2015-06-16
495
Для русской археологии древние могилы Бессарабии имеют особый интерес в двух отношениях: во-первых, в этой области археология должна найти могилы киммерийских царей и подвластного им народа; во-вторых, по свидетельству Нестора, эта область составляла часть славянской прародины.
Д. Я. Самоквасов, 1892
Значительную роль в активизации научных исследований и пробуждении интереса к доисторическим курганным древностям юга России сыграл проходивший в 1884 году в Одессе VI Археологический съезд.
Спустя всего несколько лет после его проведения, в 1888–1899 годах, профессор Киевского университета Святого Владимира Ф. И. Кнауэр предпринял целенаправленные раскопки шести курганов на землях немецких колонистов в окрестностях села Сарата, в 60 верстах к западу от Аккермана (ныне г. Белгород-Днестровский. — Примеч. авт.). Кстати, сам Федор Иванович, немец по национальности, являлся уроженцем данного села. Поэтому неудивительно, что выбор киевского профессора пал именно на этот район Бессарабии. «Насколько мне известно, — писал он позднее, — в Бессарабии, по крайней мере в ее южной части, до сих пор еще не производили раскопок курганов с научной целью. Следовательно, мой опыт раскопок в той местности можно считать первым». Это не совсем так, если вспомнить неудачную попытку А. С. Уварова, предпринятую за несколько десятилетий в том же уезде. Но если учесть, что раскопки графа не увенчались открытием даже одного древнего захоронения, то исследования киевского профессора, безусловно, можно считать первыми, давшими определенный научный результат.
По существовавшей в то время методике все курганы раскапывались «колодцем» диаметром от 3 до 10 метров. Этого было явно недостаточно для полного исследования насыпей. Но к чести автора следует признать, что он сам отметил допущенные ошибки, сделав совершенно правильный вывод, что «величина колодцев была слишком мала сравнительно с величиной самих курганов» и, вероятно, были раскопаны только их «самые центры». Очень ценным является и его замечание о том, что курганы необходимо исследовать полностью «или, по крайней мере, на три четверти площади основания». Однако сам Ф. И. Кнауэр продолжал копать курганы «колодцем». В четырех насыпях у села Сарата профессор обнаружил погребения средневековых кочевников с лошадьми, а в двух — захоронение эпохи бронзы. Закончив раскопки, автор отметил, что курганы являются «семейными усыпальницами» и некоторые имеют «гуннское происхождение», оговорив все же, что данное заключение является предварительным.
В 1891 году Ф. И. Кнауэр продолжил раскопки, исследовав «двойной курган» у села Павловка Аккерманского уезда. На самом деле он раскопал три кургана — две насыпи, соединенные валом, который оказался третьим курганом. Здесь он обнаружил около 30 разновременных захоронений. Новые материалы позволили ему пересмотреть ранее сделанные выводы и прийти к правильному заключению, что курганы, в которых найдены костяные или каменные орудия, «либо целиком каменного века, либо находятся на рубеже каменного и бронзового веков». Указанием на сложную стратиграфию исследованных насыпей является замечание, что «скелеты были расположены этажами». Это одно из первых научных заключений о планировке и строительных горизонтах курганных насыпей. В то же время публикация самих находок крайне лаконична и по ней нельзя получить четкого представления о раскопанных комплексах. Но во второй половине XIX века археология все же сделала качественный скачок в объяснении происхождения курганов.
После трехлетних раскопок Ф. И. Кнауэр пришел к выводу, что в обнаруженных им курганах «можно различить погребения трех эпох: эпохи каменного века и начала бронзового, скифского и начала переселения народов». Относительно низкий уровень проведенных раскопок тем не менее не помешал ему сказать свое слово в археологической науке.
Одновременно с началом научной деятельности продолжаются работы по составлению археологической карты Северо-Западного Причерноморья. В 1888 году нумизмат П. О. Бурачков, один из известных знатоков прошлого Бессарабии, издал археологическую карту Новороссийской губернии и Крыма, поместив описание находок из 25 пунктов. В карту вошел и Тираспольский уезд Херсонской губернии, из которого было нанесено 18 пунктов.
В 1894 году вышла в свет крупная статья преподавателя Елизаветградского реального училища, действительного члена Одесского общества истории и древностей В. Н. Ястребова «Опыт топографического обозрения древностей Херсонской губернии». Эта работа, опубликованная в «Записках Одесского общества истории и древностей», до сих пор не потеряла своего научного значения, поэтому на ней следует остановиться более подробно.
В конце XIX века Московское археологическое общество начало гигантскую работу по составлению археологической карты страны. Для этого оно обратилось к губернаторам, священникам и директорам народных училищ с просьбой разослать подведомственным учреждениям и частным лицам программу общества. В ней предлагалось доставлять сведения об известных им древностях. В ответ на эту просьбу чиновниками Херсонской губернии было составлено две метрики. Приняв на себя обработку археологического материала, В. Н. Ястребов отнесся к работе с большим энтузиазмом и признал представленные по губернии материалы «недостаточно полными». В результате он начал собирать информацию непосредственно «из первых рук», печатая программу в местных периодических изданиях и лично обращаясь к жителям с просьбой о сообщении данных. Он настолько серьезно подошел к составлению карты, что использовал все имеющиеся у него возможности, а не ограничился присланной из Москвы программой.
Полученный материал В. Н. Ястребов систематизировал и разделил по категориям на 11 глав, каждая из которых была посвящена определенному виду древностей: оружию и орудиям, монетам, менгирам и каменным бабам, мастерским и копям, пещерам, дольменам, валам, городищам и селищам. Неудивительно, что самая крупная и представительная глава описывала курганы. В ее начале В. Н. Ястребов указал свою цель: «Богатство южнорусской земли памятниками древности, особенно курганами, так велико, а количество затраченных на их изучение сил все-таки так неизмеримо мало, что мы не смеем претендовать на окончательную полноту предлагаемого обозрения древностей… и будем считать себя счастливыми, если труд наш послужит полезным руководством для систематических и коллективных исследований».
В результате только по Одесскому и Тираспольскому уездам он собрал информацию о более чем 500 курганах, в том числе об их размерах и общем количестве у того или иного населенного пункта. При этом автор отмечал случаи разграбления курганов и случайные находки в них человеческих костей, черепков, каменных плит и топоров, кувшинов, стрел, серебряных колец, монет и т. д. Иногда В. Н. Ястребов сообщал исторические названия курганов, например «Батарейная Могила» у села Суклея, «Трактирная Могила», «Скаковая Могила», «Карпенковы Могилы» у села Малаешты и др. К сожалению, Одесское общество истории и древностей отказалось напечатать карту, а также иллюстрации и чертежи, приложенные к рукописи. Однако работа, проделанная бескорыстным энтузиастом, остается и в настоящее время одной из наиболее полных сводок археологических памятников Северо-Западного Причерноморья.
В конце XIX века наряду с целенаправленными раскопками и научным картографированием курганов начинаются и изыскания любителей.
В 1895–1896 годах землевладелец В. И. Станилевич на своей усадьбе в селе Затишье Тираспольского уезда раскопал курган, в котором обнаружил несколько захоронений эпохи бронзы. При раскопках он применил кладоискательскую методику, заложив несколько траншей, ориентированных с юга на север. Курган оказался сложным и многослойным археологическим памятником, в котором было очень сложно разобраться непрофессионалу-любителю. Естественно, что В. И. Станилевичу не удалось реконструировать сложную стратиграфию этого памятника, но все заложенные траншеи он все же докопал до материка, удовлетворив тем самым свой интерес.
Сообщение Геродота о существовании кургана «киммерийских царей» на Днестре будоражило умы многих ученых. В 1879 году профессор Московского университета Д. Я. Самоквасов предпринял специальную археологическую поездку, во время которой тщательно осмотрел северное и южное побережья Днестровского лимана от моря до Овидиополя и Аккермана. Здесь он выделил пять наиболее крупных курганов, которые могли бы, по его мнению, содержать «киммерийские могилы». Однако приступить к раскопкам Д. Я. Самоквасову удалось лишь в 1906 году, когда он успел за один полевой сезон исследовать 20 курганных насыпей «средней и малой величины» у сел Шабалат и Катаржи Аккерманского уезда. Как оказалось, 18 из них были возведены над сарматскими погребениями, а два — над захоронениями эпохи бронзы. Таким образом, найти легендарный курган ему не удалось, но все обнаруженные погребения эпохи бронзы он все же приписал киммерийцам.
Заведующий Артиллерийским музеем
в Петербурге Н. Е. Бранденбург
Довольно широкие раскопки курганов были предприняты в 1899–1900 годах на левобережье Среднего Днестра. Руководил исследованиями заведующий Артиллерийским музеем в Санкт-Петербурге, страстный коллекционер оружия Н. Е. Бранденбург. Основной целью, которую он ставил перед раскопками, являлись находки древнего оружия для пополнения коллекции музея. Вместе с тем, открывая очередной археологический памятник, Н. Е. Бранденбург был скрупулезен, как никто другой. В этом смысле показательна характеристика, которую дал его ученик Николай Печенкин во вступительной главе к изданному в 1906 году «Журналу раскопок Н. Е. Бранденбурга». По его словам, «копал Н.Е. так, как никто до него не копал и, вероятно, никто долгое время копать не будет. Он сносил весь памятник, во всем его объеме, из боязни что-либо не подметить, не угадать какие-либо мысли или обычаи лиц, его соорудивших. Его отчет о раскопках точный фотографический снимок».
Действительно, опубликованные дневники отличаются особой тщательностью и перечислением мельчайших подробностей погребального обряда. Некоторые из погребений проиллюстрированы чертежами, дающими полное представление об исследованных комплексах. Всего за два года работ Н. Е. Бранденбург раскопал 22 кургана, из которых четыре относились к эпохе бронзы, один — к скифскому времени, шестнадцать — к позднекочевническому и один не был определен. Сенсационных находок ему сделать не удалось, но все обнаруженные материалы были тщательно обработаны, а затем отправлены в Петербург и включены в коллекцию Артиллерийского музея. Эти раскопки были проведены у местечка Каменка (ныне город в Приднестровье. — Примеч. авт.), и публикация их результатов явилась одной из наиболее полных и развернутых. К сожалению, Н. Е. Бранденбург умер до издания «Журнала» своих исследований.
Изучение архивных материалов и дореволюционных изданий позволяет прийти к выводу, что становление археологии на юге России неразрывно связано с деятельностью первых любителей и подвижников отечественной истории, бескорыстных энтузиастов сохранения культурного наследия родного края. К сожалению, в начале XXI века большинство этих людей незаслуженно забыто. В их число входили дворяне и разночинцы, государственные чиновники и военные, местные крестьяне и столичные ученые. Среди них заметный след в развитии археологии региона оставили два человека — отставной штабс-капитан И. Я. Стемпковский и скромный секретарь губернского статистического комитета В. И. Гошкевич. Люди разной судьбы, образования и политических пристрастий, они одинаково были преданы молодой науке и объединили свои усилия с одной общей целью — изучение и спасение древних памятников в Херсонской губернии Российской империи.
