Эпоха увольнения от войн

Глава начинается некоторыми подробностями о градоначальнике Негодяеве. Под Негодяевым Щедрин разумеет, по-видимому, Павла I.

В «Описи градоначальникам» о нем сказано, что он — «бывый гатчинский истопник» и что он «разместил вымощенные предместниками его улицы». Это довольно прозрачные намеки на Павла I, который, стараясь уничтожить порядки, заведенные Екатериной II, разорил Царское Село и перенес свою резиденцию в Гатчину. Называя Негодяева «бывым истопником», Щедрин, очевидно, имеет в виду слухи о темном происхождении Павла.

В первоначальном тексте «Описи» Негодяеву было посвящено еще несколько строк, потом выброшенных: «Имел ноги, обращенные ступнями назад, вследствие чего, шедши однажды пешком в городовое правление, не токмо к цели своей не пришел, но, постепенно от оной удаляясь, едва совсем не убежал из пределов, как был изловлен на выгоне капитан-исправником и паки водворен в жительство»¹.

Негодяев, как было указано и в «Описи», сменен в 1802 году за несогласие с Новосильцевым, Чарторыйским и Строгановым насчет конституции. Это опять намек на Павла I, который был убит в 1801 году приверженцами Александра I. Новосильцев, Чарторыйский и Строганов были тогда главными советниками Александра I, настаивавшими на предоставлении дворянам разных вольностей и на введении в России конституционных начал.

Глава «Эпоха увольнения от войн» начинается ироническим описанием того, что представляли собой эти якобы конституционные начала. Ирония Щедрина по поводу «теории учтивого обращения» имела совершенно злободневный смысл: разговоры о конституции продолжались и в эпоху Александра II.

Негодяева сменяет градоначальник Микаладзе. Описывая его отношение к подчиненным, Щедрин, по-видимому, изображает Александра I. Отмена строгой дисциплины, ласковость обращения, изящество манер, страсть к дамскому обществу — все это говорит в пользу такой догадки. В «Описи» о Микаладзе сказано, что он — чер-

¹ «Отечественные записки», 1869, № 1, стр. 286.

кашенин, «потомок сладострастной княгини Тамары». Возможно, что это намек на происшедшее при Александре I присоединение к России Грузии (1801), Миигрелии (1803) и Имеретин (1810). «Сладострастная княгиня Тамара» — героиня лермонтовской баллады «Тамара»: Щедрин намекает этими словами на Екатерину II (бабушку Александру I), отличавшуюся крайней распущенностью.

В другом месте Щедрин сравнивает Микаладзе с римским полководцем Антонием, который вел изнеженную жизнь в Египте, подпав под чары царицы Клеопатры (см. трагедию Шекспира «Антоний и Клеопатра»). Это тоже намек на любовные похождения Александра I.

Отметим кстати, что в «Описи» сделана хронологическая ошибка: годом смерти Микаладзе поставлен 1814 год а в тексте — 1806 год. Ошибка эта произошла от перестановок, которые делал Щедрин, работая над рукописью.

На смену Микаладзе является градоначальник Беневоленский.

Здесь все, начиная с фамилии, совершенно ясно: Беневоленский — это М. М. Сперанский (1772 — 1839). «Sperare» по-латыни значит «надеяться»; «bene volens» — «желающий добра».

В биографии Беневоленского многое прямо совпадает с биографией Сперанского.

Окончив семинарию, Сперанский попал под покровительство знатных лиц и быстро сделал блестящую карьеру. Александр I, по рекомендации своих советников, привлек Сперанского к составлению нового законодательства и к преобразованию министерств. Кроме того, Сперанскому давались самые ответственные поручения дипломатического характера.

В годы 1808 — 1812 Сперанский принимал деятельное участие в составлении нового законодательства. Щедрин иронизирует над этой страстью Сперанского: он рассказывает, как Беневоленский еще в семинарии писал различные законы, а затем приводит его письмо к «известному другу» — не к Сперанскому ли? — спрашивает Щедрин и тем самым наводит читателя на мысль, что Беневоленский и есть Сперанский.

В первом издании «Истории одного города» было особое примечание, в котором Щедрин ссылался на перепи-

ску Сперанского с Цейером, напечатанную в «Русском архиве» в 1870 году, и прямо указывал, что многие выражения этого письма «предвосхищены Беневоленским»¹.

Уже в юности, говорит Щедрин, было ясно, что из Беневоленского выйдет законодатель, — «вопрос заключался только в том, какого сорта выйдет этот законодатель, то есть напомнит ли он собой глубокомыслие и административную прозорливость Ликурга или просто будет тверд, как Дракон». Ликург и Дракон — древнегреческие законодатели. Ликург, по преданию, объездил много стран, наблюдал жизнь разных народов и, вернувшись, составил для своей страны (Спарты) новые законы; Дракон, живший в Афинах, прославился как составитель жестоких, кровавых законов. «Драконовы правила» — выражение, ставшее поговоркой.

В приложении к «Истории одного города» («Оправдательные документы») Щедрин приводит написанный Беневоленским «Устав о свойственном градоправителю добросердечии». Это пародия на законы, которые сочинял Сперанский.

Огорченный запрещением издавать собственные законы, градоначальник Беневоленский удаляется в дом купчихи Марфы Терентьевны Распоповой и сочиняет там проповеди. Здесь тоже использованы факты из жизни Сперанского. Проповеди он сочинял еще в семинарии (см. книгу М. Корфа «Жизнь графа Сперанского», СПб. 1861, которой пользовался Щедрин; ср. также изображение Сперанского в «Войне и мире» Толстого), а Марфа Терентьевна Распопова — это, по-видимому, та прачка Марфа Тихоновна, которая прислуживала Сперанскому, когда он, по окончании семинарии, служил в доме известного вельможи, князя Куракина. В биографии Сперанского, написанной Корфом, рассказывается: «Главная прачка в доме Куракиных, жена одного из поваров, усердно стирала незатейливое белье молодого секретаря, который, из благодарности, был восприемником одного из ее сыновей и в день крестин провел у нее целый вечер». Дочь Сперанского рассказывала, что «когда отец ее уже был на верху величия и в размолвке с князем Куракиным, самые убедительные записки княгини побывать у нее на минуту он

¹ «Отечественные записки», 1870, № 3, стр. 209.

оставлял без ответа, а между тем по малейшему призыву этой бедной женщины, делившей с ним некогда горе и нужду... тотчас спешил к ней на помощь и утешение»¹.

В «Описи градоначальникам» сказано, что «в свободное от занятий время» Беневоленский переводил с латинского сочинения Фомы Кемпийского — средневекового мистического писателя. Его главное сочинение, «Подражание Христу», было особенно популярно среди масонов. Пьер Безухов (в «Войне и мире» Л. Толстого), вступив в масонское общество, читает эту книгу.

В той же «Описи» Щедрин, перечисляя заслуги Беневоленского, говорит, что он «предсказал гласные суды и земство». Это ирония по адресу либералов 60-х годов, видевших в установлении гласного судопроизводства (с адвокатами и присяжными заседателями) и в учреждении земства идеал гражданской свободы. Щедрин намекает на то, что эти нововведения не представляют собой ничего особенно нового по сравнению с законами, придуманными Сперанским для Александра I.

Деятельность Беневоленского кончается так же, как и блестящая карьера Сперанского: Беневоленский заподозрен в измене, в тайных сношениях с Наполеоном и отправлен в ссылку.

Беневоленского сменяет Прыщ — градоначальник с фаршированной головой. Из переписки Щедрина с Некрасовым видно, что рассказом о губернаторе с фаршированной головой началась работа над «Историей одного города»; рассказ этот был написан прежде, чем замысел «Истории» окончательно сложился.

В комментарии к «Органчику» было указано, что в первоначальной редакции «Органчик» назывался «Неслыханная колбаса» и представлял собой рассказ о губернаторе с фаршированной головой. Заменив фаршированную голову органчиком, Щедрин использовал первоначальный вариант для небольшого промежуточного эпизода в главе «Эпоха увольнения от войн».

В рассказе о губернаторе с фаршированной головой Щедрин не намекает ни на какое определенное лицо или факт, а дает сатирическое обобщение, относящееся ко всей российской администрации в целом. В письме к А. Н. Пы-

¹ М. Корф, Жизнь графа Сперанского, т. 1, изд. ими. Публичной библиотеки, СПб. 1861, стр. 43, 44.

пину Щедрин писал: «Я... могу каждое свое сочинение объяснить, против чего они направлены, и доказать, что они именно направлены против тех проявлений произвола и дикости, которые каждому честному человеку претят. Так, например, градоначальник с фаршированной головой означает не человека с фаршированной головой, но именно градоначальника, распоряжающегося судьбами многих тысяч людей. Это даже и не смех, а трагическое положение» (75,234-235).

Описывая благополучие глуповцев при Прыще, Щедрин сравнивает его с тем легендарным благополучием, которое будто бы было при древнерусском князе Олеге, когда Русь вела деятельную торговлю медом и воском с Византией. Этим сравнением Щедрин превращает самый рассказ о благополучии в иронию.