Глава 6. Работать с первым учеником было интересно

РАБОТАТЬ с первым учеником было интересно. Это, как и при работе с Веду­щим, был еще почти ребенок. Тоже девчушка, лет десяти-двенадцати. То, что бывает впервой, долго помнится. Но мне хочется рассказать об особом случае.

Путешествуя, я встретил Грея, которому по моему запросу был дан Учитель рисо­вания. Вот таким же образом, в ответ на чей-то запрос, мне пришел вызов на работу. Мой ученик жил в одном мире со мной. Когда я его увидел, мне издали бросилось в глаза что-то знакомое в посадке головы. Но я отбросил пришедшую мысль, что мы где-то встречались.

Он подошел ко мне в сопровождении Ведущего.

- Герман, это - твой Учитель. С этого момента ты в полном его подчинении, как был до этого - в моем. Помни, что Учитель будет обо всем информировать меня. Желаю успеха, - и он ушел, оставив нас один на один. В его словах об Учителе открыто прозвучала угроза, что я обо всем его проинформирую.

И все-таки в подростке, лет семнадцати на вид. было что-то знакомое. Даже имя! Мне казалось, что я его уже слышал. Юноша смотрел на меня, открыто и доверчи­во улыбаясь.

- Герман, права Учителя обязывают меня обо всем давать отчет твоему Ведущему. Но я думаю, что сложностей в отношениях у нас не возникнет.

- Я буду во всем тебя слушаться. Ты добрый.... Я вспомнил тебя сразу, как только увидел. Я всегда очень сильно хотел с тобой встретиться. Теперь ты - мой Учитель. Я счастлив!

- Герман, ты, должно быть, изменился за время. Мне многое в тебе знакомо. Но я не помню, где мы с тобой встречались и когда?

- Много, очень много лет назад, мы встретились у Врат, ведущих в тгот мир. Ты тогда раздал все съестное, что было в дорожной суме. Ты быстро пожен по 11|>;п и, и знал, что ты добрый....

- Герман, а как же ты?-я мгновенно вспомнил тот дет., и ею иетршо.

- Я еще года два ждал, пока за мной придут. ('писем тмин ней и |>а юмлроил лея и себе. Думал, что мне так и придется скитаться во веки вечные.

- Но все обошлось. Тебе даже дал и Учителя, I ерман, чтоуже хорошо. Значит, ты не

потерян для жизни. Ты живешь и будешь жить.

- Ты добр ко мне, Учитель.

Мне было немного странно слышать такое к себе обращение. Как-то сразу меж нами сложились доверительные отношения. Я не знал проблем с Германом. Поми­мо поэзии, а я должен был развить в нем эту наклонность, я еще многому учил его сам от себя. Отсылая отчеты о происходящем Ведущему Германа, я не раз получал от него указания быть более строгим к нему и не позволять ничего лишнего.

Меня коробило такое отношение к Герману. Он был чистым юношей, и не только в общении со мной, в чем я не сомневался. Однажды я все-таки решил вызвать его на откровенный разговор. За полгода, что мы были вместе, я не затрагивал события, кото­рые могли причинить ему боль.

- Герман, я не имею к тебе никаких нареканий. Для меня ты чист. А вот твой Ведущий постоянно твердит быть к тебе строже....

- Он всегда со мной так поступал, - перебил меня Герман, - я для него - убийца, и не более. Он не хочет видеть во мне человека.

- Герман, не вини его. У твоего Ведущего цель - воспитать тебя. А у каждого свои методы работы. Главное, чтобы цель была достигнута.

- При этом можно не считаться даже со мной? С моими чувствами, да? - почти прокричал юноша.

- Не обижайся, Герман. Пойми, что очень часто через боль приходит очищение.

- Может быть,... Но только ты за все это время видишь во мне Человека, а не убийцу. Я-то ведь был оправдан! С меня была снята греховность поступка, хотя я и прошел путь очищения не из легких. Пойми, меня не клеймили! Я чист! Я оправдан!

- и Герман протянул ко мне обе руки, широко разведя пальцы. - Видишь, они все целы....

- Не горячись, Герман, прошу тебя, не надо, - и я, подойдя к нему, сильно прижал юношу к себе. - Успокойся, Герман. Ты еще долго будешь работать со мной. За это время я постараюсь тебя научить очень многому из того, что знаю сам, и тому, что необходимо тебе.

- Благодарю, Учитель! - в глазах Германа, обращенных ко мне, светилась призна­тельность и искренняя благодарность.

Обнимая юношу, я вспомнил Бена. Мне подумалось: то, что я не отдал Бену, я отдам Герману. На этом наш разговор был окончен. Лишь спустя еще несколько месяцев, мы вернулись к разговору, начатому мной.

- Знаешь, Учитель, - как-то сам начал Герман, - я давно хотел поговорить с тобой, только все не решался. А теперь мне кажется, что я могу свободно говорить о своем прошлом. Воспоминания уже не ранят меня так, как раньше.

- Я говорил тебе, что со временем у тебя изменится отношение ко всему окруже­нию.

- Это благодаря тебе, Учитель.

- Не столько из-за меня, сколько твое стремление стать возвышенней привело тебя к тому, что ты постиг; и еще будешь постигать. Герман, что есть путь очищения?

- Разве ты не знаешь этого, Учитель?

- Я знаю, что существует путь очищения; знаю, что для каждого человека он сво­еобразен. Но близко мне никогда не приходилось сталкиваться с подобным.

- Учитель, хочешь, я расскажу тебе о себе?

- Если не тяжело вспоминать....

- Я уже освободился от боли за свое прошлое. Оно со мной, но я свободен от его гнета.... Когда я прошел Врата, там меня встречал Ведущий. Ты видел его.

- Он все эти годы ведет тебя?

- Да. Лишь по своему усмотрению выбирает мне Учителей.

- А как же со мной?

- Тебя дали Свыше, без ведома Ведущего. Он, конечно, знал, но не выбирал тебя. Ему указали, и все. Так вот, он встретил меня и всегда был рядом или где-то недалеко.

- Откуда ты это знаешь?

- Я чувствовал его присутствие. Он и теперь часто бывает недалеко от нас. Он следит за нами, точнее, за мной. Да и пусть, я не боюсь его больше.... Я жил сначала с ним в его доме. Он не позволял мне никуда выходить, а когда я попросил его увидеться с родными, он отказал мне в просьбе.

- Почему?

- Я на особом положении. И до сих пор я никого не видел из своих. Таково нака­зание осужденных в изгнание на путь очищения.

- Я даже и не знал об этом обстоятельстве.

- Скоро будет снят этот запрет с меня. Мне говорил про это сам Ведущий.

- Герман, расскажи о пути очищения.

- Это трудно объяснить словами, но я попробую. Понимаешь, остаешься один и живешь отведенный тебе срок, я не знаю, в каком мире. Трудно даже описать все происходящее, потому что теряешься, где реальность, а где преследующие видения. Здесь все учитывается: каждый шаг, поступок, каждое слово. Надо во всем контроли­ровать себя. Ошибся - обстановка ухудшится. Поступил благоразумно - становится немного легче.

- Что именно делал ты?

- Я не совсем помню. Так, лишь отдельные моменты, когда разум прояснялся и возвращалось восприятие происходящего. Все как в кошмарном сне.

- Не вспоминай, Герман. Это мучительно.

- Если честно, то да. После этого кошмара жизнь показалась раем. Хотя длилось это не долго. Я узнал от Ведущего, что на мне запрет: видеть родных не могу. А потом он отдал меня Учителю.

- Чему он тебя обучал?

- Да так — разному. Многое я уже умел. С одеждой, вот, долго не получалось, но ничего, научился. Потом он дома меня строить учил и превращать их в прах. Инте­ресно. Только холоден со мной был, строг во всем. Ничего лишнего не спроси - не скажет...

- Его работа такая, Герман.

- А потом еще три Учителя было. Они со мной отдельно занимались, время от времени сменяя друг друга. Мне хотелось общаться с людьми, а я был заперт в домике Ведущего. Дальше его сада выйти не мог, даже если и очень хотелось. Меня что-то неведомое удерживало. Что спасало - библиотека в его доме. Когда уходил Учитель, я брал книги и читал. Читал все подряд, что попадалось.

- А как же с поэзией?

- Не знаю. Само пришло. От тоски и одиночества, наверное. Состояние такое было - вырваться бы из заточения и парить высоко-высоко, глядя на Землю сверху. В такие минуты на душе легко становилось. Я представлял себе то, что мог бы увидеть. Порой мне действительно казалось, что я лечу.... Только вот выразить мысли не мог. Нескладно получалось. Я записывал и оставлял их....

- Герман, почему ты мне ничего об этих записях до сих пор не сказал?

- Сейчас много новых идей и слог лучше. Все то - не интересно.

- И все же, покажи мне их.

- Если ты так хочешь, Учитель, я принесу тебе их - прочти, только вне моего

присутствия.

- Почему, Герман?

- Мне стыдно за посещавшие меня глупости, - и Герман, положив передо мной на столик свои записи, почти бегом вышел в сад.

Я прочел их и поразился глубине мысли. Юноша много страдал от одиночества. В этом мы были духовно очень близки.

Ненавязчиво я все же убедил Германа вернуться к записям и обработать их. Та­ким образом, у него родилась серия стихов, в которых жило прошлое....

Герман находился в моем доме. Я не имел права нарушить запрет и позволить ему встретиться с родными. Но я сделал для него то, что мог. Я показал ему тех, кто остался на Земле, и тех, кто уже жил здесь. Я не пытался его изолировать от общества, если ко мне кто-то приходил. Если я шел куда-то, Герман всегда был со мной. Его Ведущий не одобрял моего метода работы, тогда я дал запрос в Банк Космоса и получил ответ, что могу свободно общаться с юношей, не нарушая основных запретов. Таким образом, Герман получил относительную свободу. И я стал его везде брать с собой. Мы много путешествовали с ним по разным мирам. Часто бывали и на Земле, обходя лишь места, где он мог бы встретиться с родными.

Герман быстро все схватывал на лету. Его поэтический слог восхищал меня. Во многом он превзошел своего Учителя. Можно было и завершить обучение, но я нахо­дил разные предлоги, чтобы еще хоть не надолго удержать его рядом с собой. Я очень сильно привязался к Герману.

И вот мне пришла информация: дать полный отчет о проделанной работе. Это означало только одно - мое время истекло! Герман уйдет от меня. Единственное, что меня утешало, это то, что юноша окреп духом, приобрел много знаний и опыта жизни. За двенадцать лет, проведенных вместе, я отдал яму все то, что только по­зволял мне Банк Космоса, обходя запреты, установленные Свыше.

Через месяца пол,гора, когда был отослан последний отчет, мы расстались. Прав-

да, не навсегда! Через несколько лет мы встретимся снова. Но тогда об этом мы и не думали....

Когда мы расстались с Германом, у меня осталась некая особая привязанность к Земле. Мне нравилось сходить на Землю и бродить где придется. Мне было странно такое влечение. И все же что-то незримое меня тянуло туда, оно было превыше моих сил...

Я УЖЕ не был одиноким здесь. Прошло более века, как живу в этом мире. Пришли мой отец и сестра; мама и она же - дочь Анны. Мама прожила на Земле недолгий век, оставив троих детей подростками, вернулась к отцу, сохранив свой прежний облик. Собрались все близкие. Мы были счастливы! Чего можно желать еще: ведь мы все были снова вместе!

А меня же что-то незримое тянуло на Землю. В свободное от работы время я спускался туда и искал.... Да, меня преследовало чувство, что я ищу! Но что я мог найти?!

И вот, в двадцатом столетии в начале восьмидесятых годов, на земле Казахстана в пригороде крупного города однажды зимой... я проходил мимо небольшой школы. Дети играли в снежки. И... в какой-то миг девчушка в профиль ко мне показалась мне до боли знакомой. Я отшатнулся от поразившего меня сходства. Но это только миг! Нет, она не была похожа на ту, что причинила мне столько боли.... Мне пока­залось...... Я не мог оставаться здесь больше. На меня нахлынуло множество про­тиворечивых чувств. И вернувшись домой, долго не мог совладеть с собой, не мог найти себе места. Никого не хотел видеть, избегал любых встреч. Некоторое успо­коение приходило лишь в моем излюбленном месте уединения, и то - ненадолго.

Чувство, переполняющее меня, не давало мне покоя. Я не мог найти этому чув­ству имя. Так не могло долго продолжаться.... И вот я вновь на Земле. Долго искал ее - ту, что поразила мое воображение. Хотя на поиски ушло всего около недели, мне эти дни показались вечностью. И все же я нашел ее!

Девчушка-подросток! Она стала занимать все мои мысли. И я очень часто спус­кался к ней и ради нее на Землю....

Бабушка, мама и отец были шокированы моей страстью. Меня поддержала сест­ра Анна. А Учитель сказал:

- Ты нашел то, что искал. Сбереги свое счастье.

И действительно, я был счастлив! Мир мне показался иным - краски стали ярче. И моя спутница многих лет - Грусть - оставила меня.... Все стало иным, потому что ко мне пришла Любовь.

Сбылись слова Всевышнего, я нашел ее здесь, в этом мире, хоть она и жила на Земле. Я бережно хранил в сердце милый образ. Я что-то должен был делать для нее, но не знал - что. Заметив в ней богатое воображение и целый мир фантазий, я сделал на нее запрос в Банк Космоса. Втайне от меня то же самое сделал и Учитель. Ответ, видимо, мы получили в один день.

- Николай, я не знаю, как ты воспримешь то, что я скажу тебе. Но мне пришел ответ на запрос. Очевидно, и ты скоро получишь информацию....

- Ты хочешь сказать, что у меня новая ученица?

- Ты уже знаешь?

- Да, Учитель, я знаю, о чем ты хочешь сказать. Я тоже делал запрос и получил ответ.

- Ты рад?

- Безумно рад^Я бесконечно счастлив!

Неполных десять лет она была моей ученицей. Я работал с ней с особым желани­ем. Она была для меня частью моей жизни. И я отдавал ей всю свою нежность. Долгое время не решался взглянуть на нее как на душу. Однажды... мне показалось, что милая девушка с золотистыми волосами, которую я встретил в стране Грез, очень близка и дорога мне. Я чувствовал к ней любовь. Такое открытие меня озадачило. И я следил за ней, стараясь быть незамеченным. Я шел за ней тенью, пока она не вошла в тело. Ошибки не было: это была она! Вот так впервые я встретил ее дух.

Я недооценил хрупкую девочку-подростка... Ее дух очень силен! Я узнал о ней, как считал, все, но ошибся. Мне была известна только ее земная жизнь. О прошлом я ничего не знал. Мне не давалась о ее прошлом никакая информация, и я решил, что в теле она живет первую жизнь. Как же я ошибся!

Я посещал страну Грез и наблюдал за ней. Мне казалось, что она ничего не подо­зревает. Однако......

- Скажи, как долго ты будешь таиться от меня? - обратилась она ко мне, появив­шись внезапно рядом со мной в тот миг, когда я потерял ее из вида.

- Я не хочу тебе боли, поэтому шел рядом, не открывая себя.

- Но я с самой первой встречи в стране Грез тоже ищу тебя.

- Ты ищешь меня? - я был удивлен. - Зачем?

- Мы духовно очень близки. Ты притягиваешь меня. И я знаю, что ты помогаешь мне.

- Помогаю?

- Ну да, ты - мой Учитель.

Я был шокирован ее ответом. Откуда она могла это знать? Я постарался совла­дать с чувствами и мыслями, снедающими меня в этот миг массой противоречий.

- Учитель работает, а не помогает....

- Не лукавь, - она перебила меня на полуслове и посмотрела так, что мне показа­лось: она видит меня насквозь, - ты не только работаешь со мной, но и заботишься обо мне, потому что я небезразлична тебе. Ты радуешься, когда видишь меня.

- Не буду скрывать. Ты права, и для меня ты больше, намного больше, чем учени­ца. Но скажи, откуда тебе известно, что я - твой Учитель?

- Мне не составило труда узнать об этом. Не спрашивай - как, я едва ли смогу тебе ответить. А вот о твоих чувствах ко мне, - она на миг осеклась и твердо, с уверенностью взглянув мне в глаза, добавила, - они взаимны. Прощай, мне пора!

Я не мог двинуться с места. Не ослышался ли я, не пригрезилось ли мне все

происходящее?

Нет. Все было реальностью! Мы еще несколько раз встречались с ней в стране Грез. Какое же это было счастливое время для меня. Но недолгим оказалось счас­тье....

Из Банка Космоса пришло предупреждение, что я могу лишиться работы со сво­ей ученицей, так как вошел с ней в тесный контакт. Я знал о таком запрете и все же нарушил его. После предупреждения я еще раз искал встречи с ней. Я должен был объяснить ей причину, почему мы не должны более видеться.

- Это значит, что мы больше никогда с тобою не встретимся? - в ее голосе звучала боль.

- Нет, что ты! Милая моя, я буду работать с тобой, как и раньше, воздействуя со стороны. Так лучше для нас обоих. Иначе я могу потерять тебя навсегда. Понима­ешь?

- Да, конечно, понимаю. Но уже не смогу тебя забыть. Твой образ будет жить со мной; во мне.

- Милая, я не знаю, на какое время нас разлучают, мне было сказано в предупреж­дении: не видеться с тобой до определенного Свыше срока.

- Что это значит? - в ее глазах мелькнула радость и надежда.

- Если б я знал!

- Значит, у нас есть надежда на будущее. Николай, я сохраню в себе твой образ, пронесу его через годы. А теперь оставь меня. Я не желаю тебе неприятностей по работе. И до встречи....

-До встречи....

ОНА ОКАЗАЛАСЬ во много раз сильнее меня духом! Я чувствовал, что сказал и объяснил все, что был должен, но во мне не было силы первому сказать ей: К«Про-щай!» И она это сделала за меня.

Мы расстались почти на десять лет. Конечно, я работал с ней, заботился, но мы не виделись. Точнее, я мог ее видеть, она же меня - нет!...

Я настолько проникся ее образом, что жил ее миром, ее восприятием жизни. Вме­сте с нею и радовался, и грустил, и переживал....

Во всех мужчинах, встречавшихся на ее пути, она пыталась найти меня. Я видел и знал это, но ничего не мог сделать, чтобы хоть как-то облегчить ей внутреннюю борьбу с самой собой.

Милая моя, она жила глубоким внутренним миром, в который редко кого впускала, а если, впустив, теряла, то очень долго и болезненно переживала потерю. Тайно и безот­ветно она влюблялась. А не находя в избраннике ничего общего со мной - разочаровы­валась и сильно переживала. Мой образ хранила ее душа. А сознание металось от про­тиворечивых чувств....

И вот однажды мне пришло Свыше через Банк Космоса сообщение, что я могу вступить в прямой контакт со своей ученицей. Запрет на встречи был снят.

Как же мы были счастливы!

Но ее жизнь шла своим чередом. Много из наших встреч она не помнила, лишь отдельные моменты. И тогда в ее устах рождались прекрасные стихи. Она силою слога превзошла меня. И, работая с ней, я многому учился сам.

Изредка я приходил к ней, и мы вместе проводили счастливое время. Я много рассказывал ей об Учителе, Николосе и Одине. Ей было интересно увидеть сад и цветник, где растут говорящие цветы.

Выбрав момент, когда Лючия на несколько дней уходила к своим родителям, мы побывали у Николоса в гостях.

К дому мы шли через поле пшеницы. Ветер развевал материю ее голубого платья. От ходьбы и ветра выбилась прядь волос, золотистые, они становились еще ярче в! отливах пшеницы. Ее щеки зарумянились. Подходя к дому, мы оказались возле ко-| лодца.

- Давай попьем воды, Николай. Иначе я сгорю от жажды, - и она сама стала под­нимать ведро с водой из колодца. Подойдя к ней, я помог. Она жадно пила воду.

- Нам еще долго идти?

- Нет, домик не виден из-за зелени деревьев.

- Так вот здесь уже начинаются владения старца Николоса?

- Да. Я попросил его принять прежний облик старца, чтобы ты увидела его таким, каким я его встретил.

- Идем быстрее, это так интересно! - и она быстро зашагала по дорожке к дому.

Ей немного не повезло. В этот день ни один цветок не спел песенки. Но Николос показал уже срезанный цветок. Каким же счастьем светились ее глаза. Сколько же было радости и впечатлений!

Николос потчевал нас чаем на травах и душистым медом. Мы сидели за столиком в саду, где насвистывал соловей. Время летело быстро. Нам пришла пора возвра­щаться....

Несколько раз мы бывали с ней у меня дома и, уходя на озера, катались на лодке. Однажды она танцевала, танцевала для меня. За время танца несколько раз на ней менялась одежда. Она была божественно прекрасна! Никогда не забуду этого танца, когда движения сливаются с музыкой и роднятся с состоянием души, а одежда ото­бражает настроение и дополняет линии движений!

Мы побывали л у Одина на Радужной. Я не смогу забыть этот день. Один нена­долго отлучился, попросив меня:

- Николай, если не трудно, сходи на рынок. Я не ждал гостей; возьми, что посчи­таешь нужным, я быстро вернусь.

- Хорошо, Один. Мы подождем тебя.

Она осталась отдыхать возле дома в кровати, натянутой меж раскидистых дере­вьев,^ я сходил на рынок.

- Николай, что же ты так долго?! Я ждала тебя, и мне казалось, что ты не вер­нешься....

- Как же я мог тебя оставить!...

Когда вернулся Один, нам было время возвращаться. Мы немного поговорили, и... она вернулась на Землю....

Помню, как мы гуляли по лесу, и я решил показать чудесный родничок леса, его жемчужину — прекрасную и неповторимую! Мы подошли к родничку. От воды шла ощутимая прохлада. Рядом с родничком стояла кружечка из бересты. Я зачерпнул воды. Немного отпил и протянул ей.

- Николай, что это?! - взяв из моих рук кружечку, удивленно воскликнула она.

Да и было чему удивляться. Чаша родника наполнялась по капле. Капельки жем­чужинками падали с каменистого выступа над родничком. Она, очарованная уви­денным, затаив дыхание, следила за каждой капелькой, падающей в чашу. Упала еще одна жемчужина и... - тишина.

- Я никогда не видела подобного! Какое же это чудо!

- Ты рада?... Я знал, что ты удивишься родничку.

Еще мне вспоминается встреча, когда мы бродили у реки. Посмотрев на водопад, мы поднялись вверх по течению. На лугу было много цветов, они благоухали; над цветами порхали бабочки.

- Николай, давай немного отдохнем здесь.

- Если ты хочешь, я не возражаю.

Она склонилась над прекрасным лиловым колокольчиком, вдыхая его аромат, а меня осенила мысль сделать из цветов венок для нее. И я воплотил в жизнь свою идею.

Я хотел одеть ей венок на голову, но она отстранила мою руку, сказав:

- Не надо, Николай; есть такая примета - к разлуке дарят венок. А я не хочу с гобой расставаться.

-Я не знал...

- А мы его предадим воде, пусть она его примет в дар от нас, - и бережно опусти­ла венок на гладь воды. Легкое течение понесло его вдаль к водопаду....

КАК МНОГО всего пережито! В моем сердце жила с радостью и боль.... К ней пришла любовь на Земле. В чем-то она в своем избраннике видела меня. Она тяну­лась к нему и сердцем и душой. Она металась, мучилась от внутренней борьбы. Видя ее муки, страдал и я. Страдал потому, что ничего не мог изменить в происходящем и никак не мог на нее воздействовать, чтобы облегчить переживания. Я боялся ее потерять....

Что-то вмешалось в ее жизнь Свыше. Они не ругались, но... расстались. Мне стыдно признаться в своем эгоизме, но глубоко внутренне я был рад, что он ушел от нее. Я метался и переживал не меньше, чем она. Меня одолевали сомнения, но наши встречи говорили о том, что мы по-прежнему духовно близки и неразлучны и ничто не стоит меж нами.

Не знаю, зачем и почему на ее долю выпало еще много испытаний. Я знал о них, но не имел

права обмолвиться даже словом. Иначе могло все рухнуть. Чтобы мы могли соединиться, мне было определено Свыше - стать ее сыном....

О! Как я переживал и молился за нее, чтобы в час испытаний она не ошиблась, не оступилась! Она должна была пройти путь соблазна, на который не поддалась, тогда ей усложнили ситуацию, подведя события так, что она могла быть изнасилована! Я не мог этого пережить, но и сказать ей не мог ни слова. Милая моя, с именем Бога на устах, она вышла из этой борьбы. Она осталась чиста и верна своему обету! И это для нее было не последнее испытание. Но мне стало спокойнее: самое страшное она прошла....

Как много значит: потерять девичью честь! Женщине это дано Свыше; пересту­пить запретную грань - все равно, что совершить самоубийство. Нет, переступив­шие грань запрета не попадают в мир самоубийц, но ломают себе свою жизнь. И несут Карму ответственности уже на Земле, а потом и здесь, в этом мире. Те, кто по своей воле, отдается мужчине вне брака, горько каются. Одно то, что рушится жизнь женщины на Земле, другое - она здесь проходит путь искупления. Он не из легких. А как же те, кто подвергся насилию против своих убеждений? Они не несут за свершившееся ответственности, если сделали все возможное, чтобы избежать на­силия. Однако ситуация судится только Всевышним, только Он решает правоту со­бытия.

Те же, кто встает на путь проституции...... Мне претит это слово. Эти души обрекают

себя на гибель. Падшая женщина и здесь остается падшей. Она приходит порочной, то есть, несвободной от порока, и продолжает свои деяния и здесь. До тех пор, пока не деградирует как личность. Если же есть шанс восстановить дух, он дается через возврат на Землю и жизнь, полную искушений и соблазнов, чтобы полностью увериться в избав­лении от порока.

Жизнь падших женщин ужасна — они не знают приюта: их жилища даже если и роскошны - всего лишь плод воображения, а не реальность. Они заманивают жертв в свои сети, а чаще сами бывают жертвами у блуждающих и тоже падших духов, особенно, если попадают в мир соприкосновения Света и Тьмы.

Я и сам когда-то попал под чары падшей женщины. Изменив свой облик, она заманила меня к себе. Спасло меня Чудо!... Жутко вспоминать ее настоящий облик, даже по прошествии многих лет.

Горек удел и пьяниц, не избавившихся от порока зелья на Земле. Они не могут здесь жить спокойно, их преследует Дух зелья, которому они отдаются, пристрас­тившись к алкоголю. Освободиться от его влияния трудно! Таких людей преследует запах вина или любого другого спиртного напитка до тех пор, пока они не находят путь удовлетворить растущую день ото дня прихоть: во что бы то ни стало соприкоснуться с одолевающим запахом. Путь к удовлетворению прихоти прост — Земля!

Дух, одолеваемый Духом зелья, спускается на Землю и находит человека, упот­ребляющего именно тот спиртной напиток, запах которого преследует его самого, и пристраивается к нему. Становится блуждающим духом! Человек пьет, а дух через него вдыхает пары зелья, чем вынуждает его пить все больше и больше, и чаще.

Блуждающий дух постепенно деградирует и разрушается как личность. Но чело­век, к которому он пристраивается, тоже по-своему деградирует на Земле: меняет­ся его облик, образ жизни и многое другое.... Возле одного человека может соби­раться до десятка, а то и более блуждающих духов. Часто такой человек обречен на гибель.

Не все пьяницы, придя в этот мир, обречены на гибель. Есть души, которые через возврат на Землю полностью восстанавливают свой дух.

Шанс к возрождению дается каждому. Используя его, можно обрести жизнь, а можно и усугубить свое положение. Жизнь на Земле полна соблазнов....

МОИ ПЕРЕЖИВАНИЯ доводили меня до отчаяния. В такие минуты я удалялся в излюбленное место уединения у реки, только там обретая успокоение. Я знал, что самое тяжелое для нее позади, но предстояли и другие события....

Теперь уже все переживания позади. Она осталась верна своему обету и чистой пошла под венец.

Я же хочу рассказать о том, как душа воспринимает зачатие, готовясь к переходу на Землю.

Своих родителей я знал. Мне предстояло выбрать путь на Земле. Из семи предложен­ных мне вариантов я выбрал три и составил для себя единый путь. Возможно и такое, хотя чаще выбирается уже готовый вариант.

О своей грядущей Земной жизни я не имею права говорить, чтобы избежать пе­ремен. Все, о чем могу поведать, - мне в этой жизни очень часто не хватало реши­тельности, а с нею - и мужества. Я часто метался, сомневался.... Поэтому, идя на Землю, я ставлю перед собой одну из целей - быть сильным, стойким, решительным и мужественным. Одним словом - мне необходимо укрепить свой дух, закалив себя и воспитав в себе силу воли. Это не значит, что я совсем безволен, иначе мне не доверили бы работу Учителя, но я хочу приобретенные за годы черты характера сделать более устойчивыми.

При выборе жизненного пути определяется срок или дата прихода на Землю, ис­ходя из которой вычисляется момент зачатия.

В момент зачатия между душой, идущей на Землю, и родителями устанавливается некая связь, которая сохраняется до смерти с матерью. С отцом же ниточка, связующая его плод, обрывается в момент родов. При этом отец не теряет с ребенком ни кровного, ни духовного родства. Все сохраняется. С матерью же эта связь более прочная: она суще­ствует в астральном виде и тянется от пупка ребенка к матери, на каком бы расстоянии они ни находились. Эта связь прерывается лишь со смертью одного из них.

Одно из основных предназначений женщины на Земле - полностью и всецело посвятить себя воспитанию детей. Поэтому так сильна связь между ней и детьми. Отец, конечно, тоже должен воспитывать своих детей. К тому же мужчина несет полную ответственность за рожденных от него детей, даже если он и не знает о существовании таковых. Это усиливает его ответственность за брошенное семя.

Потому что мужчина, как и женщина, должен соблюдать чистоту плоти.

Так вот, в момент зачатия образуется связь между родителями и душой, идущей на Землю. Между мной и родителями тоже образовалась такая связь. Изменилось ли мое состояние? Конечно, да! И очень сильно!

Душа, идущая на Землю, переходит на особое положение. Потому что постоянно чувствует тяготение к строящемуся во чреве матери плоду — своему будущему телу. Прихоть женщины - не ее прихоть, а потребность плода и духа. В первом случае -необходимые элементы берутся из поступающей пищи. А во втором - потребность духа, которая возникает из-за образовавшейся связи между телом и самим духом. При строительстве тела и его росте дух испытывает некоторое состояние дис­комфорта. У меня же возникает ощущение, что я нахожусь в неком изолированном пространстве. Это пространство заслоняется от меня стеной; как если бы я просто стоял, а меня по кругу закладывали кирпичами или камнями, оставляя при этом некое пространство, чтобы я мог относительно свободно двигаться. Это только мои ощущения, мое восприятие происходящего, что совсем не обязательно для других. В первые недели беременности моя мама испытала приступы, ведущие к сбросу плода. Она ощущала физическую боль и испытывала страх потерять зародившую­ся в ней жизнь.

Мне же было относительно легче. Я не испытывал боли физической, боль была иной. Нить, связывающая меня с матерью, резко сокращалась, и я испытывал силь­ное тяготение к плоду (телу). И то некое изолированное пространство, в котором я постоянно ощущаю свое присутствие, сжималось вокруг меня, пытаясь повергнуть во тьму. Я еще раз говорю, что это мои ощущения и восприятие происходящего, что необязательно для других....

Через несколько месяцев мне предстоит путь в Долину Перехода к Озеру Забве­ния, а оттуда - на Землю....

Трудно сказать, что испытывает душа в момент схода на Землю. Я знаю лишь, что со стороны она смотрится маленькой звездочкой или огоньком, двигающимся по Млечному Пути к Земле.

Как соединяется душа с телом - таинство Боже. Что испытывает душа при соеди­нении с телом? Не знаю. Но травмы, полученные телом при родах, сохраняются; они запечатляются мозгом. Значит ли это, что дух соединяется с телом еще до выхода из чрева...?