Вампиры. Опасные связи 39 страница

Я долго сидела на кровати, не раздеваясь, тупо уставившись в окно. Улица была пуста, наступила темнота, и смотреть было не на что. Но я не отводила взгляда от окна, пока не услышала, что родители ложатся спать. Через некоторое время, решив, что они уснули, я со скрипом открыла окно и, найдя в нижнем ящике своего комода травку, свернула папиросу. Пакетик был полон, а это значило, что Аурелия сюда не заглядывала. Когда новизна травки пропала, она перестала мне нравиться, но сейчас я хотела избавиться от мерзкого впечатления, которое оставил у меня этот вечер.

Я не привыкла выкуривать одна по целой сигарете, и кайф оказался слишком сильным: я несколько отупела. Дым, извиваясь, образовывал в воздухе непонятные символы и узоры, затем его вытягивало в окно, в темноту и холод. Мне пришла в голову мысль об оборванных призраках, покидающих дом подобно крысам, бегущим с тонущего корабля. Такие дурацкие мысли обычно копошатся в голове, когда обкуришься, и мне это нравилось. Я не хотела думать о насущных делах.

В конце концов я почувствовала, что замерзла. Набравшись сил, я протянула руку и хотела закрыть окно, но тут мое внимание привлекло какое-то движение внизу, на улице. Нечто копошилось у стены, среди густых теней, и я не была уверена, видела ли я вообще что-нибудь. «Бред Хашера»,^[50] или, скорее, «Бред Гашишера». Но я попыталась рассмотреть это. Несмотря на шум в голове и расплывавшиеся перед глазами круги, мне все-таки удалось разглядеть это нечто, и я убедилась, что это не плод моего обкуренного воображения. Что бы это ни было – выросшая в размерах под влиянием марихуаны кошка, собака или большая крыса, – оно мне не понравилось. На ум внезапно пришли слова отца о новых элементах. Что-то в очертаниях неизвестного существа напомнило мне рептилию, какой-то тупик эволюции или доисторического ящера. Я представила себе некое зло, жившее много миллионов лет назад, притаившееся в болоте, поджидающее свою жертву. Смешно, подумала я затем; это человек принес в мир понятия о добре и зле. Зло, добро, обкуренные люди и не обкуренные. Я была обкуренной и отправилась спать.

Когда я погружалась в ступор, еще не оправившись от головокружения, остатки разума подсказали мне: ведь для того, чтобы возникло различие между добром и злом, эти добро и зло должны все-таки существовать, верно?

Вот что бывает, когда так называемые интеллектуалы накурятся травки, подумала я и вырубилась.

Меня разбудила возня отца, собиравшегося на работу. Я лежала, слушая, как мать на кухне готовит ему еду, ожидая, когда на сковороде зашипит яичница с беконом и меня позовут позавтракать как следует. Но вместо этого я услышала плеск воды в раковине, шаги по коридору и стук двери спальни. Это было что-то новое: мать легла спать после ухода отца, хотя дочь приехала из колледжа на каникулы. В любом случае мне не очень-то хотелось с ней разговаривать, особенно если она собиралась продолжать вчерашнее ворчание, но меня это позабавило.

Я умылась, оделась, но мать так и не вышла из комнаты. Очевидно, она не желала участвовать в моей жизни. Я вышла из дома намного раньше, чем намеревалась, решив занять себя чем-то до встречи с Фармером и его компанией.

Внизу, в парадной, я чуть не столкнулась с Розой, которая, судя по ее виду, должна была вот-вот родить. Она снова выкрасилась в блондинку, но явно давненько не заглядывала в парикмахерскую – волосы отросли, показались темные корни.

– Что это ты делаешь дома? – спросила она, складывая руки на животе, как будто защищая его; живот выдавался вперед так сильно, что пальто не застегивалось.

– Каникулы, – сказала я. – Как у тебя дела?

– А как у меня могут быть дела? Вот, беременна.

– Есть такая штука, как контрацепция.

– Ага, и есть такая штука, как сбой контрацепции. Ну и что?

– Да ничего. Это у тебя пятый, так ведь?

– Я не знала, что ты их считаешь. – Она попыталась запахнуть на животе пальто, но ничего не получилось. – Здесь холодно. Я пойду наверх, к маме.

– Она пошла спать.

– Ради меня она встанет.

– И ты полезешь по лестнице в твоем положении?

Роза приподняла жидкие выщипанные брови.

– Хочешь меня отнести? – Отодвинула меня в сторону и начала одолевать первый пролет.

– Слушай, Роза! – крикнула я ей вслед. – Ну а что, если у тебя сейчас воды отойдут или еще что-нибудь?

Поднявшись на седьмую ступеньку, сестра обернулась ко мне:

– Я закричу, а что ты еще предлагаешь? – и поковыляла дальше.

– Хочешь, я с тобой схожу? – предложила я, поворачиваясь к лестнице.

Но Роза лишь махнула на меня рукой и продолжала идти. Это меня одновременно разозлило и позабавило; я дождалась, пока она не одолеет первый пролет, размышляя, стоит ли мне бежать за ней или хотя бы дождаться щелчка замка на нашей двери. Затем я решила, что Роза скорее всего сама знает, что делает, хоть она и на редкость бестолкова. У меня была теория, что она уже родилась беременной и просто ждала шестнадцать лет, пока не нашла парня, подходящего на роль отца. Она была не намного моложе, чем я сейчас, когда вышла за Роджера, к немалому раздражению наших родителей. Но их реакция ее нисколько не волновала.

Солнце светило ярко, но совершенно не грело. Снег по краям тротуара выглядел грязнее, чем всегда, – изрытый ямками, покрытый хрупкой коркой. Местами на асфальте виднелись обледеневшие участки, похожие на медуз, выброшенных на берег при отливе. Еще не было половины одиннадцатого, но я пошла в кафе Стрипа, на случай, если кто-то появится раньше. Слабая надежда, но делать мне все равно было нечего.

В помещении никого не оказалось, кроме хозяина и двух стариков, сидевших у окна. Я уселась у стойки и заказала завтрак, чтобы возместить вчерашний ущерб. Заказ не особенно впечатлил Стрипа, но хозяин удивил меня – он заговорил со мной, подавая кофе:

– Приехала домой на каникулы?

– Точно, – сказала я осторожно, наливая сливки из алюминиевого кувшинчика.

– Нравится в колледже?

– Райское место, если бы не учеба.

Резиновый рот Стрипа слегка изогнулся, щеки дрогнули.

– А я думал, ты туда за этим поехала, чтобы учиться, стать умной.

Я пожала плечами.

– Может, ты считаешь, что уже достаточно умная?

– Некоторые так считают, – улыбнулась я, подумав, что об этом он может расспросить моего отца.

– По-твоему, очень умно якшаться здесь с наркоманами?

Я моргнула:

– Не думала, что вам до этого есть дело.

– Я просто спросил.

– Вы давно видели моего брата Джо?

Стрип издал какой-то едва слышный звук, который мог сойти за смешок, и отошел. Кто-то оставил газету на стуле, стоявшем справа от меня. Я взяла ее и принялась читать, чтобы убить время. Прошел час; Стрип время от времени подходил, чтобы наполнить мою чашку, но больше не заговаривал. Я купила в автомате пачку сигарет – просто чтобы найти себе еще какое-нибудь занятие – и заметила, что одна из старух уснула, не закончив есть. Она была очень стара, с вьющимися седыми волосами и крючковатым носом, как у ястреба. Нижняя челюсть отвисла, открыв несколько длинных черных зубов. Я подумала было разбудить ее, но тут она захрапела, как паровоз. Стрип даже не взглянул в ее сторону. Ладно, какого черта, ее картофельные оладьи все равно уже остыли и были как камень. Я вернулась к чтению.

Когда часы над грилем показали 12.10, я оставила на стойке деньги и вышла на улицу. Следовало бы догадаться, что они опоздают, подумала я. Я могу торчать здесь дотемна, прежде чем кто-нибудь из них вспомнит о встрече, но так и не покажется, решив, что я все равно ушла.

Машина, припаркованная через дорогу от кафе, просигналила несколько раз. Джордж высунулся из окна со стороны водительского сиденья. Я поспешила к машине, и задняя дверь распахнулась.

– Черт знает что, мы тебя тут ждем, – раздраженно сказал Фармер, когда я залезала внутрь. – А ты что, все это время сидела там?

– Я думала, вы встречаетесь с Присциллой в кафе.

– Место встречи изменилось, – возразил Фармер. – У Стрипа не получишь стакана воды навынос. – Он сидел рядом с Джорджем, а Стэйси и сопляк – на заднем сиденье, рядом со мной. Мальчишка сегодня выглядел хуже. Под глазами у него залегли черные круги, и там, где он ночевал, явно не было ванной.

– Ты почему не в школе? – спросила я.

– Да пошла ты со своими вопросами! – грубо ответил он.

– И дома со вчера не был, так?

– Да чё ты, в самом деле, ты что, его надзиратель, что ли? – фыркнул Фармер. – Поехали, она ждет.

Машина рывком тронулась с места. Джордж с ругательствами выехал на проезжую часть, где в это время почти не было машин.

– Я не привык к автоматике, – пожаловался он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Фармер шарил в отделении для перчаток.

– Э, здесь иголок нет. У тебя с собой?

– У меня есть, не волнуйся. Подожди, пока мы не заберем Присциллу, ладно?

– Просто скажи мне, где они.

– Ладно, не пыхти, я же сказал, что они у меня.

– Я хочу знать где.

– В заднице у меня, ясно? А теперь не мешай мне вести машину.

– Я тебе покажу задницу, – угрожающе начал Фармер.

Стэйси постучала его по затылку:

– Ну все, расслабься, Фармер. Все получат то, что нужно, у Присциллы.

– Присцилла знает, где искать Джо? – спросила я.

– Присцилла все знает, – объявила Стэйси таким тоном, будто действительно верила в это.

Присцилла стояла на тротуаре у дверей какого-то косметического салона, держа в руках большой пластиковый стакан. Едва дождавшись, пока машина остановится, она рванула дверь и влезла на переднее сиденье рядом с Фармером.

– Шприцы есть? – спросил он, принимая у нее стакан. – Этот козел не хочет мне говорить, есть у него или нет.

– Минуту, Фармер. Я хочу поздороваться с Чайной.

Она развернулась, встала на колени на сиденье и протянула мне руки. Я покорно наклонилась вперед, перегнулась через мальчишку и позволила ей обнять себя. Она, как всегда, выглядела, мягко говоря, странно с выбеленным пудрой лицом, блестящими розовыми губами, сильно накрашенными глазами и прямыми черными волосами. Наркоманская версия Элизабет Тейлор. Присцилла казалась странной маленькой девочкой; заключенной в пухлое женское тело. В отношениях со мной она бросалась из крайности в крайность: то изображала старшую сестру, то посылала меня подальше. Это зависело от Джо. Они то встречались, то расставались с тех пор, как он сел на иглу, причем в основном она гонялась за ним – за исключением тех случаев, когда у нее был хороший поставщик.

Сегодня она, к моему удивлению, слегка клюнула меня в губы. Как будто меня поцеловала помада.

– Как наша девочка из колледжа? – ласково спросила она.

– Нормально, Присцилла. Ты не…

– Я тебя с осени не видела, – продолжала она, хватаясь за спинку сиденья, – Джордж снова тронулся вперед. – Как тебе учеба? Ты все успеваешь?

Фармер потянул ее назад.

– Все это очень мило, неделя дома и все такое, но ты скажи: у тебя есть?

– Нет, Фармер, я люблю просто так стоять на улице со стаканом воды. Смотри не разлей.

– А у меня ложка есть, – встрял мальчишка, размахивая ложкой.

Стэйси забрала ее и с надеждой спросила:

– Кто первый?

Присцилла развернулась и взглянула на нее снизу вверх – этакая наркоманская аристократка, рассматривающая чернь.

– Я так поняла, что шприцы есть не только у меня?

Джордж, ведя машину, одновременно хлопал себя по карманам, бормоча: «Дерьмо, вот дерьмо».

– Козел! – рявкнул Фармер. – Я так и знал, что у тебя ничего нет.

– У меня были, но они куда-то подевались, не знаю куда.

– В заднице у себя поищи. Присцилла?

Присцилла шумно вздохнула:

– Я в этом больше не участвую. Когда-нибудь мы все подцепим гепатит и умрем.

– Ну а вот я чистый, – гордо заявил мальчишка.

– Продолжай пользоваться чужими шприцами – и заимеешь замечательный гепатит, – заметила я. – Джо так однажды триппер словил.

– Да дерьмо это все.

– Скажи ему, Стэйси, чей это был шприц с триппером, – сказала я, чувствуя себя дрянью.

Стэйси покраснела.

– И ты после этого хочешь первой? – фыркнула Присцилла. – Забудь.

– Это было в прошлом году. Я вылечилась, честно. У меня даже простуды нет. – Стэйси с яростью уставилась на меня. – Ну пожалуйста, Присцилла. Пожалуйста.

Присцилла снова вздохнула и дала ей маленький пакетик из фольги и одноразовый шприц.

– Если я что-нибудь подцеплю, то убью тебя к чертовой матери, вот клянусь, убью.

– Эй, подержи. – Стэйси сунула шприц и пакетик мальчишке и взяла у Фармера воду. – У кого ремень есть?

Все огляделись и в конце концов уставились на меня.

– Дерьмо, – сказала я и вытащила ремень из брюк. Стэйси протянула руки, но я убрала ремень подальше. – Кто-нибудь сейчас скажет мне, где искать Джо, или я выкидываю это в окно.

– Чайна, ну не надо так. Ты только все затягиваешь, – уговаривала меня Присцилла, словно я была невоспитанной младшей сестрой.

– Я просто хочу знать, где Джо.

– Дай нам сначала ширнуться, ладно? Ну все, отдай ремень Стэйси.

Прежде чем я успела сказать что-нибудь еще, Стэйси вырвала у меня пояс и закатала рукава рубашки и свитера выше локтя.

– Затяни, – велела она мальчишке. Голос ее дрожал.

Парень обмотал ремень вокруг ее локтя и затянул. Затем налил в ложку немного воды и отсыпал порошка из пакетика. Кто-то достал рваную тряпку, которая сошла за марлю. Стэйси возилась с ней, пока мальчик грел ложку над спичкой. Когда смесь в ложке начала пузыриться, Стэйси прикрыла ее тряпкой и набрала в шприц немного жидкости. Руки ее больше не тряслись. Подняв шприц, она выдавила несколько капель.

– Быстрее, а? – прикрикнул на нее Фармер. – Здесь, кроме тебя, еще люди есть.

– Заткнись, я не хочу себе пузырей в вену засадить. Помоги мне, – сказала Стэйси. – Затягивай ремень.

Мальчишка повиновался, и она, вытянув руку, пощупала мизинцем сгиб локтя.

– Нашла. Верный Старик.^[51] Должна была пропасть давным-давно, но еще работает. А ты слышала про того парня? Который загнал себе пузырь и увидел его в вене как раз перед тем, как отключиться? – Она воткнула иглу в руку и потянула поршень. В шприце появилась кровь. – Бедняга все давил на него и давил, и представляешь… – Ресницы ее задрожали. Перегнувшись через мальчишку, я распустила ремень. – В конце концов от него избавился. Он еще ширяется. – Она хотела было сказать что-то еще, но вырубилась.

– Боже мой, Присцилла. – Я вытащила иглу из руки Стэйси. – Что у тебя за наркота?

– Только самое лучшее. От новой барыги Джо. Ты следующий? – обратилась она к мальчику.

– Он еще не наркоман, – возразила я. – На этот раз может пропустить.

– А тебя никто не спрашивает, – взвизгнул мальчишка. – Ты кто, мать твою, такая – моя нянька, что ли?

– Чтобы стать наркоманом, тебе нужно колоться каждый день в течение двух недель, – сказала я. – Отдохни сегодня.

Но он уже обмотал руку ремнем.

– Нет. Дай шприц.

Я сунула шприц в стакан с водой, который он держал.

– Сначала нужно его промыть, придурок. – Я опустила стекло и выдавила из шприца тонкую струйку воды. – Если все равно собираешься это сделать, то нужно сделать все правильно.

Внезапно на его лице появилось неуверенное выражение.

– Я никогда сам не кололся. Стэйси меня колола.

Я посмотрела на девушку, распростертую на сиденье.

– Хорошая из нее помощница. Похоже, придется тебе на этот раз обойтись самому. Я не делаю инъекций.

Но я выпустила из шприца воздух. Я не могла смотреть, как он загоняет себе пузырь в вену. Вены у него были как канаты.

Следующей была Присцилла. Я едва успела очистить для нее иглу и ложку. Ложка выглядела ужасно. Когда я уголком рубашки выковыривала оттуда грязь, я заметила, что это настоящее серебро. Детская ложечка. Наверное, украл у матери из буфета. А может, это та самая ложка, которую нашли у него во рту, когда он родился. Я посмотрела на обмякшее тело рядом со Стэйси: полузакрытые глаза, дурацкое выражение лица. Неужели это один из тех «новых людишек», о которых мне говорил отец, – избалованный мальчишка-школьник?

– Присцилла, ты что, спишь? – спросила я, выпуская воду из шприца в окно, пока Фармер готовил себе дозу.

– Мм… – промычала она.

– Ты действительно знаешь, где Джо?

Она не ответила. Я в последний раз опустила иглу в воду и брызнула в окно. Струйка, описав в воздухе изящную дугу, попала на стекло полицейской машины, поравнявшейся с нами. Я замерла, все еще держа в руках шприц. Фармер велел мне отдать этот гребаный шприц, но голос его, казалось, доносился откуда-то с другого конца света, заглушенный тоннами ваты. У меня закружилась голова, как вчера после сигареты, и мир принялся танцевать медленный танец смерти, а я смотрела, как мое будущее стекает по стеклу полицейской машины вместе с водой. Казалось, коп, сидевший за рулем, поворачивался ко мне целый год. Ездит один, наверное, деньги экономят, лепетал мой мозг. Лицо у него было какое-то плоское, и сквозь грязное стекло я разглядела грубую, шероховатую кожу. Мы посмотрели друг на друга, и он, высунув язык, облизнул губы. Он моргнул лишь раз – как-то смешно, как будто нижние веки его бесцветных глаз поднялись, чтобы встретиться с верхними. Между нами вспыхнуло какое-то понимание. Затем он отвернулся, и полицейская машина, обогнав нас, скрылась.

– Ты это видел? – Я дала шприц Фармеру, который обзывал меня последними словами.

– Ничего я не видел, – угрюмо ответил он. – И он нас тоже не видел.

Я попыталась рассмеяться, как будто это была шутка.

– О черт! А я-то подумала, что нам конец.

– Времена изменились.

– Только не говори мне, что нарки скидываются, чтобы подкупить копов.

Присцилла, придя в себя, счастливо вздохнула.

– Но кто-то же их покупает. А мы пользуемся всеми удобствами. Хороший порошок, плохие копы. Да, сейчас неплохо стало жить.

Мальчишка уцепился за меня и попытался приподняться. Я механически помогла ему сесть.

– Присцилла! Так ты знаешь, где Джо? Присцилла?

– Джо? Ах да. Он у меня.

– А я думала, он живет со своей барыгой.

– Он у меня дома. Или был.

Джордж съехал на обочину, и Фармер, еле шевелясь, начал готовить для него дозу.

– Дай мне ширнуться, и я тебя туда отвезу, ладно? – предложил Джордж, через силу улыбаясь мне.

Мальчишка упал мне на колени и неловкими движениями кое-как открыл дверь.

– Надо прогуляться, – промямлил он, переполз через меня и с трудом встал, опершись на дверь. Постоял, раскачиваясь, сделал несколько неуверенных шагов. – Нет, не могу. Перебрал. – Я схватила его, втащила обратно и запихнула на сиденье рядом со Стэйси. Он улыбнулся мне. – Ты классная девчонка, ты это знаешь? Ты классная девчонка.

– Дерьмо! – Джордж хлопнул по рулевому колесу. – Сломалась, гребаная иголка сломалась.

– Успел? – спросил Фармер.

– Да, как раз вовремя. Извини, Присцилла. – Джордж обернулся, чтобы посмотреть на нее, и чуть не рухнул на Фармера. – Я найду свою и отдам тебе. Новая, клянусь.

Присцилла издала какой-то презрительный звук.

– Эй, послушайте, если все счастливы, давайте поедем к Присцилле домой, – предложила я.

Джордж помотал головой:

– Не сейчас. Не могу так далеко ехать, слишком сильный был порошок. Нужно немного посидеть. Мы где? – Он открыл дверь и чуть не вывалился наружу. – Э, да мы опять около Стрипа. Зайдем туда ненадолго, ладно? – Никто не отозвался. – Ну давайте? Зайдем к Стрипу, кофе выпьем, музыку послушаем. А? – Он толкнул Фармера. – А?

– Вот дерьмо.

Я вылезла из машины, вытащила мальчишку, прислонила его к двери и извлекла Стэйси. В ее голове немного прояснилось, и она улыбнулась мне. Фармер и Присцилла, спотыкаясь друг о друга, обошли машину. Я огляделась. Мимо проехало несколько автомобилей, но никто не обращал на нас внимания. Живописная картина: Героин-сити в Стране кайфа, где пять наширявшихся наркоманов не привлекают ничьего внимания. Что же здесь не так?

Джордж проковылял мимо, и я, вцепившись в него, принялась хлопать его по карманам брюк.

– Что? – сонным голосом пробормотал он.

– Одолжи машину.

– Это не моя машина. Это… – Голова его поникла, и он смолк.

– Не важно, – сказала я, встряхнув его. – Просто дай мне ключи. – Я вытащила ключи, покопавшись в правом кармане его штанов; если бы он не был под кайфом, то оценил бы это. Нижнего белья на нем не было. – Присцилла!

Ей удалось пройти без посторонней помощи целых полквартала. Услышав свое имя, она развернулась вокруг оси, обхватив себя руками, хотя вряд ли на самом деле чувствовала холод.

– Джо и в самом деле у тебя дома?

Она старательно пожала плечами:

– Поторопись, может, и застанешь его.

Подошел Фармер и потащил ее за собой. Я смотрела, как вся компания на заплетающихся ногах уползает прочь – группа оборванцев, все, кроме одного, который все еще стоял, прислонившись к машине.

– Меня зовут Тэд, – сказал он. «Наверное, сокращенное от „головастик“^[52]», – подумала я, – Возьми меня с собой.

Я хотела было позвать Фармера и прочих, но они уже завернули за угол. Теперь мне придется тащить за собой их нового друга, если не удастся куда-нибудь его пристроить. Он ухмылялся, покачиваясь из стороны в сторону. Пальто уже было перепачкано, но выглядело прилично. Перчатки, похоже, были лайковые, а ботинки – абсолютно новые. Если я его здесь брошу, то, вернувшись, найду где-нибудь в подворотне, раздетым. Я затолкала его на заднее сиденье.

– Ложись спи, и чтобы я тебя не слышала и не видела.

– Ты действительно классная девчонка, – промямлил он.

– Ага, через пару лет сходим с тобой на школьный бал.

Спинка водительского кресла была откинута слишком далеко назад и никак не поднималась. Я пристроилась на краешке продавленного сиденья и еле-еле ухитрилась дотянуться до педалей. Машина завелась, но выехать на проезжую часть оказалось непросто. Я никогда не училась водить. Машина была в ужасном состоянии – она то бросалась вперед, то глохла. После полудюжины рывков мне удалось выбраться с обочины, причем я несколько раз стукнулась грудью о руль, а мальчишку бросало то на спинку сиденья, то на пол. Но он не жаловался.

Присцилла жила в большом многоквартирном доме неподалеку от сортировочной станции. На первый взгляд квартал казался нежилым, на второй – тоже. Я свернула с дороги на участок изрытой земли, служивший в качестве парковки, и затормозила перед зданием, ближайшим к железнодорожным путям. Мой спутник сел прямо и протер глаза:

– Это мы где?

– Жди здесь, – приказала я, вылезая из машины.

Он яростно затряс головой:

– Нет, я здесь вчера был. Здесь Присцилла живет. Опасное место. Я пойду с тобой. – Он выкарабкался из двери и прислонился к машине, пытаясь принять нормальный вид. – Просто я под кайфом.

– Я не собираюсь тебя ждать.

Я направилась к зданию, он потащился за мной. Наркотика в его крови немного поубавилось, и он упал всего три раза. Я не остановилась.

Он отстал после первого пролета. Я оставила его – он что-то бормотал, уцепившись за перила, – а сама побежала к квартире Присциллы, которая находилась на третьем этаже. Я знала, что дверь не заперта, – замок сломался его лет назад, а Присцилла не собиралась тратить на какой-то замок деньги, на которые можно было купить хорошей наркоты. Но расшатанная ширма за входной дверью была заперта на щеколду. Я нашла дырку в ширме и открыла дверь.

– Джо? – позвала я, заходя в грязную кухню. В нос мне ударил запах давным-давно разложившегося трупа, и я едва удержалась, чтобы не наблевать. – Джо?

Я на цыпочках прошлась по кухне. В раковине лежала пачка гамбургеров, которые Присцилла, видимо, оставила там размораживаться и забыла – судя по всему, недели три назад. Я удивилась, как это она может переносить такой запах, потом вспомнила – Присцилла постоянно хвасталась, что от кокаина у нее пропало обоняние. Остальным было все равно – только бы получить дозу. Внутри у меня все перевернулось, и меня вырвало на пол. Я выдавила лишь немного желудочного сока, хотя и завтракала. Запах был невыносим, и я направилась к выходу.

– Чего тебе надо?

Я резко обернулась, прикрыв рукой нос и рог – рвотный рефлекс снова сработал. В дверях спальни стоял здоровенный негр, одетый лишь в пижамные штаны. Мы с любопытством уставились друг на друга.

– Чего тебе? – повторил он.

– Я ищу Джо, – пробубнила я, не отрывая руку от лица.

– Ну я Джо. – Он поскреб щеку, и я заметила струйку крови, стекающую из угла его рта.

– Ты не тот Джо, – ответила я, проклиная про себя Присциллу. Она все это подстроила, негодяйка чертова. Она что, думала, я забуду про своего брата и буду тут валяться с этим парнем? Да, это в ее духе. Один Джо вместо другого, честная сделка. – Джо, которого я ищу, – мой брат.

– Я брат.

– Ну да. У тебя кровь идет.

Он дотронулся до рта и тупо посмотрел на свои пальцы.

– Кровь.

Я кивнула.

– Ну ладно, если увидишь белого парня по имени Джо, то он мой брат. Скажи ему, что Чайна его ищет.

– Чайна.

– Точно. Чайна.

– Чайна. Хрупкая штучка.^[53] Может разбиться.

Выражение его лица неуловимо изменилось, и тот же ток, что, казалось, пробежал между мной и копом из патрульной машины, возник между нами в вонючей кухне Присциллы.

Я взглянула на гниющий в раковине гамбургер, и внезапно мне показалось, что это совсем не гамбургер, а человек в дверях – совсем не наркоман и даже не человеческое существо. Он рассматривал меня, наклонив голову, прищурив глаза, и все происходило как в замедленной съемке, как будто под водой.

– Если ты не очень торопишься, оставайся здесь, – предложил он. – Я здесь один. Скучно, потрещать не с кем. Думаю, ты много чего знаешь, о чем можно потрещать.

Ага, он прямо жаждет узнать, какие книги я за последнее время прочитала, подумала я. Я открыла рот, чтобы что-то ответить, и от кошмарной вони у меня снова перехватило дыхание.

– Да ладно тебе, посиди со мной немного. Я не кусаюсь. Если меня не просят.

Я хотела было спросить, кого он недавно укусил. Он потрогал губу, словно прочел мои мысли, и пожал плечами.

Я отступила на шаг. Он больше не казался обколотым, и мне пришла в голову мысль: странно, почему он торчит здесь один, вместо того чтобы пойти с Присциллой.

Внезапно до меня дошло: а может, он кого-то ждет? Может быть, Джо все-таки должен зачем-то сюда прийти и я просто приехала раньше?

Я сглотнула ком в горле, чуть не задохнулась от вони и выдавила:

– Слушай, Присцилла не говорила тебе, что к ней должен прийти друг, парень по имени Джо, ну или просто парень? Я хочу сказать, может, ты кого-нибудь ждешь?

– Только тебя, детка.

Я слышала эту фразу несколько раз в жизни, но никогда она не звучала так правдиво, как сейчас. Внезапно на ум мне пришли слова мальчишки: «Здесь Присцилла живет. Опасное место». Наверное, Фармер прибежал сюда сразу после встречи со мной, сказать Присцилле, что я ищу Джо. А та решила надо мной посмеяться, подговорила Фармера и остальных, и они разыграли маленькую комедию с сегодняшней встречей, чтобы я смогла спросить ее насчет Джо. Послала меня в квартиру к этому верзиле. Но зачем? Какой смысл?

– Нет, дружище, – сказала я, делая еще шаг назад. – Не меня.

– Ты уверена? – Голос был мягкий, вкрадчивый, слова скользили, как по блестящему гладкому льду. Лед. В квартире стоял холод, но негр, казалось, не замечал его. – Может быть, я смогу тебе чем-то… помочь?

Снаружи послышался шум приближающегося поезда. Через минуту он пронесется мимо, и здесь не будет слышно ничего, кроме грохота колес.

Я развернулась и выбежала на лестницу. Запах тухлого мяса, казалось, преследовал меня, пока я летела вниз по ступеням и будила мальчишку, по-прежнему висящего на перилах.

– Пошли, надо убираться отсюда.

Под стук колес поезда я запихнула сопляка в машину и завела мотор.

– Нашла своего Джо? – крикнул мальчишка, когда мы подпрыгивали на кочках так называемой стоянки.

– Ага, нашла. Только это был, мать его, другой Джо.

Мальчишка хихикнул:

– Здесь куча парней по имени Джо.

– Спасибо за информацию, я это учту. – Я снова вырулила на проезжую часть, не зная, что делать дальше. Может, стоит просто поездить вокруг, останавливать попадающихся нарков и спрашивать их, не видели ли они Джо? Или искать белый «кадиллак», или что там у них было. Шикарная белая машина заметна сразу, особенно если за рулем интересная блондинка.

Наркоманы начали появляться в больших количествах, показывались из переулков, выползали из-за углов. Некоторые махали, увидев машину, но смущались, заметив за рулем меня. Мне показалось, что незнакомых лиц стало больше; некоторых я никогда не видела. Но я решила, что в этом нет ничего удивительного, – не может же число наркоманов оставаться неизменным с тех пор, как я поступила в колледж! У каждого есть друг, который в конце концов тоже становится наркоманом. Как этот пацан на заднем сиденье.

Я взглянула на него в зеркало. Он почти пришел в себя и сидел прямо, запрокинув назад голову. Если я хочу найти Джо или, по крайней мере, его подружку, мне придется его выкинуть.

– Просыпайся, – окликнула я парня, поворачивая направо, на улицу, ведущую к Фостер-серкл и кафе Стрипа. – Я оставлю тебя с кем-нибудь в закусочной. Можешь туда дойти?