Фарисеи

П

ри восстании Маккавеев росло возмущение иудейских патриотов, нашедших свой центр в организации хасидеев. Через несколько десятилетий, при Иоанне Гиркане (134 - 104 гг. до н.э.), представители этого же течения выступили под новым именем — фарисеи, — точно так же, как в то время враждебная им партия получила название саддукеев.

Слово фарисей, или, точнее, парýш ($UrfP), означает отделенный, обособленный. Фарисеи обращались друг к другу словом хаб э р (r"bfx), то есть товарищ, союзник.

Уже о периоде около 100 года до н.э. Иосиф Флавий пишет: “На стороне саддукеев стоял лишь зажиточный класс, а не простой народ, тогда как на стороне фарисеев была чернь” (Jos. AJ.XIII.10:6). А об эпохе царя Ирода он сообщает следующее: “Учение [саддукеев] распространено среди немногих лиц, притом принадлежащих к особенно знатным родам [...]. Когда они занимают правительственные должности [...], то саддукеи примыкают к фарисеем, ибо иначе они не были бы терпимы простонародьем” (Jos. AJ.XVIII.1:4). “Фарисеи сильно преданы друг другу и, действуя соединенными силами, стремятся к общему благу. Отношения же саддукеев между собой суровые и грубые; и даже со своими единомышленниками они общаются, как с чужими” (Jos. BJ.II.8:14).

Фарисеи были духовными вождями народной массы. Всех почитаемых людей — например, Гамлиэля Старца (Деян.5:34) — причисляли к этой школе. Среди фарисеев доминировали излагатели[189], которых часто называли книжниками[190] или законниками[191]. Именно фарисеев чаще всего величали титулами раббá, раббú, раббáнá [192].

О времени царствования Ирода Великого Иосиф Флавий пишет: “Среди иудеев существовала партия, которая кичилась своим точным соблюдением предписаний закона и имела притязание на особое благоволение Всевышнего. В полном подчинении у этой секты были женщины. Партия эта именуется фарисеями. Они могли в сильной степени оказывать противодействие царям, будучи в одинаковой мере хитры и готовы открыто воевать с ними и подрывать их авторитет. Когда все иудеи клятвенно подтвердили свою верность кесарю [Августу] и повиновение постановлениям царя [Ирода Великого], эти лица в числе более шести тысяч человек отказались от присяги” (Jos. AJ.XVII.2:4).

Шесть тысяч человек — эта цифра для такой небольшой страны, как Иудея, говорит о том, что партия фарисеев представляла собой очень сильную политическую организацию.

Саддукеи понимали, что с римлянами невозможно справиться; напротив, фарисеи стремились к насильственному свержению иноземного владычества, доводя народ до исступления. Лишь со временем их пыл стал охладевать — после неудачи фарисея Садока во время восстания Иуды Галилеянина[193]; но тогда уже существовала более ревностная организация — ультралевая партия зелотов, о которой речь пойдет ниже.

Опыт неудачных попыток установить еврейскую монархию подсказывал фарисеям, что без помощи Богом посланного Мессии им не свергнуть иноземного ига. Чем отчаяннее становилось положение в Иудее, тем более страстно культивировались в фарисейских кругах мессианские чаяния.

Смерть правоверных евреев, погибших за дело независимости Иудеи, не могла оставлять равнодушными ревнителей культа Яхве. Они не могли смириться с тем, что подвиг героев останется без вознаграждения. И поэтому те, которые верили, что у Мессии достаточно сил для того, чтобы справиться с иноземным игом, могли, конечно, верить в то, что Он справится и со смертью. Так приходили к выводу, что передовые борцы, павшие за свободу Иудеи, по приходе Мессии воскреснут для новой жизни, полной радости и наслаждений. Именно к таким воззрениям пришли фарисеи, отчасти уверовавшие также и в бессмертие души.

По поводу предопределения судьбы Иосиф Флавий пишет, что, по мнению фарисеев, “все совершающееся происходит под влиянием судьбы. Впрочем, они нисколько не отнимают у человека свободы его воли, но признают, что по предначертанию Божию происходит смешение Его желания с желанием человека, идти ли ему по пути добродетели или злобы” (Jos. AJ.XVIII.1:3). “Фарисеи утверждают, что кое-что, хотя далеко и не всё, совершается по предопределению, иное же само по себе может случаться” (Jos. AJ.XIII.5:9). “Они ставят все в зависимость от Бога и судьбы и учат, что хотя человеку предоставлена свобода выбора между честными и бесчестными поступками, но что и в этом участвует предопределение судьбы. Души, по их мнению, все бессмертны; но только души добрых переселяются после их смерти в другие тела (sic! — Р.Х.)[194], а души злых обречены на вечные муки” (Jos. BJ.II.8:14).

Фарисеи приспосабливали Закон Моисеев к новым историческим потребностям путем толкования (интерпретации) заповедей и пророчеств Торы и Н’биим. На основании этого нового, “устного закона” можно было доказать все что угодно, необходимо только было обладать достаточным остроумием и памятью, чтобы знать наизусть заповеди и уметь их цитировать.

Фарисеи соблюдали все те предания, которые с течением времени образовывались вокруг Торы в качестве дополнений и разъяснений к ней. Ввиду того что эти предания почти исключительно касались внешней, обрядовой стороны Закона, то она-то по преимуществу и сделалась предметом главного внимания фарисеев. Сюда относились постановления о строгом различении чистой (r"$fK [ка-шéр] — пригодный, кошéрный) и нечистой (v"rf+ [та-р э п], или [та-р э ф], — растерзанный, трефнóй) пищи, о брачных постах и обрядах, о миньёне, об умовении рук, чаш и скамей (Мк.7:3-4), о форме одежды на тот или иной случай и прочие неудобоносимые ритуалы, включая правило о строго определенном количестве шагов — около 1110 метров (Деян.1:12), — которое полагалось делать в Шаббат (Jos. AJ.XIII.10:5; XVII.2:4; XVIII.1:3; Vita.38; Epiph. Haer.16:1; Мишна.Сота.3:2).

К этому Ренан добавляет: “Это, вообще, были люди с узким кругозором, придающие большое значение внешности, гордящиеся своей показной набожностью, самодовольные и самоуверенные. У них были смешные повадки, возбуждающие насмешку даже у тех, кто их почитал. Это доказывают прозвища, которыми народ наделял их и которые отзываются карикатурой. Например: “кривоногий фарисей” [никфи] — означало человека, волочащего ноги и спотыкающегося о камни; “фарисей-кровавый лоб” [кизай] (хицай. — Р.Х.) — ходящего с закрытыми глазами, чтобы не видеть женщин, и ударяющегося о стены, отчего лоб у него всегда бывал окровавлен; “фарисей-колотушка” [медукия] — означало человека, согнувшегося пополам, как ручка колотушки; “фарисей сутулый” [шикми] — это ходящий с согнутой спиной, как бы принимающий на плечи всю тяжесть Закона; “фарисей-что мне еще делать? я все уже сделал” — человек, ищущий какого-нибудь предписания Закона, чтобы его исполнить; и, наконец, “крашеный лоб” — человек, вся наружная набожность которого была лишь покровом лицемерия”[195].

Впрочем, не все фарисеи отличались такой религиозной мелочностью. Даже Талмуд в некоторых местах порицает такое узкое, чисто обрядовое, истолкование заповедей Торы (Мишна.Пиркей Абот.1:16; Иер Талм.Пеа.1:1; Сота.5:7; Песахим.6:1; Вав Талм.Сота.22 б; Йома.35 б; Шаббат.31 а; Песахим.31 а,66 а).

Зелоты

И

осиф Флавий сообщает (Jos. AJ.XIII.5:9; BJ.II.8:2), что среди иудеев существует три религиозных течения: ессеи, саддукеи и фарисеи; но позднее он называет (Jos. AJ.XVIII.1:6) и четвертое, созданное Иудой Галилеянином, течение зелотов.

Слово зелот возникло от греческого дзэлот э с (zhlwt»j), которое является переводом семитского кан-на-ú (yi)æNaq) — ревнитель.

В I веке н.э. не было ни одного большого города, в котором не были бы собраны многочисленные деклассированные слои населения (lumpen-proletarii) — бродяги, нищие и всякого рода бандиты и разбойники. Наряду с Римом, Александрией и Антиохией Сирийской, огромное множество таких уголовников в лохмотьях вмещал Иерусалим.

Если фарисеи с 6 года н.э. выражали интересы по преимуществу средних слоев населения, то зелоты были представителями самых низших, неимущих классов, черни. В отличие от зажиточных и образованных слоев населения, выходцами из которых были фарисеи, эти деклассированные элементы высказывали готовность к борьбе совершенно другого масштаба, ибо жили по принципу ego nihil timeo, quia nihil habeo. Наоборот, когда конфликт между Римом и Иерусалимом обострялся, когда все ближе и ближе подступал решительный день восстания, фарисеи становились все более осторожными и медлительными.

Сильную поддержку люмпен-пролетариат встречал со стороны крестьянского населения Галилеи (Jos. XVII.10:5; Vita.11), ибо эти земледельцы и скотоводы были до крайней степени истощены податями и ростовщичеством и часто, разорившись, пополняли ряды бродяг. Галилейские разбойники и иерусалимские люмпены находились в постоянных сношениях и, наконец, составили в противоположность фарисеям особую партию, партию зелотов.

Во время восстания в 4 году до н.э. фарисеи и ревнители Закона все еще были солидарны, однако во время восстания 6 года, когда фарисей Садок не смог поднять своих единомышленников в Иерусалиме, произошел окончательный разрыв между этими двумя партиями.

Вот что пишет о течении зелотов Иосиф Флавий: “Родоначальником четвертой философской школы стал галилеянин Иуда. Приверженцы этой секты во всем прочем вполне примыкают к учению фарисеев. Зато у них замечается ничем не сдерживаемая любовь к свободе. Единственным руководителем и владыкой своим они считают Господа Бога. Идти на смерть они считают за ничто, равно как презирают смерть друзей и родственников, лишь бы не признавать над собой главенства человека. Так как в этом лично может убедиться всякий желающий, то я не считаю нужным особенно распространяться о них. Мне ведь нечего бояться, что моим словам о них не будет придано веры; напротив, мои слова далеко не исчерпывают всего их великодушия и готовности их подвергаться страданиям. Народ стал страдать от безумного увлечения ими при Гессии Флоре (64 - 66 гг. — Р.Х.), который был наместником и довел иудеев злоупотреблением своей власти до восстания против римлян” (Jos. AJ.XVIII.1:6).

Однако в начале этой главы (Ibid.1:1) Иосиф отзывается о зелотах далеко не с таким уважением: “Некий галилеянин Иуда, происходивший из города Гамалы, вместе с фарисеем Садоком стал побуждать народ к оказанию сопротивления, говоря, что допущение переписи поведет лишь к рабству. Они побуждали народ отстаивать свою свободу. Их не может постигнуть неудача, говорили они, потому что налицо самые благоприятные условия; даже если народ ошибется в своих расчетах, он создаст себе вечный почет и славу своим великодушным порывом; Предвечный лишь в том случае окажет иудеям поддержку, если они приведут в исполнение свои намерения, особенно же, если они, добиваясь великого, не отступят перед осуществлением своих планов.

Народ с восторгом внимал этим речам, и, таким образом, предприятие получило еще более рискованный характер. Не было большего бедствия для нашего простонародья, как то, какое уготовили ему вышеназванные люди [...]. Происходили постоянные разбойничьи набеги и умерщвления наиболее именитых граждан под предлогом преследования общего блага, на самом же деле для того, чтобы палачи могли пользоваться имуществом умерщвленных. Отсюда возникли всевозможные возмущения, происходил ряд политических убийств, отчасти вследствие кровопролитной междуусобной борьбы, так как люди, озверев, кидались друг на друга и в своем увлечении не желали оставлять в живых никого из своих противников, отчасти же вследствие избиения врагов. Наконец наступил голод, доводящий людей до крайнего бесстыдства; города брались насильно и разрушались, пока наконец эта смута не довела до того, что храм Предвечного стал жертвой пламени, брошенного врагами. Такое горе и такие осложнения приносят с собой нарушение и отвержение родных установлений для всех участников этого дела”.

Зелоты и выделившиеся из этой партии сикарии возглавили восставших в Иудейской войне 66 - 73 годов (Jos. AJ.XX.8:5-6; BJ.II.8:1; VII.8:1; Мишна.Санhедрин.9:6).

gG

П О Т У С Т О Р О Н У
Б И Б Л И И

Профиль императора Константина на монете

(музей Келси при Мичиганском университете)

Если любовь к предмету может способствовать лучшему его пониманию, то, надеюсь, будет признано, что я не погрешил против этого условия. Чтобы писать историю какой-нибудь религии, необходимо, во-первых, верить в нее (без этого невозможно понять, чем она очаровывала и удовлетворяла человеческое сознание); во-вторых, не верить в нее абсолютным образом, так как абсолютная вера несовместима с истинной историей. Но любовь может быть и без веры.

Э. Ж. Ренан [196]

А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше.

Апостол Павел [197]

Все вероисповедания лишь искажают идею Иисуса... Если бы Иисус вновь явился среди нас, он признал бы своими учениками не тех, которые думают заключить его учение целиком в несколько фраз катехизиса, а тех, которые работают над продолжением его дела... Нагорную проповедь не превзойти. Никакой переворот не побудит нас отказаться, в области религии, от нашей связи с великой интеллектуальной и моральной семьей, во главе которой сияет имя Иисуса. В этом смысле мы — христиане, даже если бы и расходились во всех отношениях с предшествовавшим нам христианским преданием.

Э. Ж. Ренан [198]