Глава 7. - Да, дорогая моя, - с улыбкой беру трубку, увидев на дисплее верещащего телефона имя сестры

POV Tom

- Да, дорогая моя, - с улыбкой беру трубку, увидев на дисплее верещащего телефона имя сестры.

- Как ты там? Еще не умер от перетраха? – хмыкает в трубку. Вот стервища! Вся в меня!

- Разве что счастье, полученное от такого количества оргазмов, - на лице расползается приторно-идиотская улыбка, - разорвет мне сердце.

- Ну-ну, - выдают с того конца провода.

- Завидовать нехорошо, сестренка, - да-да, ехидничаю, но ничего с собой поделать не могу. Она ведь сама отказалась от такого шикарного отдыха и не менее шикарного секса с темпераментными итальянскими парнями ради заморыша… Кстати: – Как там твой план мести?

- О, Томми, неужели ты решил поинтересоваться делами своей убогой сестры? – я даже представил, как она там сейчас картинно возвела свои накрашенные глазищи к потолку.

- Ну решил, - хмыкаю. – Так что можешь начинать делиться. Как успехи? Заморыш начинает превращаться в человека или это все-таки безнадежно? – я даже не представлял, как из ЭТОГО можно сделать что-то нормальное, хотя деньги творят чудеса.

- Томми, ты же знаешь, что Жану все под силу, - при имени ненавистного стилиста я скривился. Нет, я ничего не имел против его вкуса и профессиональных качеств, но его попытки затащить меня в постель последние три года ужасно раздражали, поэтому я всеми правдами и неправдами старался свести наше общение к минимуму. – К тому же мальчишка очень и очень ничего, - при этих словах мои брови плавно поползли вверх от удивления, потому что в устах моей сестры все парни условно делились на три типа: фууу (и к ним относилась большая часть мужского населения планеты Земля), очень и очень ничего (сюда входили Джек, Марк, Жан, Эштон Катчер и, как теперь выяснилось, заморыш) и просто вау (первенство в этой категории принадлежало мне и только мне).

- Дорогая, ты там случайно не втюрилась по уши в прыщаво-очкастый свет нашей школы? – начинаю истерически смеяться, услышав с той стороны обиженное фырканье:

- Знаешь, что, Том! Если ты… назовешь Билла еще раз как-нибудь так, то я... то я.... – я просто замер с открытым от удивления ртом. Чтобы моя Мел защищала какого-то заморыша? Что там произошло, в конце концов, за последние двое суток?!

- Мел, - говорю осторожно и ласково, как обычно разговаривают психиатры с особо буйными больными, - ты не заболела?

- Нет, - рычит. – Просто ты совсем не знаешь Билла, чтобы говорить о нем так. И вообще, ты меня разозлил, скотина. Как успокоюсь, перезвоню, - и короткие гудки.

Я откинул телефон в сторону и уставился на потолок, обильно украшенный лепниной. Вот никогда не понимал, почему в люксы пихали столько аляповатых и никому не нужных украшений, так раздражающих глаз своей безвкусностью.

Но еще больше я не понимал, что сейчас происходило в Джэксонвилле с моей сестрой, что она так сорвалась. Может, этот заморыш ее приворожил? Я сам расхохотался от абсурдности данной мысли. Наверное, у нее ПМС, вот и срывается по поводу и без.

Я потянулся и встал. Так, в душ и на поиски приключений на одно место... Оно уже встало в предвкушении.

POV Bill

Уже весь изматерившись, в сотый раз промываю лизну в растворе и пытаюсь запихнуть в изрядно покрасневший глаз согласно инструкции, но в ней все почему-то получалось так гладко и с первого раза, а я уже двадцать минут пытался запихнуть эту полусиликоновую-полунепонятно-из-чего хренотень в свой многострадальный глазик, но она прилеплялась куда угодно: к пальцу, к пинцету, к щеке, к столу, но не к глазному яблоку. Чертово пыточное устройство. Я со злости с такой силой ткнул в глаз, что пришлось моргнуть от боли, и, о чудо! Линза осталась в глазу! Обрадованный таким поворотом, я расправился со второй буквально за десять минут и бросился вниз, чтобы успеть выпить с бабушкой чаю.

- Доброе утро, - влетаю в кухню на полной скорости и плюхаю попу на стул.

- Привет, родной. Чай будешь? – бабушка, как всегда, химичила у плиты что-то аппетитно пахнущее.

- Можно даже бутерброд или два, - смеюсь.

- Меня радует твое настроение, ты даже выглядишь как-то... по-другому, - передо мной на стол опускается фарфоровая чашка с ароматным дымящимся напитком, а на середину стола большая тарелка с бутербродами. Бабушка опускается напротив.

- Просто все очень хорошо, – улыбаюсь и отпиваю чай. – Бабуль, - внимательно смотрю на нее.

- Что, родной? – внимательно смотрит.

- Можно я сегодня останусь ночевать у друга? – как хорошо, что распущенные волосы прикрывают покрасневшие кончики ушей.

- У друга? – в голосе бабушки сквозило неприкрытое удивление. Еще бы. В Америке не было ни одного человека, которого я хоть раз назвал бы этим словом.

- Да, - киваю, проклиная Амели, которой зачем-то понадобилось, чтобы я ночевал у нее дома. При мысли о том, что она могла выполнить свое вчерашнее обещание, загорелись еще и щеки и приятно затянуло внизу живота. Честно говоря, вчера мне было как-то не по себе, когда мы после оптики заехали ко мне, но она просто дождалась, пока я распечатаю десять статей, сказала, что завтра я ночую у нее и без возражений, чмокнула в губы и улетела, оставив меня наедине со смущением, стыдом, чешущимся задом после эпиляции, стояком и снами порнографического содержания.

- И кто же сумел подружиться с моим маленьким букой? – когда она улыбалась, на ее щеках появлялись очаровательные ямочки.

- Том Каулитц, - в конце концов, именно в их доме я буду ночевать.

- Это у отца которого строительная компания? – моя бабуля знала всех более-менее значимых людей в городе – профессия обязывала.

- Да, у него, - киваю, мечтая, чтобы разговор поскорее закончился. Я очень редко врал бабушке и очень не любил этого делать.

***

- Итак, малыш, - меня буквально передернуло от того, КАКИМ тоном Жан это произнес, - ты уже начинаешь походить на человеческое существо, - запускает пальцы с синими ногтями в волосы.

- Я и так… - начинаю возмущаться.

- Тссс, - прижимает палец второй руки к моим губам. – Челку носил?

Я только отрицательно помотал головой.

- Отлично, - чему-то улыбается и начинает чем-то шуршать, что-то смешивать в мисочках. Я наблюдал за ним в зеркало, пытаясь понять, что меня сегодня еще ждет, кроме солярия, чистки лица и еще хрен-знает-каких процедур с непонятным названием, но, слава богу, моей «любимой» эпиляции уж точно не будет.

Я очнулся, только когда мне на голову шмякнулся какой-то холодный гель.

- Ты что делаешь? – с ужасом смотрю в зеркало на Жана в огромных перчатках, который держит в одной руке какую-то керамическую мисочку, а во второй щеточку. И это выглядело... устрашающе, особенно ввиду того, что Амели, сдав меня в цепкие лапки стилиста, куда-то сбежала, сказав, что вернется через пару часов.

- Малыш, ты тормозишь. Я крашу тебе волосы, - он улыбнулся и шмякнул мне на макушку еще порцию холодной субстанции.

- Что ты делаешь?! – от потрясения голос срывается на писк. А в воображении тут же нарисовалась яркая картинка меня с кислотно-розовыми волосами с зелеными перьями.

- Не переживай, малыш, кушай конфетку и думай о приятном, - шуршание, и через пару минут у меня во рту снова оказался ненавистный тошнотворно-сладкий чупа-чупс, а когтистые пальцы, вооружившись кисточкой и расческой, размазывали по моей голове краску неизвестного цвета. Я молился богу, чтобы этот цвет был хоть малость похож на естественный.

После того как процедура «обмазывания» закончилась, мне надели на голову смешную полиэтиленовую шапочку и посадили с чашкой кофе перед телевизором, а я все пытался извернуться и мазнуть палец в краске, чтобы узнать, что ждет меня и мои волосы в недалеком будущем, но Жан не отрывал от меня пристального взгляда розовых глаз, поэтому, отсидев положенные сорок минут, я послушно позволил смыть с себя щипающуюся краску и буквально подлетел к зеркалу, игнорируя возмущенные вопли стилиста. Увиденное вызвало облегченно-тяжелый вздох: черные волосы. Все не так плохо, как я ожидал, но и не так уж хорошо. Можно начинать уже сейчас подбирать объяснения для бабушки, потому что для нее мальчик, красящий волосы, это немного странно, учитывая то, что я раньше никаких таких наклонностей не проявлял. Что уж там говорить, я даже мытьем головы очень часто пренебрегал, предпочитая провести лишние 20 минут за компьютером или в постели, а тут...

Я лихорадочно придумывал аргументы, пока шустрые пальцы Жана орудовали на моей голове ножницами, осыпая мои плечи и пол ворохом черных волос.

Через час я стал обладателем уникальной косой рваной челки, закрывающей левый глаз и даже часть щеки, и каре с рваными краями. Это было так в стиле эмо, что меня перекосило.

- Тебе не нравится? – в зеркале отразилась настолько расстроенная мордашка, что я не мог сказать ему «Нет», а просто выдавил:

- Непривычно...

- Привыкнешь, - на его лице снова расцвела улыбка. – Может, сделаем пару бирюзовых прядок?

- Нет-нет-нет, - я интенсивно замотал головой

- Ну как хочешь, было бы очень неплохо... – Жан хотел еще что-то хотел сказать, но тут зазвенел колокольчик над входом, и мой мучитель с радостным визгом (иначе я это звук обозвать не мог) «А вот и Джон!» кинулся обнимать нечто. Хотя… Вполне обычный парень, но с таким количеством проколов на лице, что было страшно, а еще и эта тату-цветок на правой щеке. Пока они расцеловывались, я вспоминал, не было ли случайно в списке моих мучителей какого-то Джона, и с ужасом понял, что был, а когда сладкая парочка направилась ко мне, то все сомнения отпали окончательно.

Я про себя застонал и долго и упорно просил бога превратить меня в невидимку, но он так и не услышал мои мольбы...