Пару веков?

- Кит, закрой рот, а то муха залетит, – Мара протянула руку и мягко шлёпнула пальцем по подбородку ракасты. – Да, мы вместе пару веков… Что тут особого? Да… - она вдруг щёлкнула пальцами. – Ребята, а откуда вы знаете друг друга?

Молодые люди переглянулись.

- Тоже не новая история. – Кит поковыряла вилкой салат. – В общем, нам веками знакомства похвастаться нельзя, но знаем мы друг друга уже много лет.

- Да, в то время мы были помоложе. – Кивнул Олсен. – Скажем так, у кошек срок жизни не большой. У ракаст он увеличивается за счёт принадлежности к людской расе. Но всё же… познакомились мы ещё в школе. Она носила тогда прикольные хвостики, а я носил обноски. Я жил с мамой в бедном квартале, а она – в особняке с семьёй. Но мы подружились.

- Мы вместе сидели тогда. Поэтому сейчас Воланд и недолюбливает Олсена… Воланд знает, что Олсен, – она кинула долгий взгляд на юношу, – моя первая любовь. Потом мы расстались. После выпускного бала. Я поступила в Университет. А Олсен…

Она промолчала. За неё закончил юноша:

- А я пропал… просто исчез. Я понимал, что я не тот, кто ей был нужен. Да и сейчас… – он вздохнул, а Кит прижалась к нему. – Но я был все эти годы с ней. Я следовал за ней неприметным чёрным котом, который то сидел под деревом около её дома, то, якобы, копался в помойке или просто бежал неподалёку, якобы, по своим делам… Я всегда приглядывал за ней, но оставался не замеченным.

Брови Мары вот уже несколько минут были изумлённо вздёрнуты.

- А потом меня нашла Меган. – Он усмехнулся.

- Вот и хорошо, что нашла. – Китана прижалась к его плечу, потёрлась головой об него и заурчала, как умеют урчать только кошки.

Сидевшая за столом Мара улыбнулась мягкой, словно шёлк, улыбкой. И сама облокотилась о плечо своего демона, который в свою очередь нежно поцеловал её в висок. Их идиллию прервал невольно расплывшийся в улыбке официант, принёсший десерт для девушек и коктейли для молодых людей. Подав заказ, парень лишний раз протёр стол и, улыбнувшись, удалился.

Мара благодарно кивнула. Три шарика фисташкового мороженого, политых растопленным мятным шоколадом, посыпанных корицей, фисташки и три ровные шоколадные палочки. На чей-то вкус могло показаться несколько экстравагантно, но какая экзотика…

- Ребят, думаю, вам интересно, почему я ни словом не обмолвилась про Меган?

Синхронный кивок; рот у Кит был занят шоколадным десертом, а Олсен просто кивнул.

- Просто я знаю, где она и что с ней. Михаил сообщает мне всё, связанное с ней. Она встречается с Кевином, у них всё хорошо. Она учится с Кевином в одном классе. Недавно у неё прорезался ещё один зуб мудрости. Их и до этого у неё было уже два… - усмехнувшись, Мара продолжила фразу: – Хотя за пару столетий это мало.

Молчание длилось не долго. Внезапно Кит сказала:

- Мара, вернись домой.

- А где этот дом? – ангел лукаво улыбнулась.

Вопрос остался без ответа. Ни Китана, ни Олсен не смогли на это ответить. Лишь Сандро, прикрыв глаза, улыбнулся.

XV. Во имя…

Кит и Олсен тоже ушли из дома вампира, оставив его одного. В городе поговаривали, что по ночам был слышен вой из-за забора. Вой полный одиночества и злобы.

А Воланд, оставшийся в одиночестве, чёрной тенью бродил по огромному особняку, бил зеркала, не видя в них своего отражения, уничтожал картины и посуду, и ночи напролёт проводил над могилой старого вампира, которого считал своим отцом. А розы цвели. Даже зимой, но они цвели. Наливаясь краской, словно кровью, они искрились под снегом.

Дни проходили. Солнце всё смелее выглядывало из-за домов, предупреждая о скором пришествии весны. Воланд постепенно успокаивался. Он пил кровь, которая в изобилии хранилась в холодном подвале. Она заменяла ему алкоголь. Но чем больше он пил крови, тем больше думал об ангеле. Он не мог не думать о ней, не зная, что с ней, она была единственной, о ком он мог думать. Но на её поиски вампир не выходил, понимая тщетность своих усилий. Что он сможет сделать? Как вернуть? На это он не находил ответа и всё сильнее старался впасть в кровавое забытье.

Утро выдалось удивительно солнечным и морозным. Щуря приоткрытый глаз, Мара посмотрела в окно: на голубом щёлке небес сверкал яркий топаз солнца, а рядом примостился рожок бледного, словно матовое стекло, месяца. Потянувшись на чёрных простынях, она с удивлением обнаружила, что Сандро нет.

Его не было ни на кухне, ни в библиотеке. Так же пустовали его рабочий кабинет и лаборатория. В холле исчезал его запах – сера и базилик.

Дёрнув крыльями, девушка стал собираться на работу. Стоя под горячими потоками душа, глядя нежное тело, она вдруг вспомнила, как к ней прикасался Воланд. Дрожь прошла по спине и осталась сладко-тяжёлым комом внизу живота. Вспомнились обжигающе-холодные прикосновения тонких губ, неуловимые движения аристократически-длинных пальцев вдоль спины, желанные соприкосновения тел. На секунду ей стало жаль, что она не позволила этому стать чем-то большим. И вдруг, открыв глаза, посмотрев на рыжевато-кирпичные плитки кафеля, она решила: надо проведать Воланда.

Мороз пощипывал за щёки, которые не скрывал шарф, и кончики пальцев, не прятавшиеся в перчатках. Снег лёгким облаком таял под подошвами тяжёлых ботинок. Солнце, уже начавшее протягивать тёплые руки, гладило по бледной щеке. Мара замечала, что все прохожие улыбаются.

Дом встретил угрюмым молчанием. Что-то сразу стало тревожить.

Нет, Мара понимала, что днём Воланд мог спать, забившись в тёмный угол. Но, вспомнив, что вампир такими «глупостями» не страдал, а добросовестно ходил в Университет и клеил читательниц своей библиотеки, сразу отмела абсурдные мысли.

Калитка, не желая никого впускать, презрительно заскрипела, открываясь, неохотно запуская нежданную гостью. Снег, толстым слоем лежавший на тропинке, указывал на то, что Мара за последние несколько недель была первой, кто решался заглянуть в этот дом.

Дверь дома поддалась стразу, открылась без скрипа. В холле пахло холодом и пылью. Царил таинственный полумрак. Шагнув в этот тёмный проём с солнечного света, ангел будто окунулась с головой в ледяной прорубь. Чувство чего-то неладного всё сильнее укреплялось в сознании девушки.

Всюду были видны следы гнева вампира. Рамки с фотографиями оказались разбиты. Ни одной не висело на стене; они валялись грудой осколков и бумаги на полу. Зеркала глядели пустыми рамами, словно чёрные глазницы белёсого черепа. Было холодно. Занавески по какой-то неизвестной причине висели порванными клочьями. Мара с изумлением взирала на это, с трудом представляя, что тут происходило. Но со временем общая картина сложилась воедино: вампир, обуянный приступом ярости, крушил всё, что ему попадалось под руки.

В комнатах царил такой же погром: дверцы шкафов оказались не просто сломанными, а разнесёнными на множество щепок, подушки, если их теперь так можно было назвать, валялись грудой шёлка и перьёв повсюду. Видя валяющиеся и переносимые сквозняком перья на полу, девушке стало дурно. Нервно подрагивая крыльями, она старалась быстрое пройти те места, где закончили своё существование подушки. Кухня повергла её в шок: из посуды не осталось ничего целого, а стена оказалась утыкана столовыми ножами, словно мишень игры в дартс. На стенах и полу засохли бурые пятна и подтёки, смутно напоминавшие томатный сок. Однако Мара сразу поняла, что это отнюдь не он. Поднятая вилка оказалась скручена, словно фантик…

Так же повсюду валялись пластиковые пакеты из-под замороженной крови. Ангел грустно усмехнулась: дом напоминал обиталище алкоголика.

Пройдя все комнаты, девушка не нашла ни единого признака вампира. Но, выйдя в сад, она увидела его…

Его бледность пугала, хотя бледность для вампиров совершенно свойственная вещь. Поза тоже удивляла: колено преклонный, он стоял перед могилой, склонив голову. Над ним раскинуло ветви дерево миндаля, только-только начавшее зацветать. Лицо, чуть повёрнуто в её сторону выражало удивление в примесь с надеждой. Глаза застали двумя бесцветными осколками на неподвижном лице.

- Воланд… – позвала ангел, делая шаг к нему.

От звука её голоса, парень не шелохнулся.

- Воланд… - она сделала ещё один шаг, протянула руку, но не коснулась его, ожидая его реакции.

С ветки сорвался нежно-розовый лепесток миндаля, коснулся щеки вампира, упал на плечо. Он его не сбросил, даже не пошевелился. Тогда Мара коснулась его плеча… но тут же отдёрнула руку, словно ожёгшись.

Он был мраморным… весь из мрамора… самого лучшего, белоснежного, в чёрно-серых прожилках. Каждая черта выглядела очень живой. Отличие было только в том, что он был не живым…

- Меган… нет… что же ты натворила…

Мара снова коснулась его щеки, провела по подбородку, чувствуя под пальцами шероховатую гладь мраморной щетины. Никогда ещё она не видела щетины у Воланда – в её памяти он всегда был идеально выбрит, шикарно одет и беспредельно галантен… всегда, кроме того рождественского вечера.

- Что же она с тобой сделала, мой Друг… – слова казались какими-то жалкими в данной ситуации.

Она разглядывала его. Видела засохший подтёк крови из уголка рта, расстёгнутую мятую рубашку, босые ступни, выглядывающие из-под мятых брюк. Беспорядок спутанных волос, топорщащихся сейчас в разные стороны, окаменелость раскосых глаз, еле видные в приоткрытом рте клыки, которые только на вид были опасными.

Коснувшись нежной рукой его груди, она прислушалась. Мрамор не достаточно глубоко проник в него; у неё получится вернуть жизнь. Мара, прикрыв глаза, усмехнулась. Именно это она представляла себе когда-то. Пора раскрыть свой истинный лик.

- Я помогу тебе, мой Друг… помогу… во имя… – промолчав, она коснулась его спины; стала гладить, словно кошку. По мрамору пробегали еле заметные голубоватые искры. А на лбу ангела выступили крупные, словно речной жемчуг, капли пота. В теле появилась в прямом смысле слова каменная усталость.

Было жарко. Мара видела, как из её рта вырываются клубы пара от дыхания, с шипением превращающиеся на морозе в белые облака. А спина Воланда постепенно преображалась. Ткань рубашки тихонько хрустнула под пальцами и заструилась по холодной коже вампира.

За спиной раздались быстрые шаги.

- Мара! – Олсен кинулся к ней. – Не надо!!!

- Что ты тут делаешь? – удивлению крылатой девушки не было предела.

- Не надо! – повторил Олсен, с грустью смотря на окаменевшие пальцы девушки, поднявшиеся к плечам Воланда.

- Это моя благодарность… Олсен, пойми, я не должна, но хочу это сделать для него… Не многие поймут… прости меня… ты ведь знал, что я не ангел, – она посмотрела на него усталыми покрасневшими серыми глазами. – Знал?

- Знал… – на глазах юноши-кошки блестели слёзы.

Казалось, словно камень, сковывающий тело вампира перетекает в тело Мары. Чем живее становилась его плоть, тем больше мрамора обретала девушка. А миндаль ронял свои розовые лепестки на снег.

Опустившись рядом с Воландом на колени, Мара снимала мрамор с лодыжек, икр, бёдер, торса… Ткань оживала, становилась мягкой, податливой, какой и должна была быть. Тело наполнялось силой, мышцы вздрагивали после каменного сна. А её мышцы наоборот каменели…

Олсен встал на колени и молился на своём языке. О чём он просил и кого, Мара уже не разбирала. Уши словно набили ватой, тело – ужасно горячее и невыносимо тяжёлое, еле держалось в вертикальном положении, одна рука полностью вытянулась вдоль туловища, отягощённая гнётом камня.

Последняя часть тела, за которую взялась Мара – это было лицо. Она гладила ввалившиеся щёки, покрытые светлой жёсткой щетиной, тонкие бледные губы, которыми он целовал её, проводила еле слушающимися пальцами по топорщащимся волосам, перебирала пряди, украшенные разноцветными бусинами. Ни одного каменного пятнышка не осталось на его теле, в то время как её, словно неведомая болезнь, уже покрывала корка из мрамора такого же белого, как снег.

Она сделала тяжёлое движение, чтобы отступить и чуть не упала, если бы Олсен не поддержал её за талию.

- Я сделала это во имя Дружбы… – прошептала девушка, продолжая каменеть.

Олсен так и не отпустил её. А она говорила, говорила из последних сил.

- В кафе я вам говорила правду, удерживая её на расстоянии от вас. Я не собиралась говорить кто я, но обстоятельства решили за меня… И теперь я могу признаться… – она перевела дух. Тело уже больше, чем на половину покрылось мрамором, проникая в глубину.

- Кто же ты? – Олсен внимательно посмотрел своими медовыми глазами с вертикальными зрачками.

- Я… – она не закончила, потому что на забор в этот миг ловко вспрыгнула серебристо-каштановая тень в короткой плисированой юбке, меховом жакетике и двумя длинными косичками, перевязанными атласными лентами. Минута, и тень превратилась в Китану.

- Мара! – вскрикнула она, подбегая ближе, но застывая столбом в шаге от ангела и Олсена.

Крылатая девушка нашла в себе силы чертыхнуться.

- Кит, какого демона ты тут забыла?

- Меня предупредили. Я спешила изо всех сил… но не успела, – она сокрушённо смотрела на окаменевшие ноги, бёдра подруги; левую руку и спину.

Олсен установил ангела так, чтобы она не упала, хотя и не отошёл. Он остался стоять рядом, словно часовой, охранявший реликвию. Китана стояла, её глаза наполнялись слезами.

- Кто тебя предупредил?

- Он появился из ниоткуда… – начала было она, но не успела закончить, как с небес камнем рухнул архангел Михаил. В его руках позвякивала сумочка с эликсирами.

- Мара! – он бросился к статуе, которая ещё некоторое время назад была его подругой. Ему дорогу преградил пришедший в себя после каменного оцепенения вампир. – Мара! – он сжал ангела в объятиях, чувствуя уже не плоть под руками, а камень. – Зачем? Зачем ты это сделала? Я не достоин!

Усмешка получилась слабая.

- Я ухожу. Спасибо за всё, но я действительно ухожу. Навсегда.

- Зачем ты это сделала?

- Так было правильно…

- Но я люблю тебя!

- Нет, не любишь… Именно поэтому я и ухожу. Ты пытался, ты старался, но ты не хотел. Твоё сердце навек принадлежит одной холодной возлюбленной, которая, к сожалению, никогда не ответит взаимностью. Луне! Ты не хотел любить меня. Ты просто старался заставить себя это сделать.

Это были последние слова ангела. Камень достиг сердца. Глаза широко распахнулись, как от вспышки внезапной боли, а потом так и остались смотреть в небо, словно любуясь его красотой. Мара сделала это намеренно – ей не хотелось видеть Меган, скрывавшуюся за створкой балконной двери.

- Но я люблю тебя… – тихо повторил Воланд, всё ещё сжимая в руках статую, в которой затухали последние искорки жизни. – Люблю…

Он окинул тоскливым взглядом друзей: заплаканная Кит, молчаливый Олсен, хмурый Михаил. А розы увядали… Они повиновались его настроению… Миндаль тоже ронял лепестки так, словно они были его слезами… Солнце померкло… Стало темно, холодно… У всех в сердцах зародился необъяснимый страх. Даже медуза, прятавшаяся до сих пор, испуганно выскочила из своего убежища и спряталась за спиной у Михаила.

С неба спускалась чёрная тень.

XVI. Тень правды.

Возле одного из кустов роз стояла высокая тёмная фигура. Тёмная? Нет, пожалуй, вернее будет сказать, иссиня-чёрная.

Чёрная, как сама сущность мглы, выглядящая чёрной кляксой, зияющим провалом в никуда. Казалось, день сжался в комок, собрался, словно опасался, что эта тень затянет его в себя, поглотит и сделает частью своего существа. А ночь, которая должна была прийти на смену только через много часов, выплеснула остатки угольно-чёрной – слишком тёмной даже для неё самой – краски в одно место, и они по какому-то капризу приняли облик человека с распростёртыми крыльями. Сотканная из мрака фигура стояла так неподвижно, что казалась ещё одним мраморным изваянием.

- Что это? – испуганно прошептала Меган из-под крыла Михаила.

Было слышно, как фигура усмехнулась; и эта усмешка была так похожа на… Марину?

- Это я собрал вас всех здесь, – голос у говорившего был определённо мужской. – Позвольте представиться. Меня зовут Азраил…

- Ангел Смерти… – прошептал начитанный Воланд, бледнея.

- Приятно осознавать свою известность… – тень поклонилась.

Азраил шелохнулся, переменил позу – чернильная фигура едва заметно перетекла из одного положения в другое.

- Я полагаю, на правах брата Мары, я должен рассказать, кто же она на самом деле, раз ей не удалось этого рассказать самой…

По глазам собравшихся можно было понять, что такого поворота событий они ну никак не ожидали… брата?

- Брата?

- Да, Мы брат и сестра… Родные…

- Значит она?

- И да, и нет…

- Объясни… – вампир выступил вперёд. – Я не понимаю… Если вы родня, то она тоже Ангел Смерти?

- Не совсем… – Азраил снова усмехнулся.

Китана вздрогнула и потрясла головой – вообще запуталась…

Тень подобралась к статуе, смотревшей в небо, коснулась чернильного цвета рукой белой щеки мраморного ангел. И ребята поразились, с какой нежностью это было сделано.

- Я думаю, я могу её забрать…

- Нет, – твёрдость голоса Олсена не скрывала его чувств. – Она наш Друг, пускай её уже нет с нами… Я не позволю!

Тихо рассмеявшись, Азраил сказал:

- Вы не понимаете, что означает «забрать»… Я оставлю вам статую, но я заберу сестру с собой. Даже, скорее не душу, а то, что в ней жило.

Он снова погладил статую сестры по щеке, делая это с поистине братской любовью.

- Она была не простой девочкой в детстве… Любила зверей и птиц… Ей нравилось бродяжничать в северной части лесов, рыскать по горам и ущельям, рекам и горным озёрам. Иногда она не возвращалась ночевать, пропадая из дома нашей матери на несколько дней. Положенную за это экзекуцию она выносила безропотно. Ничего не могло изменить её поведения… В те времена она не знала, что за участь ей предрасположена. Она не знала, кто она…

- И кто же она? – Михаил напряжённо всматривался в тень.

- Она – богиня Смерти…

Тишина казалась криком в окружающем безмолвии.

- Поэтому я забираю её…

Никто не шелохнулся, когда Азраил начертал несколько знаков на груди Мары. Сначала они оставались чёрными, но постепенно загорались ониксово-бордовым светом, становясь всё ярче и отчётливее… Только вампир понял их символическую направленность.

Чем ярче разгорались руны, тем жарче шептал их Азраил.

- Don Graph Vau Gon Vau Un Orth Med Orth Tal Un Don Un Gisa Nahath Graph Un Drun Ged Graph Ur Un Orth Gal Graph Un Gisa Nahath…

Когда ангел смерти проговорил последнюю руну, надпись на груди Мары вспыхнула, охватив своим светом всю мраморную фигуру. Когда глаза привыкли к сгустившимся наконец сумеркам и успокоились после вспышки, все собравшиеся смогли увидеть ещё одну фигуру, стоящую рядом с Азраилом.

На девушке был длинный чёрный упланд с широкими рукавами и капюшоном, подбитым алой тканью. Длинные чёрные волосы отливали медью в неверном свете выплывающей луны. А лицо было спокойным и умиротворённым – это было лицо Мары. Единственное, что отличало её от той, кого столько времени видели перед собой ребята – это глаза. Сейчас они были пусты и неподвижны, безнадёжно серы, в них не проскальзывало ни искры жизни.

- Марочка… - Кит протянула руку, но ангел жестом остановила ей.

- Не касайся меня…

- Почему?

- Иначе я заберу твою жизнь.

В повисшей темноте и тишине, казалось, не происходило ничего.

- Нам пора, брат, – голос Мары так же не содержал ни грамма эмоций.

- Ты не будешь прощаться с ними?

- Нет, ведь мы встретимся, когда придёт время…

От последней фразы по спинам собравшихся прокрался липкий холодок.

- Тогда нам действительно пора, сестра.

Две крылатые фигуры, проскользили мимо вампира, ракаст, медузы и архангела.

- Я знал, что такое произойдёт, Мара, – сказал в след им Михаил. – Потому и просил пить тебя свои эликсиры… Но это случилось слишком рано… слишком рано… – он сокрушённо покачал головой.

- Всё произошло именно тогда, когда должно было… Я сделала это во имя Дружбы… – Мара полуобернулась. – Вы никогда не видела тех связей, что соединяли вас столько времени…

- Что же это за связи? – Меган высунулась из-за крыла Михаила, всё её не смея отделиться от него.

- Это очень важные связи, но раз вы их не видите, я не в праве раскрывать их вам… Просто смотрите внимательнее и, возможно, когда-то вы заметите то, что скрывается на поверхности…

С этими словами она и её брат взмахнули крыльями и мгновенно растворились в ночном небе…

- Смотрите внимательнее и, возможно, когда-то вы заметите то, что скрывается на поверхности… – вампир прошептал слова и обернулся, рассматривая Кит, Олсена, Михаила и Меган… так же его взгляд выделил статую мраморного ангела, смотрящего в небо… И вдруг ему всё стало понятно… – Вы заметите то, что скрывается на поверхности… Вот, что она имела ввиду…

- Что? – Меган осторожно вышла из-за спины Михаила и подошла к Воланду.

- Самого главного глазами не увидеть… Но глаза не главное… главное – сердце…

- Я не понимаю…

- Поймёшь…

Воланд вдохнул свежий воздух, наполненный ароматом цветущего миндаля. Проследив за взглядом ангела, он прошептал:

- Луна… она всегда была рядом… я знал это. Но я не знал, кто она – эта Луна.

Обратив взор на Китану и Олсена, он понял, что ребята тоже обо всём догадались. Михаил загадочно улыбнулся взору вампира, но не сказал ни слова. И только Меган смотрела на статую ангела через оранжевые стёкла своих чудесных очков, не совсем понимая, что же имела ввиду её старшая подруга.