Колесницы богов

Виманы — так именует «Махабхарата» удивительные летательные аппа­раты древней Индии. Сей эпос повествует о долгой войне между семей­ствами Пандавов и Кауравов (я думаю, эта война была затеяна богами, чтобы с ее помощью решить проблему тогдашней перенаселенности в мире).

Например, там упоминается, что Бхима летал на своей еимане «с шумом, подобным грому, с помощью огромного луча, столь же ослепи­тельно яркого, сколь и Солнце». Кроме того, великий воин Арджуна использовал виману, чтобы вознестись на небеса к Индре.

Согласно преданию, Арджуна был не богом, а смертным и потому поднялся на небеса при помощи аппарата, который взлетел под облака с громоподобным шумом. Во время своего полета Арджуна видел другие летательные аппараты: терпящие аварию, недвижно висящие в воздухе, свободно парящие и т. д. «Махабхарата» сообщает также об ужасном оружии древних индийских богов, которое в свете сегодняшних знаний очень напоминает атомное.

В «Рамаяне», другом великом эпосе Индии, также говорится о виманах, летающих на больших высотах при помощи ртути и «движущего ветра». Они могли преодолевать огромные расстояния — как по возду­ху, так и под землей, — свободно маневрируя вверх-вниз и вперед-на­зад. Эти замечательные аппараты служили лишь махараджам и богам.

Наиболее поразительная информация о виманах приведена в «Самарангана Сутрадхаре». Там есть точнейшие инструкции о технологии постройки этих аппаратов:

«Крепким и долговечным должен быть корпус виманы. Сделанный из легкого материала, он подобен большой птице. Внутрь установлен ртут­ный движитель с железным подогревателем снизу. Посредством скры­той в ртути силы, которая запускает движущий вихрь, сидящий внутри человек способен преодолевать большие расстояния в небе. Ход виманы таков, что она может вертикально подниматься и спускаться, наклонно двигаться вперед и назад. С ее помощью смертные могут летать в возду­хе, а небожители — спускаться на землю»[2].

«Хакафа» (вавилонский кодекс) утверждает совершенно недвусмыс­ленно: «Честь управлять летающей колесницей — велика. Умение ле­тать — древнейшее из нашего наследия. Это дар тех, кто свыше. Мы получили его от них во спасение многих жизней».

Поразительны сведения, приведенные в халдейской рукописи «Сифрала». Она содержит более сотни страниц технического описания лета­тельного аппарата. Тут встречаются такие термины, как графитовый стержень, медная обмотка, кристаллический индикатор, вибрирующие сферы, стабильность угла и т. д.

Меня всегда манила мысль увидеть эти невероятные машины, стре­лой носящиеся вверх и вниз по доисторическим туннелям, соединяю­щим надземный мир с подземным. Теперь эти туннели почти заброше­ны и используются не по назначению случайными пешими странника­ми. Впрочем, Лео сказал, что и по сей день некоторые утверждают, будто видели виманы, в мгновение ока пронесшиеся мимо них по туннелю. Подобно тому, как там, наверху, не верят очевидцам НЛО, свидетель­ствам видевших виманы тоже по большей части не доверяют. Но меня нисколько не удивит, если обнаружится, что в недрах нашей планеты все еще скрываются те, кто знает, как работают технологии наших дале­ких предков.

СВЕТ

Мы все дальше и дальше спускались по штольне. Вскоре я опять заметил мягкое свечение, идущее, казалось, ниоткуда. Впечатление было такое, будто светился сам воздух, озаряя пространство светом, какого не встре­тишь наверху. Может быть, Лео сможет объяснить это явление?

«Откуда берется тут свет?» — спросил я его.

«Никто не знает, — последовал ответ. — Одни говорят, что это часть наследия Старейших, их знаний, в основном утерянных за миллионы лет. Другие утверждают — это астральный свет, порождение магии Старейших. Но магия ли это или же наука — на мой взгляд, разницы никакой».

«Старейшие, — задумчиво повторил я. — Мне казалось, что эти вы­битые в толще туннели созданы твоим народом».

«О нет. Это не наших рук дело. Мы не так уж и долго здесь обитаем. Пятьдесят, от силы шестьдесят тысяч лет, не больше. Когда мы спусти­лись сюда, и эти штольни, и стекловидные туннели уже были. Другие расы обитают здесь намного дольше нас — уже миллионы лет, — но они утверждают то же самое: вынужденные уйти под землю от ставшего смертоносно-радиоактивным Солнца, они нашли эти ходы уже го­товыми».

Слова Лео наверняка обескуражат тех, кто со школьной скамьи при­вык считать, будто мы — единственная цивилизация на старушке Зем­ле. Меня же ламы учили, что на нашей планете было множество иных цивилизаций, которые расцветали и гибли. Но и ламы не говорили о миллионах лет. Это невозможно! И все же и Лео, и Мингьяр, постоянно упоминая о невероятной древности пещер и населявших их существ, утверждали обратное. Я в буквальном смысле ошалел. Мой ум требовал ответов на одолевавшие меня вопросы.

«Как могут эти туннели и штольни быть столь древними? — не успо­каивался я. — Человечеству всего-то миллион лет, никак не больше».

«Намного больше, приятель, — ответил Лео. — А Земле и подавно. Неплохо она выглядит для своего возраста, не так ли? Чем и дурачит всех этих геологов, геофизиков, геохимиков там, на поверхности».

«Но это не ответ...» — запротестовал я.

«Я не в состоянии разрешить все тайны, мой друг. Знаю лишь, что множество людей и человекоподобных скитается по этим пустотам с незапамятных времен. Тут есть немало проблем, как видишь. Некото­рые из древних рас оставили после себя машины, которые разыскали не лучшие, прямо скажем, представители человечества. И здесь, и наверху есть любители пакостить. Найденные машины столь древние, что нико­му уже не ведомо, каким целям они прежде служили. Теперь их исполь­зуют во зло. У этих аппаратов — невероятная мощь, они способны вре­дить самой душе человека. Я видел результат их воздействия своими глазами. Здесь много невероятно прекрасного, дружище, но не меньше и дьявольски опасного».

«Меня учили, — молвил Мингьяр, молча слушавший нашу бесе­ду, — что существа, которые завладели этими машинами, стали слабы­ми и порочными и телом, и умом именно из-за того, что попали в зависимость от их излучения, которое в прежние времена служило для духовного и телесного исцеления. Теперь машины используют, чтобы вредить и уничтожать, — поэтому излучение лишает сил и разума тех, кто этим заправляет».

Не успел учитель договорить, как впереди возникла фигура, облачен­ная в плащ с капюшоном, покрывающим голову. Это случилось настоль­ко внезапно, что мы остановились как вкопанные. Несмотря на то, что плащ полностью скрывал фигуру с головы до пят, я с труднообъяснимой уверенностью мог сказать, что это женщина.

«Странно, — произнес Лео, — у меня обоняние не хуже звериного, но я совершенно не почувствовал ее приближения».

Женщина простерла руку и, откинув капюшон, открыла лицо. Ее глаза, не мигая смотревшие на нас, были холодными и голубыми, как у сиамской кошки.

Меня поразила мысль, что эта женщина здесь совершенно одна, хотя пещеры опасны даже для группы хорошо вооруженных мужчин. Я ис­пытал неодолимое чувство защитить ее от хищных тварей, рыскающих повсюду в поисках жертв.

«Что-то здесь не так», — прошептал Лео.

«Ты прав», — согласился лама.

Медленно, не сводя с нас глаз, женщина скинула плащ. На первый взгляд, она была совершенно нагой. Но, вглядевшись, можно было за­метить тонкое, почти прозрачное одеяние, которое облекало ее тело, заканчиваясь чуть пониже бедер.

Ее кожа была золотистой, цвета спелой пшеницы, с оливковым пе­реливом. Волосы, каскадом ниспадающие на плечи, — серебристыми, с тут и там вспыхивающими искорками, которые, казалось, жили своей особой, прихотливой жизнью. Я не мог отвести от нее глаз. То было совершенное воплощение неукротимой, всевластной сексуальности.

Чувственно, как змея, гипнотизирующая жертву, она начала тан­цевать.

Никто из нас не смел ни вздохнуть, ни пошевелиться. Ее бедра волнообразно двигались в такт неслышной музыке, завораживая нас в сладчайшем безмолвии.

Ее руки принялись блуждать по телу, — она ласкала себя со все возрастающей страстью. Внутри меня полыхало пламя, жар которого охватил все мои чакры. Но то был не духовный огонь, а сексуальный — неистово-могучий, как и любая другая астральная энергия.

В абсолютном безмолвии гулко бились наши сердца. Мы чувствова­ли себя как муравьи, угодившие в каплю древесной смолы, навеки отре­завшей их от всего остального мира.

В разительном контрасте со странной тишиной воздух наполнился энергией, он был словно наэлектризован — я чувствовал, как у меня шевелятся волосы на теле. Вначале мне показалось, что таково действие моей возгоревшейся страсти к чудному танцующему созданию, но вско­ре я явственно ощутил, что сама атмосфера стала «живой». Вокруг нас вихрилась и бушевала необузданная энергия.

Клянусь, если бы боги в тот миг решили метнуть молнию туда, где мы завороженно стояли, — никто из нас не тронулся бы с места. Мы предпочли бы умереть в экстазе, созерцая изгибающуюся в танце ча­ровницу!

Она остановилась и медленно простерла руки к нам, зовя соединить­ся с нею, принять земные услады, предлагаемые ею так свободно и бескорыстно. Ее плоть - храм, а мы, простые смертные, — благочести­вые паломники, призванные почтить алтарь ее божественного тела. Нам был дарован шанс причаститься святости плотского блаженства и мо­лить, чтобы сей неизреченный экстаз не заканчивался никогда.

Ничто больше в мире не имело для меня значения. Единственной целью моей жизни стало соединение с этой богиней. Все остальное, столь важное прежде, померкло в отсветах подземного пламени страсти.