2015-06-05
1568
Несмотря на поразительную и неопровержимую непрерывность, объединяющую человека с животным миром, особенно с прочими приматами, имеются характеристики, которые отделяют человека от животных, в том числе, от обезьян. Это побуждало некоторых мыслителей выделять какой-либо особый признак и рассматривать его как типичный для человека.
Так, в истории встречаемся мы с такими характеристиками как: Homo Erectus, Homo Sapiens (биология, Линней); Homo Faber (антропология, Макс Фриш); Homo Politicus (Аристотель), Homo Sociolologicus (Дарендорф); Homo Metaphysicus (Шопенгауер), Homo Religiosus (теология); Homo Loquens (философия языка), Homo Grammaticus (Пальмер); Homo Ludens (Хейзинга), Homo Symbolicus (Кассирер), Homo Excentricus (Плесснер).
Только многообразие признаков, провозглашаемых решающими, показывает, что ни один из них не может быть достаточным. Ни один из них не является также совершено точным.
Как бы ни пытались выразить своеобразие человека в одном единственном свойстве, всегда находились исключения. Линнеевский Homo Sapiens не подходил в случаях слабоумных или здоровых младенцев. Для homo faber, использующего орудия, начинаются предварительные ступени уже у насекомых… Ещё менее однозначен homo ludens… Нельзя наглядеться на игры молодых собак, лисят, хомячков, кошечек. Играет даже пожилой шимпанзе, если ему предлагает это его потомство. Познавательное любопытство есть подлинная предварительная ступень исследования природы. (Koehler in Altner, 1973, 239 ff)
Ни разу не удалось обнаружить типично человеческую болезнь, с помощью которой можно было бы определить медицински обоснованное различие между человеком и животным. Если животные находятся в соответствующих окружающих условиях, то они страдают вполне «человеческими» заболеваниями, например, артеросклерозом или, под воздействием психического стресса, язвой желудка (Schaefer/Novak, 1972, 51).
Дарвин и другие считали, что человека отличает наличие совести. Однако «совесть» является поведенческим образцом, который приобретается воспитанием и который может отсутствовать у человека и внешним образом наличествовать у животных. Моральное поведение проявляет такую же амбивалентность. У животных обнаруживают формы «поведения, аналогичные моральному», такие как супружеская верность, чувство общности, жертвенность, мужество, храбрость, уход за потомством, любовь к детям и верность хозяевам… Ни совесть, ни «мораль» не ограничиваются человеком. (Shaefer/Novak, 1972, 51f)
Также искажающей является и геленовская трактовка человека как недостаточного существа, как «рискующего существа с конститутивными возможностями несчастья» 60. Гелен просматривает, например, тот факт, что мозг человека является органом, который наилучшим образом приспособлен к решению задач, возникающих в человеческой жизни. (Lorenz, 1973, 232). Правильным, однако, является геленовское понимание того, что человек менее специализирован и благодаря этому более многосторонен, нежели другие виды.
Если бы человек захотел вызвать весь класс млекопитающих на спортивные соревнования, которые направлены на разносторонность и состояли бы из таких, например, задач, как пройти 30 км, проплыть 15 м в длину и 5 м в глубину под водой, достать при этом пару предметов и в заключение подняться на несколько метров по канату, что может делать средний мужчина, то не нашлось бы ни одного млекопитающего, которое было бы в состоянии сделать эти три вещи. (Lorenz, 1973, 200)
Эта многосторонность, связанная с ориентировочным любопытством на протяжении всей жизни, позволила человеку распространиться по всей Земле, сделала его космополитом. «Специализация на неспециализированности» является одной из предпосылок, которая необходима для того, чтобы мог возникнуть человек.
