Глава 26. — Так что тебе нечего опасаться, — сказал Жора, — быть убитым какой-нибудь шальной пулей какого-нибудь

Война кончилась…

Невероятно!..

— Так что тебе нечего опасаться, — сказал Жора, — быть убитым какой-нибудь шальной пулей какого-нибудь…

— Разве я чего-то боюсь?

— Быть убитым, — говорит Жора, — это же страшно!

Не знаю, к чему он ведёт.

— Жор, — говорю я, — давай по сути. Нам надо с тобой…

— Это и есть самая суть! Представь себе, что кто-то из нас вдруг…

— Да ладно тебе, — говорю я, — давай о…

Давай о хорошем!..

А сам думаю, о том, что и в самом деле: что если кто-то из нас вдруг… так сказать… Мне не хочется не то что произносить это слово, мне не хочется даже думать об этом: вдруг все-таки шальная пуля! Или не шальная… Или не шальная!.. Ведь охота на нас ни на миг не прекращалась. И вообще — удивительно вот что: никто из нас, из нашего, так сказать, костяка, ни я, ни Жора, наш кормчий, ни Юра, без которого мы бы… ни Аня, с которой мы… ни Юля, кто так убедительно… Никто! Даже Лёсик и тот… Даже Ушков, да-да, даже Ушков со своей вращательной гимнастикой… ни даже Стас со своими «Милашками, ни Шут со своим «Это же полный цунгцван», ни даже Вит со своими (нашими!) миллиардами долларов…

Ну, просто — никто!

Наш «золотой миллиард» пока, так сказать, непотопляем!.. И это — поразительно! Когда вокруг кишмя кишат все эти…

— Давай о Тине, — говорю я, — ты думаешь, что она наша кость?

— Кость! В твоем горле! Так что… Назад пути нет!

Я это и сам прекрасно понимал. Я хотел лишь посоветоваться с Жорой о своём первом шаге, о том, что, мол, хорошо бы…

Но он никаких моих «мол» уже не принимал:

— Приедешь — дай знать, — сказал он, и привычно, не пожав мне даже руку, поспешил ушмыгнуть от моих вопросов… Играть с Витом в теннис. Ну, какой из Вита соперник! Тюха! Он даже ракетку не умеет держать! Помню, мы как-то…

Вот так!

— Когда вылетаем? — спросила Аня, встретив меня на пороге, — я уже собралась.

— Ты всё-таки решилась? — отвечаю я вопросом на вопрос.

— Ты же не против?

Я отговаривал её от совместной поездки в Багдад. Там такое творится! Тем более, что здесь она была просто позарез тоже нужна, но она настояла: хоть до Парижа!

До Парижа — пожалуйста! Но только до Парижа!..

— Что ты… С тобой! С тобой, ты же знаешь — хоть на край света! Но только до Сакре-Кёр!..

Едва мы успели перекинуться парой слов, позвонили от султана — «Самолёт в 22:30 по местному времени». Я посмотрел на часы — 20:07.

— У тебя два часа с небольшим ещё есть.

Султан предоставил нам свой персональный самолёт со своим пилотом и стюардессой.

— Это мои надёжные люди, — сказал он, — и доверить вас я могу только им.

— Ты тоже с нами? — спросил я Хосе.

— Я бы с радостью, но ты же видишь — дел невпроворот.

Он сказал это «невпроворот» по-русски, ломая язык, и мы долго смеялись.

Жора был тоже не против нашей с Аней совместной поездки. Он требовал лишь одного — чтобы всё то, что зависело от Ани в работе с нашими клонами, было на высоте. Это означало, что все Анины обязанности должны были выполнять Света, Джо и Васька Тамаров. И кто-то там ещё тоже… Взаимозаменяемость у нас — обычное дело! И Аня теперь спокойно может позволить себе день-другой отдохнуть. Она позволила себе встречу с Парижем.

— Я найду и Альберта, — пообещала она, — посмотрю ему в глаза! Он теперь настоящий князь! На свадьбу так и не пригласил! Зашился, видимо, со своими…

При всех этих обстоятельствах Ане хотелось, я понимал, поговорить и со мной, так сказать, в условиях воздушного экстрима (из самолёта ведь не выпрыгнешь!). Между нами давно уже назрела тема нашего совместного будущего. А какое тут будущее, когда столько работы?! Я ни в коем случае не хотел её обижать, но ведь в самом-то деле — какое веселье, когда мир на краю!

Я ещё раз попытался мысленно преодолеть предстоящий мне Рубикон! Вплавь, на плоту или на сверхскоростном катере? На каком-нибудь суперскутере! Да, мне хотелось как можно скорей найти…

Тину?

Да уж! Если бы я искал Тину, я бы её в два счёта нашёл! И поскольку, найти её было невозможно (в этом даже Лена была согласна), мы пришли к выводу: её надо клонировать! А что?! Зачем тратить силы и средства на поиски, если её никогда не знал, с ней не говорил, не прикасался к ней, даже не нюхал… Это же не Аня в Париже, которую ты, что называется, знал с детских русых косичек, с детских юных желёз… Это же не Юра в Иерусалиме, которого ты не только знал, но хлебал с ним из одной электронномикроскопической тарелки… Это и не Лёсик, и не Вит, и не…

Клон!

Тинин клон!

Да это был выход. И наше спасение!

Итак, значит, клон…

Да какие проблемы?! Если мы можем клонировать самого Христа, то Тину — это как… Как… Да запросто!

Я улыбнулся сам себе: мне понравилась моя уверенность в том, что и Тина скоро станет частью нашей могучей кучки, хотя ясно не мог представить её роль. Жора, правда, пытался как-то мне заяснить, что, мол, она та, без которой… Он нёс всякую ахинею и я принял его слова за розыгрыш… Вспомнил он и о финтифлюшке, которую тогда приобрёл в Стокгольме, и о какой-то чаше, о каких-то ножах… Лошади… Приплёл сюда зачем-то и Папу, и Далай-Ламу, бильдербергеров… Намешал… Куча мала! Это, сказал он, технология эликсира бессмертия, её мумиё! Если коротко — заплёл мне мозги. Но всё, что он плёл всегда имело какой-то выход. Для меня из этих его сетей выход был один: лететь!

Я улыбнулся сам себе: поймалась-таки наша Тина!

От самолёта султана я отказался: самое надёжное — это лететь без надёжных людей!

Я мог бы добраться до места и на своём самолёте… Помню, однажды я удирал от Тины… И чуть не стал добычей акул!

— От Ани! — напоминает мне Лена.

— Да-да, от Юли… Конечно, от Юли, — говорю я, — она тогда… Ну, ты помнишь…

— Что? — спрашивает Лена.

— Не хватало мне здесь ещё какого-нибудь террориста! — продолжаю я.

Мой самолёт был в ремонте, а с Юлей я лететь отказался — всё-таки риск ещё оставался, риск для её жизни. Я и сам рисковал.

— С Аней.

Не хватало мне ещё здесь террориста!

И мне, говоря вообще, захотелось вдруг к людям! Давненько я не бывал среди них, не видел, не слышал… Без Юли, без Ани…Люди — это люди, решил я, надо всегда знать, чем они живут, чем дышат…

Мне припомнилось Тинино: «У вас нет людей. Биомасса. Омут!».

На таможне ко мне пристали — «что это?». Это был сканер биополя, я так и сказал: «сканер». И, удивительное дело — я легко прошёл «бомбоконтроль». Сканер, конечно, они просканировали своими «рентгенами», просветили, пронюхали, прощупали… И вернули мне в целости и сохранности. «А зачем он вам?». Я рассказал, мол, на экране здесь видна аура, и если человек болен… «Ясно, ясно… Вы врач?». А то!.. «И вы можете сказать, что у меня…». Запросто! Мы зашли с таможенником в какую-то бытовку, я включил сканер… «Да у вас тут… такое…». Я рассказал, все что мог рассказать о его тике, гастрите и бессоннице и тут же предложил схему лечения. Сотню баксов, которые он мне сунул в руку, я без зазрения совести сунул в карман и со словами «Обращайтесь» и «У меня самолёт» выскочил из бытовки.

Итак, я летел…

Без Ани. Зачем мне эти упрёки?

Мысль о террористе сменилась мыслью о Юле, затем снова об Ане… Жору с его «Тинке привет!» я старался не пускать себе в голову, и стал думать о Тине. Мне даже думать не надо было — она была уже там: Тина — в голове!

Голова раскалывалась!

Я не принимаю никаких таблеток, никаких микстур… Малиновую, коньячок… Мне принесли коньяк, поскольку малиновой на борту не оказалось, а водку я терпеть не могу — не переношу!

И Жорино: «Тину мне! Живо!».