Новый «я» (личный опыт)

Преодоление начальных ступеней осознанности заняло у меня примерно год. Правда, вначале я ничего не знал ни об осознанности, ни о каких-то там ступенях. Не до того было.

Первые робкие эксперименты в области работы над собственным сознанием и первые результаты не на шутку взволновали меня, заставив всерьез усомниться, в своем ли я уме. А вдруг все по поговорке «седина в бороду — бес в ребро»? Не так-то просто немолодому уже человеку с двумя высшими образованиями, рационалисту до мозга костей, воспринять идею «остановки рассудка», а тем более начать испытывать ее на себе. Вероятно, решающую роль здесь сыграло то, что техника блокирования необусловленного мышления и погружения в состояние не-рассудка оказалась тогда как нельзя более кстати. Она стала чудодейственным лекарством, подарком судьбы для моего истерзанного депрессией сознания. В те дни я буквально тонул в трясине страхов, и уныния. Все попытки «взять себя в руки», «перебороть недуг», «плыть против течения» только ухудшали мое состояние. Чем больше я упирался, тем жестче получал ответные удары моего болевого поля (о существовании которого я тогда и не подозревал). Это была западня. Я понимал, что иду ко дну, не живу, а только имитирую жизнь и сопротивление болезни, но поделать с собой ничего не мог…

Стоило мне чуть-чуть «зацепиться за соломинку» — понять и освоить общие принципы и способы отключения навязчивого давления рассудка, как тут же пришло долгожданное облегчение. На секунду? Не важно. Может быть. Но оно — было! А с ним появилась и надежда. Лиха беда начало! Дальше были победы и поражения, отчаяние и частичные прозрения. Был трудный, изнурительный подъем из «волчьей ямы» неосознанности. Подъем на ощупь, стихийный и сумбурный. Ступени-то осознанности, как я теперь понимаю, всегда были на месте. Правда, они едва угадывались в кромешной тьме все еще сильной депрессии, и взбираться по ним без срывов, увы, не получалось. Приходилось то и дело перескакивать с одной на другую, соскальзывать, а то и возвращаться к самому началу. И все же даже в этой «маете» (иначе и не назвать!) было что-то притягательное, завораживающе приятное. Так и боль, равная по силе, бывает совершенно разной по содержанию. Боль умирания качественно иная, чем боль выздоровления.

Оглядываясь назад, могу с полной уверенностью сказать, что сознание начинает открываться в тот самый момент, когда, отчаявшись, ты обращаешься к потаенным струнам своей души, чтобы через нее воззвать к Богу. Сама по себе душа, как и Бог, никого не заставляет спасаться, но всегда — через совесть — готова назвать вещи своими именами. Она чрезвычайно чутка и сразу откликается на малейший искренний зов о помощи. Это она, душа, осторожно и незаметно усмиряет рассудок, ставя защитные фильтры и ослабляя клокочущее болевое поле. Это ее подсказки в моменты полного штиля ума, словно лучики света в темноте ночи, выводят из очередного тупика и мягко подталкивают к следующей ступени осознанности. Сколько их было, этих подсказок, внезапных озарений, особенно в ранние предрассветные часы!

Усмиряя «думатель», ты начинаешь усмирять себя, любимого, свое насквозь пропитанное комплексами, родное, капризное и глубоко несчастное «эго». В сущности это и есть открытие сознания. Ты начинаешь присутствовать в настоящем, чувствовать его кожей. Не сразу: сначала урывками, как редчайшую удачу, потом приходит что-то похожее на робкий опыт. Настоящее манит тишиной, покоем и радостью — всем, чего тебе так не хватает не то что в болезни — в обычной, «нормальной» жизни. И ты снова и снова отыскиваешь самого себя на «линейке» своего нескладного бытия в спасительном сейчас, и все чаще, все настойчивее стараешься удержаться в нем. Никто тебя уже не уговаривает. Это не игра и не забава. Ты сам тянешь себя за волосы из тьмы и отчаяния на свет Божий!..

Со временем рассудок и его «гвардия», несмотря на отчаянное сопротивление, вынуждены уступить. Это неотвратимо, если ты последователен и тверд. Ведь рассудок — лишь компьютер, а твой союзник — душа и та Сила, которую она представляет.

По мере открытия сознания желание быть в настоящем перерастает в потребность: ты уже не можешь и не хочешь жить вне настоящего. Иллюзорный, рассудочный мир, с которым еще недавно ты был отождествлен и который казался единственно реальным, теперь во многих, если не в большинстве своих проявлений становится чуждым, даже тягостным. Не знаю, возможно, у кого-то это произойдет иначе, но я спустя уже пару месяцев после освоения первых навыков выключения рассудка почти потерял интерес к телебалагану и вернулся к чтению серьезных книг, заброшенных лет десять назад. Впрочем, это индивидуальный опыт.

Настоящее начинает безжалостно разбивать «кривые зеркала» рассудочного восприятия действительности. Бездарное и вульгарное предстает в своем истинном свете. Выясняется, что «король-то голый». Лишенное подзарядки болевое поле уже не может поддерживать болезненно-невротический фон, на котором только и «смотрятся» девять из каждых десяти современных самых рейтинговых сериалов и телепередач. Всего один пример: сколько лет нас еженедельно потчуют «Полем чудес», и никто, похоже, не задумывается, почему именно такое название выбрали авторы этой «лубочной идиллии»? Не потому ли, что адресована она к жителям «страны дураков», где это поле, если верить сказке А. Толстого, и находилось?

Что уж говорить о бесконечных кроваво-криминальных сагах, в которых мафия прославляет саму себя, истеричных ток-шоу, назойливой рекламе и политических играх в «калейдоскоп»! Если ту же рекламу доведется услышать на незнакомом языке, может сложиться впечатление, что говорят о чем-то чрезвычайно важном. Сколько надрыва и эмоций! Фактически же потребителям скармливают чепуху, вредную, как пиво, и банальную, как рекламируемые интимные принадлежности. Продукты больного разума могут быть предложены только такому же больному, искаженному сознанию. Они несовместимы с осознанностью.

Мне могут возразить: «А почему, собственно говоря, вы считаете, что неосознанность — болезнь, а не наоборот? Откуда такая уверенность?»

Оглянитесь вокруг себя. Посмотрите на улицы наших городов. Сколько злобы, агрессии и насилия! Сколько хмурых, испитых, ожесточенных, подавленных и растерянных лиц! Сколько публичной наглости и порока, лицемерия, коррупции и преступлений! Сколько боли — внутренней и внешней! Наш предок, увидев все это, подумал бы, наверное, что попал в ад. И, напротив, современный житель мегаполиса, очутись он в раю, проскучал бы в нем с неделю, а потом, зевая, сказал: «В целом, конечно, неплохо, но…»

В раю ведь нет милой его сердцу суеты и развлечений — всего того, что завораживает и манит «ветхого» человека наших дней, уподобляя белке в колесе, терзая и калеча его тело и душу, обрекая на муки адовы во время и после земной жизни.

Вред неосознанности очевиден. Другое дело — благо осознанности. Это благо невозможно описать или доказать словами — только испытать, ощутить, как свежий ветер, свободу, силу и Божию благодать. Доказательства? Зайдите в ближайший храм и взгляните на светлые, одухотворенные лица людей — бедных и богатых, старых и молодых, и вам все станет ясно! Возможно, вам встретятся там и сумрачные лица. Но не исключено, что это те же вчерашние мы, которые впервые переступили порог храма, силясь по-настоящему себя познать.

Основа открытого сознания — внутренний баланс и тишина рассудка. Применяя разнообразные приемы, о которых мы говорили выше, каждый из нас способен в какой-то мере усмирить своего «секретаря», сделать из него послушного исполнителя, лишенного избыточной самостоятельности. Инициативный исполнитель хорош в бизнесе, да и то в разумных пределах. Вам же в один прекрасный день предстоит достичь такого уровня контроля над рассудком, когда он будет думать только по команде, а все остальное время — послушно выполнять лишь вспомогательные функции переводчика, организатора, сборщика знаний и хранителя информации. Со временем, когда вы станете искушенным наблюдателем, научитесь видеть себя со стороны (в древней Японии это приравнивалось к умению «видеть восемью глазами»), вам уже не будет нужды ежеминутно заглядывать в его «мастерскую», проверяя, не плетет ли он там новую интригу. Вы научитесь четко различать и ощущать, во-первых, границы подконтрольной вам рассудочной деятельности и, во-вторых, тишину пространства вне этих границ — в поле не-рассудка. По сути дела, вы разграничите свое сознание на две сферы: узкую, отданную для выполнения рассудком его прямых обязанностей, и другую — бескрайнюю, предназначенную для общения с душой и Высшим Сознанием. Состояние этой, второй сферы сознания, несмотря на ее необъятность, контролировать несложно: для этого нужно лишь отмечать факты нарушения ее тишины.

Сфера эта действительно безгранична. Только в не-осознанности возможна иллюзия, будто пространство нашего сознания сужено рамками рассудка. Рассудок и впрямь делает все, чтобы «загромоздить» доступную ему часть этого пространства «проблемами» и создать у вас ложное ощущение полноты жизни. В эту «топку» он готов бросать любые «скорби, гневы и нужды», в избытке присущие современному неспокойному миру. Вся его непроизвольная деятельность и ее продукты — мысли, эмоции, болевое поле, время и само «эго» — направлены на то, чтобы воздвигнуть и поддерживать стену отчуждения между вами и вашим истинным «я».

Когда поле не-рассудка свободно от шума ума и внешние раздражители уже не могут потревожить его глубинной тишины, сознание готово для двустороннего общения с Высшим Сознанием. В чем это проявляется?

Прежде всего в предметном, остром и непредвзятом восприятии всего, что происходит вовне. Внутренняя тишина не позволяет взгляду скользить, уху — слышать в полсилы, интеллекту (рассудку) — размениваться на пустую умственную «трескотню».

Это ни с чем не сравнимое состояние покоя. Все былые раздражители: мысли, эмоции, страхи, проблемы, всепоглощающие желания и страсти — превращаются в объекты наблюдения. Они по-прежнему твои, никуда не делись, но перестают быть тобой, а ты перестаешь быть ими. Ты просто смотришь, как эти ментальные формы меняются сами и сменяют друг друга в бесконечном круговороте жизненных превращений. Каждая новая ситуация, каждый поворот «калейдоскопа» обновляет композицию этих форм, порождая соответствующие ощущения и требуя нужных действий. Но ты остаешься спокойным. Ты знаешь, что предвосхищать события, заранее «проживая» их в уме, бессмысленно и вредно. В крайнем случае любую ситуацию можно загодя обдумать и проанализировать. На острие соответствующего этой ситуации настоящего мгновения (надо только по-настоящему присутствовать!) вариант действия придет сам собой. В древности считали, что важное решение осознанный человек должен принимать в течение семи вдохов и семи выдохов. Это решение, разумеется, ниспослано Богом, общение с которым, благодаря внутренней тишине, почти всегда открыто. В состоянии уравновешенного созерцания ты начинаешь чувствовать постоянное, а не эпизодическое присутствие Высшего Сознания в своей жизни, все смелее обращаешься к нему за помощью и советом, получая и то и другое в виде озарений, знаков, совпадений или синхронизации нужных событий.

Со временем, когда даже твой недоверчивый и мнительный рассудок устанет принимать все происходящее за случайность, возникнет эффект Волны.

Неважно, кто вы по профессии и чем занимаетесь. Важно лишь, как вы это делаете. В открытом сознании достигается максимальное сосредоточение мысли и действия на решении точечной задачи настоящего. Каждое движение, взгляд и слово наполняются смыслом и творчеством. Рассудок работает в унисон со своей метрополией — Высшим Сознанием. Не знаю, как лучше это передать словами, но думаю, уместнее всего здесь говорить о согласии и гармонии. Словно некая таинственная союзная Сила начинает вести (точнее, нести!) вас по жизни. Главное — не мешать ей, тщательно следить за чистотой и тишиной поля не-рассудка, всеми силами стараться не сбивать настройку на частоту души, держаться в этой Волне.

В реальной или, как часто теперь говорят, практической жизни это выражается в том, что происходящие с вами и вокруг вас события неким загадочным образом начинают развиваться в нужном направлении. Если ваше согласие с душой не показное, дело — благое, намерения — чисты, а вы искренни в своем обращении к Господу за помощью, Провидение примет вас под свою опеку. Дело может быть любым. Богу все угодно, что составляет жизнь: и коммерция, и творческое дерзание, и даже политика, которая только в примитивном, убогом сознании и — увы! — в нынешнем ее исполении неотделима от грязи. В мире настоящей большой политики есть блестящие примеры Дж. Неру, М. Ганди и Николая II (призыв к мирному сосуществованию всех государств и попытка создать нечто вроде Лиги наций или аналога сегодняшней ООН), доказывающие обратное.

Волна — это удивительное совпадение во времени и пространстве встреч, событий, известий и решений, которые в совокупности «толкают» избранное вами дело в правильном направлении. Характерно, что корректировка курса при этом происходит чаще всего не «от ума», а в результате «стихийно» складывающейся (но в основе — никакой не случайной, а изначально благоприятной) ситуации. Отсюда и возникает ощущение волны или потока, в котором важно не плыть против течения или куда-то вбок, а держаться середины, тальвега. Под словом «плыть», конечно, не подразумевается полусонное ничегонеделание с упованием на авось. Наоборот, находясь в подобной волне, нужно все время быть в настоящем, остро и панорамно оценивать меняющуюся ситуацию, точно, по наитию действовать. Выбор действия (слова, интонации, взгляда, поступка) в каждый момент времени становится иррациональным, подчиненным инстинктивному порыву, вдохновению. Уму здесь действительно нечего делать.

Со временем даже разговоры станут короткими и точными. Из них «выпадет» целый пласт обычных (и привычных) рассуждений «про себя», связанных с лукавством, недоверием, тайными расчетами, недомолвками и другими проявлениями неосознанности, столь усложняющими и запутывающими человеческие отношения. Отказаться от этого «груза» без глубокой трансформации сознания невозможно. Но однажды, сбросив его, вы ощутите невероятное облегчение.

Прощай, «эго»!

Усмирение рассудка ведет к радикальному изменению отношения к себе. Это еще один ключевой элемент открытого сознания.

Мы уже знаем, что рассудок, даже почти усмиренный, еще долго будет требовать к себе пристального внимания. Не раз и не два он попытается взять реванш, посеять зерна сомнений и страха. Это, пожалуй, его последний шанс — заставить человека устрашиться не ментальных иллюзий, а… жизни в настоящем, в осознанности, в открытом сознании.

Целый рой мыслей-активаторов по его указке периодически будет осаждать преображающееся сознание. Ни с того ни с сего возникнут сомнения: «Что будет со мной, если я окончательно расстанусь с защитным скафандром да вдобавок еще и с важностью (целостностью) своей личности? Как выжить, если пересмотру подвергнется большая часть жизненных установок и стереотипов, на которых строится само восприятие и понимание окружающего мира? Как это, взять и изменить старые привязанности и увлечения, привычный образ жизни и ход мыслей? Что это будет за жизнь?

В своем ли ты уме?»

Любопытно, что запугивание «безумием осознанности» — едва ли не последний аргумент в арсенале рассудка. Того самого рассудка, который безостановочно «грузил» ваше сознание ментальным безумием в бесконечно разнообразных формах.

Не следует недооценивать этой угрозы. Вы еще только учитесь осознанности, а все незнакомое, непривычное выбивает из колеи. Это естественно, и стесняться здесь нечего. «В самом деле, — продолжаешь рассуждать ты, — допустим, я соберусь с духом и расстанусь с ”эго“. Что дальше? Останется голое и беззащитное истинное ”я“, годное разве что на философствование в нищете и забвении. Очнись и посмотри вокруг себя! Всюду обычные, задерганные люди. Им дела нет до твоей осознанности, и поступать с тобой они будут как всегда: хитро и жестко. ”Неотмирность“, открытость твоего сознания никого из них не волнует. Будь же благоразумен!..»

Тут вспоминается анекдот, наглядно иллюстрирующий силу и «обоснованность» подобных сомнений.

В сумасшедший дом приходит комиссия и среди пациентов обнаруживает здорового, розовощекого мужчину в прекрасном расположении духа.

— Чем он болен? — спрашивает председатель комиссии.

— Видите ли, — отвечает главврач, — у него редкое психическое заболевание. Ему кажется, что он — зерно и как только он выйдет на улицу, первая же курица его склюет.

— Ерунда, сейчас все поправим. Введите пациента.

Входит давешний здоровяк.

— Ну, милейший, давайте разберемся. Сравните: вот вы, а вот курица. Вы — большой, вы — человек. Она никак не сможет вас склевать. Поняли?

— Конечно, понял, что я, псих?

— Ну, слава Богу, вы здоровы, ступайте.

— Не пойду!

— Но почему?

— Мне-то вы объяснили, а курице как объясните?

Здоровяк — это ты, курица — весь остальной мир, весьма далекий от осознанности и продолжающий генерировать скрытую угрозу твоему все еще активному «эго».

Кому-то может показаться, что открытое сознание — прямой путь в слабоумие, идиотизм и безделье. Стандартное эгоистическое восприятие, рисующее мир «под себя» и «по образу своему», тут же набросает карикатурную фигуру одиноко бредущего человека «не от мира сего» с мечтательным и отрешенным взглядом, беседующего с птичками и периодически оказывающегося в ночлежке для бродяг.

Как человек, испытавший подобную трансформацию, могу заверить: в открытом сознании ничего страшного нет. «Эго» — футляр ментальный и в этом смысле эфемерный, иллюзорный. Нам только кажется, что доспехи власти, славы, денег или связей усиливают нашу личность. Истинному «я» безразлично, во что обряжает его рассудок. Любой наряд, каким бы изощренным он ни был, — всего лишь еще одна иллюзия, очевидность которой становится тем яснее, чем более раскрепощенным становится сознание. Самое могучее «эго» не защитит от смерти, не устоит перед еще более «крутым» «эго» и не застраховано от полного или частичного разрушения под ударами судьбы. Более того, все устроено так, что именно сильные, амбициозные, облеченные властью и влиянием люди — политики, бизнесмены, актеры, ученые — чаще других переживают острейшие жизненные коллизии, влекущие за собой разрушение и перерождение их, казалось бы, неуязвимых «эго». То ли спрос, налагаемый на них свыше, больше обычного, то ли в непостижимом для нас мироустройстве предусмотрен некий предел прочности (или тяжести) «эго». Когда он достигнут — в обычной жизни это, по-видимому, как раз и совпадает с высшей точкой виртуального жизненного успеха, — и особенно когда развитие «эго» начинает глубоко противоречить истинной сущности своего обладателя, от души и от Бога инициируется настолько кардинальное изменение жизненной ситуации, что это изуродованное, больное «эго» вдребезги разбивается. Истинное «я» получает шанс обрести себя и вторую жизнь.

В физическом мире есть нечто подобное. Известно, что каленое пуленепробиваемое стекло всегда имеет центр напряжения — точку в десятую долю миллиметра. Легкий удар в нее, и махина, выдерживающая чудовищные нагрузки, разлетается вдребезги.

Так что не сомневайтесь: в открытом сознании нет и намека на слабость или ущербность. Ровно наоборот. Когда пелена сонма иллюзий, из которых соткано наше обыденное восприятие жизни, спадает, выясняется, что человеку, отважившемуся строить отношения с внешним миром не от «эго», а от истинного «я», опасаться нечего. Страшиться «калейдоскопа» форм может только неосознанность.

Чтобы убедиться в этом, понаблюдаем, как под лучами открытого сознания меняются наши привычки и поведенческие стереотипы. Эти важные изменения, заметим, происходят не под нажимом воли (я должен, я стану, я выдержу!): мы уже знаем, что любое насилие, в том числе и над собой, означает конфликт, а следовательно, порождает боль. Они естественным образом, под воздействием иного, добровольного и конструктивного понуждения «прорастают» из обновленного восприятия себя и окружающего мира. Это ваше новое «я», берущее начало в глубинах души.