урожай, который не я посеял.

Саймон сморщился.

– Я тебя умоляю…

Доминик вопросительно поднял бровь.

– Пошли меня в лес охотиться на диких зверей голыми руками.

– Что?

– Это и то легче, чем быть рядом с тобой, пока ты ждешь своего часа, – объяснил Саймон.

Доминик нахмурился.

– Лучше поедем за Дунканом и его людьми. В битве с ними можно будет отвести душу.

– Я останусь со своей женой.

– И с любовницей?

Доминик покачал головой.

– Ну, тогда возьми кого-нибудь из местных девок, – уговаривал благоразумный Саймон.

– Довольно.

Никто, даже тот, кто был Доминику и другом, и братом, не смел перечить, когда он говорил таким тоном. И Саймон замолчал, выжидая.

– Свен с людьми Дункана? – спросил Доминик минуту спустя.

– Еще нет. Ему нужно время, чтобы сблизиться с ними. Они держатся очень замкнуто.

– Пусть постарается – нам нужен лазутчик. Проследи, чтобы каждому рыцарю Джона выделили земельный надел в соответствии с его положением и сроком службы.

– Как скажешь. Земли теперь у тебя много.

– Да. Проследи, чтобы каждый получил быка и плуг, лес для строительства, четырех овец, корову, семена, птицу. И кроликов, как только их доставят. Пусть привыкают разводить кроликов на мясо.

Саймон слушал, как Доминик перечисляет все, что необходимо для ведения небольшого хозяйства, и кивал. Как всегда, его поражала способность Доминика учитывать все до мелочей. Он досконально изучал любое дело, а затем брался за него с быстротой и энергией, от которых захватывало дух.

– Не забудь посуду. Она нужнее, чем золото, – закончил Доминик.

– Есть кое-что, что делает жену довольной. Оно важнее, чем посуда.

В черных глазах Саймона были понимание и тщательно скрываемая насмешка.

– Что-нибудь еще? – спросил он.

– Да. Присмотри за моей женой. Я должен быть совершенно уверен, что она не встречается ни с кем вне замка.

– Неужели ты и вправду думаешь, что это возможно?

– Она ключ ко всему, что я когда-то мечтал иметь, – сказал Доминик решительно. – Пока я не удостоверюсь, что она носит моего наследника, я буду охранять ее, не смыкая глаз.

* * *

Что-то огромное бесформенное выступило из темноты, разрушая покой, завоеванный Мэг с таким трудом.

«Опасность».

Мэг застонала и перевернулась на другой бок, словно пытаясь скрыться, а чудовище облизнулось и отступило на шаг. Но от себя не спрячешься, а кошмар был порождением ее сознания и сторожил со всех сторон.

«Смерть».

Нечеловеческий крик застыл в груди Мэг, ужас сковал ее.

«Несчастье».

Мэг безмолвно взывала к провидению, страстно желая знать, что ей надлежит сделать.

Ответ на ее мольбу был столь же безмолвным. Сквозь темноту, окружавшую ее, вдруг начала бурно пробиваться зелень. Воздух сгущался и обретал форму. Фантастические растения стремительно раскрывали листья навстречу невидимому солнцу. Они были одного цвета, одной формы, с одинаковыми листьями, а там, где был пол, проступила древняя, никем не потревоженная, девственная земля, не знавшая плуга.

«Иди».

С закрытыми глазами Мэг села на кровати. Ее сердце бешено колотилось. Она раскачивалась, все еще находясь во власти сна. Одна мысль завладела ее сознанием: «Опасность».

С глухим криком Мэг открыла глаза, подбежала к окну и распахнула ставни.

За окном стояла та сверхъестественная тишина, какая бывает только перед рассветом. Скоро петух встретит радостным криком восход солнца и начнет гордо расхаживать перед курами, хвалясь своей удалью. С его криком батраки и крепостные начнут вставать, разводить огонь в очагах, во дворе послышатся голоса мужчин, обсуждающих, какую работу предстоит сделать и какую девку зажать в углу.

Скоро запоет петух и начнется утро.

А сейчас на земле, ожидающей восхода солнца, стояла предрассветная тишина.

Затаив дыхание, Мэг смотрела через узкое окно, как туман, словно призрак, поднимался над прудами, над озером и лугом. Казалось, вокруг все спокойно.

Но Мэг чувствовала опасность. Знала так же точно, как и то, что у всех женщин из рода Глендруидов зеленые глаза: опасность где-то рядом.

Эта уверенность разрывала ей сердце. Мэг думала, что свадьба положит конец войне, оградит ее народ от бедствий и сохранит от разрушения замок Блэкторн.

Но сон кричал о том, что скоро случится что-то ужасное.

«Смерть».

Мэг вздрогнула.

«Несчастье».

С тех пор как ее мать ушла в лес и не вернулась, она не видела таких ярких и запоминающихся снов. Никогда.

«Ты зовешь меня, мама? Может, я все же узнаю тайну древнего кургана?»

Видения все плыли перед ее глазами. Она куда-то шла. Чем больше знакомых мест встречала Мэг, тем сильнее росла в ней уверенность, что она идет туда, куда нужно. Здесь, где никто не тревожит пыль веков, где деревья росли на древней земле, ведающей тайну первородства, здесь она найдет то, что спасет замок Блэкторн.

Она не знала, откуда ей ведомо все это.

Она знала только, что это так же неотвратимо, как смерть.

Покоряясь таинственному зову, Мэг скинула ночную рубашку и натянула простую одежду, в которой ходила в птичьи клетки и работала в саду. Не гнущимися от страха и холода пальцами она заплела косы и скрепила их кожаными шнурками.

Надев шерстяные чулки, с башмаками в руках, Мэг беззвучно летела вниз по винтовой лестнице. Задержавшись ровно настолько, чтобы взять немного хлеба и сыра из кладовой и обуться, она поспешила в сторожку привратника.

Светловолосый незнакомец сторожил дверь, позволяя слугам выходить только во двор и не дальше. Он едва взглянул на Мэг, пробежавшую мимо, – он принял ее за служанку.

Дым из кухни стлался по двору, смазывая рассветные краски. Булыжники тщательно выметенной мостовой были гладкими и холодными. В сторожке привратника было темно, но на стене над скамейкой стражника горел фонарь.

– Доброе утро. – Гарри с трудом поднялся на затекшие ноги. – Вы, как всегда, с рассвета на ногах.

– Я совсем забросила сад и свои травы, – сказала Мэг.

– Да, – пробасил Гарри мрачно. – Я слышал, как растения вчера весь день звали свою леди. Я послал Черного Тома передать им, что вы заняты, исполняете обязанности жены нового хозяина замка, но мошенник только катался по земле, нанюхавшись кошачьей мяты, и не проронил ни слова ободрения бедным деревцам.

Даже в полумраке сторожки в глазах Гарри были видны озорные искорки. Мэг улыбнулась ему, несмотря на заботы, терзавшие ее. Когда он направился к двери, она тронула его за рукав.

– Ты последний светлый лучик в моем сером дне, – пробормотала Мэг.

– Нет, леди. Это вы освещаете нашу жизнь. Ни у кого из ваших подданных не хватит слов, чтобы рассказать о вашей доброте.

Улыбаясь, Мэг покачала головой:

– Это все вы были так добры ко мне…

Голос Гарри дрогнул. На его обветренных щеках выступил румянец. Он громко откашлялся.

– С вами все в порядке, моя госпожа?

Когда Мэг поняла, что Гарри спрашивает о ее самочувствии, как спрашивают наутро после свадьбы, она залилась краской до самых корней волос.

– Люди… – откашлявшись, снова попытался начать Гарри. – Ваша мать была чужой, когда появилась здесь. Мы видели… То есть ваш отец был жестоким человеком, даже когда не был навеселе. А когда был…

– Да, – прошептала Мэг.

Гарри неловко переминался с ноги на ногу.

– Но ты не чужая для нас, девочка, – сказал он торопливо. – Если этот норманнский выродок – или… это – если лорд обидит вас, мы не потерпим этого. Если вы нуждаетесь в нас, позовите, и мы примчимся, и сам дьявол не сможет нам помешать. Вам не нужно бежать в лес, как вашей матери, чтобы найти себе убежище. Разные случайности подстерегают человека на охоте… Я обещаю вам…

В глазах Мэг блестели слезы, делая их еще больше. Она поспешно поцеловала Гарри в щеку, которая вспыхнула еще сильнее от этого проявления чувств.

– Скажи людям, чтобы не беспокоились, – сглотнув комок в горле, выговорила Мэг. – Лорд Доминик не был груб. со мной, как вы того опасались.

Когда Гарри снова обрел дар речи, Мэг уже убежала. Она летела через портал и подъемный мост, словно бесплотный дух. Холод, не имевший ничего общего с прохладой весеннего утра, охватил все ее тело, затрудняя дыхание. Действительно, Доминик не применил силу против женщины из рода Глендруидов. Он просто позволил ей попробовать глоток рая из его губ и потом оттолкнул ее от источника прочь.

"Ты уже в аду, лорд Джон? Ты смеешься над нами, чью жизнь ты тоже превратил в ад? Доминик хочет только сына, наследника.

Тщетные мечты! В нем нет любви, только желание основать династию и заботы о том, как выиграть битву, которая ждет его впереди".

Тропинка бежала мимо низкой каменной изгороди, разделявшей поля и пастбища. Глубокие свежие борозды блестели от влаги. Ровные ряды маленьких зеленых ростков обещали будущий урожай. С места на место перелетали большие черные дрозды, выискивая семена или жучков. По пастбищам бродили овцы, выбирая влажными черными губами пробивающуюся сквозь жнивье зеленую траву.

Колокольный звон расколол тишину, напоминая, что пора выходить в поле. Обычно звон колокола радовал Мэг. Но в это утро он только раздражал ее, напоминая о том, что все, что свершается, свершается бесповоротно и она ничего не сможет исправить. С каждым шагом в ней возрастала тревога.

«Опасность».