Старость в современном обществе

В традиционных обществах старым людям, как правило, оказывалось боль­шое уважение. В культурах с возрастной градацией «старейшины» обычно имели главное, часто решающее, слово в делах, касающихся всей общины. Авторитет мужчин и женщин в семьях, считает Э. Гидденс⁹, обычно увеличи­вался с возрастом. В индустриальных обществах, наоборот, старикам обычно недостает авторитета как в семье, так и в более широком социальном контек­сте. Выбывая из состава рабочей силы, они могут стать беднее, чем когда-либо раньше в жизни. В то же время происходит значительное увеличение доли населения старше 65 лет. В Британии в 1900 г. только один человек из 30 был старше 65 лет. Сегодня это соотношение составляет один к пяти. Такие изме­нения имеют место во всех индустриально развитых странах.

В больших семьях пожилые люди всегда были окружены заботой и вни­манием своих близких и в обществен­ной иерархии занимали далеко не пос­леднее место. Однако с развитием ур­банизации и быстрыми изменениями в социальной структуре общества это традиционное отношение к пожилым и престарелым начало меняться, причем не всегда в лучшую сторону.

В современном обществе старость протекает совсем иначе, чем в тради­ционном. В наши дни человек утрачивает способность следить за развити­ем науки и техническим прогрессом еще до того, как выходит на пенсию. Когда молодые работники приходят в наукоемкие отрасли производства, они вообще не видят там старших товарищей по профессии, поэтому контакт между поколениями ослабляется. Во время экономического кризиса первы­ми жертвами становятся пожилые, которые не могут приобрести новую профессию или приспособиться к изменившимся условиям. В обществах, перешедших в XX в. к рыночным отношениям, для поступающих на работу в перспективные фирмы ставится возрастной ограничитель — до 35 лет. Та­ким образом, научно-технический прогресс ущемляет права пожилых с двух сторон: при приеме на работу (их не берут или принимают в последнюю очередь) и при увольнении (их сокращают первыми).

Сейчас дети реже живут под одной крышей с родителями, семейные узы, связывающие престарелых с их детьми, оказываются часто не менее проч­ными, чем в традиционном обществе. Правда, это касается прежде всего индустриально развитых стран, достигших высокого уровня цивилизован­ности в оказании помощи престарелым.

⁹ См.: Э. Гидденс. Социология. М., 1999. С. 82-91.

В развитых странах люди пенсионного возраста стали здоровее своих предшественников. Сейчас даже принято подразделять пенсионеров на «молодых престарелых» и «пожилых престарелых».

В традиционных культурах достижение старости знаменовало вершину по­ложения, которого индивид, по крайней мере мужчина, мог достичь. В индуст­риальных обществах уход на покой приводит к прямо противоположным по­следствиям. Старым людям, живущим отдельно от детей и вытесненным с эко­номической арены, нелегко оплачивать последний этап своей жизни.

Средняя продолжительность жизни у европейцев и американцев сейчас значительно выше, чем у их бабушек и дедушек, но, так же как и последние, с наступлением старости они вынуждены жить одиноко. Некоторые ученые

считают, что для большинства из них со старостью приходит одиночество. Чис­ло пожилых женщин растет быстрее, чем число пожилых мужчин (в структу­ре всего населения). Среди людей сред­не-старшего возраста (около 70-80 лет) соотношение между женщинами и мужчинами примерно 125 к 100. Для престарелых (около 80 лет и старше) это соотношение 200 к 100.

Санкт-петербургские социологи много лет изучают положение, жизненные устремления и настроения пожи­лых жителей города¹⁰. Особенностью России, по их мнению, является рез­кое снижение нижних границ пожилого возраста, принудительно навязан­ных активным, трудоспособным и квалифицированным гражданам. Уже с 45 лет они становятся объектами возрастной политики на рынке труда, об­щественного остракизма как носители определенных социокультурных тра­диций, испытывают чувство бесперспективности социальной, профессио­нальной и личностной. Стресс и депрессия, отсутствие нормального пита­ния, витаминов и лекарственной помощи приближают «старость», понимаемую ими и обществом как ситуацию убогости, ненужности, нахлеб-ничества. Весь опыт их предыдущей созидательной (общественной и лич­ной) жизни вступает в противоречие с настоящим, маркируемым ими как очередной социальный катаклизм. Обладая чувством собственного досто­инства, они понимают внедряемые «сверху» рыночные отношения как оче­редной грабеж, экономические репрессии государства.