Озабоченность Стоун тем, насколько интенсивное государственное вмешательство и какого рода испытывают на себе граждане, связана с четвертым интеллектуальным императивом: важностью демократии. Действительно, остальные три императива — целостность, важность последствий правительственных действий и стремление к достижению полезных знаний — соответствуют принципу демократического гуманизма, который, как считал Г. Лассвелл, должен определять направленность политических действий. Лассвелл не просто присоединялся к известному замечанию У. Черчилля о том, что демократия — плохая форма правления, но все остальные еще хуже, но и призывал специалистов в области анализа политической практики уделять пристальное внимание вопросу о том, как политика способствует развитию у людей чувства собственного достоинства. В работе «Введение в управленческие науки» он писал о необходимости точно определить, как можно развивать чувство человеческого достоинства, сопрягая его с такими категориями, как благосостояние, благожелательность, уважение, власть, богатство, просвещение, мастерство и нравственная сила (Lasswell, 1971, р. 42—43).
|
|
Лассвелл с оптимизмом относился к возможностям человеческой природы, перспективам общественной партиципации и торжества здравого смысла в политике. Однако многие его коллеги, столь же приверженные демократии, высказали в своих суждениях большую осторожность. Ж. Гарсон писал, что существуют две школы политических исследований: «эмпирико-аналитичес-кая» и «неоплюралистическая» (Garson, 1981). Большинство экономистов придерживаются первой из них, а политологи, как правило, принадлежат ко второй, и эти подходы, безусловно, являются взаимоисключающими. П. де Леон и Э. Оверман признавали наличие методологических и гносеологических различий между этими двумя школами, причем взгляды эмпирико-аналитиков в этой связи ассоциируются с научной строгостью, в то время как позиции неоплюралистов — с актуальностью (de Leon, Overman, 1989). Различия между двумя школами легко преувеличить, однако они, действительно, по-разному подходят к проблемам демократии. Аналитики полагают, что знание непосредственно ведет к мудрости, и поэтому основное значение придают профессиональной подготовке и исследованию политического процесса. Демократы-неоплюралисты же считают, что между знанием и мудростью лежит важнейшая стадия политической оценки, а потому ценят искусство политики наряду с другой деятельностью. Останавливаясь на спорах, развернувшихся вокруг проблем научной строгости и актуальности, Оверман и де Леон с
|
|
обеспокоенностью писали об утрате в Соединенных Штатах внимания к политическим оценкам при разработке политики: «Вместо того, чтобы исполнять роль верховного судьи в области политических проблем, прикладные политические науки стали заниматься созданием рациональных идеологий» (de Leon, Overman, 1989, p. 434).
При всей своей важности демократический императив является и наиболее противоречивым, и наиболее расплывчатым. Он связан не только с остальными императивами, но и с исследованиями государственной структуры и общественной этики. Социальная политика постепенно начинает заниматься изучением места правительства в рамках государства и общества, а также воздействием государственной структуры и концепций культурного развития на процесс разработки политического курса (Evans, Rueschemeyer, Skocpol, 1985). Отправной точкой значительной части проводимых в этих направлениях исследований служит огромное число изменений, происшедших в политических режимах за последнюю четверть века, и эти изменения прежде всего связаны с превращением военного правления в гражданское и социалистического в демократическое. Например, Г. О'Доннелл и Соня Альверес в своих работах рассматривали влияние наследия милитаризма и авторитаризма на бюрократию в ходе предпринимавшихся позже попыток перехода к процессу демократического принятия решений в Латинской Америке (O'Donnell, 1973; Atverez, 1990). С аналогичных позиций Дж. Pop изучил легитимность административного государства в Соединенных Штатах (Rohr, 1986). Он остро ставит вопрос о том, как бюрократия справляется с задачей разрешения противоречия между требованиями политиков, которые дают ей указания, и запросами общества, потребляющего представляемые ею товары и услуги.
Изучение проблем современного государства привело исследователей к вопросу о личных и гражданских правах человека, причем не только применительно к таким ситуациям, как в Южной Африке, где для принятия новой конституции потребовалось дать право формального представительства подавляющему большинству чернокожего населения. В Северной Америке и Западной Европе исследования проблемы гражданских прав в значительной степени сконцентрировались на мужской модели трудовой деятельности, дающей людям основные средства к существованию, но оставляющей юридически открытым вопрос о социальной поддержке тех, кто растит детей (Pateman, 1986). Во всем мире широко обсуждался вопрос о возможности предоставления юридических прав еще не родившимся детям. В отдельных случаях, в частности, в Соединенных Штатах, суть проходивших дебатов сводилась к проблеме терпимости в отношении религиозных различий и вытекающего из нее плюралистического подхода (Nelson, Carver, 1994). В других странах, в частности, в Аргентине, он упирался в конфликт между верующими и атеистами (Feijoo, 1995). Одно из самых драматических столкновений в этом плане, возможно, произошло в Германии в период воссоединения, когда противоречия по вопросу об абортах между населением западной и восточной частей страны достигли такого размаха, что из-за этого вопроса было отложено принятие решения о конституциональной интеграции страны. На политическом уровне противоречие сводилось отнюдь не к борьбе между безбожниками-коммунистами, ратовавшими за то, чтобы аборты делали по желанию, и набожными жителями Западной Германии, выступавшими за конституционное предоставление прав еще не родившимся детям. Конфликт, скорее, возник в связи с вопросом о существующем в Германии законе об абортах,
отчасти из-за его прошлого, уходящего корнями в период господства нацистов, отчасти из-за его демократического настоящего. В Германии аборты запрещены за исключением тех случаев, когда женщины на законном основании могут привести в защиту их проведения одну из четырех убедительных причин, называемых показаниями. И. Раймер писал, что «восточные немцы..., вне всякого сомнения, были готовы отказаться от своего более либерального законодательства об абортах. Опросы общественного мнения показали, что западные немцы поддерживали либо либерализацию Fristenlosung [«краткосрочная» или «периодическая» модель, приблизительно сопоставимая со стандартом первой трети беременности Roe против Wade ], либо полное узаконивание абортов; лишь меньшинство соглашалось с Indicationslosung [показаниями] 1975 г. или выступало за еще более суровые меры» (Riemer, 1993, р. 168). По сути дела, спор шел по вопросу о том, будет ли признана позиция большинства, сводившаяся к тому, чтобы не предоставлять юридического статуса плоду в первые три месяца внутриутробного развития, однако было решено, что опасность для плода, женщин и общества слишком высока.
|
|
Связь между государством, правами человека и гражданина и демократией также проявляется во внимании к этическим проблемам при разработке политических решений. Некоторые авторы, в частности, такие, как Дж. Каренс, Джоан Тронто и Эми Гутманн связывали давнюю традицию моральной философии, особенно ту ее часть, которая посвящена природе претензий на то, чтобы быть членом общества, с актуальными политическими проблемами (Carens, 1995; Tronto, 1993; Gutmann, 1987). Другие, к числу которых относятся Г. Аарон, Т. Манн и Т. Тейлор, а также Э. Гутманн и Д. Томпсон, уделяли внимание вопросу о том, почему социальные ценности общественной жизни — такие, как равенство, согласие, свобода и возможности, — на практике зачастую приводят к конфликтам (Aaron, Mann, Taylor, 1994; Gutmann, Thompson, 1984). Книга под редакцией Аарона, Манна и Тейлора в этом плане особенно интересна, поскольку в ней сопоставляются и классифицируются подходы экономистов и политологов на значение такого рода ценностей при разработке политического курса. В своем разделе, опубликованном в этой работе, Джейн Мансбридж писала: «Мы недооцениваем значение альтруизма, если считаем альтруистическим лишь такое поведение, которое демонстративно противопоставляется эгоизму... Без того, что крестьяне называли добродетелью (а я называю это общественным духом)... не было бы возможно проведение выборов, умиротворяющее согласие пошло бы на убыль, а Конгресс принял бы решение о самороспуске» (Mansbridge, 1994, р. 148—149). Выступая с несколько иных позиций, Т. Купер и Л. Готроп помогли государственным служащим лучше понять, какие действия следует предпринимать в тех случаях, когда им приходится сталкиваться с конфликтом интересов, доносами и нехваткой средств, выделяемых на нужды государственных учреждений, которая может проявляться по-разному: от выплаты неадекватных пособий по безработице до нехватки сотрудников (Cooper, 1994; Gawthrop, 1984).
|
|