Й вопрос: Каков должен быть новый общественный строй?

Ответ: Прежде всего, следует подчеркнуть, что этот строй вытекает не из досужих фантазий или же неосновательных благих намерений, а из жизненной необходимости, строится на научном фундаменте. Это означает, что управление промышленностью и другими отраслями народного хозяйства вообще необходимо изъять из частных рук конкурирующих друг с другом индивидов и монополистических групп. Вместо этого важнейшие отрасли производства должны находиться в ведении трудового народа, то есть вестись в общественных интересах, по общественному плану и при участии всех членов общества. Таким образом, предстоит уничтожить губительную рыночную стихию и поставить на ее место ассоциацию трудящихся, в которой конкуренцию заменит творческое соревнование. Маркс определял это как товарищеский способ производства.

Ведение промышленности отдельными лицами имеет своей необходимой предпосылкой и своим необходимым следствием частную собственность. В то же время конкуренция есть не что иное, как способ ведения промышленности, когда она управляется отдельными частными собственниками, то есть частная собственность неотделима от индивидуального ведения промышленности и от конкуренции. А это значит, что частная собственность не может не быть ликвидирована, и на ее место должно заступить общее пользование всеми орудиями производства и распределение продуктов по общему соглашению, или так называемая общность имущества.

Устранение частной собственности является самым кратким и наиболее обобщающим выражением того преобразования всего общественного строя, которое стало необходимым вследствие развития промышленности. Вот почему коммунисты вполне логично выдвигают преодоление частной собственности своим кардинальным требованием. Это, пожалуй, главное, вокруг чего в XX веке кипели все страсти.

"Мы называем себя коммунистами, - говорил Ленин в речи "Задачи союзов молодежи" (1920). - Что такое коммунист? Коммунист- слово латинское. Коммунис значит - общий. Коммунистическое общество значит - все общее: земля, фабрики, общий труд, - вот что такое коммунизм.

Может ли труд быть общим, если каждый ведет свое хозяйство на своем участке?" - спрашивал Ленин. И подчеркивал: - "Сразу общего труда не создашь. Этого быть не может. Это с неба не сваливается. Это нужно заработать, выстрадать, создать. Это создается в ходе борьбы. Тут не старая книжка - книжке никто бы не поверил. Тут собственный жизненный опыт (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.41. С.314).

Зоркий наблюдатель скажет нам, что восприятие этого подхода, например, комсомольцами 20-40-х годов весьма существенно отличалось от того психологического настроя и комплекса интересов, которые мы наблюдали в 80-х у создателей разлагающей непосредственную смену КПСС-ВЛКСМ "комсомольской экономики". И он будет прав. Тогда кумирами выступали бескорыстные герои-жертвенники Николай Островский - Александр Матросов, теперь стали "младореформаторы" и отнюдь не бедные люди Анатолий Чубайс - Сергей Кириенко. И у этого сдвига есть свои житейские основания.

Пролетарий, хлебнувший общения с реальным живодером и участвующий в прямой ожесточенной классовой схватке, имеет совершенно иное восприятие жизни и ее ценностей, нежели тот работник, который не знал над собой ига капитала и, пользуясь возможностями и благами "реального" социализма при всех его недостатках, решил свои основные бытовые проблемы, кое-что прикопив. Именно этот сдвиг в "менталитете" захваленного догматической пропагандой "советского человека" отследила и учла западная "советология". Именно на этот сдвиг вяло и не конкретно реагировала идеологическая работа КПСС 60-80-х годов. То, что, по Ленину, следовало "заработать, выстрадать, создать", казалось нашим липовым "академикам" само собой разумеющимся и превзойденным. Между тем их ожидал полный конфуз. Они неминуемо должны были поскользнуться на той самой арбузной корке, на которую в своем кооперативном плане указывал Ленин и которую время от времени упорно подбрасывает жизнь. "В сущности говоря, - диктовал он в одной из своих последних статей (1923), - "кооперировать в достаточной степени широко и глубоко русское население при господстве нэпа есть все, что нам нужно, потому что теперь мы нашли ту степень соединения частного интереса, частного торгового интереса, проверки и контроля его государством, степень подчинения его общим интересам, которая раньше составляла камень преткновения для многих и многих социалистов" (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 370). Ленин предлагал решение, которое доказало свою эффективность на протяжении по меньшей мере трех десятилетий. В качественно изменившихся условиях 50-60-х годов требовалось новое решение, ибо "камень преткновения" теперь выглядел совсем иначе. Однако его не только не искали, но и не умели правильно и внятно поставить сам этот вопрос. Рыночное псевдорешение, совместившее в себе два компонента: недомыслие доморощенных мнимых ученых и недобрые советы "из-за бугра", - повернуло страну вспять.

Еще в 1916 году, конспектируя "Науку логики" Гегеля и отмечая ее методологическое влияние на автора "Капитала", Ленин подчеркнул, что "никто из марксистов не понял Маркса 1/2 века спустя" (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.29. С. 162). Печально сознавать, что во многом это странное положение не исправлено до сих пор. В частности, дело касается трактовки вопроса о собственности и присвоении, которая подвергается либо левацко-уравнительской, либо право-стяжательской вульгаризации. "Капиталистический способ присвоения, вытекающий из капиталистического способа производства, а следовательно, и капиталистическая частная собственность, - писал Маркс в "Капитале", - есть первое отрицание индивидуальной частной собственности, основанной на собственном труде. Но капиталистическое производство порождает с необходимостью естественного процесса свое собственное отрицание. Это - отрицание отрицания. Оно восстанавливает не частную собственность, а индивидуальную собственность (курсив наш. - Ред.), на основе достижений капиталистической эры: на основе кооперации и общего владения землей и произведенными самим трудом средствами производства" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 773). Как раз с теоретическим осмыслением процесса восстановления индивидуальной - не частной! - собственности при эластичном практическом совмещении ее с фундаментальными общинными устоями социализма и не справилась советская система.

Несмотря на горы разнообразной научной и популяризаторской литературы, российские коммунисты, находившиеся у власти без малого 74 года, так и не сумели донести до масс точный смысл своего главного принципа. Получилось и вовсе скверно. На этой недомолвке и на многозначности толкования термина "собственность" - отчасти по умыслу, отчасти по невежеству - была построена значительная часть "обоснования" экспроприации, ограбления трудящихся СССР, отымания у них общественной, коллективной собственности в 1989-1992 годах.

Реакция, "теневой" капитал, преступный мир сознательно путали два далеко не одинаковых явления и два соответствующих им понятия: а) частная собственность и б) личная собственность - и грели на этом руки. Социально и политически малограмотные "профессиональные" народные депутаты СССР уже к концу 1989 года проделали юридическую контрреволюцию, подправив Советскую Конституцию и прочие законодательные акты по подсказке "реформаторов" - капитализаторов страны. Их пример усугубили парламентарии РСФСР, настроенные еще "круче". Дело касалось всего лишь "детали" - уравнения в правах всех форм собственности, эксплуататорского дохода наряду с единственно приемлемым при социализме доходом - трудовым.

Разумеется, трудящимся никто честно не разъяснял, что личная трудовая собственность и частная собственность - это хотя и внешне схожие, но принципиально разные, порою несовместимые вещи.

Первая приобретается собственными индивидуальными усилиями работника в общественном или личном хозяйстве, является коллективным признанием его вклада в общее достояние и предназначается обществом для удовлетворения личных (семейных) потребностей. Личная собственность при социализме, как правило, является производной от общественной. Последняя в той части, которую составляют предметы индивидуального потребления, просто не может быть реализована, то есть потреблена, иначе, как через личное присвоение. Личная собственность есть та необходимая форма, в которой осуществляется удовлетворение материальных и духовных потребностей работников, а тем самым и достижение цели социалистического производства.

Вторая, частная собственность, напротив, с одной стороны, является избыточной, не обязательной с точки зрения личного благосостояния ее владельца, а с другой - используется им для еще большего наращивания индивидуального богатства за счет безвозмездного присвоения чужого достояния, будь это вещи, деньги или чье-то рабочее время.

"Ты теперь частный собственник", - сказали россиянину и предложили приватизировать государственную квартиру, которой он и без того владел с правом наследования, с полным и дешевым коммунальным обслуживанием. Для рядового квартиросъемщика ничего, кроме повышения квартплаты и цен на бытовые услуги, не изменилось, но для спекулянтов недвижимостью наступил рай. Точно так же произошло с ваучерами. Общественная собственность, установившаяся в стране в результате Октябрьской революции и пятилетней гражданской войны, была в одночасье разукомплектована с согласия доверчивых граждан, получивших свои "паи" по 5 долларов США. "Ты теперь частный собственник и, следовательно, свободная личность", - внушали оторопевшему соотечественнику власти и средства массовой информации. В то время как в Америке, по бытующей там поговорке, "свобода начинается с первого миллиона" (долларов), в России многие почувствовали себя свободными, испив "мутную чашу незнания" и "освободившись" от соучастия в собственности на общенародное достояние, от личных трудовых сбережений и гарантируемых Конституцией гражданских социальных прав.

Помимо всего прочего (очевидно, это не единственный фактор) причина сей несуразной иллюзии - в непонимании людьми упомянутой "детали", в фантастической покорности бесстыжему, невероятному по масштабам грабежу, использовавшему неразличение личной и частной собственности массами по вине идеологов правящей до того партии. Если, согласно Энгельсу, "отсутствию собственности у рабочих могло соответствовать только отсутствие иллюзий в их головах" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 498), то бесшумному изъятию собственности у рабочих СССР - России предшествовало переполнение их голов рыночными иллюзиями. Когда эта лживая пена осела, дело было уже сделано. Деформация сознания сработала как деформация бытия. Большинство идеологов опростоволосилось на своем вульгарном, метафизическом "материализме".

КПСС, Советы последних лет своего существования виноваты в размагничивании социально-классового самосознания советских людей. Они ответственны за ограничение и неосуществление коренного принципа социализма "каждому по труду"; за то, что он толковался не по результатам труда; за то, что имело место немотивированное урезание (снижением расценок, "выводиловкой" и уравниловкой) собственно трудовых доходов; за допущение рядом с ними и легализацию доходов нетрудовых. Впредь люди труда должны знать, что коммунисты никак не лимитируют личную трудовую собственность, - будь источником таковой либо работа в общественном хозяйстве (на государственном, общенародном или кооперативном предприятии), либо индивидуально-семейный ремесленный, сельскохозяйственный, сервисный труд, - и защищают ее. Но они по-прежнему выступают против частной собственности на средства производства и обмена как источника капитала; - в противном случае, подобно примеру Октябрьской революции и строительства социализма в России и СССР, будет погублен любой другой социалистический и коммунистический эксперимент.