Глава 28. Речь зашла о судьбе ученого в нашей стране

Речь зашла о судьбе ученого в нашей стране.

— Наши ученые, — сказал Юра, — сейчас продают трусики и лифчики или бегут с этой страны, как…

— Как крысы с тонущего корабля, — бросил я крылатую фразу.

— Да нет. Просто мозги всегда текут туда, где могут найти себе применение. Без работы мозги усыхают…

Он задумался на секунду и продолжал:

— Так вот, сегодня ученые в твоей славной стране или торгуют лифчиками, или утекают, или спиваются и дуреют, просто сходят с ума… Я расскажу тебе одну такую историю, хочешь?..

— Это меня огорчит?

— Мне кажется, что мы уже не способны огорчаться, — сказал он и добавил, — впрочем, как и радоваться.

Я не рискнул спорить с ним и кивнул, мол, валяй.

— История такая, — сказал он и упал в кресло.

Юра долго устраивался поудобнее, давая мне знать, что рассказ будет длинным, и мне понадобится набраться терпения, чтобы дослушать его до конца. Я растянулся во весь рост на диване.

— Некий пасечник, — начал он.

— Пасечник?!

Я аж подпрыгнул в кресле: пасечник, пчеловод!

— Да, — сказал он, — пасечник, а что?

Я был поражен, ошеломлен, ошарашен — надо же! Я был невероятно горд за нашу «Шныру», ведь она предсказала мне встречу с Юрой-пчеловодом. Уже было ясно, что он никакой не пчеловод, и его рассказ о каком-то пасечнике меня развеселил.

— Да нет, ничего… рассказывай, — сказал я.

Юра посмотрел на меня внимательно и продолжил:

— Так вот, этот самый пасечник, мужик лет тридцати трех, известный среди друзей, как человек благонадежный, беспримерно добрый, а в чем-то даже робкий и милый, совершил поступок…

Затем Юра на едином дыхании рассказал историю… Нечто страшное…

Я был потрясен. Мы сидели в тишине и молчали.

— Так вот, — сказал он в заключение, — они…

— Ясно, ясно, — остановил его я, — можешь не продолжать.

— Они расстреливали его в упор, как затравленного волка, сделали из него решето...

— Да, это ясно.

— Он умер улыбаясь...

— Да-да...

— Словно счастье вернулось к нему.

Я выждал секунду, а затем сказал:

— Ты никогда не был счастлив, ты просто не знаешь, зачем тебе жизнь...

— При чем тут я?

— Ты же про себя рассказал всю эту историю.

Юра помолчал, затем произнес:

— Я знал, что ты догадаешься. Вот только жив... И правда — зачем?

В наступившей тишине слышно было, как за окном пукали рассыпающиеся звездным дождем разноцветные шарики праздничного фейерверка, один за одним, один за одним…

— Извини, — сказал я, — я сначала не догадался…

— Страна, пренебрегающая интеллектом своего народа сегодня, — заключил Юра, — завтра будет мыть клозеты соседа. Всегда было так. Ведь до сих пор так и не находят пророка в своем отечестве…