Четвертая ступень — рождение дающего

— Со временем у эго появляются новые представления о счастье, — добавил Мерлин. — Оно понимает, что счастье не только в том, чтобы брать, но и в том, чтобы отдавать. Это исключительно важное открытие, поскольку оно освобождает эго от многих видов страха. Это страх изоляции, к которой всегда ведет полный эгоизм. Это страх утраты, который появляется, когда вы понимаете, что не можете удержать навсегда все, что имеете. Это страх перед врагами, теми, кто хочет у вас что-то отнять.

— Но становясь дающим, эго начинает избавляться от этих страхов, во всяком случае, они его терзают не так, как раньше. Проблема, которая доставляла столько неприятностей, оказывается решенной. Однако здесь есть и нечто более глубокое, работа чего не проходит даром. Даяние соединяет двух людей — дающего и получателя. Эта связь рождает новое ощущение общности, не пассивной общности ребенка со своей матерью, которая автоматически вытекает из акта его рождения, но активной общности с кем-то, кто сумеет сделать вас счастливым.

— Даяние созидательно. Оно полностью переворачивает представления эго. До рождения дающего важнее всего представляется необходимость защититься от потерь. От потерь денег и всего, чем вы владеете, но также и от утраты своего имиджа, собственной значимости. Теперь же человек добровольно чем-то поделился, и он не ощущает это как потерю. Наоборот, при этом эго испытывает удовольствие. И как ни странно, оно совсем не похоже на удовольствие получать.

— Любовь входит в сердце — вот в чем разница, задумчиво произнес Галахад,

— Да, — ответил Мерлин, — Пока эго преследует свои интересы, оно не знает любви. Оно может испытывать большое удовольствие, удовлетворение или привязанность. Эти чувства иногда называют любовью, но любовь по своей природе бескорыстна, и только бескорыстный поступок может привести к рождению любви. Даяние не ограничивается деньгами или вещами, переданными другому. Даяние — это также служение, отдача себя, преданность, дарение любви в чистом виде.

— И поэтому рождение дающего ощущается как нечто новое, освобождающее. Даже если эго все еще доминирует, оно начинает замечать не только себя. Большинство людей научаются удовольствию отдавать еще маленькими детьми, когда родители учат их делиться с другими детьми. Но настоящее рождение дающего может прийти значительно позже. Пока вы отдаете только потому, что вам советуют это сделать, или потому, что вы считаете это правильным, вы не получаете настоящего удовольствия от этого акта. Даяние должно быть спонтанным, возникающим из ощущения "Это то, что я хочу сделать", а не "Это то, что мне лучше сделать".

— Если человек начинает отдавать, это признак того, что эго умирает? — спросил Персиваль.

Мерлин нахмурился.

— С точки зрения алхимии, это не смерть. Ничто не погибает на пути к Граалю. Это старое представление о смерти эго предполагает, что существуют вещи, за которые Бог вас судит.

— Но вы только что говорили, что эго неспособно любить и что оно руководит нашими поступками, — возразил Персиваль. — Не является ли это частью Божьего замысла?

— Божий замысел относительно вас состоит в том, чтобы вы нашли себя, — сказал Мерлин. — Вы не предназначены просто для достижения какой-то определенной цели. Если вы хотите исследовать, хорошо ли быть эгоистичным, невежественным, жестоким, жить без всякой веры, Бог разрешает вам все эти эксперименты. А почему бы и нет? Раз вы не судимы, ни один из ваших поступков не может быть в глазах Бога ни плохим, ни хорошим.

— Но это ужасно, — сказал Галахад. — Вы хотите сказать, что святой и убийца равны?

— Они равны, если святой и грешник — это всего лишь маски, которые вы надели, — ответил Мерлин.

— Святой в этой жизни может быть грешником в другой, а сегодняшний грешник может научиться, как стать святым завтра. В глазах Бога все эти роли — иллюзия. Я не хочу сказать, что вы должны это проверить на себе. Вы попросили меня указать вам путь, и я хочу показать вам, что стоит за этим путем.