Молчание

КУРТ. Товарищи…

КОПАТЕЛЬ. Какие мы тебе товарищи, урод?! Оскар Уайльд тебе товарищ!

КУРТ. Причём здесь Оскар Уайльд?

КОПАТЕЛЬ. Ненавижу пидарасов.

КУРТ. Я не пидарас.

КОПАТЕЛЬ. А металлистов – ещё больше. (Срывает с джинсов Курта цепь.)

СТАРИК. Прекратите!

КОПАТЕЛЬ. Цепями обвешался, как Кащей… (Кидает подальше цепь, подсаживается к Старику.) Ну, что делать будем, Комиссар?

СТАРИК. Что делать? Договорились, кажется, чтобы здесь не было посторонних. Хочешь, чтобы эти (Кивает в сторону пленников.) милицию привели? Сам притащил, сам и выкручивайся… (Отходит к амбразуре.)

КОПАТЕЛЬ (поразмыслив). Сам, так сам… Есть способ… (Вешает на плечо автомат.) Уроды! На выход! (Курт и Прима в страхе медленно поднимаются.)

СТАРИК (через плечо). Хватит дурить. Не в Афгане. Иди, проветрись. В «Продукты» сходи… Возьми бутылочку белой. Деньги знаешь где… И оружием перестань баловать… Ну, чего смотришь? Иди! Я пока на стол что-нибудь соображу. День Победы всё-таки…

Копатель зло ухмыляется, поглядывая на молодых людей… Кладёт автомат на стол.

КОПАТЕЛЬ. Живите… пока! (Берёт в жестяной коробке из-под киноленты несколько купюр и уходит, громко хлопая железной дверью.)

Старик наливает в котелок воду из полиэтиленовых бутылок и ставит его на самодельную плитку, в основе которой – паяльная лампа. Долго колдует над лампой: заправляет бензином, нагнетает давление, регулирует пламя. Убедившись, что конструкция, наконец, заработала, включает телевизор, крутит антенну. Через шипение и треск прорываются песни военной поры, - транслируется праздничный концерт. Так и настроив толком телевизор, машет рукой и начинает чистить картошку. Снаружи доносится последний разрыв запоздалого фейерверка, сопровождаемый пьяными воплями, своды озаряют мигающие блики. Старик поднимает голову, раздражённо сплёвывает и углубляется в работу. Наступает длительная пауза.

ПРИМА. Отпустите нас… (Старик молчит.) Вы нас отпустите?.. (Старик молчит.) Мы никому ничего не расскажем… (Старик молчит.) Мы не пойдём в милицию… (Старик молчит.) Обещаем…

КУРТ (кричит). Мы что, скоты какие-то? За что вы нас связали? Вы что, оглохли? (Старик молчит.)

ПРИМА. Послушайте… дедушка… не знаю, как вас…

КУРТ. Тот идиот называл его Комиссаром.

ПРИМА. Выслушайте нас, Комиссар…

КУРТ (Приме, тихо). Бесполезно. Старики все такие. Мой дед перед смертью тоже целыми днями молчал. Уставится в окно и молчит, как рыба об лёд…