Алиев У. Д. И кабардино-карачаевские этнотерриториальные отношения в начале 1920-х гг

Умар Джашуевич Алиев - просветитель и ученый, государственный, политический и общественный деятель Карачаево-Черкесии. Его имя известно также и в других национально-государственных образованиях Северного Кавказа.

У.Д. Алиев принимал непосредственное участие во многих событиях и процессах, развернувшихся в регионе в условиях революции и Гражданской войны. После Октябрьской революции вступил в большевистскую партию и возглавлял различные структуры при Народном комиссариате по делам Национальностей, в том числе, и Отдел горцев Кавказа [1]. Во время Гражданской войны он выполнял ответственные поручения партийных и советских органов власти в различных районах Кавказа.

Особый интерес представляет деятельность У.Д. Алиева по решению проблем национально-государственного административно-территориального устройства народов Северного Кавказа.

Есть основания полагать, что именно он впервые предложил объединить карачаевцев и черкесов в рамках общей административно-политической единицы. В октябре 1920 г. им было сформулировано предложение о возможности образования «общекарачаевского органа власти, объединяющего всех карачаевцев, живущих в Терской и Кубанской областях, с присоединением к ним по желанию аулов черкесов» [2].

У.Д. Алиев был одним из сторонников реализации идеи «Горской республики» и после ее провозглашения возглавил органы власти Карачаевского округа [3]. После образования Кабардинской автономной области он инициировал вопрос о выходе Карачая из Горской республики.

Глубокое и всестороннее исследование государственно-политической деятельности У.Д. Алиева позволяет уточнить многие моменты в истории национально-государственных и административно-территориальных процессов на Северном Кавказе в постоктябрьский период. В контексте этой проблемы серьезный интерес представляют его телеграммы, письма, выступления и докладные записки различным государственным и политическим деятелям и структурам власти.

Исследователям хорошо известны основные положения докладной записки «Об экономическом и политическом положении в Карачае» [4], направленной У.Д. Алиевым в октябре 1920 г. председателю СНК РСФСР В.И. Ленину. Впервые она была опубликована К.Т. Лайпановым еще в 1960-е гг. [5]. В ней автор на примере Карачая обращал внимание вождя революции на существующие проблемы в регионе и предлагал определенные варианты их решения.

Несомненно, указанный документ в глазах В.И. Ленина подтвердил правильность обозначившегося в сентябре 1920 г. поворота в политике советской власти на Северном Кавказе, составной частью которой стало понимание необходимости национально-государственного устройства народов региона. Результатом новой политики стало провозглашение И.В. Сталиным Горской АССР как коллективной формы автономии некоторых горских народов.

Менее известной, но более важной с точки зрения исследования национальных отношений и национально-государственных процессов на Северном Кавказе, представляется докладная записка У.Д. Алиева «История национальной розни между Карачаем и Кабардой и земельный вопрос», направленная в декабре 1921 г. в НКН РСФСР.

Как видно из названия документа, он весьма жестко противопоставляет Кабарду и Карачай, якобы испытывавший национальный гнет со стороны кабардинской феодальной элиты. На основании этого автор попытался исторически, политически, экономически и идеологически обосновать необходимость разрешения кабардино-карачаевской территориальной проблемы в пользу Карачая.

Актуальность постановки вопроса определялась тем, что в это время в завершающую стадию вступил процесс образования Карачаево-Черкесской и Кабардино-Балкарской автономных областей, что предполагало, в том числе, и необходимость определения границ Карачая с Кабардой.

Излишне жесткая тональность, тенденциозность и субъективизм в освещении роли феодальной Кабарды в традиционной системе взаимоотношений этносоциальных общностей и элит Северного Кавказа, в общем, и в исторической судьбе карачаевского народа, в частности, на наш взгляд, объясняется также стремлением У.Д. Алиева поправить свое пошатнувшееся политическое положение в системе власти Карачаевского округа.

Как ни странно, позиции одного из самых известных государственных и политических деятелей карачаевского народа в новейшее время, которого называют «отцом автономии Карачая и Карачаево-Черкесии» [6], были серьезно ослаблены в ходе образования Карачаево-Черкесской автономной области. Поэтому для понимания характера докладной записки и мотивов ее появления необходимо иметь в виду как исторические условия этнонационального развития в регионе, так и роль самого У.Д. Алиева в этих процессах.

Признание народами Северного Кавказа советской власти сопровождалось реализацией в регионе большевистской программы решения всего комплекса проблем, в том числе, национального и земельного вопросов. Одним из результатов советизации в аграрной сфере было перераспределение земли между горскими народами. Кабарда, имевшая, наряду с казачеством, наибольший земельный фонд в регионе, испытала серьезное давление со стороны безземельных и малоземельных народов. Возникла серьезная угроза потери значительной части ее национальной территории. Это привело к обострению отношений Кабарды с соседними административно-политическими единицами, но особым накалом и конфликтностью отличалось этнотерриториальное противостояние с Карачаем.

Работа многочисленных комиссий, формировавшихся в недрах ВЦИКа, СНК РСФСР, Наркомнаца РСФСР, Наркомзема РСФСР, органов власти ГАССР, не способствовала стабилизации ситуации. Позиция руководства Кабарды, которое по всем другим параметрам проводила в жизнь политику советской власти, по вопросу сохранения кабардинской территории отличалась бескомпромиссностью. Более того, оно организовало и возглавило национальное движение, в основе которого лежало стремление к сохранению национальной территории. В результате Кабарда вышла из состава Горской АССР и была образована Кабардинская автономная область. Во многом это обстоятельство способствовала легитимации власти новой элиты в глазах народа, что свидетельствует о судьбоносном характере территориальных проблем в представлении всего кабардинского этнического социума. Практически на всех народных съездах, конференциях и пленумах органов власти Кабарды наблюдалось невиданное ранее единство и непреклонная решимость руководства и народа в деле отстаивания своей территории. Совершенно очевидно, что к началу 1920-х гг. Кабарда исчерпала лимит возможных территориальных потерь с точки зрения конъюнктуры, а также на историческую перспективу.

У.Д. Алиев принимал непосредственное участие в разрешении существовавших проблем между двумя народами. В июне 1920 г. под его председательством в г. Кисловодске состоялся съезд кабардинцев и карачаевцев, на котором обсуждался, в том числе, и земельный вопрос [7]. По мнению К.Т. Лайпанова, на съезде были определены границы между Кабардой и Карачаем [8]. Однако, как показали дальнейшие события, до окончательного разрешения этой проблемы было еще далеко.

Образование Горской Республики придало дополнительный импульс кабардино-карачаевскому противостоянию. Мотивы вступления в нее безземельных и малоземельных народов предопределили именно такой характер развития межнациональных отношений. У.Д. Алиев впоследствии признавал, что «присоединяясь к ГАССР, Карачай надеялся, что земельный вопрос с Кабардой будет разрешен на уравнительных началах в пользу Карачая» [9].

В результате Кабарда заявила о выходе из состава Горской Республики. Это привело к началу демонтажа ГАССР и формированию системы автономий на Северном Кавказе.

Руководство Кабардинского округа впервые на официальном уровне заявило о своем намерении выйти из состава Горской Республики в мае 1921 г. При этом, по-видимому, Б.Э. Калмыков предварительно заручился поддержкой И.В. Сталина, который во многом определял характер и направление национально-государственных процессов в регионе. Есть основания также полагать, что Б. Калмыков пытался скоординировать свои действия с У. Алиевым и руководителем Балкарского округа М. Энеевым. В Карачае также был поставлен вопрос о создании самостоятельной национальной автономии – «подобие Кабарды на Тереке» [10]. Но такого рода настроения, видимо, не являлись доминирующим фактором в общественно-политической жизни.

Ситуация в Карачаевском округе не располагала к «сепаратистским» действиям. В это время У. Алиев был занят подавлением контрреволюционных сил. Органами власти Горской Республики была образована специальная комиссия по вопросу «О положении дел в Карачае». На заседании президиума Горского облпарткома 26 мая 1921 г. комиссия проинформировала о том, «что в Карачае развивается бандитизм и белый террор, вследствие чего предисполкомом Карачая т. Алиевым был объявлен красный террор» [11].

В июне 1921 г. состоялся IV съезд советов Кабардинского округа, на котором решился вопрос о самоопределении кабардинского народа. Находившийся в Нальчике Сталин прислал съезду телеграмму, в которой выразил от своего имени поддержку народам Кабарды [12]. Стало очевидно, что Карачай теряет пространственно-территориальную связь с Горской Республикой и тем самым вынужден будет также самоопределиться по отношению к ней.

У.Д. Алиев трезво оценивал сложившуюся ситуацию. В Нальчике он встречался со Сталиным и поставил перед ним вопрос о выходе Карачаевского округа из состава Горской АССР. Как вспоминал сам У.Д. Алиев, нарком дал ему «принципиальное согласие» [13]. Не случайно Сталин отправил в Москву телеграмму, в которой говорилось, что «за выделением Кабарды из Горской республики стоит выделение Карачая» [14], т.к. был знаком с позицией его руководителя.

Однако У.Д. Алиеву было нелегко консолидировать народ и руководство Карачая для борьбы за автономию. В необходимости именно такой жесткой тактики можно было не сомневаться, т.к. поддержка Сталина, как единственного фактора выхода из Горской Республики, ничего не гарантировала. Анализ документов, проливающих свет на отношение руководителей Горской Республики к Наркому по делам национальностей, показывает, что его мнение для них не являлось директивным. Они были довольно самостоятельны в своей политике и не выбирали средств для достижения политических целей. В свою очередь, Сталин сам никому не навязывал своего мнения по вопросу перспектив функционирования Горской Республики. В противном случае, после постановки руководителями Кабарды вопроса об автономии, поддержки Сталиным решения съезда Советов Кабардинского округа и позиции У.Д. Алиева, Горская Республика развалилась бы в короткий срок. А она просуществовала, как известно, до 1924 г. Поэтому мнение республиканского руководства, а вслед за ним и некоторых исследователей о решающей роли Сталина в демонтаже Горской Республики несколько преувеличено.

Характер государственно-политических процессов в Горской Республике в большей степени определялись степенью осознания народами своих интересов, способностью новой элиты на этой основе сформулировать национальные задачи, поиском средств и механизмов их решения и, самое главное, демократическим народным волеизъявлением. Летом 1921 г. шел трудный и противоречивый процесс оформления всех этих факторов.

Самоопределение народов Кабарды привело к трансформации этнополитической конфигурации в Горской Республике. Однако бесперспективность ее существования не сразу было осознано, в том числе, карачаевским народом и его руководителями, кроме У.Д. Алиева. Видимо, многие считали, что, находясь в составе Горской республики, будет легче добиться земельных уступок от Кабарды. Руководству ГАССР удалось приостановить процесс выхода Карачаевского округа из республики. Как впоследствии писал сам У.Д. Алиев, «разузнавшие о предстоящем выделении Карачая «владикавказцы» не замедлили принять все меры организационного порядка, чтобы предотвратить выделение Карачая» [15]. При этом с целью дискредитации на него было оказано беспрецедентное давление. Такого давления не было даже на Б.Э. Калмыкова.

На заседании президиума Горского областного партийного комитета 7 июля 1921 г. возглавлявший республиканские органы ЧК Лебедев, констатировав наличие фактов, свидетельствующих об инициировании У.Д. Алиевым действий по выходу Карачая из состава Горской Республики, говорил, что «он не коммунист, а чувствует себя вроде царька», который убирает «с дороги нежелательных товарищей». Здесь же представитель органов власти Карачаевского округа Тумбинский заявил: «… в Карачае нет и не было советов и парторганов, а был диктатор Алиев…, тов. Алиев имеет некоторую связь с бандитами... Милиция это миф в Карачае. Все вместе взятое доказывает, что т. Алиев и его подчиненные дискредитирует советскую власть в Карачае» [16].

Вопрос о выходе Карачая из Горской Республики и об У.Д. Алиеве Гороблпартком рассматривал еще 14 июля на своем закрытом заседании, на котором указывалось, что только кулачество поддерживает идею выделения Карачая в автономную область, а «Алиев действительно любит царствовать и приказывать, при чем он имеет связь с бандитами». Дело дошло до того, что всерьез обсуждали возможность посылки в Карачай «экспедиционной военной силы». От этой идеи отказались, но постановили в Карачаевском округе «вместо исполкома назначить ревком» и отозвать У.Д. Алиева в распоряжение Гороблпарткома, назначив на его место другого человека [17].

В Карачаевском округе попытались организовать отпор нападкам на одного из своих руководителей. 1 августа 1921 г. на собрании ответственных работников была принята резолюция, в которой говорилось: «Алиев Умар является первым организатором советского и партийного строительства в Карачаевском округе, работает не щадя сил, честно и добросовестно и тем самым привел в небольшой промежуток времени при невероятно трудных условиях в надлежащий порядок все дела округа и окончательно подготовил реальную почву для советизации Карачая, создал из ничего авторитетную власть в глазах народа… Тов. Алиев пользуется большим авторитетом и доверием среди трудовых масс Карачая» [18].

В таких условиях У.Д. Алиев, не желая продолжать конфликт с руководством Горской Республики, резко поменял свою позицию. На заседании президиума Гороблпарткома 18 августа 1921 г. он сделал доклад, в котором было указано о проведении в Карачаевском округе митингов и торжественных мероприятий «в честь ГССР». Более того, он отметил, «что распространенный слух о том, что вслед за Кабардой выделения из Горреспублики пожелают и карачаевцы – является гнусной провокацией».

Он попытался отмести обвинения в свой адрес, утверждая, что «Советы … все избраны по Конституции РСФСР, что может проверить на месте любой ответственный работник». У.Д. Алиев также категорически не согласился с утверждением, что «в Карачае нельзя показываться ответственным партийным и советским работникам». Чтобы окончательно развеять сомнения в своей приверженности идее сохранения ГАССР, он заявил, что население Карачая «поголовно настроено враждебно по отношению к кабардинцам, которые их раньше угнетали и обижали в смысле землепользования» [19].

Последнее обстоятельство имело определяющее значение для представителей органов власти Горской Республики не просто как проявление лояльности, а как факт, подтверждавший их систему аргументации против автономии Кабарды.

Как известно, еще 3 августа кабардинская делегация выехала в Москву для окончательного решения всего комплекса проблем, связанных с выходом из Горской Республики. К этому времени однозначно в пользу автономии Кабарды высказались ее органы власти, народы, проживавшие на ее территории, Кавказское бюро ЦК РКП (б) и Сталин.

Руководство Горской Республики, тем не менее, пыталось остановить этот процесс. Один из идеологов ее сохранения К. Бутаев в начале июля 1921 г. заявил о необходимости борьбы за республику до окончательного решения центром кабардинского вопроса [20]. В политике Горской Республики центральное место занимал тезис о неизбежности ухудшения отношений между Кабардой и ее соседями в случае образования Кабардинской автономии. Поэтому Горская Республика провоцировала территориальные конфликты между Кабардой, с одной стороны, и Карачаем, Балкарией, Осетией, с другой. Утверждение У.Д. Алиева о «враждебном отношении» карачаевцев к кабардинцам усиливало антикабардинскую позицию органов власти Горской республики и должно было, по мнению сторонников ее сохранения, убедить Центр в нецелесообразности положительного решения кабардинского вопроса.

Однако усилия руководства Горской Республики не увенчались успехом, и 1 сентября 1921 г. ВЦИК декретировал образование Кабардинской автономной области. Стала очевидной и политическая недальновидность У.Д. Алиева, сделавшего ставку на сохранение общей республики горцев.

Все эти события свидетельствовали о том, что он не выдержал испытаний, что не добавило ему авторитета ни в глазах представителей центра, ни в самом Карачае. Несмотря на заявленную четко позицию Сталина о поддержке автономии Карачая, У.Д. Алиев, инициатор постановки этого вопроса, отказался от реализации своей идеи и, тем самым, не сумел твердо и последовательно защитить интересы карачаевского народа. А выход Карачая из состава Горской республики не только отвечал его интересам, но исторический контекст весны-лета 1921 г. демонстрировал отсутствие альтернатив государственно-политического развития. Не сумев выбрать тактически правильный путь, он начал терять свой политический капитал, лишившись поддержки Сталина и зарождавшегося партийного и советского аппарата власти Карачаевского округа.

У.Д. Алиев не мог не понимать уязвимость своего положения. После образования Кабардинской автономной области стала совершенно очевидной иллюзорность и бессмысленность пребывания Карачая в составе Горской Республики. Но очередное публичное изменение позиции по этому вопросу могло выглядеть как проявление безответственности. Не случайно, У.Д. Алиев выехал в Москву для постановки вопроса об автономии Карачая фактически тайно, без предварительного обсуждения его в окружных органах власти, а, значит, и без соответствующих полномочий, за что был подвергнут жесткой критике [21].

На наш взгляд, эти обстоятельства серьезно ослабили позиции сторонников автономии Карачая и замедлили процесс ее формирования.

17 октября 1921 г. НКН РСФСР заслушал доклад специальной комиссии по изучению вопроса о выделении Карачая из состава Горской Республики. Коллегия Наркомата приняла постановление о необходимости изучения ситуации на месте. С этой целью в Карачай выехал председатель вышеуказанной комиссии Ш. Ибрагимов [22]. Для сравнительно-исторического анализа можно упомянуть о том, что в случае с автономией Кабарды, а затем и Кабардино-Балкарии, аналогичного изучения вопроса не было, что также свидетельствует об определенном отношении к У.Д. Алиеву.

Позиции его были ослаблены и существовавшими проблемами в устранении малоземелья Карачая. К осени 1921 г. в среде карачаевских руководителей сложилось устойчивое мнение о том, что земельный вопрос решается не в пользу Карачая, и У.Д. Алиев за это несет ответственность. На заседании Оргбюро Карачаевского округа, в котором принимали участие представители ВЦИК, НКН РСФСР, СНК ГССР, 8 ноября 1921 г. он признавал: «Земли и казачьи станицы действительно были распределены не в пользу Карачая, закубанские нагорные станицы отходят к Черкесскому округу, а земельный вопрос разрешался по указанию Калмыкова» [23].

На заседании приняли постановление о выходе Карачая из состава Горской Республики. Здесь же обсуждался вопрос о «товарище Алиеве», суть которого сформулировал Ш. Ибрагимов: «Нужен или не нужен товарищ Алиев в Карачаевском округе». При его обсуждении некоторые участники заседания отмечали его «нетактичность и диктаторские замашки», «царские замашки», плохое знание «местных условий», продиктованное тем, что «он не жил в Карачае». Однако, «принимая во внимание прошлую деятельность и заслуги…, а также недостаток опытных партийных работников», на заседании постановили «оставить т. Алиева для работы в Карачае» [24].

В ноябре-декабре 1921 г. формирование объединенной автономии карачаевского и черкесского народов и проведение ее границ, отвечающей земельным интересам Карачая, становится основной сферой деятельности У.Д. Алиева.

7 декабря У.Д. Алиев написал из Кисловодска письмо, обозначенное как «секретное», Ш. Ибрагимову, в котором говорилось: «... Во что бы то ни стало АО (т.е. Карачаево-Черкесская автономная область – А.К.) должна быть декретирована до 20 декабря и необходимо тебе взяться за это дело и довести до конца к тому времени» [25].

17 декабря 1921 г. на заседании коллегии НКН РСФСР был одобрен проект постановления об образовании автономной области карачаевского и черкесского народов [26]. За этим должно было последовать принятие декрета ВЦИК, что завершило бы процесс институционализации КЧАО.

Однако кабардино-карачаевский территориальный конфликт в этот период обострился до предела [27]. Как известно, составной частью проблемы был спор по вопросу об административной принадлежности с. Хасаут, образованного, в том числе, и выходцами из Карачая на территории Кабарды и поэтому входившего до революции в Нальчикский округ. Этот спор ставил под сомнение безупречность подготовленного проекта декрета об образовании КЧАО, т.к. в нем должен был быть указан бесспорный перечень населенных пунктов, которые составили бы автономную область.

Для понимания всей сложности ситуации вокруг карачаевской проблемы также надо принять во внимание, что в ноябре-декабре 1921 г. разгорелся конфликт также между Карачаем и Балкарией [28].

В таких условиях в декабре 1921 г. появляется докладная записка У.Д. Алиева «История национальной розни между Карачаем и Кабардой и земельный вопрос», которая должна была убедить Центр в необходимости принятия волевого решения вопросов в пользу Карачая. Анализируя основные положения докладной записки, необходимо иметь в виду уровень научного осмысления истории и культуры народов Северного Кавказа дореволюционным кавказоведением, степень знакомства У.Д. Алиева с основными результатами исследования различных проблем и характер их интерпретации. При ее подготовке автор использовал документы из архивов органов власти Карачаевского округа и другие материалы, собранные с 1918 г. различными комиссиями по разрешению земельно-территориальных конфликтов.

У.Д. Алиев в тексте ссылается на материалы Абрамовской комиссии, труды М. Абаева, В. Кудашева и др. Из работы последнего, по всей видимости, заимствованы материалы по истории Кабарды, являющиеся важной частью анализируемого документа.

В докладной записке вырисовывается картина глубокого этнополитического раскола в регионе, имеющего исторические корни. Он был продиктован, по мнению автора, подчинением и эксплуатацией феодальной Кабардой соседних горских народов, среди которых по степени подавленности особняком стоял Карачай. В силу этого «кабардинские феодалы … справедливо вызывали ненависть и отвращение к себе со стороны подвластных им туземных народов».

У.Д. Алиев подчеркивает, что в отличие от других народов, которые были завоеваны силой оружия, Кабарда якобы добровольно вошла в состав России.

Покорение народов Северного Кавказа Российской империей освободило горцев от власти Кабарды. Это обстоятельство наряду с освобождением подвластных крестьян лишило источников существования «кабардинских пши и дворян», которые были «вынуждены примазаться к русскому дворянству и служить в руках последних слепым орудием против своих соседей», получая за это «хлеб, царские награды, ордена». По его мнению, «привилегированная Кабарда», не познавшая трагических последствий колониальной политики, и, в частности, выселения в бесплодные горы, мухаджирства и т.д., выиграла от покорения Кавказа. Она получила «наделы за счет земель, отобранных в казну у соседних горцев, не только наравне с казачеством, но в некоторых случаях даже больше».

Складывается впечатление, что царская администрация на Кавказе стала орудием защиты интересов Кабарды. У.Д. Алиев считал, что ею «проводилась линия беспрекословно по желанию кабардинцев». В документе показывается, что «покровительство царского правительства к кабардинскому народу и предоставление им особых привилегий при установлении и определении их границ» якобы вызвало возмущение других горских народов. В результате по распоряжению Главнокомандующего Кавказской Армией Михаила Николаевича была образована комиссия под председательством «чистокровного кабардинца шовиниста» Д.С. Кодзокова, который «немало поработал в деле отведения для Кабарды земель соседних племен». Это привело к расширению территории Кабарды, в том числе, и за счет Карачая. Малоземелье заставляло карачаевцев арендовать земли у кабардинских князей и помещиков, которые «как хищники-волки снимали … несколько раз в год шкуры с этих обиженных пастухов».

По мнению У.Д. Алиева, результатом всех этих процессов стала национальная рознь, системообразующим элементом которой были споры по поводу «Горных Эльбрусских пастбищ». Он убеждал НКН РСФСР, что они нужны «карачаевскому пастуху», но не «кабардинскому землепашцу». У.Д. Алиев предлагает уравнительное разрешение земельного вопроса между Карачаем и Кабардой и проведение «справедливой границы», чтобы устранить существующие проблемы и «изжить национальную рознь».

Основной вывод, сформулированный в докладной записке, заключается в том, что Кабарда, население которой на 2?3 состоит из дворян, имеет на спорные земли только «царские юридические права, предоставленные 21-го мая 1889 г. русским монархом за услуги перед престолом…». В условиях социализации земли «трудящиеся Карачая» не признают «такое право правом», и У.Д. Алиев считает необходимым установить границу между Кабардой и Карачаем «по ущелью реки Малки», в результате чего 1?3 спорных пастбищ должна отойти к Карачаю [29].

Докладная записка подводила историческое обоснование под территориальные претензии Карачая к Кабарде. Негативные последствия ее для ситуации в регионе заключались в том, что У.Д. Алиев, обозначив единственное направление решения земельного вопроса Карачая за счет кабардинских земель, укреплял ошибочную позицию Центра, который на протяжении нескольких лет пытался безуспешно реализовать именно такой механизм разрешения кабардино-карачаевского конфликта. Некоторые положения докладной записки использовались впоследствии в аналогичных документах, направлявшихся органами власти КЧАО в адрес представителей Центра [30]. Только отказ от решения вопроса малоземелья Карачая и других этнополитических образований за счет сокращения кабардинской части территории Кабардино-Балкарской автономной области в 1924 г. способствовал устранению этнотерриториальных конфликтов и относительной стабилизации ситуации на Северном Кавказе.

На наш взгляд, докладная записка также оказала определенное влияние на дальнейшую судьбу ее автора. О существенном изменении роли и влияния У.Д. Алиева свидетельствует содержание его письма Ш. Ибрагимову в Москву в марте 1922 г. У.Д. Алиев в это время находился в Ростове-на-Дону и просил его приехать к нему или «добиться через ЦК РКП разрешения на выезд» в Москву для того, чтобы в Центре выслушали его точку зрения на проблемы кабардино-карачаевского конфликта. У.Д. Алиев также писал: «Никак не могу попасть на прием к Ворошилову для информации, а между тем он ходил на вокзал к Калмыкову в его вагон, когда тот приехал. Не понимаю. Я был членом РКП (б) в то время, когда Калмыков выступал против коммунистов в 1918 году, а между тем мне не доверяют, а ему… (так в документе – А.К.) в вагон».

О растерянности автора письма свидетельствует предложение о необходимости «создания для горцев Кавказа Северо-Кавказской федерации автономных областей и республик», возвращавшего государственно-политическое развитие народов региона к ситуации 1920 г. Оно фактически перечеркивало все процессы национального самоопределения, а также и его собственные усилия по государственно-политическому устройству карачаевского, черкесского и других народов.

Небезынтересно также и то, что У.Д. Алиев фактически обвинил Б.Э. Калмыкова в падении своего авторитета. Письмо завершалось словами о том, что для него «коммунистическая честь и заслуги перед революцией дороже карьеры в Карачае» [31].

Однако дело было не в Б.Э. Калмыкове. Руководители этнополитических образований Северного Кавказа в постоктябрьский период не позволяли себе явно националистических выпадов по отношению к соседним народам. Возможно, это могло привести к дискредитации советской власти, проповедовавшей интернационализм на классовой основе. Нередкими были обвинения в контрреволюционности в адрес отдельных деятелей или определенных слоев. В докладной же записке У.Д. Алиева практический целый народ – кабардинский - представлялся реакционным, подавлявшим в прошлом свободу своих соседей, а в настоящем чинившим всякие препятствия их свободному развитию. Возникал вопрос о неспособности Кабарды интегрироваться в новую социокультурную и этнополитическую среду Советской России.

Вместе с тем, необходимо учитывать следующее обстоятельство. Определенная резкость по отношению к Кабарде и кабардинскому народу, выраженная в докладной записке, прослеживается в явной форме в деятельности У.Д. Алиева именно в условиях пребывания его на руководящих должностях в Карачае. Впоследствии он более объективно оценивал позицию кабардинского народа и его руководителей по вопросу сохранения территориальной целостности Кабарды. У.Д. Алиев писал: "Попытка Горской республики прежде всего разрешить земельный голод горских народов одним лишь внутренним перекраиванием наличия горских земельных фондов с самого начала была обречена на неуспех. Единственные среди горских народов, более или менее обеспеченные землей, кабардинцы прежде всего не соглашались на урезку своей национальной территории... А на кабардинские земли со всех округов Осетии, Ингушетии, с одной стороны, Карачая, Балкарии, с другой, направлялись взоры и видели только в урезке этих земель спасение положения" [32].

Это свидетельствует о том, что докладная записка носила конъюнктурный характер и преследовала цель выразить и реализовать национальные интересы карачаевского народа за счет Кабарды. Зарождавшаяся советская элита горских народов искала любые средства и механизмы легитимации нового статуса для реализации своих политических амбиций. Однако У.Д. Алиев, действуя авторитарными методами, оттолкнул от себя советский и партийный аппарат Карачаевского округа. А в условиях недостаточной привлекательности советской власти в регионе, он не смог заручиться поддержкой широких слоев народа, не сумев содействовать безболезненному решению судьбоносного земельного вопроса. Плохо скрываемые националистические настроения, не вписывавшиеся в идеологические схемы большевистской власти, также не способствовали укреплению его авторитета и в глазах представителей центральной власти.

В результате У.Д. Алиев оказался вне системы власти фактически созданной им же Карачаево-Черкесской автономной области.