2015-06-04
1780
Ответ: Как ни странно, подобное положение лишь укрепляют те, кто называет себя "новыми" коммунистами. "Мы теперь за частную собственность", - говорят они, думая (может быть, даже искренне), что демонстрируют "покаяние" за совершенные ранее лево-экстремистские ошибки, а на деле перекладывая свое прежнее заблуждение, согласно русской поговорке, "из куля в рогожу"...
Всякое изменение общественного строя, всякий переворот в отношениях собственности являлись необходимым следствием создания новых производительных сил, которым перестали соответствовать старые экономические формы. Так возникла и сама частная собственность.
Дело в том, что частная собственность существовала не всегда. Когда в конце средних веков в виде мануфактуры возник новый способ производства, не укладывавшийся в рамки тогдашней феодальной и цеховой собственности, эта мануфактура, уже переросшая прежние имущественные отношения, создала для себя новую форму собственности - частнокапиталистическую. Для мануфактуры и для первой стадии развития крупной промышленности не была возможна никакая другая форма собственности, никакой другой общественный строй, кроме строя, основанного на частнокапиталистическом присвоении.
До тех пор, пока нельзя производить в таких размерах, чтобы не только хватало на всех, но и еще оставался избыток продуктов для увеличения общественного капитала и дальнейшего роста производства, до тех пор, если обратиться к реальной истории, должен оставаться господствующий класс, распоряжающийся производительными силами общества, и другой класс - бедный и угнетенный. Каковы эти классы, зависит от ступени развития производства. В средневековье, всецело зависевшем от земледелия, перед нами помещик и крепостной; в городах позднего средневековья - цеховой мастер, подмастерье и поденщик; в XVII веке - владелец мануфактуры и мануфактурный рабочий; в XIX-XX веках - крупный фабрикант и пролетарий.
Вполне очевидно, что до этого времени производительные силы не были еще развиты в такой степени, чтобы можно было производить достаточное количество продуктов и чтобы частная собственность начала становиться оковами, преградой для роста этих производительных сил. Но теперь благодаря подъему крупной промышленности, во-первых, созданы капиталы и производительные силы в размерах, ранее не слыханных, и имеются средства для того, чтобы в короткий срок до бесконечности увеличить их. Во-вторых, эти производительные силы сосредоточены в руках немногих буржуа, тогда как широкие народные массы сохраняются в состоянии пролетариев, причем положение их подчас оказывается тем более бедственным и невыносимым, чем больше увеличивается богатство буржуа. В-третьих, эти могучие, легко поддающиеся увеличению производительные силы до такой степени переросли частную собственность и буржуа, что непрерывно вызывают сильнейшие потрясения общественного строя. Поэтому лишь теперь уничтожение частной собственности стало не только возможным, но и совершенно необходимым.
Эта возможность начала энергично претворяться в действительность с октября 1917 года, и, несмотря на контрреволюционные волны, последовавшие спустя 70 лет, продолжает существовать ряд социалистических стран в лице Вьетнама. Китая, Северной Кореи и Кубы, где осуществляются соответствующие преобразования. Реакция очень страшится возобновления подобных преобразований в России. Поэтому наряду с растаскиванием общественной собственности одним из компонентов антинародной стратегии является умышленный подрыв крупного производства, обеспечение деградации производительных сил, ликвидация передовых технологий, разгон наиболее квалифицированных рабочих, инженерных и научных кадров, их распыление и профессиональное разложение, подготовка материальной, организационной и финансовой базы, хозяйственного плацдарма для широкого вторжения иностранного капитала.
16-й вопрос: Возможно ли уничтожение частной собственности мирным путем?
Ответ: Можно было бы пожелать, чтобы было именно так, и коммунисты, конечно, являются последними, кто стал бы против этого возражать.
Коммунисты очень хорошо знают, что всякие заговоры не только бесполезны, но даже вредны. Коммунисты очень хорошо знают, что революции нельзя делать преднамеренно, по заказу или же по произволу, и что они всегда и везде являлись необходимым следствием обстоятельств, которые практически не зависели от воли и руководства отдельных партий и целых классов. Вместе с тем коммунисты видят, что развитие пролетариата почти во всех цивилизованных странах насильственно и изощренно, в том числе стараниями купленных средств массовой информации, подавляется и что тем самым наши противники изо всех сил работают на революцию. Если все это в конце концов толкнет угнетенный пролетариат на выступление, мы будем защищать пролетарское дело действием не хуже, чем сейчас словом.
Естественно, мы будем делать все, чтобы назревшие исторические перемены осуществлялись мирным, ненасильственным, бескровным, минимально болезненным путем. Ведь мирной бывает не только эволюция, с чём сейчас не спорят, но и революция, которую буржуазно мыслящие люди любят (фальшивя при этом) намертво связывать с гражданской войной, пугая не сведущих в философии и политике граждан.
Но можем ли мы рассчитывать на благоразумие наших оппонентов-буржуа, которые свои капиталы и привилегии до сих пор ставили выше исторической необходимости и интересов народа? Буржуазия - вопреки многочисленным россказням "демократов" - всегда начинала террор первой.
Гражданскую войну в России 1917 года затеяли отнюдь не большевики: по признанию такого авторитета из белого лагеря, как генерал Деникин, ее начал генерал Корнилов, поднявший мятеж не против Советской власти, - ее тогда еще не было, - а против пращура наших "демороссов" - Временного правительства Керенского. Большевики, придя к власти, сумели, наоборот, пресечь гражданскую войну до весны 1918 года, но она возобновилась вопреки их намерениям, на этот раз в результате прямого вторжения ряда империалистических держав при подстрекательстве внутренней реакции.
Для перехода от частной собственности к общественной мирным путем ныне, когда на территориях многих стран накоплены горы ядерного, химического и иного вооружения, когда действуют десятки атомных электростанций, особенно необходимо международное соглашение о невмешательстве кого бы то ни было во внутренние дела и социально-политические процессы других государств. Это наглядно продемонстрировали сентябрьско - октябрьские события 1993 года в Москве. Во-первых, они со всей очевидностью показали привычку буржуазии не останавливаться перед большой кровью (спираль Бруно вокруг парламента с утра 28 сентября, немотивированные избиения прохожих ОМОНом 28 сентября - 1 октября, убитые на Смоленской площади 2-го, расстрелы толпы у Останкина 3-го и Дома Советов 4 октября). Во-вторых, доказано участие в них иностранных профессионалов, что само по себе означает готовность США и их союзников по НАТО в случае признаков революции в России, как и любой другой стране, пойти на крайние меры - вплоть до интервенции и открытой оккупации.
Частная собственность может и будет устранена мирным путем, но для этого надо оставить народы в покое, не диктовать им извне свою волю, угрожая в случае непослушания ядерным всеуничтожением, то есть не только прекращением проявлений объективных исторических законов, которого сейчас добиваются империалистические круги, но и прекращением истории вообще.
17-й вопрос: Возможно ли уничтожить частную собственность сразу?
Ответ: Нет, невозможно, точно так же, как нельзя сразу увеличить имеющиеся производительные силы в таких пределах, какие необходимы для создания общественного хозяйства. Если осуществятся научные прогнозы об иссякании в пределах следующего полустолетия основных ископаемых энергоносителей на Земле, - а это всецело зависит от хищнического характера их потребления в частнокапиталистическом хозяйстве, - человечеству понадобится выбирать одну из крайних возможностей. Речь идет либо о неизбежном, в результате наступающего энергетического голода, понижении уровня производительных сил со всеми прочими последствиями в области экономических и социальных отношений, политики и культуры (именно туда гонит мировое сообщество нынешний, внешне вроде бы благополучный капитализм); либо об уже назревшей энергетической революции, об освоении экологически безупречных видов энергии, прежде всего солнечной, о солнцефикации (по аналогии с электрификацией) производства, инфраструктуры и быта, которая корреспондирует с устоями развитого социализма и коммунизма. Убеждены: если бы общественно значимые меры в этом направлении стали проводиться в Советском Союзе примерно с 70-х годов, - а такие предложения тогда высказывались, - его откат назад был бы невероятен и невозможен.
Теория и практика (прежде всего Октябрьской революции и ленинской новой экономической политики) показывают, что надвигающаяся вновь революция пролетариата сможет только постепенно преобразовать нынешнее общество и только тогда устранить частную собственность, когда будет создана необходимая для этого масса средств производства.
В конце XX века стало модным в порядке компромисса предлагать модель смешанной, или многоукладной, экономики, якобы превосходящую как то, что прогнозирует марксистское учение, так и то, что известно из опыта социалистических стран. Однако в этом предложении содержится немалая доза коварства. Многоукладностыо одновременно с признанием достоинств и прогрессивности обобществленных, коллективистских форм производства хотят законсервировать и увековечить частную собственность.
Коммунисты реально-диалектически воспринимают действительность. В связи с этим они опять-таки предупреждают об опасности путаницы и предлагают различать две вещи:
1. Экономика страны непосредственно после установления или же восстановления народной власти неизбежно в течение определенного промежутка времени будет оставаться смешанной. Никакой джинн из бутылки и никакой гений не справится с этим положением без прохождения более или менее длительного периода разумной, компромиссно-сбалансированной и вместе с тем принципиально-последовательной политики. Дики, нелепы и лживы разговоры, будто коммунисты сразу начнут "экспроприировать и расстреливать". Этими прелестями XX века - от 9 января 1905 до 4 октября 1993 года - Россия сыта по горло. Разумеется, свое получат отъявленные преступники, совершившие тягчайшие деяния против народа и государства. Но и эти меры, которые коснутся всего лишь нескольких десятков негодяев, лучше осуществлять, начав с отмены смертной казни и предоставив противникам пролетариата и социализма возможность - на некоторых, по необходимости суровых условиях - покинуть страну.
Вопрос о судьбе людей бизнеса, даже крупного, должен решаться сугубо конкретно и дифференцирование, с разбором и по личностям. При отсутствии жесткой политической конфронтации данное решение будет диктоваться по преимуществу хозяйственной целесообразностью. Разорение, которому в ходе "перестройки" и "реформ" подверглась Россия, потребует бережного обращения с производственным патриотическим капиталом, готовым к сотрудничеству в восстановлении экономики и обороноспособности страны, в подъеме жизненного уровня трудящихся. С торгово-посредническим (по большей части спекулянтским) и банковским (ростовщическим) капиталом, отличавшимся безудержным грабительством и нажившимся намного больше других, дело будет обстоять сложнее. За ним особая "заслуга" в подрыве российского могущества. Он - с восстановлением планового хозяйства, а значит и сосредоточением банковского дела в руках общества и государства, с поощрением кооперативной и государственной торговли - претерпит наиболее крутые изменения. Но и тут нечего пугаться. Те бизнесмены, что помогали коммунистам и другим лево-патриотическим силам в тяжелые для них времена и станут помогать народу в его возрождении и совершенствовании жизнеустройства, получат возможность дожить до конца дней своих, не меняя социального статуса, не бросая любимой профессии, но без права передачи своих фирм по наследству. Те же, кто станет мешать, продолжая настаивать на своих паразитических "правах", должны будут в полной мере испить чашу собственного неразумия.
2. Естественно, что коммунисты намерены добиваться вытеснения частной собственности на средства производства и обмена гибкой системой общественных, коллективных, общинных, коммунальных, кооперативных, артельных форм. Наученные горьким опытом Советского Союза и других восточноевропейских стран, они будут избегать шаблона в своих преобразованиях, а главное - хотя бы тени отчуждения человека труда. Ибо ныне очевидно, что без базирования народнохозяйственного планирования на данных о реальных человеческих потребностях, без полной выплаты трудящимся (за вычетом средств на общественные фонды потребления) ими заработанного, без систематически поставленного рабочего контроля над производством и доходами невозможно изжить буржуазное влияние и поддерживать социалистический порядок. При этом трудящемся всех категорий вовсе нечего опасаться. В данном случае имеются в виду как те, кто занят в государственно-общественном секторе экономики, так и те, кто гнет спину на капиталиста или же трудится, прилагая свою индивидуальную рабочую силу к находящимся в личной собственности средствам производства. Кооперационные связи в инфраструктуре современного общества настолько развиты, что любой хозяйчик-индивидуал уже в силу природной необходимости становится, хотя и косвенно, звеном всенародно обобществленного труда.
Народная власть даст ему возможность и время основательно подумать в своей лавочке или мастерской, не неволя принимать какое-либо срочное решение, не прижимая, если на его продукцию и услуги сохраняется спрос (а вдруг это нечто уникальное!), но и не делая вид, что испытывает особую симпатию к представляемому им типу хозяйства.
