Глава 20. Вдруг, как в плохом детективе, он нырнул в переулок направо, я за ним

Вдруг, как в плохом детективе, он нырнул в переулок направо, я за ним. Улочка оказалась безлюдной, мелькнула мысль: ничем хорошим это не кончится. Теперь между нами была пустота и каких-нибудь двадцать шагов. И ни души вокруг. Он сбавил скорость, и у меня появилась возможность передохнуть. Что если он почувствовал слежку? И что предпринять, если он остановится и обернется, и дождется, когда я подойду к нему? Бежать?.. Он не остановился, не обернулся, а вдруг исчез в развалинах какой-то древней стены, просто растворился в них, как вода в песке, и я с радостью отметил, что тотчас потерял к нему всякий интерес. В голове радостно мелькнуло: не он! И я стал убеждать себя в этом. Нет, не он! Я стоял у древних развалин все еще глубоко дыша и немо разговаривал сам с собой. У него же кудри на голове! И такая толстая шея. Эти мысли меня радовали: можно прекратить эту дурацкую слежку. Юрка никогда не ходил так стремительно, но всегда вразвалочку, не спеша, вальяжно покачиваясь из стороны в сторону. Этот же прет, как танк. Нет, не он. Я даже осмелился кашлянуть, чтобы придать себе уверенности. А эти руки! Как крылья ветряной мельницы. Юрка, правда, при быстрой ходьбе тоже размахивал руками, но не так рьяно. Чаще же они у него висели как плети, руки скрипача. Я стоял и размышлял, но меня не покидало чувство, что каждый камень этой древнееврейской кладки рассматривает меня своим каменным пытливым взглядом, словно испытывая на прочность: устою ли я под такой каменной тяжестью. Опасаясь, как бы стена не рухнула, я ретировался и вскоре вернулся в город. И на всем протяжении обратного пути кожей спины ощущал этот взгляд. Куда подевался предмет моего любопытства, я понятия не имел. Стало смеркаться, и я с чувством исполненного долга (до сих пор не могу объяснить это состояние) уселся за столик под открытым небом. Принесли еду, и я с львиным аппетитом набросился на горячую дымящуюся мясную пиццу, запивая ее прямо из жестянки холодным колючим шипящим пивом. В ту ночь я ни разу не проснулся. Погоня за привидением, а иначе эту слежку никак не назовешь, хорошенько меня измотала, и в который раз я с удовлетворением отметил, что проснулся только часам к восьми. Во всяком случае, со мной такое редко случалось, я чувствовал себя выспавшимся и хорошо отдохнувшим. Мне было неприятно вспоминать лишь бесславно выброшенный из жизни вчерашний день. (Лучше бы я Тину нашёл!). Но ничего не оставалось как продолжить поиски. Что бы там ни было, что бы не произошло неожиданного и невероятного, план оставался планом, программу следовало выполнять до конца, тем более, что по существу ведь ничего не было потеряно. Все должно было состояться сегодня. Правда, теперь мне нужно было самому принимать решение, где, в каком месте Иерусалима я должен находиться в момент рокового покушения, в буфете парламента, у семисвечного канделябра или еще где-нибудь? В котором часу? Что если эти место и время перенесены в другой район города или в другой город, или вообще на другой материк?

Конечно же, я дал маху! Как самый отъявленный мазохист я истязал себя плетьми самобичевания, плюясь и досадуя на свои мальчишеские поступки. Следить! Надо же! Какой позор, какое, в самом деле, мальчишество!

(Лучше бы увязался за Тиной где-нибудь на Майями или, на худой конец, на Мадагаскаре!).

Но надо быть честным до конца: азарт игрока, вдруг проснувшийся во мне, крепко порадовал меня. У меня, я знаю, заблестели глаза и застучало в висках. Какое это счастье снова чувствовать себя молодым! Итак, значит, план. Я выскочил из гостиницы, на ходу набирая номер телефона своих иерусалимских друзей, и тут же обнаружил еще один досадный промах — вчера я отключил телефон. Теперь я судорожно читал адресуемые мне послания. «Где ты, что случилось?» — примерно так можно было сформулировать все вопросы, которыми был забит мой аппарат. А между ними, как бой часов, повторялась одна и та же фраза: «всеотменяетсявсеотменя…». Все отменяется! Это было прекрасно! Но это был проигрыш, поражение, мое поражение. Весь мой пыл молодецкий тотчас пропал. Мне все-таки удалось дозвониться своим из группы поддержки.

— Да, — сказали мне, — все отменяется, мы ждем новых сведений, и как только что-нибудь прояснится, тут же тебе сообщим. Не отключай телефон!..

— O’key, — сказал я и набрал номер Ани, — привет…

(Почему на Мадагаскаре, а не на Курильских островах? Или Аляске?).