double arrow

Дневник Джини

Грязная свинья! Надеешься достать меня, пытаясь заставить почувствовать себя виноватой? Я что, по-твоему, девочка из церковного хора? (Ужас, как от этого джина в глотке жжет, хотя… со второго глотка определенно лучше.)

О'кей, Бог с ней, с твоей матушкой. Не собираюсь я предоставлять тебе возможность и давать повод к тому, чтобы… лучше уступлю… Но оставь в покое мать Карен, иначе я… Иначе я, как всегда, ничего не смогу сделать. Чувствую себя совершенно беспомощной.

Меня посетила гениальная идея. Действовать методом исключения. Исключать одного за другим. Ранить одного в руку, правую, потом другого, — пух! — и так до тех пор, пока он не прекратит свою писанину или хотя бы почерк у него изменится.

Проще простого и абсолютно безопасно, этак по неловкости: «О, черт! Я всадила вилку вам в руку? Извините, я собиралась воткнуть ее в цыпленка…» О! Лестница натерта до блеска — вот не повезло: ногу сломал! В машине отказали тормоза? Ах, какая жалость! Нет, при чем тут большевики — простая случайность. Все окочурились? Ах, какое горе для доктора; как, и доктор тоже? Ах, какая потеря для страны! Такая знаменитая семья, их посмертно наградили орденом Величайшего Лицемерия. На похоронах будет сам президент. А Джини? Гладко причесанная, в строгой черной одежде, Джини необыкновенно хороша; она жмет руку президента: бедные, несчастные детки, такие вежливые, опрятные — подлинные сыновья своей страны. Мать семейства рухнула в обморок; нет, лучше — покончила с собой: о ужас! сунула голову в духовку, где томилась на медленном огне рождественская индейка…

Дверь — под дверью кто-то есть. Ставлю стакан на место — не становится, дурацкий какой стакан… Времени не видно: три стрелки на часах. Мне специально часы испортили? Встать бы да выглянуть. Но встать со стула нет никакой моей возможности. Все качается. Странно. Наверное, это, может, переутомление?

И еще всякая путаница в мозгах… ты слишком много думаешь, ты — прислуга, должна делать в этом доме все, а ты не годишься уже ни на что…

Оно там дышит, шепчет, а теперь уже вертит дверную ручку — да, да, я вижу, как она поворачивается, ха-ха-ха — заперто на ключ. Ой, как интересно: что написала — не прочитать: вроде как по-китайски, вот уж не ведала, что по-китайски умею…

Ну хватит шуметь, пора кончать; стул едва не опрокинулся, — где мой револьвер? А, вижу — на постели, просто перелезть… Кстати, будет мне его начищать, пора бы и пули туда засунуть, иначе дело плохо кончится.

Такое ощущение, будто что-то трется о дверь, словно огромная кошка; это действует на нервы, сейчас открою. Нечего о мою дверь ноги вытирать.

Друзья мои — читатели и слушатели, — вот он, момент истины; нате вам — чудное мгновенье; нет, он что, мою дверь за койку принял? Вот пойду и оборву ему уши…


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: