Глава 30. Полчаса спустя, и около семидесяти кварталов к югу, мы сидели в одном из моих любимых насиженных мест

Полчаса спустя, и около семидесяти кварталов к югу, мы сидели в одном из моих любимых насиженных мест, 'Отличное кафе Джонс'. Винсент прикончил тарелку мясного рулета янки, заправленный соусом, а я ела миску 'Джамбалайя Луизианы', которая была достаточно острой, чтобы мой нос начал шмыгать. И она помогла скрыть истерику, которая внезапно настигла меня, когда я чуть не задохнулась, пытаясь проглотить свою еду.

Увидев мои слезы, Винсент отложил вилку и взял меня за руку.

‑Кейт. Все кончено. Теперь я здесь. Виолетта больше не может со мной связаться.

‑Я знаю,‑ сказала я.‑ Но до того как ты снова начал дышать, я действительно не знала, увижу ли тебя еще раз. Я надеялась, но не очень верила... ты понимаешь, о чем я.

Губы Винсета скривились в улыбке.

‑Я знаю. Но твоей надежды было достаточно для нас обоих. Сейчас, перестань говорить и доешь свои грибы, или подобие их.

Я засмеялась, и, забыла обо всем. Я была в состоянии затолкнуть ужасающее прошлое и неуверенность будущего в сторону, всецело сосредоточиться и наслаждаться настоящим. С моим живым, дышащим парнем.

‑Так хорошо,‑ заявил Винсент, посыпая кукурузный хлеб перцем чили.‑ Я не знал, что снова смогу есть, и я могу сказать тебе, что вкусовые рецепторы‑ это то, по чему ты очень скучаешь, когда их у тебя нет.

Я засмеялась.

‑Итак, ты скучал по еде. Это единственное по чему ты скучал?

Он поднял одну бровь и улыбнулся мне сексуальной улыбкой, положив вилку на тарелку.

‑Я скучал вот по этому,‑ проговорил он, водя вверх и вниз по моей руке, от чего я содрогнулась.

‑Да, я тоже немного скучала по этому,‑ сказала я, пытаясь выглядеть беспечной, и поэтому сделала глоток холодного чая.

‑Немного?‑ Поддразнил Винсент.

‑Хорошо, очень,‑ призналась я, с лукавой улыбкой.

‑Давай отойдем от темы, касающейся меня, и мою неспособность удовлетворить твою похоть.‑ Мой челюсть отвисла, а он посмеялся.‑ Нет,серьезно. Каково это вернуться обратно в свой родной город?

‑Ну,‑ сказала я, раздумывая о вопросе. Я поставила стакан и скрестила руки, оглядывая комнату и поглощая все, что меня окружало.‑ Это на самом деле невероятно нереально. Я отсутствовала в течение полутора лет, но кажется, будто всю жизнь. Я не чувствую себя той, кем была раньше. Жизнь в Париже сейчас моя реальность. Такое чувство, что жизнь в Нью‑Йорке была сном. Я чувствую себя... разъединенной.

Винсент положил руку поверх стола. Я оторвала руку от своего тела и положила ее в его. Он потер мои ладони кончиками пальцев.

‑Что ты можешь снова связаться?‑ Мягко спросил он.

‑Я думала об этом,‑ призналась я.‑ Произошло нечто, от чего я захотела это сделать. Но ты не должен идти со мной, если не хочешь.

Я рассказал ему, что это было, и его глаза расширились. Он откинулся на спинку стула и покачал головой в изумлении.

‑И это нечто было моим воскрешением, которое убедило тебя сделать это.

‑На самом деле я думала об этом некоторое время,‑ сказала я. И взяв свой телефон, я сделала звонок, который представляла себе в течение нескольких месяцев.

Через час мы стояли на крыльце коричневого Бруклина. Дверь распахнулась, и моя подруга Кимберли стояла неподвижно с диким выражением в глазах, прежде чем бросилась на меня с криком.

‑Кейт!‑ Она визжала.‑ Я никогда не думала, что увижу тебя снова!‑ Мы стояли там и обнимались целую минуту, прежде чем она отпустила меня и сделала шаг назад.

Вытирая слезы с глаз, она взглянула на Винсента.

‑Так, так. Кто тут у нас?‑ Спросила она.

‑Я Винсент,‑ сказал он, протянув руку, чтобы пожать руку Кимберли.

‑Хм‑м‑м. Я так не думаю,‑ заявила она, уперев руки в бока и посмотрев на него скептически.‑ Это ты являешься причиной, почему Кейт не связывалась с ее друзьями, когда она уехала в Париж?

‑Нет, он причина того, что у меня хватило смелости снова связаться с вами,‑ ответила я за него.

‑Ну что ж,‑ сказала она, расплываясь в улыбке.‑ Ты получишь больше, чем рукопожатие!‑ Она обняла его и, в то время, когда крепко обнимала, выглянула из‑за его плеча и проговорила одними губами.

" Боже мой, он великолепен!"

‑Мне понравились твои друзья,‑ заявил Винсент, взяв меня за руку, когда мы пошли вниз по улице, где раскинулись величественные деревья и коричневые дома, с расположенным сзади маленьким двориком у каждого.

Но Винсент не смотрел на то, что нас окружало. Он изучал меня с незнакомым блеском в глазах.

‑Что?‑ Спросила я.

‑О, я упиваясь тем, что только что стал свидетелем стороны, которую не видел у тебя ранее: Историческая Кейт. Какой ты была до встречи со мной.

Я улыбнулась, наблюдая за нашими ногами, по которому мы шли, где я ходила... с тех пор, как я начала ходить.

‑Моим друзьям ты понравился тоже,‑ ответила я.‑ Это было довольно очевидно.

‑Я не уверен в этом, если бы знали, кто я на самом деле,‑ ответил он.

‑Поверь мне, для них это не имеет значения,‑ сказал я, глядя вверх, чтобы оценить выражение его лица.

Винсент скептически поднял бровь.

‑Я имею в виду, после того, как пройдет их шок и ужас, конечно,‑ добавила я, с поддельной серьезностью.

Мы провели вторую половину дня, переходя от одного дома друга к другому, пока мы не набрали группу из шести человек, и затем пошли в наше на местное кафе, наш любимый старый притон. Мне даже не пришлось беспокоиться о Винсенте и его чувстве одиночества. Он был так вежлив и заинтересован в каждом, что мои друзья прямо падали перед ним, чтобы включить его в разговор, и сразу приняв его.

Мне казалось, что я никогда не покидала это место. И в то же время все изменилось. Моя жизнь была сейчас во Франции, с бабушкой и дедушкой. И Винсентом.

‑Как ты думаешь, ты еще вернешься?‑ Спросила Кимберли. И в первый раз, я действительно пыталась это представить. И с грустью поняла, что, кроме моих друзей, мне не к кому возвращаться.

Когда Винсент и я, наконец, ушли, все обещали приехать, если их родители отпустят в течение лета. Но как только мои друзья ушли, мой ум переключился с мира домашних заданий, выпускных вечеров и принятие в колледж, обратно к моей собственной. Туда, где моя безопасность была под угрозой из‑за злой нежити и средневекового подростка. В сотый раз, у меня было странное ощущение, будто я живу в романе. В страшной, тревожной истории, где я не могу догадаться, когда наступит для меня конец жизни.

‑Это здесь,‑ указала я, когда мы остановились перед милым коричневым домом, в трех кварталах от тех, где мы оставили моих друзей. Я стояла у ворот и смотрела на свой дом. Дом в котором я выросла.

После смерти моих родителей, мои бабушка и дедушка не хотели продавать наш дом детства, поэтому они решили его арендовать, пока Джорджия и я не решим, что делать с ним. Но предыдущие арендаторы съехал месяц назад, и он был пустым, с темными окнами.

Я хотела зайти. Теперь, когда я была здесь, я не была уверена, что хочу встретиться с вещественными доказательствами того, что моя семья, не станет такой, какой была прежде.

‑Если ты не хочешь заходить, ты можешь это не делать,‑ тихо сказал Винсент, чувствуя мои колебания.

Воодушевленная его спокойным, сильным голосом, я открыла защелку на чугунных воротах и потащила его со мной во двор. Но вместо того, чтобы подняться по лестнице к входной двери, я направилась к скамейке из тикового дерева напротив стены сада. Я села и подтянула колени близко к груди, обнимая их.

Откинувшись назад, я закрыла глаза и перенеслась во двор своего детства. Тот же запах мокрого камня и дерева. Фоновой шум автомобилей, на оживленных путях в любом конце моей улицы. Мне снова было десять лет, и я полностью погружена в 'Энн из Зеленых крыш', я лежала, свернувшись калачиком на скамейке: моя собственная машина времени.

‑Mon ange, подвинься немного,‑ услышала я и открыла глаза, чтобы увидеть Винсента, стоявшего выше меня. Я подвинулась вперед, а он втиснулся на скамейку позади меня, давая мне возможность прислониться к нему, и он обнял меня. Я сидела там в коконе тела Винсента, и чувствовала себя комфортно, и пересмотрев свои воспоминания, я сказала в последний раз своим родителям: "Прощайте".