Загадка древнего погребения

Как разбитые палатки

На распутии племен —

Вот курганы, вот загадки

Неразгаданных времен.

П. А. Вяземский, 1849

Подъезжал к Кишиневу со стороны Тирасполя, я всегда вспоминаю, что когда-то на западной окраине села Кетросы Ново-Аненского района стоял огромный курган. Тысячи лет он одиноко возвышался на этом месте и, может быть, простоял бы еще не одно столетие, если бы рядом не пролегла современная автомагистраль Кишинев — Одесса. Дорога реконструировалась, расширялась, и к середине 70-х годов прошлого столетия кургану уже не стало места рядом с шумным автомобильным потоком. Его судьба была решена, когда строители без специального разрешения стали брать землю из древней насыпи, разрушив ее наполовину. Если бы это произошло вдали от людских глаз, то, скорее всего, памятник без шума был бы полностью уничтожен. Но, к счастью, он находился рядом с главной трассой, и о случившемся сразу же стало известно в Академии наук. Решение было принято незамедлительно: дальнейшее разрушение кургана было остановлено, и встал вопрос о его исследовании в самые кратчайшие сроки.

Стояла ранняя осень, все опытные археологи находились в экспедициях, да и исследовать почти разрушенный памятник охотников не было. В тот год я только окончил Московский университет и решал непростые вопросы трудоустройства. Даже в те годы диплом самого престижного вуза страны совсем не гарантировал работу по специальности. После немалых усилий мне все же удалось устроиться рабочим по договору в одну из археологических экспедиций. Я уже втянулся в экспедиционные будни, когда неожиданно получил телеграмму. Внезапный вызов в дирекцию крайне удивил. Когда же узнал, что мне, временному рабочему, предлагают самостоятельные раскопки, дают машину, оборудование и разрешают набрать сотрудников, то страшно обрадовался и загорелся желанием отличиться.

Но энтузиазма значительно поубавилось, когда я прибыл на место предстоящих раскопок: курган стоял на перекрестке двух дорог, а с других сторон к нему вплотную примыкал виноградник. Для работы техники совершенно не было места. Кроме того, компетентные органы меня вполне благожелательно предупредили, что где-то в курганной насыпи проходят телефонные кабели очень серьезных учреждений, за сохранность которых я отвечаю не только карманом, но и головой. Было ясно, что никакой моей зарплаты за всю сознательную жизнь не хватит, если будет допущен их обрыв. Мне почему-то не хотелось ни лишаться своего более чем скромного заработка, ни тем более садиться в тюрьму, но отступать было уже поздно.

С тяжелым сердцем, проклиная дирекцию и своих более опытных и благоразумных коллег, я приступил к самостоятельным работам. Вопреки пессимистичным предчувствиям и прогнозам в бесперспективности этого памятника, все закончилось благополучно. Более того, раскопки оказались не напрасными: в кургане были найдены несколько древних захоронений и ряд редких находок различных периодов. Но, пожалуй, наиболее интересным и загадочным оказалось последнее погребение — погребение под номером восемь.

Раскопки еще только начинались, когда ко мне подошел высокий седой старик и рассказал поучительную историю.

— Когда село еще состояло из нескольких домов, на его окраине, недалеко от кургана, жил человек. В светлые погожие ночи из своего окна он часто видел, как часть курганной насыпи горела слабым мерцающим пламенем. Человек не сомневался, что «горело» спрятанное в кургане золото, и всю жизнь охотился за ним. Односельчанам он рассказывал, что часто видит во сне одного и того же бородатого мужчину, который держит в руках шапку с драгоценностями. Он не сомневался, что таким образом кто-то ему подсказывал, где искать сокровища. Но все попытки открыть клад заканчивались безрезультатно: только он подходил к насыпи, как пламя сразу же исчезало. Спрессованная же тысячелетиями земля с трудом поддавалась кирке и лопате, но была девственно чистой. Так он и умер, не от крыв клад, в существование которого верил всю свою жизнь. Золото не каждому дается в руки, — многозначительно закончил старик.

— А где же был огонь? — поинтересовался я.

— Вот здесь! — И старик уверенно ткнул посохом в южную полу кургана.

— А вы откуда знаете так точно?

— Этим человеком был мой дед!

Старик был совершенно серьезен, поэтому сотрудники экспедиции ехидно посмеялись над незадачливым кладоискателем уже после его ухода. Вскоре все забыли об этом странном визите, да и старик больше на кургане не появлялся. Но каково же было наше удивление, когда именно в том месте, где он показал, была открыта огромная погребальная яма с уступом. Ее перекрывали шесть непотревоженных и хорошо сохранившихся дубовых бревен, из чего следовало, что погребение не ограблено. Мы готовились к любым неожиданностям и особенно тщательно расчищали это захоронение. Удалось установить, что под бревнами находилась тростниковая циновка, на которой сохранились остатки затейливого орнамента, нанесенного красной и черной охрой. На уровне уступа она была закреплена по периметру множеством мелких колышков и перекрыта решеткой из жердей. Все это делалось для того, чтобы предохранить камеру от грунта насыпи и укрепить мощный дубовый настил. Наконец деревянное перекрытие было разобрано, и перед нами открылась центральная камера, частично заполненная просочившейся землей. С помощью ножей и кисточек началась ее осторожная расчистка.

Чем дальше продвигалась работа, тем интереснее становилась картина: стены ямы были тщательно обмазаны слоем глины, на которой отпечатались следы от плетня. Сама же яма оказалась наполовину заполненной очень рыхлым и светлым суглинком, который резко отличался не только от цвета насыпи, но и материка. Было ясно, что эта досыпка была зачем-то совершена еще в древности. В ней, несколько выше дна, находилась каменная перегородка, уложенная на толстый слой золы, которая разделяла захоронение на две неравные части.

На его дне были также зафиксированы следы от двенадцати вертикальных столбиков. Они укрепляли не только мощное горизонтальное перекрытие, но и плетень по периметру ямы. А вот и первые находки: четыре небольшие мотыги из рога благородного оленя, растиральник из гальки и окрашенный охрой позвонок дикой лошади. Погребальный обряд и находки не оставляли сомнений: данное захоронение было сооружено около четырех тысяч лет назад — в эпоху ранней бронзы.

Медленно продолжалась расчистка. Когда, наконец, было зачищено дно, стало ясно, что яма… пустая. Этого никто не ожидал. Еще и еще раз проверялась каждая песчинка, пока мы окончательно не убедились, что в погребении, оборудованном с поразительной тщательностью и редчайшей для своего времени пышностью, никто похоронен не был…

_{Так выглядело кетросское захоронение после совершения погребального обряда (графическая реконструкция автора)}

Уже позже, работая с литературой, мне удалось установить, что из тысяч захоронений этого времени известно лишь два, конструкция которых напоминает кетросское. Одно из них открыто в Румынии, сравнительно недалеко от нашей находки, но второе находилось в Поволжье. В них были обнаружены двухметровые костяки мужчин с богатым погребальным инвентарем. Сложная конструкция ям и атлетическое телосложение погребенных — все говорило о том, что это редкие погребения племенных вождей. Скорее всего, для такого же вождя предназначался и данный погребальный комплекс.

Что же случилось под Кетросами в эпоху раннего металла? Почему в уже готовой могиле никого не оказалось? Зачем в погребение был насыпан слой золы, а на нее установили каменную перегородку? Что означают позвонок молодой лошади со следами огня и выброшенные в яму орудия труда, с помощью которых она готовилась? Наконец, самое странное: почему именно в этом месте были замечены мерцающие «огоньки». На эти и подобные вопросы сейчас можно ответить лишь предположительно.

Возможно, вождь кочевавших в долине реки Бык племен погиб в схватке с врагами, и сородичам не удалось отбить его тело. Может, он погиб на охоте или утонул при переходе какой-нибудь полноводной реки. Если вождь погиб и его тело не удалось сохранить для погребения в земле, то становится ясным замысел строительства столь сложного захоронения и отсутствие в нем скелета. Согласно представлениям того времени в приготовленной погребальной камере должна была поселиться бессмертная душа пропавшего сородича. Ученым хорошо известны архаичные поверья о том, что если не совершить погребальных церемоний для тех, чей прах недоступен для захоронения, то их души будут бродить по земле и могут причинять зло не только отдельным людям, но даже племени или стране, например посылать засуху. А может быть, вождь и не погиб, а тяжело болел и создание этого погребения — результат неизвестного нам обряда, который должен был имитировать его уход в «царство мертвых»?

Сейчас можно лишь гадать об истинной причине строительства этого странного и сложного захоронения. Погребальный комплекс у села Кетросы задал еще одну загадку, подобную тысячам других, на которые стремится, но не может ответить наука.

…Не знал упорный искатель золота, что его поиски с самого начала были обречены на неудачу: раскопки показали, что в этом кургане никогда не были зарыты сокровища, а странное «пламя» в его поле имело совершенно иной, пока неясный для нас источник. Но вместо золота этот памятник сохранил и донес до нас интересное строительное сооружение древних пастухов, отразившее тень давно прошедших событий и далеких представлений о загробной жизни. В результате проведенных исследований нам удалось соприкоснуться с тайной и слегка приподнять завесу над одним из самых загадочных периодов нашей истории. А для науки это намного важнее! Но не всегда археологические загадки остаются неразгаданными. В моей практике произошел случай, когда удалось раскрыть умело скрытое преступление, совершенное в ту же историческую эпоху.

Преступление раскрывают… археологи

И, на врага взор мести бросив, он

Влетел в ряды, как пламень-истребитель;

И вспыхнул бой, и враг уж истреблен,

Но — победив, сражен и победитель.

В. А. Жуковский, 1818

Насыпь этого древнего кургана никогда не могли вспахать. Слишком крутыми были его склоны, и все попытки затащить на них технику с плугом заканчивались безрезультатно. В итоге на нем выросли две большие раскидистые ивы, в густой тени которых было особенно приятно отдохнуть в знойный летний день. Поверхность кургана густо заросла реликтовыми степными травами, и он гордо зеленел посреди черного распаханного поля. Однако его судьба уже была предрешена: к насыпи вплотную подошла траншея оросительной системы, а на ее месте должен был строиться водонакопительный бассейн. Конечно, было жаль приступать к раскопкам столь хорошо сохранившегося памятника, пережившего не одно тысячелетие, но развернувшееся на левобережье Прута строительство диктовало свои жесткие условия. И вскоре два мощных бульдозера под нашим присмотром начали аккуратно по секторам снимать шестиметровую черноземную насыпь.

При раскопках курганов всегда наступает момент, когда на желтом фоне материка возникает темное пятно основной погребальной камеры. Именно в ней и находится тот человек, ради которого возводилась насыпь, нередко достигавшая значительных размеров. Эти погребения представляют особый интерес. Они являются самыми древними в курганах и позволяют не только датировать эти древние сооружения, но и как бы слегка приоткрывают завесу неизвестности и загадочности над теми легендарными народами, которые воздвигали первые «пирамиды» степей. Всегда с надеждой и большим интересом ожидаются в основных погребениях находки. Для эпохи бронзы они встречаются очень редко и несут особенно ценную информацию о жизни древнейших кочевых племен. Иногда бывают и неожиданности. Вот и центральное захоронение в кургане-1 у села Корпач оказалось с сюрпризом.

Здесь на дне большой погребальной ямы лежал скорченный на спине костяк мужчины, густо окрашенный малиновой охрой. У его левой руки находился прекрасно сохранившийся каменный боевой топор — редкая удача для археологов! Топор был тщательно заполирован и имел в центре просверленное отверстие для насадки на деревянную рукоять. Его ударная часть имела множество зазубрин, свидетельствовавших, что это оружие неоднократно использовалось по назначению. Погребальный обряд позволял считать, что этот курган был возведен племенами ямной культуры в раннем бронзовом веке, приблизительно в конце III тысячелетия до нашей эры. Однако боевой топор имел более позднее происхождение, и было неясно, как он попал в центральное захоронение. Но находки в центре кургана продолжались. Когда была закончена зачистка, в массивных костях погребенного были обнаружены… три кремневых стрелы. Две из них торчали в левом плече, а одна — в правом бедре.

Эти стрелы особенно нас заинтересовали и удивили. Все они оказались однотипными: небольшие, треугольной формы с выемкой в основании. Именно такие стрелы были характерны для пастушеских племен катакомбной культуры, которые в начале II тысячелетия до нашей эры начали проникать в Днестровско-Прутское междуречье. Находка этих стрел в более раннем погребении ямной культуры представляла особый интерес, так как позволяла не только доказать синхронность определенных памятников этих культур, но и свидетельствовала о том, что отношения между этими племенами носили далеко не мирный характер. С научной точки зрения это основное захоронение представляло несомненный интерес, но оно, за исключением находок оружия, ничем не выделялось из сотен аналогичных погребальных комплексов. Однако это погребение заинтересовало нас еще и с другой стороны.

_{Кремневые наконечники стрел, поразивших воина. Последний изготовлен мастером ямной культуры}

Работавший в экспедиции киевский антрополог Сергей Петрович Сегеда внимательно изучил скелет и пришел к заключению, что погребенный здесь мужчина имел два прижизненных ранения в голову. Скорее всего, удары были нанесены каменным топором. Но эти раны были успешно залечены еще задолго до его гибели. Почему же не были извлечены из тела кремневые стрелы, застрявшие в костях? Ведь ранения от них не могли стать причиной смерти погребенного. Но тогда отчего же погиб этот мужчина-воин? То, что он умер вскоре после ранения, сомнений не вызывало — в ином случае местные лекари обязательно бы извлекли стрелы из тела раненого. Но этого не произошло. Почему? Вопросы были. Но ответа на них не предвиделось. Судя по полученным ранениям, мужчина неоднократно участвовал в боях и погиб в одном из них. На этом можно было поставить точку, если бы не еще одна неожиданная находка.

Когда С. П. Сегеда начал осматривать череп, сразу же обнаружил в его затылочной части небольшое искусственное отверстие. Вскоре из него выпала… еще одна кремневая стрела. Все сразу же встало на свои места: воин был убит выстрелом в затылок. Очевидно, он находился в гуще схватки и был сражен сразу несколькими стрелами, одна из которых и оказалась роковой. Но каково же было наше удивление, когда оказалось, что четвертая стрела была изготовлена мастером… ямной культуры. Вытянутая треугольная форма, отсутствие выемки в основании и особое мастерство отделки кремня не оставляли в этом ни малейших сомнений. Вывод мог быть только один: мужчина был убит своим соплеменником! Анализ полученных находок позволил достаточно четко восстановить те драматические события, которые произошли здесь несколько тысяч лет назад.

В начале II тысячелетия до нашей эры на левом берегу Среднего Прута, недалеко от современного молдавского села Корпач, произошла короткая стычка между коренными обитателями этого района, разводившими скот, и многочисленными кочевыми пришельцами с востока. Бой разгорелся из-за плодородных пастбищ, и в нем приняли участие пешие и конные воины. Один из наиболее смелых всадников храбро вступил в схватку сразу же с несколькими пришельцами. В бою он захватил у одного из них топор и ловко орудовал им в неразберихе сражения. Вражеские стрелки открыли по нему прицельный огонь и три раза легко ранили, но он продолжал сражаться. Враги уже начали отступать и кое-где даже побежали, когда один из его пеших соплеменников, воспользовавшись суматохой боя, сзади, почти в упор, неожиданно выстрелил в него из лука. Сделано это было настолько мастерски, что стрела пробила голову в нижней части затылка и попала в мозг. Смерть наступила мгновенно.

Погибший в этой схватке, видимо, был незаурядным воином или даже вождем племени, пользовавшимся всеобщим уважением соплеменников. Его боевые заслуги и храбрость были по достоинству оценены соратниками: в степи на месте боя они возвели над его могилой величественный шестиметровый курган. Еще пятеро погибших в этом же бою мужчин были погребены под этой же насыпью вокруг основного захоронения. Синхронность этих погребений удалось четко зафиксировать при раскопках. Тот факт, что в кургане оказались памятники только ямной культуры, показал, что в том давнем бою натиск пришельцев был успешно отражен. В противном случае хоронить погибших было бы некому.

С какой же безымянной судьбой столкнулись здесь археологи? Эти на первый взгляд скромные археологические находки позволили не только восстановить отдельный исторический эпизод, но и неожиданно донесли до нас дыхание когда-то бушевавших здесь страстей. Безусловно, в эпоху ранней бронзы произошло подлое и хладнокровное убийство. Но что же явилось его причиной? Борьба за власть, месть или же исполнение приказа, удачную возможность для чего предоставил короткий и кровопролитный бой. Сейчас мы можем только гадать о причинах рокового выстрела. Но несомненно одно: почти наверняка убийца избежал разоблачения — слишком профессионально был произведен выстрел, надежно скрывший главную улику в самой жертве. Хоронившие и не подозревали, что знаменитый воин, которому они отдавали последние почести, погиб не от вражеского оружия. Возможно, среди них находился и сам убийца, лицемерно исполнявший в толпе основные ритуалы погребального обряда и внутренне ликовавший над поверженным соперником…

Наши предположения могут быть самыми различными. Но факты однозначно указывают на то, что здесь археологи столкнулись с явным преступлением, тщательно продуманным и удачно осуществленным. Однако заявление в милицию мы все же не подали. В конце XX века искать преступника было уже бесполезно: как-никак с момента преступления прошло почти четыре тысячи лет!

Явное, по нашим понятиям, преступление произошло в эту же историческую эпоху и на берегах Днестра. Однако для людей того времени оно было всего лишь соблюдением общепринятых традиций, заботой об умершем сородиче и, наконец, простым исполнением старинного погребального ритуала.