Объяснения подчинения

Теперь, когда мы рассмотрели эмпирические исследования подчинения, пришло время заняться причинами такого поведения. Прежде всего мы должны оставить в стороне два объяснения, которые хотя и кажутся правдоподобными, но все же

_не выдерживают более глубокого анализа. Одно из этих объяснений заключается _в том, что уступчивые, послушные индивиды — это садисты, которые заставляют человека страдать потому, что это доставляет им удовольствие. Данное объясне­ние опровергается тем очевидным, упомянутым выше фактом, что когда испытуе­мым разрешали самим выбирать напряжение тока, а экспериментатор не оказы­вал на них давления, то они достаточно редко применяли электрошок (Milgram, 1974). Эти и другие результаты (которые получили, например, Kilham, Mann, 1974; Mantell, 1971) показывают, что «неподобающее поведение» испытуемых Милгрэ-ма вызвано подчинением авторитету, а не враждебностью к жертве или садизмом, якобы свойственным этим людям (Blass, 1992). Другой аргумент против объяс­нения с помощью садизма — это тот факт, что в эксперименте Милгрэма многие испытуемые, которых заставили применять электрошок, приходили в состояние стресса и напряжения, выражавшееся в том, что они покрывались потом, дрожали и нервно смеялись. Второе объяснение результатов, полученных при изучении подчинения, заключается в следующем: испытуемые не верят, что они действи­тельно причиняют страдание жертве, и в этом случае их поведение не является подчинением. Против такого объяснения Милгрэм и другие исследователи приве­ли доказательства, что испытуемые воспринимали страдания жертвы как реаль­ные. Например, Мантел (Mantell, 1971) констатировал, что среди испытуемых, применивших электрошок 26 раз и более, 49% верили, что если жертва перестала реагировать, значит, этот человек потерял сознание или умер.

Самым подробным отчетом об экспериментальном изучении подчинения мы, вероятно, обязаны самому Милгрэму. В своей книге, опубликованной в 1974 г., Милгрэм выявил различия между двумя психологическими состояниями — авто­номным состоянием и состоянием подчиненности. Люди, для которых характер­но первое, считают себя индивидуальностями, чувствуют личную ответственность за свои поступки и руководствуются своей совестью, когда решают, корректно ли их поведение. Напротив, в состоянии подчиненности люди считают, что они при­надлежат к иерархической структуре и что за их поступки ответственность несут те, кто стоят выше, чем они, в этой иерархической системе. Такие люди руковод­ствуются распоряжениями авторитета во всем, в том числе и в оценке корректно­сти своих поступков.

Милгрэм предположил, что, когда люди принимают участие в эксперименте, проводимом с целью изучения подчинения, возможно действие нескольких фак­торов, оказывающих влияние на испытуемых и определяющих переход от авто­номного состояния к состоянию подчиненности. Эти предварительные условия включают предшествующие эксперименту вознаграждения за подчинение авто­ритету в семье, школе, на работе. На этих людей действует также мысль, что на­ука — это легитимное социальное дело и что поэтому в условиях эксперимента, экспериментатор представляет собой легитимный авторитет. По мнению Мил­грэма, как только испытуемые входят в состояние подчиненности, они становятся восприимчивыми к желаниям авторитета, соглашаясь с тем определением ситуа­ции, которое дает авторитет. При этом они чувствуют меньшую ответственность ^За свои поступки. Наконец, Милгрэм идентифицировал несколько факторов, ме­тающих испытуемым выйти из состояния подчиненности. Эти ограничивающие факторы включают эпизодический характер поставленной перед человеком за­дачи, нежелание обидеть авторитет и страх перед неповиновением приказанию Легитимного авторитета.

gg Глава 1. Конформизм и подчинение

В. Конформизм и подчинение — это хорошо или плохо? 59

Хотя эмпирические доказательства теории Милгрэма и, в частности, понятие^ «перехода к состоянию подчиненности» не вполне убедительны (Blass, 1992; MilleJ 1986), тем не менее эта теория дает последовательное, логичное и кажущеесяИ правдоподобным на интуитивным уровне объяснение подчинения. Одной из важ-1 ных черт этой теории является то, что она выделяет ситуационные детерминантьш подчинения и пренебрегает личностными детерминантами. Несмотря на то чтсЛ Милгрэм (Milgram, 1974, р. 205) в принципе признал важную роль, которую мо­гут играть при подчинении личностные факторы, ему не удалось выявить четко ', выраженных корреляций между чертами личности и готовностью к подчинению * авторитету. Правда, кое-где можно найти некоторые результаты, указывающие на то, что личностные переменные, такие как авторитарность, могут играть роль при • подчинении (Blass, 1991), однако в большей части дискуссий о психологии под­чинения по-прежнему подчеркивается воздействие ситуационных факторов.

Исключение составляет работа Кельмана и Гамильтона (Kelman, Hamilton, 1989), которые рассматривают значение индивидуальных различий для понима-^; ния авторитета и ответственности. Они выдвигают тезис о том, что различные ти­пы ориентации связаны с различным пониманием ответственности в ситуациях, требующих вмешательства авторитета. Так, например, для людей, ориентирован­ных на правила, ответственность заключается в подчинении требованиям автори­тета; для тех, кто ориентирован на социальную роль, ответственность заключается в выполнении обязательств, связанных с ролью; а для людей, ориентированных на ценности, ответственность предполагает необходимость обратиться к внутрен­ним критериям, чтобы оценить последствия поступков. Пользуясь методикой опроса, Кельман и Гамильтон получили ответы на вопрос, как должен был вести себя лейтенант Келли в деревне Ми Лай: стрелять или отказаться стрелять? Ре­зультаты опроса большого числа людей показывают, что люди, ориентированные на ценности, более склонны к неподчинению авторитету, чем люди, ориентиро­ванные на правила или на социальную роль. Возможно, что отдельные примеча­тельные акты неповиновения, имевшие место в истории, как, например, сопро­тивление жителей французской деревни Ле Шамбон властям Виши во время Второй мировой войны, станут понятными, если использовать матрицу Кельмана и Гамильтона (ср. Rochat, Modigliani, 1995).