Глава 8. Я вырывал ее из цепей повседневности

Я вырывал ее из цепей повседневности. Я, человек огромной жизненной силы и необычайной душевной теплоты, тянул ее в гору, на вершину совершенства.

— Не гонись за знаниями, — поучаю я, — пусть они сами найдут тебя.

Юля очень серьезно настроена познать устройство мира, но при этом не лишена чувства детской простоты.

— И что же твой султан, — спрашивает она, — до сих пор еще верит в твою Пирамиду?

— Верит! Бруней, — говорю я,— очень маленькая страна на одном из самых больших в мире островов — Борнео. Здесь приютился маленький рай: огромное разнообразие животных и растительных видов, нигде более не встречающихся на нашей планете. Еще Дарвин назвал этот остров «надежным домом для некоторых наиболее экзотических видов». За десять лет ученые открыли на острове около 361 нового вида растений и животных. Из-за вырубки лесов на острове сейчас сохранилась только их половина.

— Ты уверен, — говорит Юлия, — что строительство твоей Пирамиды не разрушит этот рай? Ни разу не видела борнейского гиббона!

— А борнейскую пантеру? Ты скоро увидишь их живьем!

Взаимопонимание — величайшее из чудес. Так в чем же дело? Через неделю она признает: требуется язык взаимопонимания. Язык, доступный каждому, как каждому воробью доступен язык запаха зерна или продолжения рода.

— Да, — говорю я, — попробуй напоить верблюда, не испытывающего жажды! Закон потребления воды сидит в его шкуре, в горбах, и никто не в состоянии этот закон изменить. А люди? Тянут, тащат, прут, копят, прячут… У гроба ведь нет карманов. Требуется жертва. Такая же, как Иисус. Его иго…

— Какая прелесть! — говорит Юля, — Его иго!..

— Самопожертвование ради взаимопонимания и обретения повсеместного счастья. Разве не так?

Она снова кивает, она согласна.

— Нужна жертва?! — восклицает Юля, — как это здорово! Слушай, ты — ненормальный!

Затем, взяв в руки книгу, читает вслух:

«Китайская династия Цин достигла своего величайшего расцвета в ХIII веке: ее власть распространилась на Монголию, Тибет, Туркестан, а также Бирму, Непал и Аннам (современный Вьетнам). В то время, как размеры и богатство империи возрастали, экспансия европейцев, искавших новые рынки для торговли, угрожала ее безопасности и стабильности...».

— Ты слышишь меня?

У меня второй день раскалывается голова: как они могли узнать мой телефон? Он известен только узкому кругу людей: Жоре, Юле… Неужели они вскрыли ящик моей электронной почты? Неужели арабы тоже напали на наш след?

— Ты слышишь меня? — Юля повторяет свой вопрос.

Я искренне обрадовался, когда выяснилось, что почта не взломана. Но решительно ничего не меняется — нужно быть начеку! Само собой разумеется, что один неосторожный шаг и все наши усилия… Да, до этого уже дошло!

Мне не хотелось бы подвергать риску Юлину жизнь. Я и предположить не мог, что даже здесь нас может подстерегать опасность.

— Как ты думаешь, — спрашивает Юля, — экспансия китайцев угрожает миру?

Как все-таки нелегко, думаю я, спрятаться сегодня от преследующего тебя по пятам, современного мира! Немногим это удается. Даже в голой пустыне ты как на ладошке!

— Похоже, — говорю я. Чтобы что-то сказать.

Знакомство с масштабным дубайским проектом «The World» придется отложить. Жаль! Здесь в Персидском заливе планируется создание трехсот искусственных островов (да они уже созданы!), имитирующих карту всего мира, на которых можно было бы начать строительство Пирамиды. Что ж, пока и эта возможность откладывается.

— Боттичелли, — говорит Юля, — мой любимчик, Боттичелли и…

Она закрывает глаза и умолкает.

— У китайцев, — говорю я, — земля просто горит под ногами.

— Ты так и не ответил — мы катаемся сегодня на лыжах в Скай-Дубае?

А я надеюсь, мы еще успеем окунуться и в Эгейском море.

— Э-гей! — восклицаю я, — поторопись, милая!..

Надо сматываться! Какой там Скай-Дубай, какое море?!!

И ни единой мыли о какой-то там Тине!

— Лёша, — спрашивает Юля, — у нас всё получается?

— Само собой, — говорит Карнаухов, — а как иначе?!