Мы установили, что мерилом для совести является то, что ценится в той группе, к которой мы принадлежим. Но каждый человек участвует во множестве разных отношений, интересы которых противоречат друг другу, и принадлежит ко многим системам. Так что если вместе соберутся люди, принадлежащие к разным группам, то совесть у каждого будет своя, а у человека, принадлежащего сразу к нескольким группам, для каждой из них совесть тоже своя, так же и законы привязанности, сбалансированности и порядка в каждой системе свои.
Среди воров, чтобы иметь возможность оставаться в группе, человек должен воровать, а в какой-нибудь другой группе именно этого делать нельзя. Но представители этих групп подчиняются их правилам с одинаковой совестью и одинаковым рвением. Таким образом, содержание совести никак не связано с понятиями добра или зла, оно связано с тем, что считается ценностью в данной группе.
Человек, появившийся на свет в еврейской семье, чувствует себя хорошо и уверенно, принимая ее веру, если же он от этой веры отрекается, то чувствует себя скверно и ощущает над собой угрозу. То же самое чувство вины и невиновности в аналогичных обстоятельствах испытывают и христиане, и мусульмане.
Совесть удерживает нас в группе, как пастушья собака удерживает овец в отаре. Но если обстановка меняется, она, как хамелеон, защищая нас, меняет свою окраску. Поэтому рядом с матерью у нас одна совесть, рядом с отцом — другая, в семье — третья, на работе — четвертая, в церкви — пятая и за столиком в баре — шестая. То, что на пользу одной системе, может повредить другой, и что приносит нам невиновность в одной, сталкивает нас в виновность в другой. Похоже, что за один и тот же поступок мы оказываемся перед многими судьями, и пока один зачитывает нам приговор, другой нас оправдывает.
Итак, рассчитывать на невиновность — дело безнадежное. Если знать, что чувства вины и невиновности — это средства, помогающие нам ориентироваться, чтобы мы могли нормально существовать в определенных отношениях, тогда дело не в том, виновны мы или невиновны, а в том, чтобы мы могли вести себя сообразно обстановке. Эту дилемму я обобщил в одной маленькой истории. Когда я рассказываю эту историю, многие слушатели воспринимают только то, что находится на переднем плане. Но у этой истории есть еще и средний, и задний планы.
Игроки
Один противником представился другому.
Они садятся с двух сторон стола
И на одной доске,
Где множество фигур,
По сложным правилам,
За ходом ход
Ведут они одну
И ту же царскую игру.
И оба жертвуют игре своей
Они различные фигуры.
И в напряженье,
Покуда есть ходы, друг друга держат.
Когда же дальше им
Движенья нет,
Игра закончена.
Тогда они меняют стороны
И цвет,
И вот все той же непростой игры
Другая партия настала.
Но кто играет долго,
И выиграл, и проиграл не раз,
По обе стороны тот
Стал мастером.