Задание № 5

Прочтите задачи 1–2. Оцените основные симптомы, свидетельствующие о психических расстройствах. Определите медицинский и юридический критерии невменяемости. Напишите текст постановления о назначении судебно-психиатрической экспертизы. Составьте перечень медицинских и других документов, необходимых для проведения экспертизы. Определите вид принудительного медицинского лечения правонарушителям.

Задача 1. Обследуемый А. привлечен к ответственности за попытку 21 декабря 2010 г. убить своего приятеля.

А. родился в семье рабочего, наследственность психическими заболеваниями не отягощена. В детстве ничем не болел, успешно учился в школе. По окончании 8 классов оставил школу в связи с тяжелыми материальными условиями. Работал на трубопрокатном заводе слесарем. По характеру был живым, общительным, веселым, всегда охотно помогал своим товарищам по цеху. В возрасте 22 лет поведение А. изменилось. Сделался раздражительным, вспыльчивым, обидчивым. В ответ на замечания окружающих то начинал плакать, то становился злобным, грубым. Во время ссор всегда волновался, при этом чувствовал, что горло сжимается, к нему “что-то подкатывается и появляется физическая слабость”.

А. часто задумывался о причине наступивших с ним изменений и пришел к выводу, что это результат его “бытовой неустроенности”. Обратился в районную поликлинику, так как плохо спал по ночам. Был поставлен диагноз: психастения. Продолжал работать, самочувствие не улучшалось. Временами думал, что люди изменили к нему отношение, однако в чем это выражалось, определить не мог. Со своим приятелем Г. до последнего времени поддерживал дружеские отношения.

В день правонарушения (через 3 года после появления психических расстройств) А. вышел рано утром во двор, собираясь идти на работу, и увидел Г., который также шел на завод на работу. Внезапно пришла мысль убить Г.

А. быстро зарядил охотничье ружье и, когда Г. приблизился к калитке дома, выстрелил в него. После этого бежать не пытался, сопротивления не оказывал, сидел на скамейке, повторяя: “Что я наделал!”.

При обследовании первичной амбулаторной судебно-психиатрической комиссией, куда он был направлен в связи с “непонятным мотивом” совершенного деяния, А. был тосклив, не мог объяснить совершенный поступок, расспрашивал о состоянии потерпевшего, плакал, волновался по поводу своего будущего. Заключение о психическом состоянии А. не вынесено, и он был направлен на стационарное обследование в Стационарную межрайонную экспертизу.

В соматическом и неврологическом состоянии отклонений от нормы не отмечено. При беседе с врачом А. был тосклив, на глазах появлялись слезы, говорил, что ему неприятно находиться с преступниками, хотя он понимает, что и сам ничем не отличается от них. Поведение А. в отделении не всегда было одинаковым. Тоскливо-подавленное настроение сменялось раздражительностью, грубостью, иногда самые нейтральные вопросы окружающих неожиданно вызывали у А. злобное недовольство, он требовал немедленной выписки. Часто становился повышенно обидчивым, плаксивым и по-разному пытался объяснить слезы: ссылался то на длительное пребывание в стационаре, то на головные боли.

Примерно через 2 месяца (первая стационарная экспертная комиссия не вынесла окончательного заключения о психическом состоянии обследуемого) при беседе с врачом А. начал говорить о том, что сейчас у него начало появляться в голове “много мыслей”, и не только о своей судьбе, но и о жизни вообще, о том, как протекает жизнь, что было раньше и что произойдет в дальнейшем. Иногда неопределенно говорил, что люди кажутся ему изменившимися, что на него смотрят подозрительно, обсуждают его поступки, однако свои высказывания не развивал. Припоминая поведение некоторых людей на работе, высказывал предположение, что в отношении него что-то “замышлялось”. Такие заявления обследуемого были нестойкими, он не фиксировал на них внимание и сам отмечал, что, может быть, все это ему казалось.

Заключение. У А. определяется шизофренический процесс: в отношении совершенного деяния невменяем. А. помещен в общую психоневрологическую больницу на принудительное лечение. По данным катамнеза, у А. через полгода развились стойкие идеи преследования, галлюцинаторные явления, расстройства мышления в форме резонерства.

Задача 2. Обследуемый Д, 40 лет, электромонтажник, обвиняется в убийстве тещи и тестя и нанесении умышленного тяжелого вреда здоровью жены.

С 11 лет Д. страдает большими судорожными припадками, возникавшими ежемесячно, иногда по несколько раз в день. За 4 и 3 года до совершения правонарушения Д. помещали в психиатрическую больницу в связи с неправильным поведением после припадков: бесцельно бегал, пытался совершить половой акт с коровой, говорил, что пища отравлена, что правление колхоза собралось, чтобы его отравить, залезал на крышу, кричал: “Спасайте!” Указанные состояния врачи расценивали как сумеречные. Последние два года Д. злоупотреблял алкоголем; стал более раздражительным, возбудимым. В состоянии опьянения бывал особенно придирчивым и назойливым, в связи с чем родственники его связывали. В последующем о своем поведении не помнил.

В день правонарушения, 8 марта 2012 г., около 9 часов утра, выпил 200 граммов вина, работал по хозяйству. В 14 часов за обедом выпил еще 100 граммов водки, некоторое время спокойно разговаривал, затем вдруг помрачнел, начал придираться к жене. После замечания тещи о его пьянстве бросил в нее тарелку, начал браниться, разорвал платье на жене. Родственники его связали и уложили в летней кухне. Он успокоился и уснул. Около 17 часов Д. самостоятельно развязал опутывавшие его веревки, порезал ножом перину и подушку. Вскоре в кухню вошла жена. Неожиданно Д. молча нанес ей 2 удара ножом в спину и шею и выбежал вслед за ней из кухни. На улице подбежал к теще, несколько раз ударил ее ножом, та упала. На подбежавшего к нему соседа Д. тоже замахнулся ножом: “вид у него был страшный”.

На обращение к нему и попытку успокоить Д. не реагировал. Соседу удалось отобрать у него нож. Тогда Д. побежал домой, схватил в летней кухне другой нож и быстрыми шагами направился в соседний дом. Здесь спросил, где его жена, и опять выбежал на улицу. Там подбежал к лежавшей на земле раненой теще и, несмотря на ее мольбы не убивать ее, нанес еще несколько ударов ножом. Оказавшегося рядом тестя также ударил несколько раз ножом в грудь и живот, а когда тот упал, перевернул его вверх лицом и перерезал ему шею. Затем, сидя верхом на трупе, продолжал наносить ему удары. Д. едва оторвали от убитого и отобрали нож. Д. вернулся к себе во двор, лег вниз лицом на кучу мусора и уснул. После приезда участкового инспектора Д. через 50 минут растолкали и назвали по имени. Он вскочил и бросился на инспектора. Взгляд у Д. был блуждающий, его связали. По пути в отделение полиции Д. молчал. В отделении полиции “как-то дико и удивленно смотрел”, не понимал, где он находится. На расспросы отвечал: “Я ничего не знаю”. О случившемся не помнил.

Развитие у Д. возбуждения через некоторое время после приема алкоголя и в связи с внешним поводом (неприятное замечание), участие психогенных моментов (направленность агрессии в основном против “обидчиков” на втором этапе возбуждения — после сна) затрудняют квалификацию его психического состояния. Однако указанные моменты не противоречат картине спровоцированного приемом алкоголя сумеречного помрачнения сознания с нарушением ориентировки и осмысления обстановки, автоматизированными действиями с бессмысленно-жестокой агрессией. Последующий глубокий сон, сменившийся оглушенностью, амнезия содеянного также подтверждают сумеречное помрачнение сознания у Д.

Заключение. Д. страдает эпилепсией. Противоправные действия были совершены в состоянии сумеречного помрачения сознания; невменяем.