Электоральное поведение и чувство принадлежности

Вернемся к анализу голосования за коммунистическую партию в Париже в 60-е гг. Можно сформулировать предположение, согласно которому рабочие, проживающие'на территории, где они представляют преобладающую часть ак­тивного населения, легче признают свою принадлежность к рабочему классу, чем те, что рассеяны среди других слоев и находятся в меньшинстве. Может случиться и так, что там, где рабочие составляют значительную часть населения, отдель­ные люди (например, мастера) причисляют себя к рабочим, чего бы они не сде­лали при других условиях. Если к различным показателям, которые можно счи­тать «объективными» (семейные связи, профессия), прибавить показатели, со­ответствующие «субъективному» общественному классу, то мы получим лучшую возможность отличать политические установки от политического поведения. Подводя итоги сказанному, можно отметить, что вероятность того, что рабочий будет голосовать за коммунистов, увеличивается, если в дополнение к своей ра­бочей профессии он заявляет о своей принадлежности к рабочему классу (это можно зафиксировать в особой декларации). Именно об этом говорится в работе Ги Мишеля и Мишеля Симона, на которую мы уже ссылались³. Иначе говоря, можно считать, что в 60—70-х гг. (и ранее) пропаганда коммунистической партии

¹ Klatzmann J. Comportement electoral et classe sociale, in Les elections du 2 Janvier 1956, sous la direction de M. Duverger, F. Goguel et J. Touchard, Cahier FNSP, № 32, p. 261; Population ouvriere et vote communiste a Paris, Actes de la recherche en sciences sociales, 36—37, fevrier — mars 1981.

² Vote des groupes socioprofessionnels et variables contextuels, RFSP, octobre 1975.

³ Classe, religion et comportement politique, Presse de la FNSP et Editions sociales, 1977; Determinations socio-economiques, organisations symboliques et vote, Revue franc.aise de sociologie, janvier-mars 1985.

V. Действие

в значительной степени достигала своей цели: убедить многочисленные группы рабочих в правильности уравнения «коммунистическая партия = партии рабо­чего класса». В этом состоит один из способов показать, что лица, которые объ­ективно не являются рабочими, но голосуют за коммунистов, заявляют тем са­мым о своей принадлежности к рабочим.

Показатель объективной принадлежности к рабочему классу определяется ря­дом признаков, характерных для рабочих: принадлежность к социо-профессио-нальной группе опрашиваемого лица и его отца, если речь идет о мужчине — главе семьи, а для замужних женщин, не являющихся главой семьи, добавля­ется группа главы семьи. Мужчина — глава семьи может иметь от 0 до 2 при­знаков главы семьи, а замужняя женщина не глава семьи — от 0 до 3. Кроме того, можно попытаться найти показатель субъективной классовой принадлеж­ности, спрашивая у людей, имеется ли у них чувство принадлежности к опре­деленному общественному классу и к какому. Как легко предвидеть, больше всего лиц заявляют о своей принадлежности к рабочему классу (52%) среди рабочих, определенных по объективным параметрам, среди представителей инженерно-технических кадров таковых— 19%, среди промышленников и ком­мерсантов — 18%, среди крестьян — 12%, и,что особо нужно отметить, среди служащих — 33%. Получается, что чем больше число «свойственных рабочим признаков», тем легче люди признают свою принадлежность к рабочему клас­су. Соответственно, можно утверждать, что склонны также относить себя к ра­бочему классу люди, отцы и супруги которых заявляют (могут заявлять) о сво­ей принадлежности к рабочим. Заявление о принадлежности к рабочему клас­су, обладание соответствующими субъективными признаками взаимосвязаны с электоральным поведением. На выборах 1967 г. 33% тех, кто чувствовал свою принадлежность к рабочему классу, заявляли, что будут голосовать за комму­нистов, а среди тех, у кого не было подобного чувства, собирались проголосо­вать за ФКП не более 10 %. И напротив, 43 % тех, кто не имел чувства принад­лежности к рабочему классу, намеревались голосовать за голлистов, а 29 % тех, кто обладал этим чувством, планировали сделать то же самое. В итоге Мишель и Симон формулируют осторожное предположение, что объективный класс и субъективный класс — это две переменные, связанные между собой, но дейст­вующие тем не менее независимо друг от друга: чем больше тот или иной чело­век имеет объективных признаков принадлежности к рабочему классу (невзи­рая на чувство классовой принадлежности), тем больше шансов, что он будет голосовать за левую партию, прежде всего за Французскую коммунистическую партию; чем больше человек отождествляет себя с рабочим классом, тем боль­ше шансов, что он будет голосовать так же, даже если число объективных при­знаков принадлежности у него равно 0 (напомним, что речь идет об исследова­нии середины 60-х гг.).

Механизм голосования за коммунистов во Франции можно, следовательно, объяснить (сошлемся по этому поводу на работы Жоржа Лаво или Анни Кри-жель) тем, что коммунистической партии удавалось представить себя партией рабочего класса, и вся ее история отмечена усилиями преподнести себя подлин­ным его представителем, т. е. занять то место, которое часто в других странах

ЧАСТЬ II. Категории политики

принадлежит социал-демократическим партиям. В то время как с конца XIX в. в Великобритании, Федеративной Республике Германии, Австрии, Дании, Нидер­ландах социалистические партии являются представителями «истинного» рабо­чего класса, Французская коммунистическая партия с 1945 по 1980 г. очевид­ным образом представляет «истинный класс рабочих»: человек, принадлежащий к категории «рабочие», по определению Национального института статистичес­ких и экономических исследований, будет относительно постоянно голосовать за коммунистов, особенно если он активно участвует в общественной жизни, работает на крупном промышленном предприятии и происходит из рабочей се­мьи, если он член профсоюза и живет в рабочем окружении. Даже если в 70-е гг. этот «истинный» рабочий (например, работник автомобильной промышленно­сти Парижского района) представляет собой одновременно типичного избира­теля, голосующего за коммунистов, т. е. неизменно отдающего свой голос за ком­мунистическую партию, отождествление партии и «класса» ни в коей мере не является результатом некоей эманации, а есть итог работы и борьбы, где решаю­щую роль сыграл политический контроль коммунистической партии над ВКТ (см. гл.У)¹.

Последний вопрос относится к социально-историческому характеру голосо­вания. География отданных за ФКП голосов свидетельствует о примечательной особенности: пережив значительный спад (26,1 % голосов во время парламент­ских выборов в июне 1951 г. и 7,7 % на европейских выборах 1989 г.), она сохра­няет свои относительно прочные бастионы в сельских департаментах северо-за­пада Центрального массива. Но здесь идет речь о департаментах, где избиратели традиционно голосуют за левые светские партии и где компартия твердо укоре­нилась на основе ее пацифизма, провозглашенного на съезде в Туре. Во время Второй мировой войны эти умонастроения стали основой для развертывания движения Сопротивления, в котором коммунисты играли ведущую роль. Таким образом, исторические корни, политическая активность среди немобильного населения позволили ФКП сохранить свои позиции (коммунисты-диссиденты и коммунисты-ортодоксы получили вместе около 19 % голосов во время регио­нальных выборов 1992 г., в то время как средняя цифра по стране составляла 8%). В департаменте Сарта результаты были еще выше (за оба списка проголо­совало более 22%). Но в работах Поля Буа показано, каким образом в этом де­партаменте социальное расслоение на экономической основе, имевшее место до Великой Французской революции, еще более усилилось в период Революции и сохранилось далее, сказавшись, в частности, на религиозных расколах, проис­ходивших в начале XX в.

Буа² показывает, что в департаменте Сарта фактически два разных населе­ния: одно из них, если вернуться к XVIII в., проживало к западу от будущего департамента и владело довольно хорошими землями, а другое населяло ме­нее плодородную восточную часть, экономика которой основана на домаш-

¹ Lavau G. A quoi sert le PCF. P. 51—52.

² Bois P. Paysans de 1'Ouest. 1960.

V. Действие

нем ткачестве, выполняемом по заказам городской буржуазии. Во время Ре­волюции западная часть департамента Сарта была на стороне шуанов, а вос­точная — на стороне республиканцев. Политико-идеологическое противосто­яние, проникнутое глубокой ненавистью, возобновится в связи с вопросом о выборе политического строя в начале Третьей республики и с кризисом, по­рожденным отделением церкви от государства в начале XX в.; это противо­стояние привело к разделению населения на две группы, контрасты между которыми ослабевают медленно. Качество земли и результаты голосования опосредованно взаимосвязаны множеством отношений, существование ко­торых делает невозможным утрату геологическими факторами их объясни­тельного значения.

Обращение к историческим глубинам при анализе электорального поведе­ния показывает, что определение экспликативных переменных ведет к отказу от гипотетического взгляда на выборы как на реакцию.