Постулаты практического разума и примат его над чистым разумом

Интеллигибельный и ноуменальный мир, которого избегал чистый разум (в коем он присутствовал лишь в качестве идей разума), оказывается, достижим практическим путем. Свобода (предмет третьей антиномии космологической идеи), бессмертие души и Бога в

==661

"Критике практического разума " становятся уже постулатами. Постулаты не теоретические догмы, а предпосылки, с практической точки зрения. Они не обогащают спекулятивное познание, но сообщают ему объективную реальность, без чего нельзя было бы говорить даже о возможности идей. Если нет постулатов, то нет и основания морального закона. А коли и то и другое неопровержимо, то Кант и говорит об объективной реальности, сообщаемой постулатами идеям разума. Постулатов три. 1. Свобода, как мы видели, условие императива. Кант даже называет категорический императив синтетической априорной пропозицией, структурно включающей свободу. Но он идет дальше: категория причины, чистое понятие, само по себе применимо как к миру феноменов, так и миру ноуменов, понятая как механическая и как свободная. Если каузальность не приложима к ноумену теоретически, то вполне приложима к чистой воле в сфере морали, воля и будет свободной причиной. Человек как феномен признает свою подчиненность механической каузальности, как существо мыслящее он свободен, благодаря моральному закону. И ничто не мешает одному и тому же действию исходить из свободной причины, а значит, ноуменальной сферы, и из закона необходимости феноменального свойства. 2. Существование Бога возведено в постулат следующим образом. Добродетель (актуализованное долженствование) — конечно, благо, но еще не благо во всей его полноте. Ни поиски счастья не приведут к добродетели, ни поиски добродетели не приведут к счастью просто потому, что миром правят законы не моральные, а механические. Но как бы то ни было, поиски добродетельной жизни облагораживают того, кто ищет, а быть достойным счастья и вместо этого быть несчастным абсурдно. Из абсурда и рождается постулат интеллигибельного мира и всесильного Бога, воздающего всем по заслугам. Иначе, моральный закон повелевает быть виртуозным, чистым и честным, это делает достойным счастья, и отсюда законный постулат о Боге и ином мире, где реализуется все разумное, невозможное в этом мире. 3. Бессмертие души становится постулатом так. Идея блага требует подчинить волю моральному закону, но это уже идеал святости. А поскольку это категорическое требование, которого никто из нас, грешных, не может выполнить, то мы относим его к бесконечному. Однако бесконечный прогресс, по Канту, возможен, если допустить существование некой разумной личности, бесконечно расширяющейся и бессмертной, по имени душа. Непривычное, заметим, толкование: не статическое положение, а бесконечный рост. Другая жизнь, по Канту, есть все большее приближение к святости. Так практический разум, исполнив требования чистого разума, придав им моральную и реальную ценность, стал выше. Иначе и не может быть: любой интерес чисто спекулятивного разума, в последнем счете, практичен.

==662

4. "КРИТИКА СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ'

4.1. Положение третьей "Критики" по отношению к двум предыдущим

"Критика чистого разума" занималась теоретической способностью, ее познавательным аспектом, ограничив себя сферой опыта (реального или возможного), то есть сферой феноменов. Человеческий интеллект устанавливает закон феноменам, образующим природу. Для природы характерна механическая каузальность и необходимость, сообщенная ей интеллектом. "Критика практического разума", как мы видели, занималась упорядочением внетеоретической сферы под знаком свободы. Объекты чистого разума — феномены, а сверхчувственное (вещи в себе) составляют владения практического разума: по поводу ноуменов нельзя теоретизировать, они актуализированы, либо их нет. Нельзя не предположить, что столь резкий разрыв между ноуменом и феноменом не мог не беспокоить Канта. Уже в первой "Критике " он допустил, что вещь в себе — ноуменальный субстрат феномена (мыслимый, но не познаваемый), а во второй "Критике ^заговорил о доступности ноуменального мира при условии, если избран путь подлинной морали. В "Критике способности суждения" философ поставил задачу опосредовать эти два мира, как-то уловив их единство, даже если оно не может быть теоретическим. Понятие свободы, размышляет Кант, должно же реализовать в чувственном мире цель, явленную в его законах, а природа с обилием ее форм должна соответствовать целям свободы. Такое основание Кант находит в третьей способности, средней между рассудком (=познавательной способностью) и разумом (практической способностью). Названная "способностью суждения", она тесно связана с чистым чувством. Чтобы понять его, необходимо сперва выявить новый смысл термина суждение.