2015-06-26
409
| |
| Спортивная. Выход на правую сторону Мотохару вчера зайдя ко мне без спроса разбив окно и выпив джин аркадий кончился как личность и начался как пидарас (с) Стишки-пирожки 1. На него впервые наорали. Прям взяли и наорали. Без причины, просто истеричные визги в телефонной трубке: «Я ничего не понимаю! Какой счёт? Я-то тут при чём? Позвоните секретарю, и не повышайте на меня голос, пожалуйста!» А потом были короткие гудки и вакуумная тишина с зарождающейся бурей. Плохой день. Это просто плохой день. И телефонная трубка не виновата в том, что день плохой, и эта визгливая сука сорвалась с цепи. Он так и сказал всему офису, громко сказал, даже почти выкрикнул. Лёшка обернулся и поскрёб ладонью небритый подбородок, покачал головой. Лёшка был прав. Всякие ****ские истерички не могут стать поводом для криков. Ну есть и такие твари. Есть в их непростом лесозаготовительном бизнесе твари и похуже, так что теперь - на всех реагировать? А вот фиг вам, не дождётесь. Костя считал себя лучшим менеджером и программистом, и маркетологом, и юристом… да и просто душой компании. Это всё он и высказал Лёшке в курилке, громко высказал и даже сплюнул на пол, чего раньше никогда себе не позволял. Товарищ по цеху хмыкнул и похлопал его по плечу, посоветовал поднять руку, резко опустить со словами: «А ну и хер с ним!» Обычно товарищеская поддержка, слизанная из мэйнстримовских фильмов, помогала. Но сегодня Костя завёлся с пол-оборота не просто так, поэтому успокоиться быстро не мог. Вчера вечером Людка сказала, что он слишком требовательный и категоричный. И даже расплакалась, когда Костя намекнул, что котлеты непрожаренные, и у него будет изжога. - Лёш, понимаешь, я ничего не могу ей сказать, она сразу в слезы! Постоянно требует внимания, хочет, чтобы я слушал про юбки и духи. А я не могу про это слушать! У меня и без котлет начинается изжога от этих рассказов. - Ну так расстаньтесь, - резонно предложил Лёшка и затушил окурок. Он-то сам был предельно счастлив в своём браке. И жена у него милая, пухленькая и весёлая. Готовит вкусно. - Да расстаться-то – дело нехитрое. А где уверенность в том, что другая будет лучше? Нету… А к Людке я как-то привык. Да и маме моей она нравится. По телефону про шмотки трындят по два часа. Вот попадётся такая сучка, как эта… из филиала, так и всё, прощайте, нервы! Я ж её придушу, как Дездемону. - Может, и такая попадётся, а может, и нет. Но я думаю, что если не нравится Людка, то не стоит тянуть долго. И откуда в Лёшке столько жизненного пофигизма? Всё у него просто как два пальца. Нравится – делай, не нравится – не делай. И главное, никогда не парься. Вот, наверное, благодаря этому пофигизму к нему и притягивается всё хорошее. И жена, и наследство какое-то свалилось на него от прабабушки – дача за городом, и уж точно на него никогда бы не стала орать психбольная из Луги. - Слушай, Лёш, а ты не знаешь, что это за мадам нарисовалась в лужском филиале? Там вроде нормальная тётка сидела, Татьяна Петровна, кажется. Они поднимались вверх по лестнице к кабинету, и Костя по привычке перескакивал сразу через три ступеньки. Лёшка же шёл спокойно, как танк, блин. - Павловна, - поправил он и сдвинул брови к переносице, вспоминая. – Не знаю… Вроде бы она там по-прежнему сидит. Может, в отпуск ушла, и кого-то посадили на замену. Завтра документы повезёшь и сам увидишь, познакомишься. Костя злорадно хмыкнул, вдруг резко почувствовав прилив сил и бодрости. Действительно, завтра он увидит психическую барышню и отомстит как-нибудь гадко и бесчеловечно, готов прям до слёз довести. За два года проживания на одном закрытом пространстве с Людкой выработался иммунитет на женские слёзы, даже какое-то садистское удовольствие иногда просыпалось, когда она начинала очень уж наигранно реветь, а он не утешал. А тут… тут нечто гадкое, противное и чужое! «На костёр её! На костёр её!» Костя так замечтался, что чуть не проскочил мимо родного кабинета. А там его уже ждали, на проводе висела та самая истеричка и чего-то хотела. Костя кивнул Мариночке-секретарше, принесшей радиотрубку к его столу, и самым кротким голосом Ганнибала Лектора сказал: - Константин слушает. В трубке раздалось шипение, и откуда-то издалека всплыл высокий нервный голос. - Вы просили прислать счёт, где его найти? – на этот раз голос не истерил, и на том спасибо. Но Костя затаил обиду, поэтому не стал бы щадить жертву, даже если бы она раскаялась и трижды попросила у него прощения. Прилюдно. И на коленях, да… желательно на коленях. Интересно, а она блондинка? - В программе 1С, распечатайте два экземпляра и пришлите нам с подписями вашего директора и печатями. Можно скинуть по факсу, а завтра я приеду и заберу оригинал, - Костя говорил низким равнодушным голосом человека, который всех на свете считает ниже себя. На том конце воцарилась тишина. Костя с трудом удержался от язвительного комментария про скорость обработки информации в некоторых головах. - Блин, - опять психанули в трубке, но как-то устало и не так вызывающе, как десять минут назад. Наверное, наглоталась успокоительных таблеток. – Расскажите, как пользоваться 1С? Главбух на семинаре, а я полный тормоз в этой программе. Костя отстранил трубку от уха и растерянно посмотрел неё, словно она и была той истеричкой, которая попросила помочь с 1С. А больше ничего она не хочет, может быть, шнурки ей погладить? - У меня нет времени на консультации, - довольный собой, промурлыкал Костя. Месть была сладкой и кружила голову именно тем, что была мелочной и какой-то гаденькой. Обычно Костя выбирал более легальные методы. - Понятна-а, - разочарованно протянул голос, и трубка разразилась короткими гудками, от которых Костя готов был прыгать до потолка. Он это сделал! Отомстил вредной сучке. Теперь она три раза подумает, прежде чем орать на него. Дура, не плюй в колодец, из которого будешь потом хлебать. Эйфория длилась ровно час, а потом Костя уныло втыкал в ноутбук и чувствовал себя полным придурком. Сорвался на какую-то глупую блондинку, которая даже с 1С не знакома. Конечно, она не знала, как распечатать счёт, ей, наверное, это слово вообще ни о чём не сказало. Пришла подменить Татьяну Петровну, то есть Павловну, по доброте душевной, а тут на неё все насели, давай нам то, давай это… Вот она и психанула. А потом Костя психанул. А теперь ему хреново, и ей, наверное, тоже не очень весело. В Луге весьма суровый директор, за словом в карман не полезет. Может отчитать даже матом. А потом раздался телефонный звонок. Маришка переключила на Костю со словами: «Из Луги». - Константин слушает. - Факс примите, счет ваш дурацкий, - голос явно был обиженный и не такой высокий, а очень даже мелодичный. Костя любил высокие женские голоса, только если они не визжали. - Хорошо… - Костя запнулся и хотел уже извиниться, но на том конце нажали кнопку факса. Ну вот есть же себе вредная блондинка! Ладно, извинится завтра лично, может быть… Вечером они с Людкой ходили в кино на «Ешь, молись, люби» и зарулили в пиццерию после. Настроение было прекрасным. Фильм, несмотря на обилие розовых соплей, оказался не таким уж и плохим, а очень даже позитивным. Да и Людка не раздражала нудными разговорами, а ночью разорилась на минет. Костя чувствовал себя почти счастливым. А утром, заехав на работу, собрал нужные документы и отчалил в Лугу с твёрдым убеждением, что извиниться перед девушкой всё-таки стоит. 2. Слова извинений застряли в горле, как только Костя переступил порог бухгалтерии филиала. На месте Татьяны Петровны-Павловны сидела не запуганная директором светловолосая девица, а какой-то томный парень с завитыми (завитыми!) волосами в бледно-голубой женской (женской!) блузке. Он накручивал на тощий указательный палец провод того самого телефона, по которому орал вчера на Костю, и говорил с кем-то этим своим визгливым голосом. Высоким бабским голосом. «Пидоры уже среди нас», - злобно и как-то обречённо подумал Костя и захотел не то что отомстить, он захотел в порошок стереть этого… этого… таракана. И пусть злость была больше из-за того, что его ввели в заблуждение, и из-за того, что мужская гордость была задета одним только видом этого клоуна. И вообще кто его сюда впустил? |
| - Константин Сергеевич, доброе утро, - сидевшая напротив завитого чучела девочка, кажется, её звали Катей, подскочила со своего места и пригласила Костю к столу, чтобы отдать технические задания и прочую документацию на проведение котировок. Чучело-таракан обернулся, когда Костя проходил мимо и смерил его расфокусированным взглядом. Он болтал по телефону и весь был погружён в этот разговор, с головой. Интересный, наверное, разговор. Очень. Костя на мгновение пожалел, что он не в школе и не может подойди и дать затрещину без причины, за один только антураж и испорченное настроение. А потом чучело встало с места и подошло к столу Кати, с которой Костя предельно серьёзно разговаривал о прошедших аукционах, облокотилось о стол и тоже заглянуло в документы. От него пахло мерзким освежителем воздуха и какими-то приторными душными конфетами одновременно. В сознании всплыли образы тесных тёмных комнат в дорогих клубах, где можно было лапать любого, кто туда зайдёт. И не только лапать… Костя был брезгливым с детства и не приветствовал экстремальный секс ни в каком виде. - Ищете знакомые буквы? – не сдержался он и захлопнул папку с техзаданием. – Я думаю, вам есть чем заняться. 1С, например. По тонкому лицу душного парня прошла лёгкая судорога, и выщипанные тёмные брови резко взлетели вверх. Очевидно, осенило. Он убрал острые локти со стола, сузил глаза и вдруг улыбнулся от уха до уха, словно маньяк, почувствовавший вкус жертвы. - Гомофобия – это серьёзное психическое отклонение, будьте осторожны, Константин Сергеевич, со своими страхами, - усмехнулся он и, виляя бёдрами, как гулящая девка, пошёл к своему рабочему месту, плюхнулся в кресло и увлечённо застучал по клавишам. Катя, не обратив внимания на реплику, продолжала увлечённо что-то говорить о формах и размерах разъёмов, но Костя с трудом улавливал мысль. Ему хотелось выйти покурить, вернуться и свернуть шею пидарасу в женских шмотках. И Костя был уверен, что ещё одна фраза из дальнего угла, и он даже курить не будет выходить – просто придушит, без сомнения. Но парень больше ничего не говорил, продолжая кусать губы и набирать что-то на компьютере. Костя вышел из кабинета вместе с Катей, согласившейся составить ему компанию на обеде. Ему казалось, что душный запах смеси парфюма и конфет впитался в его одежду, в кожу, и теперь он будет чувствовать его весь день, если срочно не примет душ. Разумная часть Кости понимала, что это глюк, обострение неприязни к «не таким как все», или даже психоз. Нет ничего особенного в этом парне, кроме того, что он носит женские шмотки и завивает волосы. Мало ли какие у человека причуды? Лёшка, например, любит напевать «Баю-бай, должны все люди крепко спать» в любой стрессовой ситуации, чем вгоняет всех окружающих в чернейшую меланхолию. Всякое бывает… Другая же, иррациональная составляющая личности продвинутого юриста-экономиста-маркетолога, так часто выручающая Костю в сложных ситуациях, била тревогу и орала благим матом. Она, эта часть, считала, что «пидарасы – это плохо». Так учат в школе, так учат дома, на улице и по телевизору. И не зря это делают. Плохо, плохо, плохо! И ничего в них нет интересного, и думать даже нечего. Они распространяют заразные вирусы. Стоит только один раз вдохнуть – всё, ты конченый человек. В столовой пахло восточными пряностями. Катя болтала о завышенных ценах и унылом меню, рассказывала о том, кто сколько получает в филиале, и жаловалась на директора. Уклончиво, конечно, но Костя смог прочитать между строк, что Василий Васильевич всех здесь достал. И заслужил почётное звание упыря. Отбивные были божественными. Костя с удовольствием заказал вторую порцию и подумал, что Людка могла бы взять поваренную книгу и готовить по ней. Ну неужели это так трудно? Целыми днями дома сидит и пялится в «Снимите это немедленно». - … Но сейчас работать стало в сто раз удобнее. Федя настроил программу для связи с комитетом финансов напрямую, и интерфейс удобный, любой дурак разберётся, - Катя улыбнулась и как-то глубокомысленно покивала. Костя опоздал на начало фразы, думая о том, как бесполезно Людка прожигает своё время в данный момент. Ест какие-нибудь чипсы, прихлёбывает кока-колу и щёлкает по каналам. И это его женщина, та женщина, которую он выбрал. Стыдно, товарищ, как же стыдно. И даже немного страшно. – Жаль, что он переходит в Управление. Костя вдруг проснулся и прекратил уминать отбивные. К ним в Управление кто-то переходит, кто-то явно неплохо разбирающийся в компьютерных программах. Это было хорошо, а то все программистские проблемы уже второй год вешали на Лёшку, без доплаты, конечно. А тот по доброте душевной не мог отказать. Приходилось отказывать Косте за него, ну и скандалить с начальством. - Что за Федя? Катя аккуратно поддела вилкой куриное крылышко и обворожительно улыбнулась. - Он в бухгалтерии сейчас сидит, вы его видели только что. Костя с трудом справился с оформившимися в слова мыслями. Работать рядом с пидарасом, мягко говоря, не хотелось. Очень мягко. И дело было даже не в самом процессе работы. Костя вообще не хотел знать о его существовании. Фобия. Как ни прискорбно себе в этом признаваться, но это была реальная фобия со всеми вытекающими. Даже ладони вспотели и во рту пересохло. Отбивные стали проситься обратно, им не очень уютно было в спазматически сжимающемся Костином желудке. - И как Васильев это допустил? – всё-таки Костя не смог сдержаться и устало откинул вилку на стол. Катя отстранилась и изумлённо уставилась на него. В её взгляде промелькнула тень раздражения. - Федя замечательный сотрудник. Его приглашали работать в Норвегию, Великобританию и на Тайланд, - начала Катя вдохновенно, по её щекам поползли красные пятна. - Но у него здесь семья, которой он помогает, поэтому он не хочет уезжать. Он вундеркинд. Закончил университет в девятнадцать лет. И, Константин Сергеевич, в конце концов, это подло, - вдруг понизив голос, закончила девушка и встала из-за стола. – Извините, мне пора возвращаться, рабочий перерыв закончился. Она ушла, даже не попрощавшись. И Костя подумал, что… а впрочем, ничего конкретного, расплывчатые нелитературные метафоры и сравнения. - Лёшка! Да приди ты в себя! Это же пидарас! – Костя мерил шагами тесное пространство курилки и размахивал руками, надеясь, что может быть, хотя бы его напор и интонация убедят коллегу в том, что педики – это плохо. И это не «отличный вариант» и «помощь прибыла». Катастрофа, вот что это такое. - И что? Я как-то к гомосексуалистам ровно отношусь, - Лёша привычно добивал пофигизмом и «позитивным настроем». Смолил «Честер» и следил за метаниями Кости предельно дружелюбным взглядом. – У Любаши подруга живёт с девочкой. Замечательные девчонки, с головами на плечах. Мне они жить не мешают. А про Лаврива все хорошо говорят в филиалах. Он вроде как гений. Мне интересно с ним поработать. Никогда не видел гениев вживую. - Насмотришься ещё, оно того стоит! Цирк уехал, клоуны остались… Костя затушил окурок о стену и сделал три коротких вдоха, пытаясь себя успокоить. Вот Лёшка же вроде нормальный парень и ничего, его-то пот холодный не прошибает от разворачивающейся перспективы. Надо относиться к жизни легче, легче… Внутренний голос разума говорил, что у Кости сплошные предубеждения, и Людка говорила о том же. И, кажется, мама ещё говорила. Мама вообще считала, что «с таким говном никто никогда не уживётся». Но об этом Костя старался лишний раз не думать. Он возьмет себя в руки. Просто должен взять, иначе безвозвратно испортит свой имидж. Имидж – всё, пидарасы – ничто. Их просто не существует. Никогда не было и не будет. Руки опять предательски задрожали, стоило только вспомнить этот проклятый душный запах шоколадных конфет. 3. А ночью Костя понял, что не может спать. Глаза распахивались, и Костя пялился в потолок без единой надежды на сладкий сон. Людка сопела рядом, уткнувшись в подушку, и впервые в жизни Костя позавидовал её беззаботности. Ну никакого сочувствия! Он рассказал ей про трансвестита Фёдора (по совместительству гения), с которым вынужден будет находиться в одном кабинете по восемь часов в день. Рассказал в самых ярких цветах и красках, пытался напугать или хотя бы вызвать понимание. Но Людка хохотала как полоумная и крутила пальцем у виска. И всё. Никакой необходимой реакции. Костя попытался вспомнить хоть один раз, когда они сходились во мнении, и понял, что прецедентов не было. |
| - Ну Костик, ну ты чего? Серьёзно, что ли? Да расслабься! Тебя же никто не заставляет с ним целоваться! Хотя… целующиеся мальчики – это так возбуждает, - выдала она и смущённо улыбнулась, видимо, представив, как это может выглядеть. И потом Людка говорила что-то ещё, опять, кажется, про шмотки, которые видела у Машки, и ещё про кастрюлю с двойным дном… А Костя смотрел на неё и не мог вздохнуть. Горло сжалось словно в тисках, и к сердцу перестало поступать достаточное количество крови. Бедное сердце забилось сильнее, казалось, что оно стучит всюду, особенно в затылке. Ритмично, словно кто-то пытался вдолбиться в голову извне. Костю переклинило. Паническая атака - всплыло в сознании объяснение его внезапного состояния. Впервые в жизни с ним случилась паническая атака, или нечто весьма близкое по симптомам. Костя медленно осел на стул и закрыл лицо руками, чтобы перед ним не маячили образы целующихся мальчиков, обязательно «возбуждающие». И почему-то все они были похожи на Федю Лаврива в голубых женских блузках, и губы у них были накрашены ярко-красной Людкиной помадой. И улыбались они развратно и призывно. А потом мальчики стали расстёгивать друг на друге блузки и стягивать с тощих плеч. И ещё они лапали друг друга везде. А потом Косте вдруг показалось, что это его лапают. И Лаврив прижимается к нему и пахнет этими своими приторными конфетами. Голова перестала болеть и поплыла. Костя застонал сквозь плотно сжатые зубы и, собрав остатки сил, засмеялся: - ****ство! – он стукнул кулаком по столу, отчего Людка подпрыгнула и замолчала. Она испуганно хлопала ресницами и смотрела на Костю, как на взбесившееся животное, которое при следующем движении может броситься на неё. - В смысле? – прошептала она. Костя облегчённо выдохнул. От крика образы раздевающихся Лавривых распались, и осталась одна только всё ещё оторопевшая от неожиданности Людка со своей двухдонной кастрюлей, мечтой любой домохозяйки. - Да я всё про работу думаю… - поспешил успокоить Костя и даже взял в ладонь её руку, потряс в воздухе и поднёс ко рту. Прикусил мизинец. Он знал, что Людке нравится. Она засмеялась и попыталась вытянуть руку, чтобы Костя не кусал и другие пальцы. Но он не отпускал, и они засмеялись вместе. Стало легче, и постепенно дыхание выровнялось. А ночью образы вернулись вновь. Внутренний Разумный Костя говорил, что если спустить всё на тормозах и попытаться забить на симптомы, то можно запустить болезнь и свихнуться окончательно. Можно превратиться в зашуганного дебила, который будет шарахаться от коллеги по работе и не спать по ночам, потому что… Костя зажмурился сильно-сильно, так, что из глаз потекли слёзы. «Ты знаешь, Костя, что дело вовсе не в Лавриве, - с глубокой интонацией говорил Разумный Костя. – Это признак латентного гомосексуализма. Даже твоя недалёкая подруга знает, что паника – это явный признак того, что ты такой же голубой, как и Лаврив. А может быть, ещё голубее, потому что он-то признаётся самому себе и окружающим, что любит женские шмотки и носит их. А ты зарываешь проблемы и присыпаешь сверху песочком». «Нет! Не верь ему, его голосом говорят стереотипы! – это проснулся Интуитивный Костя, тот самый, который всегда был рядом, когда нужно было принять нестандартное решение в кризисной ситуации. И ему Костя доверял больше, чем Разумному, несмотря на то, что пару раз Интуитивный Костя толкнул на безумные поступки. Например, хлопнуть дверью и уйти из дома в семь лет. Мать чуть не поседела, когда искала Костю по чердакам и подвалам. – Человек более многогранен, чем пишут в Людкиных журнальчиках. И ты можешь не любить голубых просто так, а вовсе не потому что сам такой. Каждый случай уникален, каждый человек особенный! Не смей себя убеждать в обратном! Не обобщай, Костя. Ты же личность!» Но Разумного Костю не так-то просто было заткнуть, неспроста же он занимал ровно пятьдесят процентов Костиной головы – всё левое полушарие. «Нет. Костик, ты попал. Ты вляпался по самое не балуйся. Если что-то выглядит как роза и пахнет как роза, то, скорее всего, это роза и есть. Скоро ты изменишься, Костя. Скоро ты будешь думать, что быть голубым – это нормально. Готовься к переменам. Ха-ха». - Константин Сергеевич... Сергеич! Приём! Земля вызывает Сергеича! Это Лёшка протягивал Косте телефонную трубку через перегородку и пытался привлечь внимание спящего на ходу товарища. Товарищ так и не смог заснуть ночью. Разумная и интуитивная часть его сознания договорилась до того, что «Тутти-Фрутти – всё-таки самая вкусная жвачка на планете». Костя принял ледяной душ и, позавтракав парочкой банок энергетика, пришёл на работу бодрячком. И даже почти прилетел на крыльях, как в рекламе. Конечно, быстро сдулся и теперь спал с открытыми глазами, перекладывая с места на место котировочные заявки. Разумный Костя строго-настрого запретил вводить данные в компьютер, потому что завтра придётся переделывать, на что Интуитивный Костя активно возражал и приводил весомые аргументы вроде «не ссы, прорвёмся!» или «да где наша не пропадала?!» Взяв телефонную трубку, Костя бесшумно зевнул и, глубоко вздохнув, вежливо поздоровался: - Добрый день, Константин слушает. В трубке вдруг засмеялись, знакомый высокий голос смеялся над ним, а потом раздался громкий чмокающий звук, словно смачный поцелуй в мокрые губы, и короткие гудки. По позвоночнику пронеслась электрическая волна, и кожа покрылась мурашками. Костя чуть не выпустил трубку из рук. Ему на секунду показалось, что он всё ещё спит и видит сон. Нет, не сон, кошмар. Это был настоящий кошмар. Но Костя не спал. Лёшка по-прежнему пыхтел над чертежами за перегородкой, Мариночка щёлкала клавишами, общаясь в аське, Мария Игнатьевна зевала и отправляла платежи. И только один Костя сжимал ледяными пальцами пиликающую трубку и не знал, что делать и куда теперь бежать. Трансвестит Лаврив его запомнил. И теперь уже сам решил отомстить. Грубо, гадко и мелочно! Вот пидор! - Что предлагают? – праздно поинтересовался Лёшка, вынырнув из-за перегородки, как чёртик из табакерки. – Сергеич? Заболел, что ли? Ты бы не рисковал здоровьем, Любаша говорит, что грипп свиной ходит. Костя судорожно вздохнул, нажал на отбой и протянул трубку Лёшке, так резко, словно она заключала в себе всё зло мира. - Не… - нервно улыбнулся Костя и помотал головой для верности. – Не выспался просто. Трубку бросили, а кто звонил-то, представился? - Менеджер из какой-то «Голубой лагуны». Сказал, что хочет Константина Сергеевича. Первый раз слышу такое название… Костя передёрнул плечами и махнул рукой, типа хрен с ними. От услышанной фразы «хочет Константина Сергеевича» его бросило в жар, опять руки зверски вспотели. Лёшка спрятался за перегородку и привычно зашуршал чертежами. - Сучка… вот же сволочь, – бубнил Костя, ёрзая на стуле и чувствуя, что не только проснулся, но и готов горы свернуть, а лучше шею. Да, всего-то нужно свернуть одну тощую шею, и всё будет нормально, всё вернётся на круги своя. – Значит, решил прикольнуться? Ну-ну… ну-ну… мы ещё посмотрим, кто кого! И Разумный и Интуитивный Костя единогласно согласились посмотреть. 4. Операция носила кодовое название «Охота на ведьм». До перехода Лаврива в Управление Костя решил собрать на него весь существующий компромат. Если хочешь победить, нужно познакомиться с врагом не только лицом к лицу, но и знать его сокровенные тайны, и однажды нанести последний сокрушительный удар, чтобы прямо в самое больное двинуть! Да, именно поэтому Костя подарил Тамаре Семёновне – очкастой зануде из отдела кадров, шоколадку, чтобы добраться до заветной папочки с ксерокопиями паспортов и прочих выходных данных сотрудников. Лёшка сказал, что документы Лаврива уже там. Откуда Лёшка знал любую информацию, которая нужна была Косте, оставалось загадкой всегда. И для самого Лёшки в том числе, просто знал и всё, то тут услышит, то там… Конечно, Тамара Семёновна была уверена в том, что Костя хочет разузнать дни рождения своих коллег по работе, но не смеет напрягать престарелую кадровичку и заставлять искать в компьютере такие скучные данные. Он сам всё сделает, и ещё вот шоколадка к чаю в самый раз. |
| Лавриву Фёдору Дмитриевичу оказалось двадцать четыре года. Прописан он в Ленинградской области, в каком-то селе, родился там же. И ещё он ужасно нефотогеничен. Моргнул, что ли, придурок? Кроме того, за последние четыре года он очень изменился внешне. С затёртой ксероксом чёрно-белой фотографии на Костю смотрел самый обыкновенный коротко стриженый задрот с длинным тонким носом и полуприкрытыми прозрачными глазами на узком аморфном лице. И кто же на него позарился-то? Костя давно уже не испытывал такой незамутненной радости, словно он опять дорвался до папиных инструментов и решил похозяйничать в ванной и туалете. Обычно отец после таких покушений на свою собственность делал строгий выговор или даже давал обидный и болезненный подзатыльник. Но Лаврива-то соплёй перешибёшь (что вызвало очередную дьявольскую усмешку), поэтому Костя мог вволю насладиться своими бирюльками и ничего за это не получить. Учился тощий трансвестит Федя в СПбГУ и действительно закончил его с красным дипломом в девятнадцать лет. И ещё у него есть диплом физика-ядерщика. И работать он будет по совместительству. Костя хотел прочитать молитву во славу господа, но Разумный Костя резонно заметил, что не знает слов молитвы, причём никакой. Находки заняли почётное место в виртуальном досье на «Ведьму №1». Как их использовать, Костя пока не решил, но аппетит приходит во время еды. А потом он с энтузиазмом первооткрывателя рисовал в Paint’е плакат «Пидорам вход запрещён» и знак кирпича под надписью. Он скинул получившийся гениальный рисунок Лёшке по аське и спросил совета, где его лучше повесить: на входной двери в здание или непосредственно в кабинете. Лёшка сначала поставил смайлик с безумно вращающимися глазами, а потом написал, что Косте «просто нечем заняться», «а не хочешь научиться кататься на роликах?» или «может, заведёшь реестр договоров, чтоб директор не психовал». Замечание, конечно, достигло цели. На полчаса Костя угомонился и даже спокойно поработал над реестром. А потом его опять накрыло. Пришёл директор и сказал, что завтра в их тесный и дружный коллектив «вольётся свежая кровь» (Иногда Александр Григорьевич говорил весьма сомнительными метафорами). И сидеть эта «свежая кровь» будет за свободным компьютером, который стоит в углу кабинета. Костя облегчённо выдохнул. Там ему самое место, в позорном углу. - Федя - сын одного моего хорошего друга, поэтому я надеюсь, что… - и тут Григорич очень выразительно посмотрел на Костю, - никаких проблем не возникнет, всем понятно? - Куда уж понятнее? – хмыкнул Костя и на автопилоте опять открыл Paint. Следующий плакат гласил: «Добро пожаловать в ад». И этот-то плакат он точно повесит на входной двери, и пусть его уволят к чёртовой матери. Лучше так, чем держать негатив в себе. Даже Лёшка такое всегда советовал. Правда, не в отношении Лаврива, но это без разницы. Принцип есть принцип, и работать он должен в любой ситуации. - Костик, ты такой весёлый, мне очень нравится, когда ты весёлый, - Людка ластилась как кошка и даже сама захотела «поваляться в кроватке», как она любила выражаться. Вообще Людка часто говорила пошлости. Она, как и Лёшка, любила смотреть телевизор и заучивать наизусть цитатки, чтобы потом общаться ими с подругами и иногда с Костей, но тот старался пресекать пересказы умных фразочек на корню. Он всегда чётко знал, какая мысль принадлежит самой Людке, а какая Гарику Мартиросяну или Зайцеву-плюс-один. Но сегодня Костя не мог думать ни о чём, кроме мести и завтрашней «радушной» встречи. Он даже приготовил ужин и купил бутылку вина для романтического ужина. Периодически ловил себя на том, что улыбается, просто так, вроде бы без причины. Настроение было прекрасным. Иногда Интуитивный Костя нашёптывал, что психопатам легче и радостнее живётся, в принципе. На что Разумный Костя разумно объяснял, что эйфорию вызывает любая приносящая дивиденды деятельность. А такой деятельности у Кости сто лет не было. - Ты хочешь сделать мне сюрприз? Ты такой счастливый и загадочный. Что это будет? Если замуж, что я выйду за тебя! Костя отвлёкся от мыслей о Феденьке, который входит в кабинет, и на него выливается ведро ледяной воды, и все его завитые кудри превращаются в сосульки. И он начинает психовать и ругаться матом прямо при директоре, а Костя и Лёшка смеются громко-громко, и Мариночка тоже смеётся! И даже Мария Игнатьевна… хотя она никогда не смеётся, но тут будет. Костя в этом уверен. Всем будет смешно, и все его поддержат, и Фёдору придётся свалить несолоно хлебавши, потому что гомосексуалисты им не нужны и вообще… как он посмел ржать в трубку?! А потом Разумный Костя пересказал слова Людки, пропущенные якобы мимо ушей. И вот тогда Костя проснулся и посмотрел на неё так, словно впервые увидел. - Какой замуж? Люд, ты в своём уме? У нас два кредита и оба на твои капризы, и кроме того, у тебя родственников больше двух сотен, куда мы их пригласим, на окрошку? Людка обиженно надула губы и отсела от Кости на край дивана, стала ритмичнее давить на кнопки пульта. - Я всегда знала, что ты меня не любишь. Но мог бы хоть не демонстрировать это так откровенно, Костик! Ну вот опять… Откровенность ещё никого не спасала. Нужно срочное вмешательство физиологических рычагов воздействия. Костя любил целоваться, и руками лапать тоже любил. И вообще все эти нежности были приятным дополнением к серым будням. Жаль, что Людка не разделяла его настроя. Ей было то холодно, то жарко, то мокро, то щекотно. Ей всегда хотелось побыстрее, потому что телевизор не мог так долго ждать и манил своим чёрным матовым окном. Людке было интереснее смотреть на любовь по телевизору. Там всегда было красиво и под музыку, предельное понимание и фонтанирующая страсть сметала всё на своём пути. Костя лежал на разложенном диване без штанов и смотрел в потолок. Людка, одетая только в кружевные трусики и невозможно далёкая, откровенно смеялась над камеди-боями и хрумкала яблоком. Она была удовлетворена Костиным вниманием и щедрыми ласками. В этом заключалось её несомненное достоинство – Людка умела быть счастливой, просто так, из-за мелочи. И в своём чувстве удовлетворения и сытости она была неизбежно эгоистична. Внутри Кости разрасталась пустота. Зияющая чернотой пустота. Костя вдруг осознал, что никого не любит, даже себя не любит, иначе не стал бы заниматься сексом с человеком, которого не уважает. Костя закрыл глаза и три раза глубоко вздохнул. Ощущение одиночества и жутчайшей депрессии постепенно отступало, и на смену ему приходили мысли о Лавриве, о том, что Лёшка был прав. Его заклинило на этом трансвестите, потому что жизнь скучна и занять её нечем. Абсолютно нечем. Да и к тому же… тут Разумный Костя заткнул Интуитивного Костю, и ни одно забытое воспоминание не показалось из темноты. И пусть так будет всегда. - Ты просто ещё не повзрослел, Сергеич. Ведёшь себя как мой Славка, только в кроватку не писаешься, - Лёшка засмеялся, прикуривая и протягивая Косте пачку сигарет – свои он уже скурил до обеда. Они стояли в курилке, и Костя мрачно улыбался своим гениальным мыслям о членовредительстве. - А нах мне это нужно? Иногда хочется вспомнить детство, тем более такой повод. - Смотри не заиграйся. В конце концов, не с игрушками играешь, а с живым человеком. - Тем и интереснее, Лёшка! Тем и интереснее… 5. Фёдор-трансвестит Лаврив прибыл к новому месту службы с опозданием на десять минут. Костя прошмыгнул мимо директорского кабинета типа по делам и засёк ту самую «свежую кровь», сидящим за столом Григорича. Они о чём-то разговаривали очень громко и, кажется, даже смеялись. Смеялся гомосек высоко и звонко, как девка. Ну не гадость ли? Операция «Охота на ведьм» вошла в фазу развёртывания! Прошмыгнуть незаметно обратно Косте не удалось, хотя, если признаться себе откровенно, он и не хотел прятаться. Пусть враг знает, что его не боятся! - Костя, - Григорич гаркнул во всю мощь своих нехилых лёгких и махнул рукой, – зайди-ка к нам на пять минут, дело есть. |
| Взирая сверху на кудрявый белобрысый затылок Лаврива, Костя внимательно выслушал наставления директора о том, что надо разместить три котировки, и ещё что-то там нужно было сделать… а потом ещё что-то, но уже к понедельнику. - И ещё вот, познакомься с Фёдором. Он будет заниматься разработкой проекта заказника. Прошу оказать посильное содействие и обеспечить всеми необходимыми документами, ну и ввести в курс дела, как и что у нас происходит. - Да без проблем, - прошипел Костя и по-садистски улыбнулся, не без удовольствия отметив, что от улыбки стало всем стремней. Григорич как-то потух и отвлёкся на свой ай-под, Лаврив медленно обернулся и просканировал Костю с ног до головы въедливым взглядом водянистых, почти прозрачных глаз. Кожа мгновенно покрылась мурашками, и в горле запершило. Костя чувствовал давно забытое смущение, когда его впервые увидели без одежды в школьном бассейне и сказали: «Ого-го!» В подростковой древности понятие «ого-го» касалось исключительно секса и его атрибутов. А учитывая врождённую брезгливость и ещё парочку-другую приобретённых комплексов, маленький Костя смутился как девчонка, покраснел и чуть не разревелся. С тех пор он не позволял себя смущать. - Костя, ну не напрягайся ты так, - Григорич махнул рукой, мол, все свободны, чем вывел главного специалиста-экономиста-маркетолога из оцепенения. Всё-таки надо отметить, что Григорич был мужиком что надо. Железная выдержка и стальные нервы. Костя завидовал ему чёрной завистью, особенно сейчас, когда контроль трещал по швам и даже воспоминания о плакате «Добро пожаловать в ад» и ведьмином костре не могли успокоить зачастивший пульс. Тащась по коридору на расстоянии вытянутой руки от общепризнанного пидора, Костя отметил несколько особенностей: 1) кудри у него свои, а не завитые, и, кажется, даже не крашеные; 2) сегодня пахнет фруктовыми конфетами, а не шоколадными. Тутти-Фрутти, бля; 3) шмотки он не всегда носит бабские. И у него бритые ноги. Костя мельком глянул на тощие бледные ноги, выглядывающие из-под льняных шорт, и понял, что кожа без волос. Абсолютно. Там, где на голени у всех нормальных мужиков торчат обычные, человеческие волосы, у Лаврива ничего не было. Тонкая голубоватая кожа с просвечивающими венами на щиколотках. Она же гладкая, наверное, и холодная, как у лягушки… а тут так жарко… Кажется, у него поднялась температура. Костя почувствовал резкий приступ подступающей паники. Ну только не это! Только не при нём! Силы небесные, кто-нибудь, помогите! Гладкие мужские ноги, как у девочки, это чтобы руками лапать было удобнее, чтобы скользило… чтобы всё скользило. И волос нет на теле, нигде. Ни на ногах, ни выше, чтобы ничто не мешало скольжению… А потом глаза в глаза, затягивает до головокружения. Лаврив улыбается и говорит глазами: «Расслабься, всё нормально. Тебе понравится, Костенька, только не бойся…» Но это не он, он не может называть Костю «Костенькой». Это другой голос, низкий и знакомый… забыть, забыть! А потом мир отключился, всего на миг. На один пропущенный вдох. - Константин Сергеевич, ну сядь на пол хотя бы. Ты мне плечо сломаешь, блин! Глаза закрой и дыши, дыши глубже. Считай в обратном порядке, начиная от двадцати. Двадцать, девятнадцать… - высокий, ввинчивающийся в мозг голос Лаврива доносился откуда-то издалека, и перед глазами мельтешили эти самые бритые ноги. – Душно тут у вас в коридоре. - Это не из-за духоты, - прошептал Костя, разминая пальцами виски и стараясь не дёргаться. Он сидел на полу, прислонившись плечом к стене, и считал, как психопат, в обратном порядке. Так вроде посоветовал трансвестит Лаврив. И оно реально помогало. Гомосек его не добил, а посоветовал делать то, что поможет. – Это из-за пидарасов… ноги-то зачем побрил? Фу, гадость. Лаврив присел напротив Кости на корточки и заглянул в лицо. Он улыбался, опять от уха до уха, издевался. Как последний придурок издевался над больным! - Не для тебя, ну не бойся ты так. Я на гомофобов не бросаюсь. - Я не гомофоб, я просто ненавижу пидарасов, - прохрипел Костя. - Я заметил. Наверное, постоянно думаешь обо мне, бедный Константин Сергеевич. Я тебе жить мешаю, а мои ноги в особенности. Даже лестно, всегда считал свои ноги привлекательными. - Ой, бля… - застонал Костя, вставая с пола и отряхивая пыльную задницу. Надо признать, это сражение он проиграл с разгромным счётом. Капитулировал на пол, как последняя кисейная барышня. Но, может быть, Лаврив и прав, - всё дело в духоте и в том, что он опять нормально не спал ночью. – Если скажешь кому-нибудь, прибью. Костя навис над всё ещё ухмыляющимся травести и грозно свёл брови на переносице для пущей убедительности. Людка говорила, что в таком виде Костя похож на уголовника и реально пугает. Улыбка напротив погасла, и Лаврив согласно кивнул, выдохнул через нос, словно у него тоже случился приступ паники. А может быть, и по другой причине, мало ли что там водится в этой кудрявой гомосячной голове. Костя решил не обольщаться, в конце концов, у противника уже есть одно очко преимущества. Но это поправимо. Вломить Феденьке-Тутти-Фрутти и сравнять счёт он всегда может. - Впервые вижу такую искренность, - тихо сказал Федя и, засунув руки в карманы шорт, зашагал по коридору. – Какой кабинет? - Двести тридцать второй, - коротко ответил Костя, никак не прокомментировав последнее замечание. Поспорить с ним было сложно. Да, искренность так и пёрла, к несчастью. И сдержать её бывало трудно. В кабинете Тутти-Фрутти слился с окружающей средой, как хамелеон. Поулыбался Мариночке. Та сразу поплыла и предложила ему печенье и чаёк. Потом позаискивал перед Марией Игнатьевной, вызвав у сурового главбуха сдержанную улыбку требовательной, но понимающей мамаши. Крепко пожал руку Лёшке и даже что-то у него спросил по делу. Настроил себе компьютер, всё программное обеспечение и даже успел слетать в магазин за бутылкой шампанского и тортиком «для дам», чтобы отметить приём на работу. И все эти действия сопровождались милейшими до слипающихся кишок улыбочками и смешочками. И кудряшки эти дурацкие сновали туда-сюда, и ноги бритые… К горлу подступала тошнота, стоило только фруктовому запаху коснуться Костиных ноздрей. И вспоминался обморок в коридоре и то, что предшествовало ему. Все эти… скользкие галлюцинации. Надо срочно что-то делать! Если так и дальше пойдёт, то Костя точно свихнётся и напишет по собственному желанию. KоST: И тебя это не бесит?!!! Lex123: Что конкретно? KоST: Он же как баба! Как Маринка!((((((((Тебя не бесит? Lex123: Сергеич, я тебя не понимаю. Весёлый парень. KоST: Он не парень! Он ПИДАРАС… и ноги у него бритые Lex123: Сергеич, скажу тебе честно, иногда ты ведёшь себя как идиот. KоST: Ты его защищаешь?!!!! О_О Вот, ****ь, дождёшься… Когда он тобой займётся вплотную, ты ещё вспомнишь друга-идиота! Lex123: пошли покурим KоST: ок=))) - Да я могу, конечно, забить… - Костя стоял в курилке и пинал кончиком ботинка смятый фантик от конфеты. Кто-то промахнулся мимо урны. – Но это дело принципа, понимаешь? Лёшка смотрел, не моргая, и выдыхал густой белый дым. Ждал продолжения развития мысли. – Я давно уже не был увлечён. Хотя бы чем-то… Всё пресное, всё ненастоящее, словно во сне, понимаешь? Мне почти тридцатник, а я ни черта не хочу. И мне реально ничего не нужно, только по инерции двигаюсь и двигаюсь. Раньше хотя бы секс радовал, а в последнее время и он не впечатляет. Не, физически я в норме, всё работает, а внутри – пусто. А Лаврив меня выбешивает. Это хоть что-то… - Расстанься с Людкой, смени работу. Ищи своё, пока не поздно, - Лёшка глубокомысленно вздохнул и затушил сигарету. – Но скакать как лось от Лаврива или за ним – это не выход. Костя засмеялся. - Неужели прям как лось? - Даже хуже. - ****ец. Обещаю, что очень скоро это закончится! Я приложу все силы, и будет всё хорошо. Будет всё очень-очень хорошо! |
| 6. Новая неделя началась с песни «Я вам не скажу за всю Одессу…» Трансвестит Лаврив, опять притащившийся в женской цветастой маечке и, как выразилась Маринка, «кудрявенький как амурчик» откопал в интернете и поставил послушать всем. Улыбался как психопат со стажем и подмигивал Косте, мол, «ты у меня попляшешь, гомофоб проклятый». И все ему потворствовали, все без исключения. Даже подлый друг Лёша спросил, есть ли у Кости гитара и поёт ли он тихим голосом по вечерам. Маринка поставила эту песню на рингтон секретарского телефона и гаденько подхихикивала каждый раз, когда звонили. А звонили часто. Костя, все выходные провалявшийся на благодатном летнем солнышке на маминой даче, наевшийся шашлыков и салатиков, пребывал в прекрасном расположении духа и стойко не обращал внимания на детсадовские приколы коллег. Ровно до того момента, пока не услышал за перегородкой хмыкающие звуки явно с трудом сдерживаемого смеха. Приподнявшись на стуле, Костя заглянул на территорию Лёшки и увидел красное от натуги лицо товарища. Смеяться громко Лёшка не умел, но багровел прилично, если только что-то его смешило. Смешило! Костя как-то сразу напрягся, всё настроение ухнуло куда-то вниз, разбилось о подлую мысль о предательстве родины. Флегматичного Лёшку было крайне трудно рассмешить, у него самого получалось только пару раз. Метнув быстрый взгляд в тощую спину голубого сотрудника, уткнувшегося в свой компьютер и наконец-то замолчавшего, Костя решил спросить напрямую: - Чё ржёшь-то? Лёшка поднял слезившиеся от смеха глаза и широко улыбнулся. - Сейчас я тебе кину по аське, увидишь. Улётно! Прям про тебя! И он кинул. Lex123: *** олег за всё берётся смело всё превращается в говно а если за говно берётся то просто тратит меньше сил *** вы так мне отказали в сексе как будто он у вас один как будто он у вас последний и просто кончится на мне. KoST: Очень смешно! Lex123: Сергеич, у тебя хромает чувство юмора. KoST: Пидарас посоветовал? Lex123: Ага. Блин, такой весёлый парень! И откуда он только берёт смешные анекдоты? Обычно фигня какая-то попадается. KoST: Он тебе аську дал? Lex123: Ещё в пятницу. Все выходные развлекал. Без Любаши и Славки скучно было, а Федька работал и меня развлекал. Видюхи кидал, я просто спать не мог, так ухохотался. KoST: пошли-ка покурим, а? Lex123: пошли В курилке было душно и как-то слишком тесно. Костя чувствовал, что у него в голове было точно так же. Мысль о том, что Феденька-Тутти-Фрутти может сблизиться с Лёшкой так быстро и настолько тесно, приводила в откровенный ужас. Друг явно поддался на приворот. Без магического вмешательства тут не обошлось, или ещё хуже… Лаврив задумал охмурить доверчивого друга, чтобы пить из него кровь и не только! С Костей не получилось, так он перекинулся на Лёшку. - Слушай, Лёш, а ты не думал, что… Лаврив тебя компрометирует? – напрямую спросил Костя, считая, что друзья должны говорить правду и ничего кроме правды, какой бы горькой она ни была. Вообще все должны говорить правду! - Почему? Костя тупо пялился на невозмутимое, заросшее привычной щетиной лицо друга и понимал, что тот никогда не станет пидором, даже если на него тридцать три Лаврива будут иметь виды и не только иметь, но и активно действовать. Вот нет в нём этой склонности и всё. И на слабо его не возьмешь и по пьяни не совратишь. - Ты реально не понимаешь? Да у него на лбу же написано, что он готов, всегда и везде готов. Костя вспомнил тощее, почему-то улыбающееся от уха до уха лицо Лаврива и жмурящиеся от солнца глаза и подумал, что немного переборщил с формулировкой. Но утрирование всегда помогает высветить суть. И значит, иногда полезно поутрировать. Лёха нахмурился и покачал головой. - Зря ты так, Сергеич. Специально обижаешь, зачем? Он над тобой по-доброму смеётся, а ты на полном серьёзе наезжаешь. Костя закусил нижнюю губу и почувствовал укол совести. Ощутимый такой укол, в самое сердце. Лёшка в чём-то определённо прав, но чего-то ему никогда не понять, не почувствовать этой волны, которая исходит от Лаврива, ауры… этого запаха вседозволенности и порока. Сладостный запах разложения и отчаяния, который исходит от всех гомосексуалистов, какими бы гениальными и весёлыми они ни были. И они знают о своей порочности и пользуются ею, как больные заразной смертельной болезнью сходят с ума и хотят заразить весь мир, чтобы все корчились в судорогах умирания вместе с ними. - Ну, может я и переусердствовал, но суть… по сути я прав. - И по сути ты не прав. У Федьки есть постоянный друг. И ни с кем он не трахается «всегда и везде». Не все зациклены на сексе, Сергеич. Ты вот с Людкой, я с Любашей, а Федя тоже с кем-то живёт. И нет в этом никакой разницы, по сути. - Он девиант. А это, по сути, вызов обществу. Это болезнь общества, раковая опухоль, которую нужно удалять, пока она не заразила здоровые клетки. - Если клетки здоровые, то болезнь им не страшна, есть иммунитет. - А если нет? Если в человеке есть тяга… скажем… - Костя нервно пощёлкал пальцами и встряхнул руками, как пианист перед тем, как поставить пальцы на клавиши, - скрытая от его сознания тяга. И он бы мог прожить нормальную жизнь с женщиной, создать семью, родить детей. Тем более что ты говоришь, не все задвинуты на сексе. Может уйти в работу, и никогда не узнать о своей предрасположенности. А если ему на каждом углу будут говорить, что трахаться с представителями своего пола – это нормально, то человек с тягой рано или поздно решит попробовать. Ну… это же прямой маркетинг. Он попробует, ему понравится и всё! Ни семьи не будет уже нормальной, ни детей. Одни только страхи и комплексы. Вседозволенность человеку противопоказана, я считаю. Костя замолчал и привалился плечом к холодной гладкой стене. Руки мелко подрагивали. Он затушил окурок. - Ты правильно говоришь, Сергеич, - спокойно ответил Лёшка и тоже затушил окурок. – Статистически и психологически ты говоришь всё правильно. Люди должны создавать семьи, рожать детей по законам природы и морали. Вот, например, вы с Людкой по идее должны создать семью и родить детей. Представь. Ты - муж, она – твоя жена, мать твоих детей. Она - такая, какая есть, неизменная твоя жена на долгие-долгие годы. Чувствуешь счастье? Ты разве бы не променял всю эту унылую жизнь на один час настоящего счастья с тем человеком, которого ты по-настоящему любишь? Костя усмехнулся. Усмешка получилась грустной и немного болезненной. Опять в груди что-то сжалось и заныло. Пустота показала зубы. - Это похоже на прикол: лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. - Ты похож на бедного и больного, а Лаврив на богатого и здорового. Я бы выбрал его позицию при прочих равных. Говорю тебе прямо, Сергеич, завязывай гнобить мальчишку. Никто кроме тебя не считает, что он вреден для общества. Хоть раз в жизни прислушайся ко мнению большинства. - Ну ты ж знаешь, что я уникум, сначала сделаю, потом подумаю, - улыбнулся Костя, загоняя пустоту глубоко внутрь. Сейчас не время себя жалеть. Время действовать. Ответ назрел сам собой: или Лаврив, или Костя. Вместе им существовать было невозможно. По крайней мере, Костя так считал. Что думал Лаврив, стало понятно за обедом. Он притащил какие-то поджаренные сырники-вареники, которые состряпал сам. Прям пример для подражания всем домохозяйкам. Сорвал овации Мариночки, Мария Игнатьевна даже соблаговолила отведать угощение. Лёшка нескромно сцапал целых три штуки и остался доволен, при том, что его Любаша готовила как в лучших ресторанах Франции. Костя принципиально не хотел брать сомнительную еду, приготовленную гомосеком, но заурчавший невовремя желудок всё-таки склонил его к непотребству. Оказалось действительно вкусно, даже очень. И повеяло чем-то домашним и уютным от этих сырников, и от Лаврива, уминающего свои кулинарные изыски за обе щеки. Костя вдруг вспомнил о Людке, о матери, о том, что уют в его доме был чем-то недоступным, словно нарисованным на картинке, увиденным в рекламе, глянцевым и не стоящим внимания. Уют настоящий, живой и пульсирующий он видел только в Лёшкином доме, и считал, что нужно стремиться к тому же. |
| От Лаврива веяло уютом, комфортом и счастьем. - Мужа своего тоже сырниками кормишь? – усмехнулся Костя, чувствуя себя героем фильма. Отрицательным героем, который всегда делает не то, что от него ожидают. Косте всегда нравились антагонисты. Они интересные. У них есть характер. В кабинете повисла неловкая тишина. Никто, кроме Лаврива не смотрел на Костю. Мариночка подхватила документы и выскочила из кабинета, Мария Игнатьевна отвернулась к компьютеру и застучала по клавишам, Лёшка так и не появился из-за своей перегородки. Костя смотрел на замолчавшего Лаврива и испытывал чувство триумфа. Заслуженного триумфа. - Бывает, - коротко ответил Тутти-Фрутти и отвёл взгляд. Потом он быстро осмотрел кабинет. Никто ему не сочувствовал, по крайней мере, виду не подавал. От чего Косте стало ещё лучше. На самом деле это только слова, что «гомосексуалисты – это такие же люди как мы все». Нет, не такие же. Лишние, странные, отщепенцы. Главное, вовремя напомнить об этом. Лаврив бросил последний взгляд на Костю. В нём было сожаление и согласие: или ты, или я. Иллюзия уюта исчезла, а пустота стала больше. 7. Ночью было душно. Простыни липли к телу, от спящей Людки исходил жар, как от раскалённой печки. За открытым окном прошуршала машина, потом заорала чья-то потревоженная сигналка. Костя смахнул выступивший на лбу пот и встал с дивана. Спать было решительно невозможно. Он выпил стакан ледяной воды из холодильника, вышел на балкон в одних трусах и закурил. На воздухе стало легче. Слабый ветерок струился по телу, остужая распаренную кожу. Костя смотрел на горящий огнями проспект, на светло-лиловое предрассветное небо, и отчего-то чувствовал себя лишним на этом празднике жизни. Что бы изменилось, если бы его не стало? Вот так вдруг, раз… и не стало бы Константина Сергеевича. Людка быстро бы нашла ему замену, в этом Костя был уверен с самого начала, когда впервые пригласил её на танец в клубе. Красивые женщины никогда не остаются одни надолго. Мама бы расстроилась, потому что она мама, потому что она любит Костю, так любит, что Костя никогда этого не чувствовал. Словно… он её брат или супруг, с которым она прожила двадцать лет, но не сын, не ребёнок, не кровь от крови. Мама умела налаживать лишь партнёрские отношения, с твёрдой вертикалью власти. Она – во главе, а все остальные ей подчиняются. Мама бы расценила исчезновение Кости как очередной разгильдяйский поступок, и только. Лёшка… он мудрый и бесстрастный. Он бы всё понял, искренне сожалел бы об утрате, но останавливать бы не стал. Наверное, за это Костя его и уважал, и не думал о том, чтобы сблизиться настолько, чтобы нуждаться в его помощи постоянно. Вот и кончились близкие люди. Их никогда и не было много. И Костя был уверен, что никогда не будет. И останется от него портрет на граните и место для пластиковых цветов. А даже если и не прыгать с балкона, всё равно ничего кроме этого не останется. Внуки ещё будут помнить о вредном дедушке Косте, правнуки будут знать только имя и примерно представлять лицо по фотографиям. И меньше, чем через сто лет о Косте забудут абсолютно все. Так нафига всё это? Лёшка прав, лучше полчаса истинного счастья, чем унылое существование. Итог всё равно будет одинаковым. Проблема только в том, что любить было некого. Может быть, Людку? Попытаться сойти с ума, засыпать её цветами, завоёвывать, в конце концов, сделать предложение. Но она и так принадлежала ему со всеми потрохами, мыслями и чувствами. Косте иногда казалось, что он слышит, о чём она думает, видит обрывки фраз, подобно проплывающим рыбкам в аквариуме. И цветы она не любила, и жениться на ней Костя не хотел. Определённо нужен кто-то новый, как сказал Григорич, «свежая кровь». Да, стоит попробовать, поискать. Решиться и отправиться на поиски, пока возраст позволяет делать глупости, пока есть желание. Костя вернулся в комнату и лёг на кушетке, согнув ноги в коленях. Закрыл глаза и успокоенно вздохнул. В пятницу он пойдёт с Лёшкой и Мариночкой в клуб после работы, куда его звали уже третью неделю подряд, и там разгуляется на всю катушку. Замутит с какой-нибудь обалденной девочкой, раскрутит её на секс, а потом они пойдут босиком по набережной под дождём и будут смеяться как дети. «Хватит киснуть!» - заключил Разумный Костя, и спорить с ним никто не стал. Костя знал, что это сон. Он точно помнил, что лёг на кушетку, и ноги с трудом поместились. Стало легче дышать без чужого присутствия под боком. А теперь он стоит босиком на берегу моря, и солёный тёплый ветер ласкает лицо и голую грудь. От яркого солнца слезятся глаза, но Костя не хочет их закрывать. Он смотрит на раскрытые перед ним ладони. Узкие ладони с длинными тонкими пальцами. Он знает эти ладони. Он их любит бесконечно, каждую чёрточку, каждую линию. Он множество раз прокладывал губами маршруты по этим каналам. На розовых лепестках ладоней лежат сверкающие камни. Неогранённые и яркие. Два больших зелёных изумруда, кроваво-красные рубины, голубые топазы, золотистый янтарь и прозрачный горный хрусталь. - Это мои сокровища, нравятся? – слышит Костя знакомый тихий голос. Этот голос вплетается в шелест прибоя, кажется, что он не может принадлежать человеку, настолько он красив и совершенен. Он ласкает слух, как ветер ласкает кожу, гладит, нежит. Костя смотрит на камни и аккуратно берёт один топаз, касается кончиками пальцев горячей ладони. И сердце сладко сжимается, торопится, спешит. Костя не поднимает головы, потому что знает, кто перед ним. Единственно важный человек. Их только двое на берегу, и им хорошо, бесконечно хорошо вдвоём стоять и рассматривать драгоценные камни. - Нравятся. Подаришь? - Подарю. У меня ещё много есть. - А откуда такие сокровища? - Они всегда были моими. Камни водопадом соскальзывают с одной изящной ладони на другую. И тонкие пальцы уверенно раскрывают Костину ладонь, а потом камушки, поблёскивая, ссыпаются в неё. - Береги их. Никому не отдавай. Они приносят счастье. Когда мне будет плохо, ты подаришь мне свои сокровища. Только пообещай, что никому не расскажешь про наш секрет. - Обещаю. Костя слышит лёгкий смех - колокольчик, тронутый ветром, и его губы касаются доверчиво раскрытых ладоней, скрепляя обещание. Никому не расскажет, никогда-никогда. На работе было сонно и тихо. Жара, внезапно накрывшая город, сводила с ума, путала мысли и вытапливала из них всю дурь. Никто не пытался изображать что-то, все были потные, замученные, и невероятно искренние друг перед другом. Мариночка махала импровизированным веером, терзала кондиционер и беспрестанно ныла, что хочет пить и не хочет жить. Мария Игнатьевна стойко держалась за свои обязанности и угрюмо отчитывала резко пахнувших механиков, которые принесли неправильно оформленные документы. Механики пыкали и мыкали, краснели с отчаянностью школьников, но правильного ответа не знали. Лёшка шуршал чертежами и тяжело вздыхал. На него жара всегда действовала угнетающе. Он даже курить не ходил, и без того дышать было трудно. Лаврив с самого утра пропадал в каком-то комитете, отчего Костя чувствовал себя по-буддийски спокойно и уравновешенно. Его жара не убивала, пить ему не хотелось, и никакие механики не вмешивались в его документооборот. Костя что-то мурлыкал себе под нос, и со скоростью улитки, решившей взобраться на Фудзи, составлял реестр договоров, который должен был вестись в течение всего года. Монотонная работа добавляла спокойствия и упорядочивала ход мыслей. А все они были приятные и крутились вокруг увиденного во сне. Пустота внутри, вот уже который месяц пожиравшая его, замолчала и спряталась где-то, а быть может, и исчезла вовсе. На место ей пришла надежда. Костя вдруг понял, что умеет любить, он чувствовал это ночью, когда целовал розовые ладони с тонкими пальцами. И эти разноцветные камни, россыпью упавшие ему в руки – «наш секрет». Костя оторвался от папки с документами и посмотрел на свою раскрытую ладонь. Это точно была она во сне, и те, другие, они были такие же настоящие. И когда-нибудь Костя их найдёт и поцелует каждый пальчик, и не по одному разу. Он был уверен в том, что это будет. |
| Лаврив ворвался в кабинет в самый неожиданный момент, как всегда психопатически улыбающийся и «амурово» кудрявый. Опять в каких-то цветастых бабских шмотках, лениво отметил Костя. Благодать, наполнявшая его с самого утра, смягчила презрение и переплавила его в ленивое недовольство, всего только.
- Вот это лето! – неизменно чему-то радуясь, воскликнул Тутти-Фрутти и плюхнул на стол для перекуса пакет с логотипом «Карусели». – Пиво, холодное. Остужает моментально! Налетаем, товарищи. Я по коридору бегом бежал, боялся, что отнимут.
И он опять засмеялся, засновал по кабинету в поисках одноразовых стаканчиков и какого-нибудь закусона, оставшегося со вчерашнего обеда, сталкиваясь с такой же ополоумевшей от перспективы залить в себя ледяное пиво Маринкой. Потом к ним присоединился и Лёшка. Правда, он не бегал, а ходил вразвалочку, как медведь, вывалившийся поздней зимой из берлоги. Костя наблюдал за вознёй вокруг стола с пивом и улыбался. Маринка захлопала в ладоши, когда Лёшка откупорил первую из двух литровых бутылок «Белого медведя», Лаврив тоже что-то радостно пискнул и, не мигая, посмотрел в сторону Кости, приглашая к столу. Это и впрямь было неплохой идеей – выпить в жару холодного пива. Против жары и жажды не устоят никакие принципы, даже самые железные и вообще…
8.
- Сейчас заскочим на Университетскую и поедем в клуб, - Лёшка рассекал на своей новенькой «Ауди» как заправский водила, хотя права получил всего два месяца назад. Сам права получил, раза с третьего, но всё равно сам. Костя пялился в окно и откровенно зевал. Рабочая неделя осталась позади, выходные ничего особенно весёлого не готовили. Людка с подругой упорхнула на Крит, тусоваться с какими-то малолетками. От жары уже подташнивало, и хорошие сны больше не снились. Надежда на улучшение душевного состояния истончалась, и Косте казалось, что у него никогда не хватит сил сделать решительный шаг в сторону свободы, читай - неизвестности. Сегодня в клубе надо что-то сделать, взять быка за рога, да! Взять за рога! Воодушевления не было ни капли.
- На кой тебе Университетская? – подавив очередной зевок, спросил Костя и поймал шокированный взгляд Маринки, расположившейся на заднем сидении. Она явно что-то пыталась просигнализировать Лёшке, но тот спокойно улыбался и кивал головой, мол, всё знаю, всё будет ок.
- Федьку подхватим после универа, у него последняя пара в аспирантуре.
Костя аж на месте подпрыгнул, моментально проснувшись. Предатели! Подлые предатели! Прекрасно знали, что если скажут заранее о присутствии на тусовке пидараса, Костя не пойдёт. И никакие уговоры не помогут.
- ****ь! Ну на хрена?
- Костя… Константин Сергеич, ну у него же день рождения сегодня… нельзя его одного оставлять… - Мариночка тараторила, ухватившись за спинку сидения, на котором закипал Костя, и даже по плечу его попробовала погладить.
- А мне сказать не могли?! – Костя принципиально не смотрел на слабую податливую женщину, а сверлил взглядом наглый профиль друга-предателя, который уж мог бы предупредить заранее или намекнуть хоть, что будет, ****ь, сюрприз! Все планы о том, что в клубе можно будет расслабиться, замутить с кем-нибудь, рухнули в одночасье. Лаврив не позволит расслабиться, он же постоянно будет рядом со своими кудряшками, смешочками… и ещё эти шмотки! Да Костя со стыда сгорит в такой компании, ни одна нормальная девчонка не согласится с ним потанцевать, если увидит в компании с этим… с этим… чучелом.
- Сергеич, держи себя в руках. Ты же мужик или кто? – Лёшка лишь подмигнул ему и не стал ничего объяснять, оправдываться и вообще хоть как-то признавать свою вину. Ни черта! – Федя обещал провести в клуб бесплатно, у него там какие-то друзья в администрации. Так что считай, мы его эксплуатируем.
- Да мне похуй! Пусть хоть все пидарасы Питера соберутся, – Костя хлопнул раскрытыми ладонями по коленям и отвернулся к окну. Его поймали в ловушку. Свалить сейчас - значит расписаться в своей трусости, а уж Лаврив ему этого никогда не простит и обязательно напомнит.
- Ну все нам не нужны, а один не помешает, - Лёшка свернул к остановке, где уже поджидал Лаврив.
Задняя дверь хлопнула, и он залез к Мариночке, которая тут же начала обнимать его и поздравлять с днём рождения. Тот что-то сюсюкал и скромничал. И хихикал, и опять пах конфетами. Салон наполнился душным сладким запахом, от которого начинала кружиться голова. Костя принципиально не смотрел назад. Лаврива для него не существовало. На сегодняшней вечеринке его не будет, и пусть у него хоть тридцать три дня рождения.
- Я со всеми договорился, будет ещё текила и какая-то закуска, остальное за свой счёт. Там хорошая винная карта, и недорого.
Лаврив приподнялся на заднем сидении, чтобы приблизится к Лёшке или чтобы лишний раз позлить Костю. Костя почувствовал, как мурашки оголтелой толпой пронеслись вдоль позвоночника сверху вниз, а потом в голове замкнуло. Опасность! Опасность! Ему показалось, что время застыло. Рука Лаврива слегка коснулась его плеча и тут же исчезла.
Костя по инерции повернул голову и встретился взглядом с прозрачными глазами Лаврива, и тот слегка улыбнулся, обнажая влажные белые зубы с чуть выступающими клыками. И раздражающих кудряшек не было, волосы сплетены в тугие косички, плотно прилегающие к голове, и от этого тощая шея показалось ещё длиннее и тоньше, и острая линия скулы, и яркие губы идеально правильной формы, и овал ушной раковины, почему-то беззащитной и абсолютно не мужской… И Костино лицо окатило волной жара, под кожей проснулось острое возбуждение. «А может быть, он не парень? – Костя нервно сглотнул. – Какого хрена происходит?»
- Извини, - прошептал Лаврив и вернулся назад к Мариночке.
Костя осторожно глянул в зеркало заднего вида, чтобы убедиться в половой принадлежности трансвестита и понял, что тот действительно парень, без сомнения. Но возбуждение не спадало, и в голове неприятно позвякивало, и хотелось открыть дверь и выброситься под колёса проезжающих мимо машин, чтобы хоть как-то снять напряжение и отчаяние. Все суставы ныли, и кожа горела как обожжённая под полуденным солнцем. Костя чётко знал, что хочет Лаврива. Прямо здесь, сейчас… грубо и жёстко. От Тутти-Фрутти пахло сексом, сегодня он был весь окутан этим сладостным мороком. И морок тянул свои ядовитые щупальца к Косте, оплетал его тело, проникал в подсознание и заставлял чувствовать, чувствовать желание, похоть, всё самое грязное и животное. Перед глазами вставали картинки безумных оргий и садистских пыток. И Лаврив участвовал во всех них одновременно. Он был богом этого кровавого мира порока, наслаждения и боли. Он стоял на вершине холма из окровавленных жертв, обнажённый, абсолютно спокойный и уставший.
- Хочешь, я выпью и твою кровь? – вдруг улыбнулся он, сверкнув чуть выступающими клыками, как вампир. – Пошли за мной, Костенька, тебе понравится… не бойся. Им всем очень понравилось.
Он протягивает Косте окровавленную руку и касается плеча… И Костя в ужасе бросается назад, поскальзывается на чьей-то крови и падает, падает туда, где лежат мёртвые любовники Лаврива…
- Сергеич, просыпайся, приехали уже!
Костя распахнул глаза и увидел солнечный проезд, старые дома центральной части города и яркую вывеску клуба. Никакой крови и трупов. Он остался сидеть в машине один, Лёшка достал сигареты и закурил. Лаврив с Маринкой топтались около VIP входа в «Космонавт» и ждали их. Рядом стояли ещё какие-то люди, общались, смеялись, дымили сигаретами. Всё было нормально… Приснится же дурь такая!
Всё оказалось нам
Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:
 Сейчас читают про:
  6260 6020 |
