Летят над дикими горами

Летят над бездною морской;

От напряженья костенея,

Руслан за бороду злодея

Упорной держится рукой.

Меж тем, на воздухе слабея

И силе русской изумясь,

Волшебник гордому Руслану

Коварно молвит: «Слушай, князь!

Тебе вредить я перестану;

Младое мужество любя,

Забуду всё, прощу тебя,

Спущусь - но только с уговором...»

«Молчи, коварный чародей! -

Прервал наш витязь: - с Черномором,

С мучителем жены своей,

Руслан не знает договора!

Сей грозный меч накажет вора.

Лети хоть до ночной звезды,

А быть тебе без бороды!»

Боязнь объемлет Черномора;

В досаде, в горести немой,

Напрасно длинной бородой

Усталый карла потрясает:

Руслан её не выпускает

И щиплет волосы порой.

Два дни колдун героя носит,

На третий он пощады просит:

«О рыцарь, сжалься надо мной;

Едва дышу; нет мочи боле;

Оставь мне жизнь, в твоей я воле;

Скажи - спущусь, куда велишь...»

«Теперь ты наш: ага, дрожишь!

Смирись, покорствуй русской силе!

Неси меня к моей Людмиле».

Смиренно внемлет Черномор;

Домой он с витязем пустился;

Летит - и мигом очутился

Среди своих ужасных гор.

Тогда Руслан одной рукою

Взял меч сраженной головы

И, бороду схватив другою,

Отсёк её, как горсть травы.

«Знай наших! - молвил он жестоко, -

Что, хищник, где твоя краса?

Где сила?» - и на шлем высокий

Седые вяжет волоса;

Свистя зовёт коня лихого;

Весёлый конь летит и ржёт;

Наш витязь карлу чуть живого

В котомку за седло кладёт,

А сам, боясь мгновенья траты,

Спешит на верх горы крутой,

Достиг, и с радостной душой

Летит в волшебные палаты.

Вдали завидя шлем брадатый,

Залог победы роковой,

Пред ним арапов чудный рой,

Толпы невольниц боязливых,

Как призраки, со всех сторон

Бегут - и скрылись. Ходит он

Один средь храмин горделивых,

Супругу милую зовёт -

Лишь эхо сводов молчаливых

Руслану голос подаёт;

В волненье чувств нетерпеливых

Он отворяет двери в сад -

Идёт, идёт - и не находит;

Кругом смущённый взор обводит -

Всё мёртво: рощицы молчат,

Беседки пусты; на стремнинах,

Вдоль берегов ручья, в долинах,

Нигде Людмилы следу нет,

И ухо ничего не внемлет.

Внезапный князя хлад объемлет,

В очах его темнеет свет,

В уме возникли мрачны думы...

«Быть может, горесть... плен угрюмый...

Минута... волны...» В сих мечтах

Он погружён. С немой тоскою

Поникнул витязь головою;

Его томит невольный страх;

Недвижим он, как мёртвый камень;

Мрачится разум; дикий пламень

И яд отчаянной любви

Уже текут в его крови.

Казалось - тень княжны прекрасной

Коснулась трепетным устам...

И вдруг, неистовый, ужасный,

Стремится витязь по садам;

Людмилу с воплем призывает,

С холмов утёсы отрывает,

Всё рушит, всё крушит мечом -

Беседки, рощи упадают,