double arrow

Пожалуйста, пользуйтесь предоставленным вам кабинетом

В Ба’адан мы прибыли около полуночи по местному времени. Освещенный синими дуговыми лампами космопорт забит мусором. Мусорщики бастуют. В Ба’адане всегда кто‑то бастует.

Ба’адан кишит разного рода контрабандистами. Шкиперы собираются здесь на ежегодную Капитанскую Вечеринку и вручают золотой кубок «Самому гнусному шкиперу года». Капитан Круп фон Норденхольц возьмет этот приз одной левой. Тут же – копы всех мастей; сговариваются со шкиперами и арестовывают тех, с кем не договорятся о взятке.

Мы подзываем такси.

– Папаша, где тут можно повеселиться?

– Ребята, это вам надо в Фан‑Сити. Но сначала не помешало бы запастись пушками.

Он останавливает у светящегося неоном круглосуточного оружейного магазина. Хозяин показывает нам все западные модели: несколько новых, с двойным действием. Эти ружья стреляют зарядом афродизиака, который либо просто вырубает, либо убивает. Попадание в шею или сердце вызывает смерть; в живот, солнечное сплетение и гениталии – отправляет в нокаут.

Одри выбирает тупорылый пистолет 38‑го калибра в быстро расстегивающейся кобуре. Пу запихивает за пояс «Дерринджер» 41‑го калибра и надевает ремень со «Смитом энд Вессоном» 44‑го калибра.

– У этого заряд даже лучше, чем у 45‑го.

Фан‑Сити расположен на плато, круто обрывающемся к реке, которая разделяет Ба’адан и Йасс‑Ваддах. На склоне как бы висит громадная касба [[50]] – дома соединены мостками, люками и тоннелями – с наибольшей плотностью криминального населения в обитаемой вселенной. Ба’адан вообще побил много рекордов.

Мы заходим в садо‑мазо бар «Тугое очко». От посетителей нет отбоя: толпа у стойки – в четыре ряда, все ждут, когда освободятся игральные столы, или поднимаются по широкой лестнице, выстланной красным ковром, в изолированные вешательные. За ними спешат официанты, нагруженные подносами с напитками и ведерками с охлажденным шампанским.

Носить тут принято сапоги и конные краги, зад и лобок – напоказ. На некоторых посетителях – обтягивающие замшевые штаны до середины бедра и рубашки до пупка. Другие полностью обнажены, за исключением сапог, ремня с кобурой и шарфа‑удавки. На средней потолочной балке через каждые 10 футов развешаны петли.

Начинается драка, вокруг собираются зрители. Двое парней мутузят друг друга, бьют по лицу – губы разбиты, глаза заплыли, носы сломаны. Один падает, пытается встать и валится на бок.

Победитель нагибается и связывает ему руки шарфом‑удавкой. Затем парню цепляют на шею петлю и вздергивают. Он кончает, забрызгав семенем весь бар. Бармен вытирает все тряпкой для стаканов.

К нам приближается старый петушок, затянутый в корсет. Он решил настрелять ребят для повешения на выпускном балу своей дочери. Его выбор останавливается на Пу, который, заметив, как тот подошел, кладет руку на свой «Дерринджер».

– Хочешь в ручку взять, молокосос, – тянет старый петух. Пу стреляет ему в шею, и старик падет на пол, извергая из себя дерьмо и газы. Корсет разлетается в лохмотья.

– Хорошо еще, что он был одет.

В бар заглядывает нагой пятнадцатилетний парнишка.

– В «Коррале» стреляются Клэнтоны и Эрпы! [[51]]

По бару проносится озверелый гул. Клиенты срываются с места и наперегонки несутся к выходу, поскальзываясь в лужах спермы. Они бегут в «Коррал»… это как раз рядом с эшафотом на 13 человек.

Клэнтоны и Эрпы уже сходятся: на них нет никакой одежды, кроме патронташей и сапог. Они сходятся лицом к лицу.

– Ребятки, вы нарывались на неприятности… – тянет Уайатт. – Так я вам их обеспечу. – Он выхватывает револьвер и стреляет Билли Клэнтону в пах. Билли складывается пополам, но уже с земли умудряется послать пулю Уайатту в солнечное сплетение. Док Холлидей разворачивается, но Айк Клэнтон обходит его и всаживает пулю в его тощий зад. Вирджил и Гай Эрпы ранены. Клэнтоны победили.

Эрпов и Дока Холлидея вешают, не мешкая. Толпу охватывает висельное безумие. По всей улице начинаются перестрелки, люди целятся из окон и дверных проемов, спускают с крыши петли и рыболовные тралы, стараясь выцепить кого‑нибудь с улицы.

Все выстраиваются перед эшафотом. Тела вынуты из петель и брошены куда попало. Некоторые еще живы, их приканчивают уличные мальчишки или подбирают бродячие банды Стервятников.

Люди висят на перилах балконов, на деревьях и столбах. Даже лошадей вздергивают в воздух, оставляя биться в судорогах. Дети пляшут вокруг и скалят зубы, подражая агонии животных.

Кульминация этой безобразной сцены уже близка – пьяные ковбои выволакивают из борделя голосящих шлюх.

– Все, в последний раз ты мне дала, блядь гонорейная.

– Боже, они уже вешают женщин! – сипит Одри.

– Пакость какая, – произносит Капитан Строуб. – Пойдемте отсюда.

Но дорогу преграждают шестеро юнцов в кожаных крагах.

– Эй, чужаки, спешите куда‑то?

– Да, – говорит Одри и убивает задавшего вопрос выстрелом в горло. Затем толкает другого парня, сбивая ему прицел. Одри и Пу – замечательные стрелки. Все нападавшие убиты или ранены.

Мы уходим прочь. Так и следует поступать с бродячими шайками ополченцев. Прежде, чем мы завернули за угол, их схватили Отцы‑Висельники, вся одежда которых состояла из пасторских воротничков. Отцы‑Висельники – это секта, которую контролирует Совет Избранных, одна из самых влиятельных в Ба’адане организаций.

Мы идем через луна‑парк. Тут есть лифтовые, парашютные виселицы и виселицы, похожие по устройству на американские горки – все разновидности висельной рулетки. «Из России с любовью», например, похожа на русскую рулетку. Ты стоишь над люком с веревкой вокруг шеи. Тебе дают револьвер с одним патроном. Ты крутишь барабан, но, вместо того, чтобы приставить его к виску, ты целишься в кого‑нибудь из зрителей – если вокруг есть зрители, – и если под бойком оказывается боевой патрон, то выстрел спускает пружину. А то еще какой‑нибудь остолоп швырнет под эшафот хлопушку – а эффект как от ядерной бомбы.

Вдруг стена рядом с нами поднимается вверх, и за ней обнаруживаются тринадцать коммуняк. Мы припускаем к противоположному концу парка, пули свистят у нас над головой. Мы прячемся за зданием с лифтами‑виселицами – десять этажей, триста футов в длину.

Вот как все происходит: ты суешь голову в петлю и несешься с десятого этажа, набирая скорость, а когда лифт останавливается, открывается панель, и тебе вгоняют дозу. И, конечно, ты можешь сыграть на лифтах в рулетку, на любых условиях.

У Одри сосет под ложечкой – это голубая мечта его юности: нестись вниз в лифте, который внезапно останавливается. Он просто не знал тогда, что это такое. А теперь хочет попробовать.

Ну, что ж, вперед, на десятый этаж. Коридор, устланный красным ковром, проходит через все здание. По одну сторону коридора устроены турецкие бани, по другую – лифты. Если лифт свободен, горит зеленая лампочка. Юноши, голые или завернутые в полотенца, выходят из душевых и парных.

Одри повелительно обращается к служителю:

– У вас тут есть комната, оборудованная для размышлений?

– Да, конечно, сэр. Сюда пожалуйте. Как это тонко с вашей стороны, сэр, если вы спросите мое мнение.

Юнцы в коридоре злобно перешептываются.

– Иди сюда – будут тебе бесплатные ощущения.

– Hombre conejo… Проклятый человек‑кролик.

В комнате для размышлений мальчики надевают шлемы. Повсюду – экраны и кнопки. Можно выбрать укол. А лифт будет открытый? Полная луна. На той стороне залива поблескивают огни Йасс‑Ваддаха.

Одри может наложить мощное проклятье. Или что‑нибудь с зеркалами и видеокамерами – домашние съемки для показа друзьям, когда у него будет свое маленькое бунгало в тихом районе Ба’адана.

В комнате для размышлений дозволено все, и Одри дает себе волю. Лифт – открытый или зеркальный? А почему не оба, один за другим?

ЧПОК ЧПОК ЧПОК

Он расплескивает смерть над Йасс‑Ваддахом на другой стороне залива. Вот он дотягивается до гермафродитов и трансплантантов этого города.

Двое подобных существ подплывают к нему, вереща:

– Ты же знаешь, что сейчас произойдет, Одри?

Голова Джерри покоится на теле рыжеволосой девушки, а ее голова – на его теле, распущенные рыжие волосы достают до сосков. Одри принимает Объятья Горгоны.

– Мы тебя чпокнем, Одри.

Для этого случая – открытый лифт.

– Пааааашеоооол… – волосы развеваются вокруг ее головы, как адское пламя.

ЧПОК

Одри учится расслабляться и принимать чпоки. Склад на противоположном берегу залива вдруг загорается.

Теперь черед Большой Медведицы, возвышающейся на восемьсот футов в ночном небе, залитом светом мерцающих звезд. Самые большие и быстрые американские горки во всей вселенной. Как я уже упоминал, Ба’адан побил много рекордов.

Одри останавливается в маленьком кафе, которое ему запомнилось – вверх по этой улочке, затем направо… они садятся под деревом, заказывают мятный чай и принимают внушительную дозу Кусачей Чесотки.

– Ребята, вы только меня поддержите. Когда я чпокну, перешлите мне всю прану от вашей Кусачей Чесотки.

– Будь спок, старина.

Одри вспоминает про один эксклюзивный магазинчик. Никто их тех, кто не понравился хозяину, не сможет туда войти – если вообще найдет дверь. Одри познакомился с ним в Мехико, еще в его предыдущей реинкарнации, когда тот был частным детективом.

Он покупает крылатые сандалии Меркурия и шлем с крыльями цапли. Довершает наряд серебряный жезл.

Они решают прокатиться в частном экипаже по Большой Медведице. Одри встает, на шее у него – шелковая серебристая удавка, ноги расставлены, колени согнуты, он проносится по виражам, выставив перед собой жезл. Они мчатся вверх – вверх вверх вверх вверх вверх – у Одри встает… головокружительная пауза, и… Большая Медведица летит вниз вниз вниз вниз вниз вниз и выравнивается. Одри протягивает руку, жезл в ней направлен на электростанции Йасс‑Ваддаха, он вибрирует.

ЧПОК

Все огни в Йасс‑Ваддахе гаснут.


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: