Раздел 1. Философия Канта

Немецкая классическая философия

Теперь из Франции мы перенесемся в Германию, где в конце 18 – первой половине 19 века возникло и развивалось философское направление, получившее название немецкой классической философии. Основные ее представители – Иммануил Кант, Иоганн Фихте, Фридрих Шеллинг, Георг Гегель, Людвиг Фейребах.

Раздел 1. Философия Канта

Иммануил Кант (1724 - 1804) - великий немецкий философ, основатель немецкой классической философии. Родился и всю жизнь безвыездно прожил в г.Кенигсберге (нынешний Калининград).

Кант

Основные произведения Канта – это его знаменитые три «Критики»: «Критика чистого разума» (впервые вышла в 1781 г.), «Критика практического разума» (1788 г.) и «Критика способности суждения» (1790 г.).
Главная задача, которую ставит перед собой Кант, - задача гносеологическая: критическое изучение нашего разума, его границ и способностей. Под «разумом» Кант понимает не только интеллект, но область всех высших способностей человека, включающих в себя три основные сферы: 1) область теоретического разума (сфера представлений, мышления), где царствует закон и необходимость, и подчинение закону отрицает свободу. Высшим выражением этого вида разума является наука, научные теории. 2) область практического разума (сфера желаний, воли, веры). Здесь царствует долг, и подчинение закону не отрицает, но предполагает свободу. Высшим проявлением этого вида разума являются разного рода нравственно-религиозные системы. 3) область эстетического разума (сфера высшей чувственности, переживания чувства гармонии и красоты). Высшим проявлением эстетического разума являются разного рода эстетические системы.
В соответствии с указанным трехчленным делением, философия Канта состоит из трех основных частей – теоретическая (учение о теоретическом разуме), практическая (учение о практическом разуме) и эстетическая (учение об эстетическом разуме) философия. Первая представлена в «Критике чистого разума», вторая – в «Критике практического разума», и третья – в «Критике способности суждения». Мы вкратце рассмотрим далее теоретическую и практическую философию Канта.

§ 1. Теоретическая философия Канта

В центре теоретической философии Канта находится проблема научного познания, основу которого составляют суждения. Суждение – это форма мышления, которая соединяет в себе множество понятий. Основную роль в научном познании играют дескриптивные (описательные) суждения, в которых высказывается нечто о мире, как бы описывается реальность, и потому они являются либо истинными, либо ложными (в зависимости от того, соответствуют они реальности или нет). Такие суждения состоят из трех основных частей – логического субъекта (того, о чем или о ком говорится в суждении), предиката (того, что говорится в суждении о субъекте) и связки «есть» между ними. Если субъект обозначить латинской буквой S, предикат – буквой Р, то логическая структура дескриптивного суждения выглядит следующим образом:

S есть P.

Например, «дом есть деревянный», «человек есть умный», «Земля есть третья планета от Солнца» и т.д. В русском языке связка «есть» часто опускается, но она всегда подразумевается, а в других языках, например, в английском указывается явным образом, например, «child is small» («ребенок есть маленький»).
Кант выделяет 4 основных вида простых дескриптивных суждений:
- априорные суждения,
- апостериорные суждения,
- аналитические суждения,
- синтетические суждения.
Априорные суждения (от лат. apriori – до опыта) – это суждения врожденные, с которыми, как полагал Кант, рождается каждый человек. Таким образом, Кант был сторонником существования у человека врожденного знания, своего рода «интеллектуального генотипа», с которым каждый человек рождается и благодаря этому уже нечто знает, даже нигде не обучаясь.
Апостериорные суждения (от лат. aposteriori – после опыта) – это, наоборот, суждения, приобретаемые с опытом.
Чтобы дать определение аналитических и синтетических суждений, нужно сказать несколько слов о процедуре определения понятия. Понятия – это формы мышления, которые выражаются в языке разного рода именами, например, «дом», «дерево», «Юрий Гагарин» - примеры имен, за которыми стоят соответствующие понятия. Понятия могут определяться в специальных процедурах, которые называются процедурами определения. Например, имеем определение «холостяк – неженатый мужчина». Определение – это частный случай суждения, в котором субъектом является определяемое понятие (в нашем примере это «холостяк»), а предикатом – группа определяющих понятий («неженатый мужчина»). Определяемое понятие называется дефиниендумом, группа определяющих понятий – дефиниенсом.
Аналитические суждения – это суждения, в которых предикат сообщает о субъекте только то, что содержалось в определении субъекта. Например, суждение «холостяк - мужчина» - это аналитическое суждение, поскольку в определении холостяка уже содержится признак «быть мужчиной» (ранее такие суждения мы рассматривали как «истины разума» - в параграфе, посвященном философии Лейбница).
Синтетические суждения – суждения, в которых предикат сообщает нечто новое о субъекте, чего не содержится в определении субъекта. Например, суждение «холостяки добрые» - это суждение синтетическое, поскольку свойство «быть добрым» не содержалось в определении холостяка.
Конечно, деление на аналитические и синтетические суждения зависит от определения. Если изменится определение, то могут измениться виды суждений. Но Кант полагал, что определения понятий достаточно зафиксированы, и потому в каждом конкретном случае можно вполне определенно решить, является данное дескриптивное суждение аналитическим или синтетическим.

Из четырех простых суждений возникает четыре сложных – см. табл.1

Табл.1. Виды суждений

Правда, аналитических апостериорных суждений, полагал Кант, не существует, поскольку, если бы они были аналитические, и мы могли бы вывести их чисто логическим способом, то никакой потребности в том, чтобы обращаться к опыту, у нас в этом случае не было бы. В итоге остается три вида суждений, которые используются в научном познании.
Синтетические апостериорные суждения – это суждения, дающие новое знание, сообщающие о субъекте нечто, чего не содержалось в его определении, и источником знания в этом случае является опыт. Например, врач осматривает больного Н и находит у него сыпь. Он формулирует это знание в виде суждения «У больного Н сыпь». Это суждение синтетическое и апостериорное.
Аналитические априорные суждения – суждения, которые являются врожденными и не дают нового знания, т.е. сообщают о субъекте то, что уже содержалось в его определении. Например, такими суждениями являются законы формальной логики (закон тождества, закон противоречия и т.д.). Все люди от рождения могут более менее различать правильное и неправильное мышление с точки зрения формальной логики, даже никогда не обучаясь ей. Это и значит, что законы формальной логики врождены людям. В то же время формальная логика потому и формальна, что она исследует только форму мышления, т.е. то, что истинно в любом знании только из-за того, что это правильное знание. В частности, из определения объекта формальная логика может вывести для этого объекта только те свойства, которые уже содержались в определении. Следовательно, законы формальной логики сами по себе выражают только аналитическое знание – «истины разума», как говорил Лейбниц.
Самым интересным и загадочным Кант считал третий вид суждения – суждения априорные синтетические. Это суждения, которые, с одной стороны, врождены нам, а, с другой, дают новое знание, сообщают о субъекте нечто, чего не содержалось в определении субъекта суждения. Но как такое может быть? Ведь если эти суждения врождены нам, то они должны находиться в нашем разуме. Как же в этом случае они могут давать новое знание, т.е. быть чем-то новым для этого разума? Это кажется неясным.
В то же время, полагал Кант, именно априорные синтетические суждения составляют основу научного познания, и без них подлинная наука вообще не имеет смысла.
Дело в том, что разного рода законы науки как раз представляют собой случаи априорных синтетических суждений. В самом деле, законы науки выражаются в виде всеобщих и необходимых суждений, которые обычно имеют такой вид «Для любого состояния А, если выполняются условия С, то с необходимостью выполняется состояние В». Иными словами, утверждается необходимая связь состояний А и В в некоторых условиях С. Например, таков первый закон Ньютона: «Если на тело не дейстует сила, то тело движется равномерно и прямолинейно». Это утверждение можно переформулировать в следующем виде: «Для любого тела А верно, если на А не действует сила, то тело А с необходимостью движется равномерно и прямолинейно». Здесь состояние А – это тело А, условия С – это условие отсутствия силы, действующей на А, и состояние В – это прямолинейное и равномерное движение тела А. В подобной форме можно сформулировать все законы науки.
В то же время всеобщие необходимые суждения, которыми выражаются законы, являются априорными синтетическими суждениями. Во-первых, они дают новое знание, которого мы не знали раньше, иначе открытие новых законов не представляло бы собой никакой трудности, и их можно было бы вывести средствами только формальной логики. Но известно, как трудно открыть новый закон природы, и только единицам это удается сделать. Поэтому законы науки – это синтетические суждения. Во-вторых, законы науки невозможно наблюдать в опыте, через наши внешние органы чувств (глаза, уши и т.д.). В опыте мы можем получать только конечное знание, т.е. знание о конечном числе объектов, конечных пространствах и временах, в то время как законы природы выражаются в универсальных и необходимых суждениях, а универсальность и необходимость – это виды бесконечного. В самом деле, универсальность (всеобщность) – это утверждение некоторого свойства для бесконечного числа объектов, например, для всех тел. Необходимость – это утверждение причинной связи двух событий (состояний). Если же мы утверждаем, что А – причина В, то тем самым предполагаем, что, сколько бы раз не было воспроизведено А, вслед за этим будет воспроизведено и В, т.е. мы предполагаем бесконечное число связей между воспроизведениями А и В. Таким образом, в основе необходимости также лежит бесконечность. Но в опыте, как уже отмечалось, мы можем получить знание только о конечном числе связей, и, самое большее, можем утверждать лишь вероятность этой связи (здесь, как уже отмечалось, на Канта большое влияние оказал Юм, который первым заметил, что идея причины не может быть получена из опыта). Итак, законы природы представляют собой пример всеобщих и необходимых суждений, в основе которых лежит идея бесконечности, и потому они не могут быть получены из опыта. Но то, что не получается из опыта, полагал Кант, может быть получено только из разума, из его внутреннего источника знания, т.е. является врожденным (априорным). Так Кант приходит к выводу, что законы природы выражаются в априорных синтетических суждениях, но именно законы природы составляют основу подлинной науки. Следовательно, центральную роль в структуре теоретического разума должны играть априорные синтетические суждения. Но именно с ними оказывается связанным указанный выше парадокс, поэтому Кант видит главную задачу теоретической философии в том, чтобы понять, «как возможны априорные синтетические суждения». Это и есть главная проблема, пытаясь решить которую, Кант выстраивает всю основную структуру своей теоретической философии. Посмотрим, что же у него получилось и какой же в конеце концов он находит ответ на этот основной вопрос своей теоретической философии.
Кант полагает, что человек замкнут в своем собственном сознании и не способен адекватно познать вещи, находящиеся вне сознания (вещи в себе) – см. рис.1. Все, что ему может быть доступно, - это только образы вещей, конструируемые самим разумом для себя как кажущиеся внешние объекты. На самом деле, это конструкции самого разума – так называемые вещи для нас.

Рис.1
Может быть, вещи для нас и похожи на вещи в себе, но чтобы установить это, нужно выйти за границы сознания и сравнить между собой вещи для нас и вещи в себе. Но человек всегда находится «внутри сознания» и выйти за его границы не в состоянии – ему тогда просто «нечем будет смотреть». Поэтому мы никогда не можем знать, каковы вещи в себе, пока мы остаемся на почве научного познания, а не просто фантазируем по этому поводу. Все, с чем мы имеем дело в нашем теоретическом разуме, - это вещи для нас. Познание есть процесс последовательного конструирования разумом вещей для нас.
С выделением вещей в себе и для нас связаны такие центральные понятия философии Канта, как «трансцендентное» и «трансцендентальное». Трансцендентное – это выходящее за границы человеческого сознания, относящееся к вещам в себе. Трансцендентальное – выражающее область объективности внутри сознания, т.е. как бы та способность сознания, разума, которая придает вещам для нас видимость вещей в себе. Имманентное – это противоположное трансцендентному, т.е. принадлежащее нашему сознанию, области вещей для нас. Трансцендентальное, в отличие от трансцендентного, является имманентным бытием.
Кант выделяет в составе теоретического разума две основные части – это чувствительность и рассудок. Чувствительность формирует чувственные образы (ощущения и восприятия), в то время как рассудок проводит логическую обработку этих образов, приводя к созданию понятий и суждений. В каждой из этих областей можно выделить априорные формы и апостериорное содержание. Априорные формы – это врожденные структуры чувствительности и рассудка, в то время как апостериорное содержание – то, что приобретается заново в процессе познания в каждой из этих областей.
Апостериорное содержание чувствительности – это ощущения, элементарные чувственные образы (простой цвет, мгновенный звук и т.д.). Здесь Кант делает некоторую поблажку способности нашего познания достичь вещей в себе. Он полагает, что ощущения теоретический разум получает адекватно от самих вещей в себе, т.е. на этом уровне вещи в себе познаются правильно. Но ощущения – это крайне малые «осколки», которые попадают в наш разум от вещей в себе. Разум как бы рассыпает вещи в себе в «песок» ощущений и пропускает его внутрь себя. Далее теоретический разум использует это сырье, чтобы вылепить из него свои собственные конструкции (вещи для нас), которые могут быть совсем иными, чем вещи в себе.
Априорные формы чувствительности – это так называемые интуиции пространства и времени. Слово «интуиции» означает в данном случае, что это не понятия, но также некоторые чувственные образы. Чистое пространство и чистое время для Канта – особые чувственные образы, а не понятия. Их особенность и чистота состоит в том, что это бесконечные образы – образы бесконечного пространства и бесконечного времени. Но, как уже отмечалось, в опыте мы можем иметь только конечные образы – конечные области пространства и конечные интервалы времени (например, человек по определению не может иметь в опыте меру времени, больше его времени жизни, а это конечная величина). Следовательно, идеальные образы пространства и времени получены нами не из опыта, т.е. они врожденные (априорные). Так Кант приходит к открытию существования особой идеальной врожденной чувственности, которую он и называет «интуицией». Это врожденные идеальные образы бесконечного пространства и бесконечного времени – интуиции пространства и времени.
Апостериорным содержанием рассудка выступают восприятия – комплексы ощущений, организованные в пространстве и времени (это длящиеся во времени чувственные образы, координирующие в себе несколько цветов, цвета и звуки и т.д.).
Априорные формы рассудка – это разного рода категории, т.е наиболее универсальные понятия (единое, многое, возможность, необходимость, случайность и т.д.).
В целом мы получаем такую структуру основных областей теоретического разума – см. рис.2

Рис.2

На этом же рисунке показано направление процесса познания как конструирования вещи для нас. От вещей в себе в теоретический разум попадают ощущения, которые являются апостериорным содержанием чувствительности. Затем ощущения начинают обрабатываться интуициями пространства и времени, координируясь в пространстве и времени и образуя восприятия. Далее восприятия оказываются апостериорным содержанием рассудка и далее начинается их логическая обработка разного рода категориями, в результате чего возникают понятия, формируются суждения, из них – научные теории, из частных теорий – более общие и т.д. В результате только такой конструирующей работы разума возникают те образы объектов и внешней реальности, которые мы считаем относящимися к вещам в себе, а на самом деле это лишь вещи для нас. Таким образом, процесс научного познания, согласно Канту, идет как постоянно растущий и ширящийся синтез – ощущения синтезируются в восприятия, восприятия – в понятия, понятия – в суждения, суждения – в теории, частные теории – в более общие теории.
Все синтезы теоретического разума в конечном итоге приводят к трем великим синтезам. Все то, что относится к внешнему миру («внешнему опыту», если использовать терминологию Локка), синтезируется идеей Мира, все многообразие внутреннего мира («внутреннего опыта») - идеей Души, и эти два больших синтеза наконец входят в состав максимального синтеза теоретического разума – идею Бога (см. рис.3).

Рис.3
Однако эти три великие идеи уже не принадлежат теоретическому разуму, полагал Кант, но лежат на его границе. Поскольку сфера теоретического разума – это сфера научного познания, то эти идеи оказыаются на границе науки и не-науки. Поэтому, полагал Кант, невозможно построить науку о мире в целом – космологию (можно научно исследовать только части мира), невозможно построить науку о душе в целом – психологию (можно опять-таки строить только частные науки о тех или иных частных сферах души), и невозможно построить науку о Боге – теологию.
Такова вкратце структура теоретического разума и протекающий в ней процесс познания. Как же теперь можно было бы ответить на поставленный в начале вопрос о возможности априорных синтетических суждений?
Процесс познания, как мы видим, - это постоянно идущие и растущие синтезы, поэтому в основе теоретического разума есть некоторая сила синтеза, которая постоянно направляет разум к синтезами. Такую синтетическую силу теоретического разума Кант назвал транцендентальной апперцепцией. Хотя она опирается на врожденные априорные формы разума, но сами эти формы постепенно проявляются в процессе познания, как бы активируясь подходящим эмпирическим материалом. Таким образом, хотя врожденные структуры всегда находятся в разуме, но они могут пребывать в нем в двух основных состояниях – проявленном и непроявленном (как существуют проявленные (апперцепции) и непроявленные перцепции в монадах в философии Лейбница). Поэтому трансцендентальная апперцепция так и названа – она постоянно апперцепирует, т.е. проявляет область априорных форм разума. Такое проявление воспринимается нашим Я как возникновение нового знания, хотя на самом деле оно и ранее находилось в нас, но в бессознательном состоянии, как мы бы сегодня выразились. Вот как возможны априорные синтетические суждения – хотя они врождены нашими разуму, но вначале они даны бессознательно, а затем осознаются, что и создает видимость появления их как нового знания.

§ 2. Практическая философия Канта

Практический разум, как уже отмечалось, - это область веры и воли. Здесь главным является не знание, но наши убеждения. И если в теоретическом разуме в отношении к вещам в себе мы стоим на позиции знания, утверждая, что вещи в себе непознаваемы, то в практическом разуме мы относимся к вещам в себе с точки зрения веры. И даже если вещи в себе непознаваемы, но мы можем верить в них и строить на основании этой веры свои нормы и правила поведения. Поэтому практическую философию Кант основывает на положительном отношении к вещам в себе, полагая их в этой области как предмет веры.
Позиции теоретического и практического разума оказываются в этом случае во многом несоизмеримыми, воспроизводя дуализм вещей в себе и для нас, – в теоретическом разуме исследуются только вещи для нас, в практическом можно иметь дело с вещами в себе, но переносить утверждения из одной области в другую невозможно, поскольку одна область разума строится на знании (отсутствии веры), а другая на вере (отсутствии знания).
Как и в теоретическом разуме, в области практического разума Кант ищет априорные синтетические формы практического разума. В качестве таковых Кант рассматривает разного рода законы нравственности – императивы. В отличие от законов науки (физики, химии и т.д.), законы нравственности не отрицают, но предполагают свободу, выступая в качестве законов долга. Законы долга использую слово «должен» или равносильные ему: «Врач должен оказать помощь больному», «Дети должны слушаться старших» и т.д. Но если кто-то должен что-то сделать, это означает, что он всегда может этого и не делать – потому он и должен сделать требуемое. Потому законы долга (императивы) не отрицают, но предполагают свободу, - без свободы не сделать нечто нет смысла быть обязанным (иметь долг) выполнить это нечто.
Подобный характер нравственных законов связан с тем, что законы нравственности должны быть восприняты человеком свободно, как бы «пропущены сквозь собственную свободу», только в этом случае закон может приобрести подлинный нравственный смысл. Так практический разум являет себя как совершенно иная область жизни, в которой законы сосуществуют со свободой.
Кант делит все императивы на гипотетические и категорические. Гипотетические императивы – это условные нравственные законы, которые имеют смысл в одних условиях и теряют его в других. Например, в одних странах принято печалиться в случае смерти близкого человека, а в других странах радуются этому. В одних странах нужно одевать черные одежды на похороны и белые на свадьбу, в других странах наоборот. Таковы разного рода условные нравственные требования, меняющиеся от страны к стране, от одной исторической эпохи к другой.
Подлинной основой практического разума, полагал Кант, могут быть только безусловные нравственные законы, которые не зависят ни от каких обстоятельств. Такой закон вообще только один и он назхывается категорический императив. Это абсолютный высший нравственный закон, врожденный каждому человеку. Это высшая априорная форма практического разума. Ее очень трудно выразить рационально, но Кант все же попытался дать несколько формулировок категорического императива.
Первая формулировка категорического императива: «Поступай так, как если бы максима, из которой вытекает твой поступок, должна была через посредство твоей воли стать всеобщим законом природы».
Такая формулировка кажется странной, но на самом деле она оказывается достаточно простой и действенной. Рассмотрим с точки зрения этой формулировки, например, такое действие, как воровство. Вообще говоря, воровать имеет смысл, пока не все воруют. Если ты украл и тут же украли у тебя, тогда воровство теряет смысл. Поэтому воровство может существовать в обществе только как исключение из правил. Если же воровство попытаться сделать всеобщим правилом, то оно начнет само себя уничтожать. Другое дело – уважение чужой собственности. Эта норма может стать всеобщим законом природы без собственного отрицания. Таким образом, есть два вида норм и связанных с ними действий – одни начинают отрицать себя, когда мы пытаемся сделать их всеобщими, другие продолжают иметь смысл и в случае своей универасльности. Первые мы называем «злом», вторые – «добром». Первые не соответствуют формулировке категорического императива, вторые соответствуют. Таким образом, первая формулировка дает нам в руки определенный критерий, благодаря которому мы могли бы отделить «зло» от «добра». В общем случае «добром» мы как раз и называем то, что соответствует категорическому императиву, выражает его природу.
Во второй формулировке Кант связывает категорический императив с запретом на использование личности как только средства для достижения какой-то чуждой для этой личности цели. Личность – это слишком высокая сущность в бытии, чтобы относиться к ней только как к средству. Такое отношение снижает личность, превращает ее в объект. И это нарушение природы категорического императива. Основу свободной личности составляет ее свободная воля, которая должна автономно выражать саму себя, не искажаясь теми или иными внешними влияниями. Такую волю Кант называет автономной, а отклонения от автономии – гетерономией воли. Чистой и свободной может быть только воля, выражающая категорический императив как свое собственное определение. В такой воле личность обретает свое достоинство – свою высоту как свободного высшего начала (поэтому вторая формулировка категорического императива выражает принцип достоинства личности и автономии воли). Когда же личность используется как вещь, как объект-средство, то в этом случае происходит попрание достоинства личности и нарушение ее автономной воли. Подобная гетерономия может происходить не только от других людей, но и от самого человека, когда он отождествляет себя с иными принципами, например, с разного рода гипотетическими императивами, и начинает проводить волю, чуждую его собственной высшей воле.
Первая и вторая формулировка категорического императива тесно связаны одна с другой. Одна влечет другую и наоборот. Например, всеобщий закон – это в том числе закон для каждой отдельной личности, выражающий ее высшую волю и на уровне этой воли принимаемый ею свободно. С другой стороны, автономия воли возможна лишь на уровне высших определений личностного бытия, где личное не отвергает, но предполагает всеобщее. Точно так же, нарушение одной формулировки влечет нарушение и другой. Например, оровство предполагает, что вор относится к человеку, у которого он ворует, как к только к средству для достижения своей эгоистичной цели. Поэтому воля вора гетерономна, и он сам не свободен, отождествляя себя с не-собой и нанося в первую очередь себе тем самым большой вред. С другой стороны, невозможно сделать отношение к другому как к средству универсальным законом, поскольку сам человек, который и был бы готов так относиться к другим, не согласится с таким отношением к самому себе.