Глава 48. Актовый зал волнуется. На улице довольно морозно, так что все родители пришли в теплых пальто, но мамочки спешат раздеться

ДЖОН

Вторник, 12 декабря 2006 года

Актовый зал волнуется. На улице довольно морозно, так что все родители пришли в теплых пальто, но мамочки спешат раздеться, чтобы продемонстрировать свои новые наряды, купленные специально для рождественского спектакля. Отцов оставляют присматривать за громоздкими пальто, перчатками, шляпами и шарфами, в то время как матери изящно держат в руках картонные тарелочки со сладкими пирожками и стаканчики с глинтвейном. Родители, возможно, еще более взволнованы, чем маленькие ангелочки. Мамаши сияют, без умолку болтают и выглядят немного помешанными. Они не могут дождаться, когда же увидят, как их подающие надежды будущие Роберты де Ниро и Николь Кидман выйдут на сцену. Отцы переглядываются и друг перед другом закатывают глаза в наигранном отчаянии по поводу чрезмерного энтузиазма своих жен, однако каждый из них вооружен фотоаппаратом или кинокамерой.

Я не могу найти Крейга, но почти тотчас же замечаю Конни.

Так с нами было всегда. Если даже мы находимся в переполненном зале, то каким-то образом сразу замечаем друг друга. Нас влечет друг к другу, возможно, это животный инстинкт, который сразу распознает притяжение или опасность. Она медленно повернулась ко мне, а затем, словно в ускоренной съемке, стала проталкиваться сквозь толпу, чтобы встретиться лицом к лицу.

Она с раздражением говорит:

- Жаль, что не могу назвать это приятным сюрпризом. Мне казалось, мы обо всем договорились. Я действительно не ожидала встретить тебя здесь. Ты же сказал, что мы расстаемся. Что ж, у меня нет выбора, мне придется представить тебя Льюку. Сыта по горло этими прятками. Он как раз здесь.

Я принимаюсь рассматривать толпу там, куда она показала. Мне немного любопытно, и я даже хочу с ним познакомиться. Если бы у меня было время, я изучил бы Льюка, попытался понять, может, даже чему-нибудь научился у него. Но у меня нет времени, так что нет смысла расстраивать его в такой день, вторгаясь в его сознание в самом конце игры.

- Я пришел попрощаться.

- Мы уже попрощались.

Да, попрощались. Прощание наше было не слишком многословным, но то, что не произнесено вслух, часто оказывается самым ценным.

- С Крейгом, - добавляю я.

- А, понятно. - Конни на мгновение замирает и хранит молчание. - Итак, ты собираешься в Манчестер?

- Да, и с нетерпением жду отъезда.

- Хорошие магазины.

- Хороший старт. - Я улыбаюсь ей. Конни кивает. Она понимает, что я прощаюсь не только с Крейгом, но и с нами, с «этим», с несбывшимся и со всем прочим.

- Мистер Уокер встречает и приветствует родителей у ворот. Не уверена, что тебе удастся увидеться с ним до конца пьесы. Тебе стоит остаться и посмотреть. Фрэн играет Марию. - Она смотрит на меня и сияет нескрываемой гордостью.

- Только потому, что я нажал на нужные педали, - говорю я.

- Нет. - Она смотрит на меня с ужасом.

- Конечно нет. Она получила роль, потому что хорошо прошла пробы. - Не могу же я помочиться на гордость матери. Совершенно очевидно, что Конни уже представляет, как грациозно принимает благодарность дочери, когда та произносит свою речь при вручении ей «Оскара».

- Когда же ты уезжаешь?

- Сегодня днем. Моя работа здесь окончена.

- Это был успешный проект? - вежливо спрашивает она.

«Мне хотелось, чтобы ты снова влюбилась в меня, но ты не влюбилась, значит, нет, не слишком успешный». Я говорю все это про себя, Конни же отвечаю:

- Да, неожиданно высокий результат и очень интересный с педагогической точки зрения.

Она кивает. Кто-то толкает руку Конни, и она чуть не проливает свой глинтвейн. Нас прижимают все ближе и ближе друг к другу, так как подходят все новые и новые родители и места становится все меньше.

- Мы так и не поговорили, - замечает она.

- Мы только и делали, что говорили, - отвечаю я.

Она усмехается:

- Нет, я имею в виду, чтобы по-настоящему поговорить о прежних днях.

Я сдаюсь перед лицом ужасной неизбежности. Я слишком долго увиливал и теперь устал.

- Что ты хочешь знать?

Мы оба замолкаем. Кажется, проходит несколько часов. Я начинаю сомневаться, возможны ли вообще разговоры между мужчиной и женщиной. Спустя столетие Конни говорит:

- Это больше не имеет значения. - Но она не обвиняет меня, не сердится на меня. Она кажется умиротворенной. Мы оба понимаем, что из прошлого следует извлекать уроки и отпускать его. Невозможно посетить его снова. Оно исчезает. - О, только одно. Не знаешь ли ты, что произошло между моей подругой Роуз и мистером Уокером? Он, наверное, совершил что-то ужасное и расстроил ее. Она так странно стала себя вести после свидания с ним.

- Она вообще странная, - заявляю я. - Она бросила его во время свадебного приема, не сказав ни слова. Просто убежала.

- Неужели?

- Да. Он ужасно расстроился.

- Правда?

- Правда. Он действительно к ней неравнодушен. Не понимаю женщин. - Я пожимаю плечами.

- Мы тайна, не так ли? - говорит Конни с приятной улыбкой. Я вижу, что она уже больше не думает обо мне, а поглощена любопытством и беспокойством по поводу своей приятельницы. - Пожалуй, пойду. Хочу сесть поближе. - Она склоняется ко мне и целует в щеку. - До свидания, Джон. Береги себя. - Не успеваю и глазом моргнуть, как она растворяется в толпе взволнованных родителей.