Как распознать и уничтожить вампира

Чудесная нетленность тел отлученных от цер­кви, которые, совершенно почернев, продолжа­ли лежать в земле; сохранность тел, у которых жилы оставались гибкими и после смерти; нако­нец, кровь, сочащаяся из трупа, считались наи­более бесспорными признаками вампиризма. Но истолкование этих признаков иногда давало по­вод к спорам. Раншен (Ranchin), который напи­сал в XVII веке «Трактат о причинах кровоточи­вости мертвых тел в присутствии убийцы» («Traite sur les causes de la cruention des corps morts en presence des meurtriers»), рассказывает, к примеру, что в 1189 году в аббатстве Фонтевро (Fontevrauet) Ричард I, иначе говоря - Ричард Львиное Сердце, проклятый отцом (ничего обще­го не имевшим с вампиром), видел, как из нозд­рей трупа, пока он стоял рядом, текла кровь. Так что надо уметь различать вампиров среди прочих покойников, если вы не хотите перекапывать все кладбища, как в XVIII веке.

У самоубийц, колдунов, отлученных от церкви и богохульников были, как мы знаем, все шансы сделаться после смерти вампирами. У многих людей были также и физические признаки воз­можного вампиризма: дети родившиеся «в со­рочке», с красным пятном на теле или с зубами; рыжие и те, у кого были сросшиеся брови, при­надлежали к этой категории.

Считалось, что на присутствие вампира ука­зывает доносящееся из могилы глухое ворча­ние; викинги переставали его слышать после того как, согласно своим обычаям, забивали зем­лей ноздри и рты покойников. По словам Михеля Ранфта и Филиппа Рериуса (Rehrius), вампир пережевывает собственную плоть или зловон­ную землю, а еще готовится сеять чуму в поки­нутом им мире: «Во время чумных эпидемий дьявол предается ужасным играм в глубине мо­гил; тогда замечают, что губы мертвых, особенно женщин, издают хрюканье вроде того, с каким свиньи поглощают корм; от этого хрюканья зара­за распространяется далеко; как только оно по­слышится, чума начинает свирепствовать с уд­военной силой; обычно она уносит женщин одну за другой» (с перевода Янссена, т.VI).

При виде вампира собаки делают стойку и начинают выть, как по покойнику. Впрочем, и сам вампир может прикинуться собакой или другим животным и даже принять облик продажной дев­ки с тем, чтобы склонять священников к распут­ству. По этому поводу Дом Кальмет рассказыва­ет, что один священник из епархии Констанцы заверял его, будто в течение трех лет терпел общество призрака (вероятно, какого-нибудь суккуба), который ел сырое мясо с костями и распро­странял невыносимое зловоние; избавиться от него удалось, лишь поразив его освященным клинком. Если не получается так быстро распоз­нать вампира и справиться с ним, в таком слу­чае, объясняет нам все тот же Дом Кальмет, можно прибегнуть к венгерскому способу, безот­казному средству, которое, правда, не упомянуто ни в одном руководстве:

«Надо выбрать мальчика в таком возрасте, чтобы он еще не знал плотских деяний, иначе говоря - девственного. Его надо посадить наги­шом на некастрированного коня, ни разу не по­крывавшего кобылу, и притом вороной масти, без единого пятнышка; отвести коня на кладбище и провести над всеми могилами; там, где конь отка­жется идти, как бы его ни хлестали, лежит вам­пир; когда откроют такую могилу, труп в ней ока­жется гладким и свежим, словно спящий мирным и безмятежным сном человек. Надо перерубить ему горло заступом, и оттуда польется яркая алая кровь, и в большом количестве, как если бы зарезали совершенно живого и здорового человека. После этого могилу следует засыпать, и тогда можно рассчитывать на то, что зло пресечется, и ко всем пораженным им мало-помалу вернутся силы, как бывает с людьми, выздоравливающими после долгой изнурительной болезни».

Читатель легко поймет, что приобщенное к культуре общество должно остерегаться укусов этих монстров, жаждущих крови, которая симво­лизирует одновременно текучесть души и сексу­альную энергию. Древние египтяне использовали для защиты своих детей магические заклинания, смысл которых заключался в том, чтобы, присво­ив личность победоносного божества, приманить противника и уничтожить его чары. В более близ­кие к нам времена носили ожерелья из цветков чеснока, лошадиные подковы и всевозможные амулеты. Кроме того, можно было положить на грудь умершему крест из ивовой коры или сунуть ему под язык клочок пергамента с написанным на нем отрывком текста Евангелия от Луки. Также очень ценились распятия из веток боярышника, терна или можжевельника. Наконец, можно было втыкать ножи в землю, под которой «покоились» предполагаемые вампиры, и окуривать подозри­тельные могилы серой и дымом от лимонного дерева. Когда-то было принято мазать двери дег­тем, сыпать на пол соль и перец, разбрасывать колючки по полу спальни. Сторожевые собаки, серебряные пули, помеченные крестом, и зерка­ла также обладали способностью обращать вам­пиров в бегство. По крайней мере, христианских вампиров, потому что трудно себе представить, чтобы вид распятия испугал вампира-индуиста, мусульманина или буддиста... Наконец, как мы уже видели, сторонники гомеопатии предпочита­ли, смешав муку с кровью бруколака, проглотить это снадобье. В Пруссии, пишет Маннхардт (Mannhardt), «люди, заболевшие после укуса вам­пира, выздоравливают, когда им в питье подме­шивают немного гниющей крови, то есть того свернувшегося вещества, которое содержится в отрезанной голове и в народе называется кро­вью... Всего несколько месяцев тому назад (в марте 1877 года) тело недавно умершего ребенка было повреждено в могиле, и кусочек плоти тру­па приложили больному ребенку в качестве ле­карства» (с перевода Страка). В других местах ели немного земли с могилы бруколака или сма­зывали грудь его кровью. Страх перед вампирами заставлял, таким образом, цивилизованные наро­ды совершать бессмысленные поступки, вызывал своего рода массовое помешательство, когда люди не останавливались перед тем, чтобы пить кровь умерших и даже преступников! Многие ве­рили, будто их сосет вампир, и умирали от ужаса: «В течение всего дня они терзались страхом, который внушали им эти предполагаемые Привидения, — пишет Дом Кальмет (т.II), — разве так уж удивительно, что во время сна мысль об этих призраках захватывала их воображение и наводи­ла на них такой жестокий ужас, что некоторые умирали в тот же миг, а другие - очень скоро?»

Первобытные народы, так хорошо исследо­ванные Джеймсом Фрэзером в его работе, по­священной страху перед мертвецами, относятся к этому иначе. Многие африканские племена, по его словам, сохраняют умерших при себе, ско­рее для того, чтобы за ними присматривать, чем из заботы о них. Боязнь их возвращения застав­ляет запирать духов; им угрожают копьем или палицей (бана в Камеруне), убеждают или упра­шивают покинуть места, где они повадились яв­ляться (кпелле в Либерии; верры в Нигерии; североамериканские индейцы).

Иногда мертвых прогоняли, усмиряли, иногда им поклонялись, но сжигали их лишь у наиболее цивилизованных народов, которые, похоже, ста­рались как можно скорее избавиться от возмож­ности их возвращения. Таким образом, религии, которые по тем или иным мотивам запрещают кремацию, подвергают своих приверженцев опасности вампиризма. Разве огонь - не един­ственный надежный способ избавления от демо­нов? Разве архангел Гавриил не сжег в комнате у Сары рыбью желчь, чтобы изгнать духа Тьмы? Испепеляя еретиков и колдунов и развеивая их пепел, - вспомните пример Жанны д'Арк, - Свя­тая церковь надеялась окончательно их уничто­жить. Запрещая вызывать мертвых, она не оста­навливалась, при необходимости, перед тем, чтобы эксгумировать их останки и затем сжечь. Даже ее служители не избегали высшей меры наказания: в 896 году прах папы Формоза был брошен в Тибр, а позже труп кюре Пикара был привязан к вполне живому телу его сообщника Булле (Дело бесноватых из Лувье, 1647).

«Пытка Мезенция, эта выдумка языческого поэта — пишет Элифас Леви, — была осуще­ствлена христианами; христианский народ хладнокровно присутствовал при этой кощун­ственной казни, и священники не поняли, что, надругавшись таким образом над священнос­тью смерти, они указали путь нечестию» («История Магии», IV, гл..VI). Когда под воздействи­ем магии или обстоятельств останки не сгора­ли, как случилось в XIII веке с телом Иоанна Кантиуса, заместителя бургомистра Пешта, их резали на куски, которые затем по отдельности превращали впрах.

Самый действенный метод заключался в том, чтобы дважды «убить» предполагаемого вампира: сначала ему в сердце вбивали кол, а затем сжигали. От применения кола, столь рас­пространенного в век Просвещения, не отказы­вались никогда. Фильмы ужасов прославили это средство, и приверженцам живучего мифа хочется, чтобы им продолжали пользоваться. Так, в начале века одна старая женщина из сербской деревни Суйос была выкопана из могилы, ее тело прокололи вилами и разруби­ли на куски, потому что соседи боялись ее возвращения в виде вампира (ср.«Матэн» от 4 января 1910 года).

Другой метод состоял в том, что в голову опасного мертвеца вбивали гвоздь или втыкали спицу, чтобы уничтожить гнездившуюся там душу. К этому древнейшему способу и сейчас прибегают дайяки и индейцы хиварос. Надо ли напоминать о том, что римский требник вменяет в обязанность кардиналу трижды ударить по лбу умирающего Папу? Не делается ли это из опасе­ния, как бы тот не стал вампиром? В конце концов, созывала же Святая церковь трупный собор...

Другие, менее суровые, но и менее действен­ные методы сводились к тому, чтобы занять вам­пира, помешать ему выйти из могилы. В фоб клали немного земли от порога дома, чтобы вам­пир поверил, будто он не двигался с места. Или же фоб наполняли просом в надежде, что вам­пир станет пересчитывать зернышки, или цепями, чтобы он год за годом расцеплял звенья.