2015-06-16
259Критические ситуации легкого и простого мира
Вспомним еще раз специфику жизни существа легкого и простого мира. Для него любое самое незначительное и кратковременное нарушение стремления к "здесь-и-теперь удовлетворению" представляет собой критическую ситуацию. По определению, это стрессовая ситуация, но только ли? Вследствие пространственно-временного устройства этого мира любая частная неудовлетворенность мгновенно перерастает во всеобъемлющую психологическую катастрофу. Следовательно, изнутри, феноменологически для инфантильного существа (взятого как идеальный тип) всякий стресс является кризисом.
Эта теоретически выведенная зависимость позволяет сформулировать эмпирически верифицируемое положение: чем больший вес инфантильная установка имеет в психике данного человека, чем больше она определяет его мироощущение, тем больше вероятность, что любая ситуативная неудача и неприятность будет ощущаться как глобальный жизненный кризис.
Сам же удельный вес инфантильной установки в жизненном мире человека зависит от 1) его возраста (точнее - степени сформированности более зрелых структур); 2) конституционально-характерологических особенностей (например, он велик у лиц с истероидным характером); 3) текущего психофизиологического состояния (при заболеваниях, переутомлении, истощении влияние инфантильной установки может усиливаться, что проявляется в повышенной обидчивости, капризности, несдержанности). В подобном состоянии мелкие поводы могут вызывать глобальные реакции, которые извне выглядят неадекватными и вызывают у родителей, педагогов, врачей искушение "исправить", "объяснить", "доказать". Но все эти меры малоэффективны, поскольку здесь приходится иметь дело с инфантильным состоянием, обладающим собственной логикой и масштабами, а вовсе не с ошибочной попыткой рациональной оценки ситуации.
Критические ситуации трудного и простого мира
Если в простом и легком жизненном мире существует только одна критическая ситуация - стресс, который феноменологически тождествен кризису, то в простом и трудном жизненном мире происходит их дифференциация. Мы уже писали о том, что в трудном мире развивается механизм терпения (точнее - механизм "терпения-надежды" [4]), назначение которого - совладание со стрессом. Но в каком-то смысле именно механизм терпения и делает возможным существование стресса как особой психологической ситуации: не будь терпения, мы бы всякий раз сталкивались с инфантильным кризисом. Стресс, собственно, это удерживаемый в узде терпения, смиренный терпением инфантильный кризис. Вся жизнь существа трудного и простого мира пронизана стрессом, который с энергетической точки зрения предстает как напряженное динамическое равновесие двух установок, инфантильной и реалистической. Экономия трудного и простого мира такова: либо постепенно накапливающаяся энергия этого напряжения реализуктся во внешне ориентированной деятельности, либо она вынуждена канализироваться через сому как носитель витальности, порождая психосоматическую симптоматику.
Фрустрация в трудном и простом мире совпадает с кризисом. В самом деле, если у существа этого мира, обладающего единственной потребностью (единственным жизненным отношением, мотивом, деятельностью), возникает фрустрация, т. е. невозможность удовлетворить эту потребность, то вся его жизнь в целом оказывается под угрозой, и, значит, подобная ситуация равносильна кризису.
Существует ли в этом жизненном мире конфликт? Если представлять простоту жизненного мира как его односоставность, то, разумеется, при отсутствии конкурирующих мотивов конфликта быть не может Но даже при допущении объективной многосоставности жизни существа этого мира конфликта - как разыгрывающегося в сознании неразрешимого в данный момент противоречия между двумя мотивами - здесь нет. Внутренняя простота жизненного мира в том и состоит, что у субъекта нет ни стремления к единству сознания, ни способности психического сопряжения и взаимоучета нескольких жизненных отношений Возникающие объективные противоречия между различными жизненными отношениями не становятся предметом специальной психической переработки, они разрешаются не сознательными и волевыми усилиями субъекта, а механическим столкновением побуждений. То из них, которое оказывается сильнее в данный момент, захватывает власть над всем жизненным миром и монопольно владеет им до тех пор, пока какой-либо другой ситуативно возникший мотив не превысит его по силе побудительности. В результате этой игры побуждений объективно складываются такие положения, при которых вышедший на арену мотив лишается возможности реализоваться из-за предшествующего поведения, которое было движимо другим мотивом и, естественно, не учитывало негативных последствий своего осуществления для иных жизненных отношений субъекта. (Этой типологической ситуации соответствует, например, поведение импульсивного человека, который, действуя под влиянием момента, не способен сдерживаться соображениями о последствиях поведения для других, неактуальных в данный момент жизненных отношений.) Словом, объективные столкновения разных жизненных отношений в этом мире вполне мыслимы, но назвать их конфликтом нельзя.
Легко представить, что отсутствие внутренних конфликтов неизбежно приводит к постоянным внешним столкновениям жизненных отношений, но эти столкновения протекают в форме фрустрации - актуальный мотив не может быть реализован. Отсюда, кстати, становится понятной позитивная роль, "нужность" внутренних конфликтов для жизни. Они сигнализируют об объективных противоречиях жизненных отношений и дают шанс разрешить их до реального столкновения этих отношений, чреватого пагубными последствиями.
Существует, впрочем, и другой вид конфликтов, которые разыгрываются в пределах одного жизненного отношения. Это - конфликты между целями, на правленными на реализацию одного мотива, или между операциями, ведущими к достижению одной цели. Такие "операциональные" конфликты встречаются в простом и трудном жизненном мире, но они принципиально отличаются от "внут-ренних конфликтов". Если бы Буриданов осел выбирал, идти ли ему к стогу сена или к ослице,- это был бы внутренний конфликт, требующий соподчинения потребностей. А колебания в выборе пути удовлетворения одной и той же потребности - это скорее особый вид барьеров. Таким образом, операциональный конфликт является не самостоятельной критической ситуацией, а фрустратором.
Проведенный анализ позволяет сделать общий вывод: сами по себе фактические обстоятельства жизни не предопределяют однозначно тип критической ситуации, возникающей у человека. Личность, в мироощущении которой доминирует реалистическая установка, будет порой находиться в состоянии фрустрации даже в обстоятельствах, при которых другие люди испытывали бы состояние конфликта.
