Истина и человеческие мудрования

Молчание затянулось. Старец, закрыв глаза, шептал молитвы, перебирая четки. Я уже готов был и удалиться, но по опыту знал, что отец Антоний отнюдь не в дреме, а просто мне дает время для раздумий и молится, молится и о моем вразумлении.

«Видишь ли, дорогой отец Александр, – не открывая глаз, продолжил отец Антоний, – самое трудное для человека – это восприятие истины. Человеку проще принять какую-то точку зрения, или просто обсудить ее, обговорить, но только, если в ней заложен элемент человеческого же заблуждения. Ко мне тут довольно часто приходят и артисты, и ученые. Пытаясь говорить об Евангелии, они вначале переводят разговор на сравнения с изобретениями человеков – кораном, буддистскими писаниями, и только тогда разговор начинается, вроде бы как о Евангелии. Вначале желание низведения Истины до человеческих мудрствований, а потом – разговор. И оно-то понятно – как можно обсуждать Истину?! Истина требует, или призывает к поступкам в соответствии с Собой, соответствующим Себе. А вот тут и возникают все основные трудности для нас. Поговорить-то мы можем, а вот исполнять – с этим уже сложнее. Вот и придумываются теории о том, что все религии, фило­софские течения, это как луг с разными цветами. Все должны существовать, все украшают жизнь, без этого многообразия мир обнищает.

Хитрый пример, и возразить сразу что-то трудно. Но может эти цветы не пример воплощения человеческих суемудрений, может это пример просиявших праведников в святой Истине подвизавшихся, как мыслишь? Тогда понятно становится и другое – почему при уничтожении цветов и трав, луг сразу зарастает сорняками. И не лебедой какой-нибудь, а все ядовитыми колючками!

Ревность, тобою высказываемая, нужна только в деле спасения; своего, если речь ведем о мирянине, и паствы, если говорим о пастыре. Я тебя понимаю, увы, все не так, как нам бы хотелось. Но подойди с другой стороны – вот Ветхозаветная Церковь. Казалось бы, и дух Истины в последнее время там отсутствовал, чего стоят одни только учения саддукейские[2]?! Ан нет! Для Христа все возможно и Он оживотворяет мертвое. Но, не приняв Его, оживший было мертвец опять почил...

Впрочем... – старец как-то вдруг встрепенулся, – Нет, иудаизм почил только духовно, а так не почил, он переродился едва ли не в сатанизм! Большая беда православным будет от него. И от него и от мусуль­манства. Это как две ноги грядущего антихриста, сейчас они вроде бы, как и спорят, порой даже дерутся. Но когда ребенок учится ходить – тоже нога за ногу заплетается, хотя этот страшный демон уже не дитя.

Вот его ноги – иудаизм и мусульманство на глазах всего мира перечат друг другу, но это они только нас вводят в заблуждение. И ты смотри, отче, как хитро враг действует – иудаизм проповедует свободу, полную свободу от заповедей Божьих, правда не для самих иудо-евреев, а для нас всех, гоев, выходцев из язычников. А мусульманство – наоборот, кажущиеся строгости, законы, и о морали что-то там говорят... Но ждут они одного и того же, и с приходом антихристовым быстро между собой договорятся. Да, тяжко вам будет, а я не доживу...

Детей жалко... Они, рожденные в похоти, без благословения и воцерковления, суть –каиниты. Сколько их пойдет на удовлетворение низменных потреб при­спешников антихристовых! Вначале они будут исполь­зовать для утехи своей их тела, но дойдет дело и до блюд из них. Впрочем, и сейчас крещеные младенцы право­славные закалываются для жутких обрядов.