Наказанный крейсер

Линкор «Тирпиц» стал символом коварства и зла, мерзостей войны, вероломства во всём, что касается военных действий на море. В основном такая дурная слава идёт за ним из-за того, что в годы второй мировой войны он потопил в советских территориальных водах вооружённый единственным 120-миллиметровым орудием теплоход «Сибиряков». Дальнейшее историкам, киносценаристам, журналистам (им особенно и в первую очередь) дорисовывала фантазия: уж если совершил та-а-кое!.. Между тем победа над слабосильным и тихоходным «Сибиряковым», переоборудованным из целиком мирного судна в полувоенное, — единственная в активе суперлинкора.

Значительную часть своей биографии «Тирпиц» простоял то у причальной стенки, то в доке, то где-нибудь в шхерах, приткнувшись к наспех сооружённому экипажем корабля причалу. Причина всегда была одна-единственная — необходимость в ремонте, ремонте, ремонте... Корабельные специалисты всех стран поясняют эту странность в своих книгах-мемуарах одной строкой: конструктивные недостатки и технические недоработки. Один из авторов проекта Ганс Клюге и помощник капитана Эрнст Фогельман возражают — каждый в собственных мемуарах — одинаковыми словами: «Нас и «Тирпица» покарал Бог. Это было настолько совершенное, настолько страшное орудие убийства, что оно было замечено самим Богом и ощутило на себе его карающую длань».

Впервые стальная громадина водоизмещением в 53 тысячи тонн загорелась вскоре после своего рождения. 15 июля 1941 года на линкоре возник пожар такой силы и тушить его довелось так, что даже на верхней батарейной палубе долго ещё стоял 10-сантиметровый слой воды. Официальная версия — неосторожность... киномехаников. Они, дескать, неправильно перематывали киноплёнку и прозевали момент, когда она загорелась от трения.

Через три месяца «Тирпиц» горел снова. И куда основательнее, чем в первый раз: огонь едва не добрался до хранилищ с тяжёлыми снарядами. Официальная версия — кто-то из матросов курил в неположенном месте (это при педантичности-то немцев и прусской муштре?) и не загасил окурок. После потопления «Сибирякова» линкор, вернувшись с незначительными повреждениями на свою базу, полыхал, как спичка, почти двое суток. Собственно, после этого он и покидал-то родной порт для коротких рейдов, которые по срокам не назовёшь даже учебными. И горел ещё трижды.

Известен факт: несколько матросов с «Тирпица» прибыли в краткосрочный отпуск домой и тут же угодили в гестапо за то, что рассказывали знакомым или близким о неких «смертоносных небесных лучах», всё время поражающих их корабль. Уже после войны в официальной германской клерикальной газете была опубликована большая статья под заголовком «На «Тирпиц» пал Божий гаев».

С тех пор о линкоре почти не вспоминают — война действительно дело не Божеское; начиная её, люди идут против всех законов бытия. Не исследовались и версии терзавших линкор неудач, а сам он был в начале 50-х годов разрезан на части и пошёл в металлолом. Людям верующим вполне достаточно того, что высказали капитанский помощник и конструктор. К ним, кстати, присоединился и корабельный пастор.

Для прочей же части человечества было бы любопытно исследовать гипотезу «смертоносных небесных лучей» — они ведь могли исходить из разных, так сказать, источников, иметь разное происхождение. Тем более что лучи эти в качестве помехи завоевателям упоминаются в летописях не только в связи с «Тирпицом». В частности, историки времён Наполеона говорят о паническом страхе, который испытал император, прогуливаясь, как было всегда перед решающими битвами, накануне трагического сражения при Ватерлоо. Он якобы вернулся в свою палатку, вернее, стремительно вбежал, повторяя бессвязные, на взгляд современников, слова: «Москва... Это опять как тогда... Лучи... Небесный свет...»

Об этом же небесном свете мне не однажды рассказывали участники Сталинградской и Курской битв — и простые, едва освоившие грамоту солдаты, и люди образованные. Первые говорили о Боге и Божьем провидении, вторые отговаривались: «Отсветы восходящего солнца от облаков к земле»; или «Оптический эффект предрассветной поры».

Как известно из классической литературы, всё до конца, до точки понятно лишь неучам и дуракам. Люди пытливые, думающие не устают копаться в событиях и необъяснённых явлениях прошлых времён — только потому, надо думать, человечество не сидит по сей день в каменной пещере с каменным же топором у первобытного костра. С одним из таких людей мне посчастливилось недавно познакомиться. 26-летний научный сотрудник питерского Института точной механики Сергей Лысенков всё свободное и часть рабочего времени (не шибко-то загружены сегодня наши научные учреждения, Серёжа говорит: «На счастье») отдаёт космосу.

— Мы не знаем о нём ничего, не ведаем даже приблизительно, ЧТО ЭТО ТАКОЕ. Извини, говорю банальности, но для меня это отправная точка. Существование Высшего Разума признают даже самые замшелые академики от «философии» (ах, видели бы вы при этом выражение лица Серёги и слышали бы его интонацию). Они уж согласились даже с тем, что просто разум материален. А Высший? Я к чему веду... Если Высший Разум материален, то почему он не может собирать энергию в пучки и карать злодейство? Или предупреждать тиранов и разрушителей о грядущем возмездии? Я не тороплюсь с публикациями, для меня самого многое здесь ещё неясно. Но мыслить, искать варианты и анализировать их мы обязаны, разве не так? Иначе остановка или, хуже того, движение назад. Спрашиваешь, не боюсь ли прослыть сумасшедшим? Нет, не боюсь. Человечество всех, кто пытался сдвигать замшелые камни утвердившихся теорий, считало в лучшем случае блаженненькими. Но оказывались правы они!