Он вздохнул

- Песня кончилась. Как думаешь, мне позволят станцевать еще один танец? Или я прошу слишком много?

Я покрепче сжала его руку.

- Ты можешь танцевать со мной сколько захочешь.

Он рассмеялся.

- Это будет забавно. Наверное, двух будет достаточно. Не хочу, чтобы пошли сплетни.

Мы снова закружились.

- Думаешь, теперь я смогу сказать тебе прощай? – пробормотал он.

Я попыталась сглотнуть комок в горле, но у меня никак не получалось.

Джейкоб посмотрел на меня и нахмурился. Он провел пальцами по моей щеке, стирая мои слезы.

- Плакать должна не ты, Белла.

- Все плачут на свадьбах, - сказала я.

- Но ты этого хочешь?

- Да.

- Тогда улыбнись.

Я попыталась. Он рассмеялся, увидев мою гримасу.

- Я хочу запоминать тебя такой. Притворюсь что…

- Что? Что я умерла?

Он сжал зубы. Он боролся с собой – с решением сделать свое появление здесь подарком, а не осуждением. Могу догадаться, что он хотел мне сказать.

- Нет, - в итоге произнес он. – Но я буду видеть тебя такой. Розовые щечки. Сердце бьется. Две левые ноги. Всю тебя.

Я специально изо всех сил наступила ему на ногу.

Он улыбнулся.

- Вот это моя девочка.

Он хотел сказать что-то еще, но резко захлопнул рот. Снова сражаясь, сжимая зубы и удерживая слова, которых он не хотел произносить.

Мои отношения с Джейкобом были такие простые. Такие же естественные как дыхание. Но после того как Эдвард вернулся в мою жизнь, они превратились в постоянное напряжение. Потому что, в глазах Джейкоба, выбрав Эдварда, я выбрала судьбу хуже, чем смерть, ну или, по крайней мере, приравненную к ней.

- Что такое, Джейк? Просто скажи. Ты можешь сказать мне все что угодно.

- Я… Мне нечего сказать тебе.

- Ох, пожалуйста. Говори.

- Это правда. Это не… не вопрос. Я хочу, чтобы ты мне кое-что сказала.

- Спрашивай.

Еще минуту он сражался, а потом выдохнул:

- Я не должен. Это не важно. Просто нездоровое любопытство.

Я поняла, о чем он спрашивал, потому что слишком хорошо его знала.

- Не сегодня, Джейкоб, - прошептала я.

Джейкоб даже больше чем Эдвард был одержим моей человечностью. Он словно сокровище ценил каждые удары моего сердца, зная, что они сочтены.

- О, - произнес он, попытавшись сгладить свою радость. – О.