Калган - планета с уникальной историей. История Термина, например, -
непрерывный подъем; история Трантора - непрерывный спад.
Калган еще до появления на свет Хари Селдона прославился на всю
Галактику, как мир удовольствий. Развлечения были на Калгане основной - и
чрезвычайно прибыльной - отраслью промышленности. Увеселение публики -
индустрия, которой не грозит кризис. Цивилизация в Галактике постепенно
умирала, а Калган процветал. Как бы ни складывалось экономическое и
политическое положение в соседних секторах Галактики, в них всегда
находилась элита, а развлечения, как известно, - ее основная обязанность и
привилегия. Калган с одинаковой готовностью ублажал как имперскую
аристократию - томных, надушенных лордов и страстных, хищных леди, так и
солдафонов-диктаторов с их расфуфыренными подругами и преуспевающих
толстощеких промышленников Фонда с их преступными любовницами.
Все они имели деньги, это главное их сходство затмевало все различия.
И поскольку продукция Калгана пользовалась неослабевающим спросом, а
Калгану было безразлично, от кого получать за нее деньги; поскольку Калган
не вмешивался в галактическую политику, никого не поддерживал и ни с кем
не соперничал, он процветал, когда другие нищенствовали, и пресыщался,
когда другие голодали.
Потом появился Мул, и Калган пал перед завоевателем, равнодушным ко
всем удовольствиям, кроме завоеваний. Для Мула все миры были одинаковы.
На десять лет Калган оказался в непривычной роли галактической
столицы, центра огромной империи, величайшей со времен Первой
Галактической Империи.
Мул умер, его империя распалась. Первым откололся Фонд, вслед за ним
восстановили свою независимость и другие доминионы Мула.
Прошло пятьдесят лет, и на Калгане осталось лишь смутное воспоминание
о власти над другими мирами. Оно опьяняло, как опиум, и Калган уже не мог
вернуться к прежней беззаботной жизни. Калганом правили люди, которых в
Фонде называли лордами. Сами они именовали себя Первыми Гражданами,
подражая Мулу, и мнили себя великими завоевателями.
Последний Первый Гражданин занимал этот пост всего пять месяцев. Он
получил его, пользуясь своим положением командующего флотом и
неосторожностью предыдущего Первого Гражданина. На Калгане не нашлось
людей, настолько глупых, чтобы поставить вопрос о законности пребывания
нового Первого Гражданина на его посту. Это не первый подобный случай в
истории.
Однако, столь нецивилизованная процедура выхода к власти иногда
пропускает наверх достаточно способных людей. Лорд Штеттин был
компетентным и самостоятельным правителем. С ним нелегко было
договориться.
С ним не мог сладить его Первый министр, честно служивший предыдущему
лорду и готовый столь же честно служить всем последующим, на которых
хватит его жизни.
С ним не могла сладить леди Каллиа, значившая для лорда Штеттина
больше, чем просто подруга, но меньше, чем жена.
В тот вечер все трое сидели в личных апартаментах лорда Штеттина.
Первый Гражданин, величественный и блестящий, в форме адмирала, сидел на
зачехленном стуле так прямо и неподвижно, будто тоже был отлит из
пластмассы. Первый министр Лев Меирус отсутствующим взглядом смотрел мимо
Первого Гражданина и рассеянно гладил длинным пальцем свой крючковатый
нос. Леди Каллиа, надув губки, полулежала на кушетке, обитой мягким мехом.
- Сэр, - сказал Меирус (это был единственный титул Первого
Гражданина), - вы недооцениваете непрерывность истории. Опыт вашей жизни,
полной подвигов и свершений, подсказывает вам убеждение, что ход истории
можно в любой момент изменить, приложив известное усилие. Вынужден
заметить, что это не так.
- Это доказал Мул.
- Его жизнь никто не в силах повторить. Он был больше, чем человек,
согласитесь. И даже ему не все удалось.
- Котик, - пропела леди Каллиа.
Первый Гражданин сердито отмахнулся, и она испуганно умолкла.
- Не мешай, Каллиа! Меирус, я устал от бездействия. Мой
предшественник отдал жизнь, чтобы организовать флот, равного которому нет
во всей Галактике.
Он умер, так и не воспользовавшись этим совершенным и мощным орудием.
Бездействуя, оно заржавеет, а я, адмирал, не могу этого допустить. Мы
постоянно вкладываем во флот деньги, ничего не получая от него. Офицеры
жаждут славы, а солдаты - трофеев. Калгану нужна империя - вы можете это
понять?
- Я вас понимаю, постарайтесь и вы меня понять. Власть, слава, добыча
приятны, когда они есть. Путь к ним опасен и почти всегда неприятен. Удача
может неожиданно обернуться поражением. Вспомните, нападение на Фонд ни
для кого хорошо не кончалось. Даже Мулу не стоило с ним связываться...
В пустых голубых глазах леди Каллии стояли слезы. Ей так редко
приходилось бывать с Котиком наедине. Этот вечер он обещал ей, но вот
пришел этот ужасный, седобородый, худой человек, всегда глядящий скорее
сквозь нее, чем на нее. И Котик принял его. Она не решалась произнести ни
слова, боялась даже всхлипнуть.
Штеттин был в том настроении, которое леди Каллиа больше всего не
любила. Он говорил жестко и нетерпеливо:
- Вы раб далекого прошлого. Фонд превосходит нас по территории и
численности населения, но в нем нет единства. Он распадется под нашими
ударами. Лишь инерция удерживает вместе миры Фонда, а я достаточно силен,
чтобы ее преодолеть. Фонд был силен раньше, когда ни у кого больше не было
атомной энергии, а флоты состояли из разбитых посудин.
Мул положил конец монополии Фонда на науку. Он распространил по всей
Галактике знание, которое Фонд держал в секрете. У нас есть все, чтобы
выступить против Фонда.
- Вы забываете о том, что существует Второй Фонд, - холодно заметил
Меирус.
- Второй Фонд? - так же холодно переспросил Штеттин. - Вам известны
его намерения? Ему потребовалось десять лет на то, чтобы уничтожить Мула,
если верить сказкам о том, что Мула уничтожил именно Второй Фонд. Вы
знаете, что среди психологов и социологов Фонда широко распространено
мнение, что Мул полностью сорвал план Селдона? Если же действие плана
прекратилось, значит, образовался вакуум, который я могу заполнить.
- Мы знаем об этом так немного, что не имеем права принимать решения.
- Мы можем узнать больше. На нашей планете сейчас находится гражданин
Фонда - некий Хомир Мунн. Он написал несколько работ о Муле, где высказал
мнение, что План Селдона сорван.
- Я слышал о нем и о его работах, - кивнул Первый министр. - Что ему
нужно на Калгане?
- Он просил разрешения посетить дворец Мула.
- Вот как... Нужно отказать. Не следует разрушать суеверие, на
котором держится государство.
- Я подумаю об этом и объявлю о своем решении при следующей встрече.
Меирус поклонился и вышел.
Леди Каллиа со слезами в голосе спросила:
- Ты не сердишься на меня, Котик?
Штеттин напустился на нее:
- Сколько раз я тебя просил не называть меня так при посторонних!
- Тебе нравилось...
- Разонравилось! Чтобы этого больше никогда не было!
Штеттин мрачно уставился в пол. Удивительно, как он терпел ее до сих
пор. Она была добрым, недалеким существом, приятным на ощупь. Ее
привязанность скрашивала полную превратностей жизнь Штеттина, но в
последнее время эта привязанность становилась утомительной. Каллиа мечтала
о свадьбе, о титуле Первой Дамы.
Странно: адмирала она вполне устраивала, а Первому Гражданину и
будущему завоевателю нужно было что-то большее. Ему нужны были наследники,
способные удержать его будущие доминионы. У Мула не было наследников,
поэтому его империя не пережила его. Ему, Штеттину, нужна для основания
женщина из какой-нибудь знатной семьи Фонда.
Он подумал, не избавиться ли от Каллии. Это будет нетрудно. Впрочем,
не стоит. Она иногда оказывается очень полезной.
Каллиа тем временем приободрилась. Седобородый ушел, и железные черты
Котика понемногу смягчились. Каллиа плавным движением поднялась с кушетки
и прижалась к Штеттину.
- Ну, не ругай меня, пожалуйста...
- Ладно, не буду, - он рассеянно погладил ее по спине, - только
помолчи немного, мне нужно подумать.
- Хорошо... Котик!
- Да?
- Котик, помнишь, ты говорил, что человек из Фонда привез с собой
девочку. Можно мне будет с ней поговорить? Я никогда...
- У меня есть дела поважнее, чем принимать у себя во дворце детей!
Здесь не воскресная школа! Оставь эти глупости, Каллиа.
- Тебе не придется ею заниматься. Я буду с ней говорить. Я так редко
вижу детей и так их люблю!
Штеттин саркастически усмехнулся и поджал губы. Такой ход она делает
впервые. Она, видите ли, любит детей, то есть, его детей, то есть,
законных детей, то есть, надо пожениться. Он засмеялся.
- Этому "ребенку" четырнадцать лет. Она, наверное, выше тебя.
Каллиа тяжело вздохнула.
- Ну, пожалуйста, Котик. Мне так хотелось расспросить ее о Фонде. Мой
дедушка родом из Фонда. Я мечтаю когда-нибудь там побывать. Давай
когда-нибудь поедем в Фонд, Котик.
Штеттин улыбнулся, подумав, что неплохо бы въехать в Фонд
завоевателем. От этой мысли поднялось настроение, и он ответил:
- Конечно, конечно. Можешь поговорить с этой девочкой, только чтобы
меня это не отвлекало от дел.
- Честное слово, мы тебе не помешаем. Я уведу ее в свою комнату.
Леди Каллиа была счастлива. В последнее время ей не часто удавалось
настоять на своем. Она обняла Штеттина за шею, и он, после недолгого
колебания, положил голову ей на плечо.