2015-06-05
1112
Мишель Фуко (1926-1984) прожил сравнительно короткую, но насыщенную яркими биографическими и философскими событиями жизнь [6,7]. Ему довелось быть преподавателем психологии, врачом в психиатрической поликлинике, членом компартии, заведующим кафедрой истории мыслительных систем в знаменитом Коллеж де Франс; кроме Франции работал в Германии, Тунисе, Швеции, США. Он мог позволить себе не откликнуться на приглашение к разговору со стороны французского президента, выступить в защиту заключенных, тайно отвезти в Варшаву предназначенную для "Солидарности" типографию. Наконец, знатоку истории безумия и сексуальности суждено было умереть от синдрома приобретенного иммунодефицита.
Крайне необычно формировалась философская позиция Фуко. Критический талант оставляет его равнодушным к часто постулируемому превосходству науки над другими, ненаучными видами знания. Не теряя из вида перспективу философии и науки, он решительно сдвигается от них в сторону не-философии и не-науки, обращается к анализу таких малоизученных феноменов, как безумие, медицина, сексуальность. Более того, он ищет разгадку интересующих его проблем отнюдь не в достижениях XX века, а в предшествующих ему периодах. В начале своей философской деятельности Фуко чаще всего обращался к материалам XVI–XIX веков, позднее он стал вовлекать во все возрастающем объеме в сферу своего анализа материалы античности и средневековья.
Следует непременно подчеркнуть особую заинтересованность Фуко в реальной работе историков [8,с.82]. Философам работа историков часто кажется рутинной. Фуко, однако, не признает методологического главенства философии над историей, не любит авторитеты. Он не признает доопытное (априори он называет варварским термином [9,с.128]) и предлагает философам спокойно, без грохота войти в историческое поле и уже там приобрести философскую конституцию.
Последняя книга Фуко называется "Забота о себе". Его интересует теперь в первую очередь искусство жить, тот опыт, который можно реализовать по отношению к себе. Императив Фуко – учись искусству жизни, заботе о самом себе, технике себя. Лишь бледной копией этого императива является гносеологический призыв: познай себя. Мораль существует как практики себя [8,с.315]. Фуко в известной степени реабилитирует тему субъекта, которую он в начале своего творчества относил исключительно к традиционной философии. Эта реабилитация, однако, не является полной. Речь идет о том, что моральный опыт центрируется не на отдельном субъекте, а на поиске стилей существования в отдельных группах [7,с.438].
Этическая программа Фуко в сжатом виде представлена в его ответе на вопрос, что нужно делать, чего нужно хотеть. "Роль интеллектуала состоит не в том, чтобы говорить другим, что им делать. По какому праву он стал бы это делать? Вспомните, пожалуйста, обо всех пророчествах, обещаниях, предписаниях и программах, которые были сформулированы интеллектуалами за два последних века и последствия которых нам теперь известны. Работа интеллектуала не в том, чтобы формировать политическую волю других, а в том, чтобы с помощью анализа, который он производит в своих областях, заново вопрошать очевидности и постулаты, сотрясать привычки и способы действия и мысли, рассеивать то, что принято в качестве известного, заново переоценивать правила и установления и исходя из этой ре-проблематизации (где он отправляет свое специфическое ремесло интеллектуала) участвовать в формировании некоторой политической воли (где он выполняет свою роль гражданина)" [8,с.322-323]. Ясно, что не-интеллектуал эту программу исполняет более частично, чем интеллектуал. Каждый призван жить за тем порогом моральности, который ему доступен. Осуждения достоин лишь тот, кто в страхе перед объемом дискурсивной работы скрывается в железобетонные окопы несотрясаемых знаний, привычек, убеждений, власти, предписаний.
