Директор и Валентина Андроновна

В директорский кабинет входит Валентина Андроновна. Валентина Андроновна. Полюбуйтесь! (кладет на стол дваисписанных листка, вырванных из тетради в линейку.) Директор. "Юра, друг мой!" и "Друг мой Сережа!" Директор дочитывает до конца, смеется. Директор. Вот дуреха! Ну до чего же милая дурешка писала!Валентина Андроновна. А мне не до смеха. Извините, Николай Григорьевич, но это все ваши зеркала.Директор. Да будет вам, Девочки играют в любовь, ну и пусть себе играют. Все естественное разумно. С вашего разрешения. Он скомкал письмо и полез в карман. Валентина Андроновнарванулась к столу. Валентина Андроновна. Что вы делаете?Директор. Возвращать неудобно, значит, надо прятать концы в воду,то бишь в огонь.Валентина Андроновна. Я категорически протестую. Вы слышите, категорически!Это документ... Она пытается через стол дотянуться до бумажки, но руки удиректора были длиннее. Директор. Никакой это не документ, Валентина Андроновна.Валентина Андроновна. Я знаю, кто это писал. Знаю, понимаете? Это писала Коваленко: она забыла хрестоматию...Директор. Мне это неинтересно. И вам тоже неинтересно. Должнобыть неинтересно, я имею в виду... Сесть! Валентина Андроновна поспешно опустилась на стул. Адиректор достал наконец-то спички и сжег оба письма. Валентина Андроновна. Я…Директор. И запомните: не было никаких писем. Валентина Андроновна. Ну знаете, Николай Григорьевич…Директор. Самое страшное - это подозрение. Оно калечит людей, вырабатывая из них подлецови шкурников.Валентина Андроновна. Я уважаю ваши боевые заслуги, Николай Григорьевич, но считаю ваши методы воспитания не только упрощенными, но и порочными. Да, порочными! Я заявляю, что буду жаловаться. Директор вздохнул, покачал головой и указалпальцем на дверь Директор. Идите и пишите. Скорее, пока пыл не прошел. Валентина Андроновна остервенело хлопнула дверью. Терпениеее лопнуло, отныне она шла в открытый бой за то, что былосмыслом ее жизни: за советскую школу. И отважно сжигала засобой все мосты.

Картина тринадцатая.