Секс-бомба

Бывшая поп-звезда Хизер Уэллс, которая ради куска хлеба перебивается на малооплачиваемой работе после того, как ее бросил жених, а музыкальная карьера рухнула, чуть не была разорвана на куски взрывом бомбы.

Но все же я могу понять беспокойство доктора Джессапа. Если бы два его подчиненных просто пострадали в происшествии с лифтом – это одно дело. Но бомба в резиденции – это совсем другое. Хуже того, бомба взорвалась в том самом здании, где живет президент Нью-Йорк-колледжа. Что Джессап скажет попечителям? Бедняга, небось, уже думает, что от него уплывает вице-президентство.

Я не упрекаю его в том, что он заботится о собственной шкуре больше, чем о моей. В конец концов, у него есть дети, а у меня – только собака.

– Хизер, – снова заговорил Джессап. – Надеюсь, вы понимаете, это ужасная реклама. Мы не можем допустить, чтобы народ считал, что наши резиденции не под контролем…

К моему удивлению, вице-президента перебил никто иной, как детектив Канаван:

– Э-э, не хотелось вас прерывать, но чем дольше мисс Уэллс здесь находится, тем труднее моим ребятам сдерживать толпу.

Мои плечи обняла чья-то рука. Я подняла голову и с удивлением увидела, что это рука Купера. Но он смотрел не на меня, а на дверь.

– Хизер, пошли. Машина Фрэнка и Пэтти ждет в подземном гараже, они подбросят нас до дома.

– Да-да, пошли, – стала торопить Пэтти. Ее красивое лицо кривилось от отвращения. – Терпеть не могу больницы, а репортеров – еще больше.

Она перевела взгляд темных миндалевидных глаз на доктора Джессапа, и, судя по этому взгляду, ей хотелось добавить: «А больше всего я ненавижу надутых бюрократов», но от этого высказывания она воздержалась – исключительно ради меня. Я в этом совершенно уверена, потому что в это самое мгновение довольно ощутимо наступила ей на ногу, Пэтти даже вскрикнула от боли.

Я попрощалась с Магдой и Питом, которые собирались задержаться в больнице, чтобы повидать Хулио, и администратор больницы охотно показала нам дорогу в подземный гараж – с таким видом, как будто она готова пойти на любые жертвы, лишь бы поскорее избавиться от нас, а значит, и от репортеров.

По пути к машине я думала об одном: «Господи, теперь меня уволят!» Конечно, если только я в этот момент не думала другую мысль: «Господи, а как же рука?» – это я про руку Купера.

Но когда мы благополучно сели в машину, Купер убрал руку. И у меня осталась только одна мысль.

– О господи! – Я не удержалась и пробормотала это вслух. – Боюсь, доктор Джессап меня уволит.

– Никто не собирается тебя увольнять, – сказал Купер. – Этот тип всего лишь печется о собственных интересах.

– Хизер, детка, да если он посмеет хотя бы косо на тебя посмотреть, ему придется иметь дело со мной! – прорычала Пэтти, сидевшая за рулем.

Пэтти водит машину очень уверенно, если не сказать «агрессивно», поэтому, когда они с Фрэнком выбираются в город, за руль всегда садится она. Нас подрезало желтое такси, и Пэтти сердито просигналила.

– Никому не позволю обижать мою лучшую подругу!

Фрэнк, сидевший впереди, оглянулся.

– Купер подарил тебе свою куртку?

Я посмотрела на куртку, в которую все еще куталась. От нее пахло кожей, мылом и Купером. Так бы и носила ее всегда, не снимая. Но я знала, что мне придется ее снять, когда мы вернемся домой.

– Нет. Он дал мне ее на время.

– Это я потому спрашиваю, – сказал Фрэнк, – что куртка вся в крови.

– Фрэнк, заткнись! – сказала Пэтти.

– Все нормально, – сказал Купер, глядя в окно на самых что ни на есть странных личностей, которых полным-полно на улицах Вест-Виллиджа.

«Все нормально»! Мое сердце просто раздулось от счастья. Купер сказал, что нет ничего страшного в том, что его куртка перепачкана моей кровью! Наверное, это потому, что теперь мы с ним будем встречаться, и он все равно отдаст ее мне. И эта куртка – и сам Купер – никогда не дадут мне замерзнуть.

Но потом Купер добавил:

– Я знаю одну химчистку, где очень хорошо выводят пятна от крови.

Видать, это просто не мой день.

Алло,

Какой у вас номер?

Алло,

Я ищу любимого

Алло,

Он живет в этом доме?

Алло,

Знать это необходимо

Алло,

Ведь он меня любит

Алло,

Жизнь так справедлива!

Алло,

Молчание губит.

Алло,

Я ищу любимого

«Алло». Исполняет Хизер Уэллс. Авторы песни Джонс/Райдер. Из альбома «Волшебство». «Картрайт рекордс»

Пэтти высадила нас возле особняка, хотя Фрэнк и твердил, что это небезопасно и кто-нибудь может подкарауливать меня, чтобы убить.

Я мечтала только о том, чтобы принять ванну и забраться в свою постель. И проспать тысячу лет. Мне совершенно не хотелось вести дискуссию на тему, знает ли мой адрес тот, кто хочет меня убить. Фрэнк хотел, чтобы я поехала к ним. Он упорствовал, пока Купер не сказал, что такой вариант может быть небезопасным для Инди.

Сначала я была в шоке – ну, знаете, оттого, что Купер говорит такие ужасные вещи. Но Фрэнк, и правда, быстро передумал и сказал, что мне будет лучше у Купера, поскольку он все-таки профессиональный борец с преступностью. Купер знал, что я не хочу ночевать в гостевой комнате в доме Фрэнка и Пэтти, что мне хочется поскорее вернуться домой. А поскольку Купер всегда совершает ради меня добрые поступки – предложил мне бесплатную квартиру, когда мне было негде жить и нечем платить за жилье, пошел со мной на прием, на который совершенно не хотел идти, потому что мог наткнуться там на свою бывшую пассию, рисковал жизнью, спасая меня, – он и в этот раз сделал все, что мог, чтобы выполнить мои желания.

Конечно, кроме одной вещи, которую я хочу больше всего на свете. Но которую, судя по всему, по каким-то причинам он как раз и не готов мне дать.

Ну и ладно! Я все понимаю. Просто я открою свое собственное детективное агентство/кабинет врача/ювелирную мастерскую без его помощи Конечно, растить детей одной будет гораздо труднее, но я уверена, что как-нибудь справлюсь.

К счастью, мой номер телефона не значится в справочнике, поэтому, когда мы подъехали к дому, репортеры нас там не ждали. Только торговцы наркотиками, как всегда.

Люси, увидев меня, с ума сошла от радости. И мне пришлось попросить Купера выгулять ее, ведь своими ранеными руками мне не удержать поводок. Как только они ушли гулять, я поднялась к себе, сняла грязную одежду и наконец-то забралась в ванну.

Вот только принимать ванну с забинтованными руками – это совсем не здорово. Мне пришлось вылезти из ванны, пойти на кухню, найти резиновые перчатки и уже в них мыть голову – врач предупреждал: если я намочу швы, у меня могут руки отвалиться. Или что-то в этом духе.

Смыв с себя копоть и кровь, я просто лежала в ванне, отмачивая раненое плечо, и думала, что делать дальше.

Вообще-то, дела обстоят неважно. Кто-то пытается меня убить… возможно, тот же, кто убил двух девушек. Как минимум, двух. Между двумя погибшими девушками общим было только одно – обе знали сына президента колледжа.

Но Крис не мог быть человеком, который пытался меня взорвать – во всяком случае, так получалось по данным полиции, – его в это время не было в городе. Значит, меня пытается убить кто-то другой. И возможно, двух девушек убил тоже этот самый другой.

Но кто? И почему? Зачем вообще понадобилось убивать Элизабет Келлог и Роберту Пейс? Что они сделали? Ах да, они встречались, хотя и совсем недолго, с Крисом Эллингтоном.

Может, в этом все дело? Может, Магда права? Не насчет того, что девушки покончили жизнь самоубийством, поскольку долго мечтали о сексе, а потом поняли, что это не такая уж потрясающая вещь, как они думали. А насчет того, что девушки погибли из-за секса. Не сами себя убили, а погибли от руки того, кому не понравилось их любовное приключение.

Например, от руки миссис Эллингтон. Что там мать Криса говорила мне незадолго до инцидента с лифтом?

«Вы, девушки, вечно за ним бегаете», – так, кажется, она сказала. Или примерно так.

«Вы, девушки». В словах миссис Эллингтон было нечто глубоко враждебное, ее чувство явно было сильнее, чем простое раздражение из-за того, что я ее разбудила.

А вдруг миссис ЭЛЛИНГТОН одна из не в меру ревнивых матерей и считает, что для ее драгоценного сына ни одна девушка не хороша? Может, Элизабет и Роберту убила миссис Эллингтон? Может, она и меня попыталась убить, когда я, по ее мнению, подошла слишком ближо к тому, чтобы раскрыть тайну?

О господи! Точно! Убийца – миссис Эллингтон! Ну разве я не блестящий детектив? Наверное, самый лучший после Шерлока Холмса! Стоп, а Шерлок Холмс вообще-то существовал? Или это вымышленный персонаж? Точно, вымышленный. Тогда я – самый блестящий детектив после Элиота Несса.[14]Этот-то жил на самом деле?

– Хизер?

Я вздрогнула, и горячая вода выплеснулась через край ванны. Но это был всего лишь Купер.

– Просто проверяю, как ты там, – сказал Купер через закрытую дверь. – Может, тебе что-нибудь нужно?

Да, мне нужен ты. В ванне вместе со мной, обнаженный. Прямо сейчас.

– Нет, спасибо, у меня все в порядке! – крикнула я.

Сказать, что я вычислила убийцу? Или подождать, пока выйду из ванной?

– Я собираюсь заказать что-нибудь поесть. Индийская кухня подойдет?

М-м-м-м-м! Овощные самосы![15]

– Отлично! – крикнула я.

– Ладно. Не засиживайся. Мне нужно кое о чем с тобой поговорить.

Поговорить кое о чем? О чем, например? О своих истинных чувствах ко мне? «Я всегда считал, что ты одна из»… Купер так и недоговорил, кем он всегда меня считал. Может, он теперь об этом расскажет? А хочу ли я это узнать?

Через две минуты я в махровом банном халате и с махровым полотенцем вокруг головы, садилась на свое обычное место за кухонным столом. Потому что мне хотелось узнать, что он скажет. Еще как хотелось!

Купер, сидевший напротив меня, заметил:

– Ты быстро.

Потом он открыл ноутбук.

Стоп! Ноутбук? Кому нужен компьютер, чтобы рассказать девушке о своих чувствах?

– Что ты хочешь узнать, – начал Купер, – о Кристофере Эллингтоне?

– О Кристофере Эллинггоне?

Мой голос дрогнул. Может, просто потому, что утром я слишком много визжала и теперь охрипла. Или потому, что я была потрясена: Купер собирается говорить со мной не о своих чувствах, а о подозрениях насчет Криса. Какая досада!

Чтобы отвлечь Купера от этой темы и быстрее направить его к другой – ну, вы понимаете, к какой – я сказала:

– Это не Крис. Детектив Канаван сказал, что…

– Когда я расследую дело, – спокойно перебил Купер, – я рассматриваю его со всех сторон, под разными углами. В данный момент мне представляется, что Кристофер – связующее звено между всеми жертвами. Я тебя спросил, что ты хочешь о нем узнать?

– Ну… – Вдруг метод управления сознанием снова сработает? ЧТО ТЫ ВСЕГДА ОБО МНЕ ДУМАЛ? Я взглянула в лицо Купера и спросила. – А что? Ты знаешь, где Крис учился до юридического?

– Да. В Ерлкресте.

– Где-где? – Кажется, метод не подействовал. Вместо того чтобы рассказать о своих чувствах, Купер распространяется про Кристофера Эллингтона. Да кому нужен Кристофер Эллингтон, я хочу знать, как ты относишься ко МНЕ!

– В Ерлкрест-колледже, – сказал Купер.

– Купер, о чем ты говоришь?

У меня урчало в животе, и я мечтала, чтобы блюда индийской кухни привезли побыстрее.

– Как ты узнал, где он учился?

Купер пожал широкими плечами. – СИС.

– СОС? – переспросила я, ничего не понимая.

– Нет, СИС. Студенческая информационная система.

Видя, что я по-прежнему ничего не понимаю, он вздохнул.

– Ну да, как я мог забыть – ты же у нас компьютерно неграмотная.

– Ничего подобного! Я все время сижу в Интернете, я занимаюсь твоими счетами…

– Но кабинет у тебя до сих пор допотопный. СИС еще не распространили на кабинеты ассистентов директоров общежития.

– Резиденции, – машинально поправила я.

– Резиденции, – повторил он.

Купер был весь в движении. Его пальцы летали по клавиатуре компьютера куда быстрее, чем мои – по струнам гитары.

– Вот, взгляни. Я вошел в базу СИС. – Он развернул ноутбук экраном ко мне. – Эллингтон, Кристофер Филипп. Почитай.

Я всмотрелась в маленький экран. Здесь хранился полный отчет об учебе Кристофера Эллингтона, а также много другой личной информации, например его оценки, расписание курса и все такое. Как выяснилось, Крис успел поучиться во многих частных школах. Из частной школы в Швейцарии его выгнали за шпаргалки, из другой – в Коннектикуте – тоже выгнали, но причина не указывалась. Однако он все же ухитрился поступить в Чикагский университет, в который, я слышала, трудно попасть. Оставалось только гадать, за какие ниточки пришлось подергать его отцу, чтобы протащить туда сыночка.

Но пребывание Криса в «городе ветров» оказалось недолгим. Он бросил университет, проучившись всего один семестр. Некоторое время – вообще-то, не так мало, года четыре – он, по-видимому, нигде не учился. Потом вдруг объявился в Ерлкрест-колледже, который окончил в прошлом году. Крис был намного старше своих сокурсников, но окончил колледж так же, как и они, – с дипломом бакалавра гуманитарных наук.

– Ерлкрест-колледж, – сказала я. – Это тот самый колледж, в котором его отец когда-то был президентом. До работы в Нью-Йорк-колледже.

– Семейственность, – заметил Купер с усмешкой, – в академических кругах – обычное дело.

Я все еще не понимала, к чему Купер клонит.

– Ладно, допустим, он вылетел из нескольких учебных заведений и смог окончить только тот колледж, в котором его отец был президентом. Но что это доказывает? Уж точно не то, что Крис – маньяк-убийца. – Мне самой не верилось, что я доказываю невиновность Криса. – И как ты вообще получил доступ к его файлу? Разве это не закрытая информация?

– У меня свои методы, – уклончиво ответил Купер, разворачивая компьютер экраном к себе.

– О боже! – Купер не переставал меня удивлять. – Так ты взломал студенческую систему?

Купер пожал плечами.

– Тебе давно было любопытно, чем я целыми днями занимаюсь. Что ж, теперь ты знаешь. Во всяком случае, это часть моей работы.

– Поверить не могу! Да ты хакер!

Это все меняло. Теперь мы откроем частный врачебный кабинет/детективное агентство/ювелирный салон/хакерскую службу. Стоп, а как же мои песни?

Купер меня проигнорировал.

– Думаю, здесь должно быть кое-что интересное. – Он постучал пальцем по крышке ноутбука. – Нечто такое, что мы до сих пор упускаем. Похоже, Эллингтон – единственное, что объединяло двух девушек. Пока мы знаем только о нем, но, судя по тому, что я здесь вижу, должно быть что-то еще.

«Миссис Эллингтон». Эти слова так и вертелись у меня на языке. У нее был мотив. Она явно страдает… как бы сказала Сара… ах да, Эдиповым комплексом. Только наоборот, потому что это не любовь сына к матери, а матери – к сыну. Короче говоря, миссис Эллингтон считает, что ее сын – классный парень, и ее бесит, что девчонки за ним бегают. Но настолько ли бесит, чтобы она стала их убивать? И могла ли миссис Эллингтон изготовить трубчатую бомбу? Ту, которая лежала на крыше лифта. Вернее, если бы бомбу можно было пойти и купить в «Саксе», то, не сомневаюсь, миссис Эллингтон бы это сделала. Но бомбу нельзя купить в магазине. Ее нужно изготовить. А чтобы изготовить бомбу, нужно быть трезвым. Во всяком случае, мне так кажется. А миссис Эллингтон – уж я-то знаю – с тех пор, как поселилась в Фишер-холле, никогда не была трезвой.

Я вздохнула и посмотрела в окно. Отсюда мне были видны огни в президентском пентхаусе. Интересно, чем сейчас занимается миссис Эллингтон? Вероятно, смотрит новости.

А может, придумывает, как убить следующих невинных девушек?

В дверь позвонили, и я подпрыгнула от неожиданности.

– Это наш обед, – сказал Купер, вставая. – Я сейчас вернусь.

Он пошел на первый этаж получать заказ, а я в ожидании его возвращения все смотрела в окно. На других этажах Фишер-холла тоже стали загораться огни – обитатели резиденции возвращались, кто – с занятий, кто – с тренировок, кто – с репетиций, кто – из кафе. Я смотрела и думала, нет ли среди крошечных фигурок, мелькавших за окнами, фигурки Эмбер, рыженькой девчонки из штата Айдахо? Сидит ли она в своей комнате, дожидаясь Криса? Знает ли, что он скрывается в Хэмптоне? Бедняжка Эмбер. Интересно, зачем ее утром вызвали в кабинет Рейчел, что она натворила?

И тут меня осенило.

Мои губы приоткрылись, но изо рта не вырвалось ни звука. Эмбер. Я совсем забыла и о ней самой, и о ее встрече с Рейчел. Зачем Рейчел понадобилась Эмбер? Сама девушка не знала, из-за чего ей велено явиться в кабинет директора общежития. Что она натворила?

Эмбер ничего не натворила. Кроме того, что говорила с Крисом Эллингтоном.

И Рейчел об этом знала, потому что видела меня с Эмбер и Крисом у входа в Фишер-холл после музыкального конкурса. Так же, как в свое время видела Роберту с Крисом на танцах. И Элизабет с Крисом… только где? Где она застала их вместе? Может, вечером после кино?

Только это было неважно. Имело значение, что именно Рейчел велела Хулио меня позвать, потому что Гевин якобы опять занимается лифт-серфингом.

Имело значение, что именно Рейчел пробралась на террасу пентхауса и сбросила цветочный горшок, целясь в меня.

Имело значение, что, когда погибла вторая девушка, Рейчел была вовсе не в кафетерии, как утверждала, – я встретила ее, когда она шла из туалета. А чуть дальше по коридору, за углом, находится лестница, по которой можно сбежать вниз с любого этажа.

А как мог ключ от лифта сначала исчезнуть, а потом снова оказаться на месте, и все это за довольно короткое время, в течение одного дня? Его брала Рейчел – единственный человек в Фишер-холле, которого дежурный не попросит расписаться за ключ в журнале и вообще не спросит, что она делает за стойкой. Потому что Рейчел – директор резиденции.

И погибшие девушки погибли не потому, что в кабинете Рейчел лежали их личные дела. Их дела лежали в кабинете Рейчел потому, что она обрекла их на смерть.

– Надеюсь, ты проголодалась, – сказал Купер, возвращаясь с большим пластиковым пакетом. – Они все перепутали и привезли нам и цыпленка, и данзак из креветок, и… – Купер смолк на полуслове и как-то странно посмотрел на меня. – Хизер, ты в порядке?

– Ерлкрест, – только и смогла пробормотать я.

Купер поставил пакет на кухонный стол и внимательно посмотрел на меня.

– Да, а что?

– Где он находится?

Купер склонился над компьютером.

– Я не знаю… а, вот, в Индиане. Ричмонд, штат Индиана.

Я замотала головой так резко, что полотенце упало, и мои мокрые волосы рассыпались по плечам. НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!

– О господи! – выдохнула я. – О ГОСПОДИ!

Купер смотрел на меня так, будто я рехнулась. И знаете, что я вам скажу? Наверное, я, и правда, сошла с ума. А иначе как я не разглядела раньше то, что лежало у меня прямо под носом?

– Там работала Рейчел, – с трудом выговорила я. – До переезда в Нью-Йорк Рейчел работала в общежитии в Ричмонде, штат Индиана.

Купер в это время доставал из пластикового пакета белые бумажные пакеты с едой:

– О чем ты говоришь? – замер он.

– Ричмонд, штат Индиана, – повторила я. Мое сердце билось так сильно, что я даже видела, как отворот махрового халата подпрыгивает с каждым его ударом. – Последним местом работы Рейчел был Ричмонд, штат Индиана.

Купер понял, о чем я – это было видно по его лицу.

– Рейчел работала в Ерлкресте? Ты думаешь… ты считаешь что этих девушек убила Рейчел? – Он покачал головой. – Но почему? Думаешь, ей так отчаянно хотелось получить премию Пэнси?

– Нет.

Рейчел точно не станет сталкивать людей в шахту лифта, чтобы получить Пэнси, да она не станет это делать даже ради продвижения по службе. Потому что ее интересует не карьера. Ей нужен мужчина. Гетеросексуальный мужчина с доходом больше ста тысяч долларов в год, если принимать в расчет доверительный фонд, оформленный на его имя.

И этот мужчина – Кристофер Эллингтон.

– Хизер! Послушай, Хизер, извини, но этого не может быть. Исключено. Рейчел Уолкотт – не убийца.

Я втянула воздух.

– Откуда ты знаешь? Я хочу сказать, почему бы и нет? Почему она меньше подходит на эту роль, чем другие? Потому что женщина? Или потому что красивая?

– Потому что это безумие, – сказал Купер. – Знаешь, у тебя был трудный день. Может, тебе лечь пораньше?

– Я не устала! Купер, сам подумай. И Элизабет, и Роберта перед смертью встречались с Рейчел. Я уверена, то, что записано в их личных делах – ну, что их матери звонили директору и все такое, – полная чушь. Не удивлюсь, если они вообще никогда не звонили. А теперь Эмбер…

– В Фишер-холле живет семьсот человек, – напомнил Купер. – И что, все, кого вызывали к Рейчел Уолкотт, погибают?

– Нет, не все, только те, у кого что-то было с Кристофером Эллингтоном.

Купер покачал головой.

– Хизер, постарайся рассуждать логически. Откуда у Рейчел такая сила, чтобы столкнуть в шахту лифта взрослую девушку, которая отчаянно сопротивляется? Сама Рейчел весит максимум фунтов сто двадцать. Это просто невозможно.

– Купер, я не знаю, как она это делает. Но уверена – то, что в прошлом году и Рейчел, и Крис были в Ерлкресте, а в этом году они оба оказались в Нью-Йорк-колледже – не может быть совпадением. Слишком маловероятно. Готова поспорить на деньги, что Рейчел приехала сюда за Кристофером Эллингтоном и его родителями.

Видя, что мне не удалось убедить Купера, я решительно встала.

– Есть только один способ это выяснить.

Что я сделала? Чем разозлила?

Что сказала? Чем так расстроила?

Только тебя я всегда любила,

Только о счастье твоем беспокоилась.

Не уходи от меня рассерженным,

Не уходи, я молю о прощении,

Не уходи и обиду не сдерживай,

Не уходи от любви-утешения.

«Песня-извинение». Исполняет Хизер Уэллс. Авторы песни Капуто/Валдес. Из альбома «Лето». «Картрайт рекордс»

Купер, естественно, не пришел восторг от идеи тащиться на машине в Хэмптон в семь часов вечера в воскресенье только для того, чтобы поговорить с человеком, которого даже полицейские не стали вызывать на допрос. Я считала, что Крис, скорее, расскажет что-то нам, чем полиции, но Купер все еще сомневался. Он твердил, что мне с моими ранами нужен хороший ночной сон, а не шестичасовая поездка в Ист-Хэмптон и обратно. Когда я ему напомнила, что посадить Рейчел за решетку, прежде чем она еще кого-нибудь убьет, – наш гражданский долг, Купер пообещал, что утром позвонит детективу Канавану и изложит ему мою версию.

– Но к утру Эмбер может погибнуть!

Я знала, что с ней пока ничего не случилось. Я только что позвонила в общежитие, к телефону подошла ее соседка по комнате и сказала, что Эмбер смотрит фильм в комнате другого студента на том же этаже. Близкая к истерике, я сказала соседке:

– Если вдруг ее утром вызовет директор резиденции, скажи, чтобы она ни в коем случае не ходила. Ты меня поняла?

– Угу, ладно, – сказала девушка.

– Это серьезно! – закричала я, но Купер попытался отобрать у меня телефон. – Передай Эмбер, что звонила помощник директора резиденции и сказала: если директор резиденции снова вызовет ее в свой кабинет, пусть не ходит. И пусть не открывает дверь, если она постучится в комнату. Ты все поняла? Имей в виду, если ты не передашь Эмбер то, что я сказала, у тебя будут большие неприятности с помощником директора Фишер-холла. Все ясно?

– Угу, – сказала соседка Эмбер. – Я все передам.

Догадываюсь, что это был не самый деликатный способ донести до нее мою мысль, но, по крайней мере, теперь я была уверена, что Амбер в безопасности. На какое-то время.

– Купер, мы должны ехать! – решительно сказала я, как только повесила трубку. – Нам надо выезжать прямо сейчас.

– Хизер! – Вид у Купера был раздраженный. – Клянусь богом, из всех людей, с которыми мне доводилось иметь дело, ты – самая…

Я затаила дыхание. Сейчас он это скажет! Сейчас он договорит то, что не успел договорить тогда, в моем кабинете!

Вот только тогда, в кабинете, мне казалось, что Купер собирается сказать что-то лестное. А сейчас, если судить по его стиснутым челюстям, он вряд ли хочет сыпать комплиментами. По сути дела, я была совершенно уверена, что не хочу слышать окончание его фразы.

Честно говоря, вопрос с Рейчел был гораздо важнее.

Вот почему я сказала:

– Купер, это глупо. Ты же знаешь, в Хэмптон ходят поезда. Сейчас посмотрю в Интернете расписание и…

Уж не знаю, почему он сдался: понял ли, что иначе я от него не отстану, или искренне волновался, что в поезде со мной может что-нибудь случиться? А может, он просто пытался успокоить раненую чокнутую девчонку. Как бы то ни было, пока я одевалась, Купер вывел из гаража свою машину – BMW 2002 года выпуска, при виде которой наркоторговцы на улице каждый раз издевательски улюлюкают. По их мнению, BMW хороша только новая. Купер отнюдь не был доволен, более того, я почти не сомневалась, что он проклинает тот день, когда черт его дернул предложить мне поселиться в его доме.

И я очень из-за этого переживала, честное слово.

Но не настолько, чтобы отказаться от моей затеи. Ведь на карту поставлена жизнь девушки.

Найти загородный дом Эллингтонов оказалось нетрудно. Это потому, что адрес числится в телефонном справочнике Ист-Хэмптона. Если бы они хотели скрыться, то не стали бы помещать свой адрес в справочнике, так?

Естественно, подъездная аллея заканчивалась большими коваными воротами со встроенным интеркомом. Обычного человека это могло навести на мысль, что хозяева не жаждут его видеть. Но меня это не смутило ни на секунду. Я выскочила из машины и принялась трезвонить. Даже когда на звонок никто не ответил, меня это не обескуражило. Во всяком случае, не очень.

– Хизер! – Купер опустил стекло и выглянул из машины. – По-моему, никто не собирается…

Но в эту минуту в интеркоме что-то щелкнуло, и раздался голос, который я сразу узнала, голос Криса:

– Ну что еще?

Не удивительно, что он раздражен. Я буквально легла на кнопку звонка, рассчитывая, что тому, кто в доме, это в конце концов надоест и придется ответить. Этой хитрости я научилась у репортеров, которые осаждали нас с Джорданом.

– Привет, Крис, – сказала я. – Это я.

– Кто «я»? – спросил он все еще раздраженно.

– Ты же знаешь. – Я пыталась говорить игривым тоном. – Ну открой!

Потом я добавила три волшебных слова, перед которыми, как я узнала из записей Джастин, мало кто из студентов способен устоять, а Крис, по большому счету, и есть студент:

– Я принесла пиццу.

После недолгой паузы ворота стали медленно открываться. Я быстренько села обратно в машину. Купер был явно впечатлен.

– Пицца, – повторил он. – Надо будет запомнить на будущее.

– Это всегда срабатывает, – сказала я.

Я не стала уточнять, у кого почерпнула эту хитрость, – признаться, от упоминания имени Джастин меня уже тошнит.

Мы выехали на подъездную аллею, и вскоре перед нами во всей красе предстала белоснежная вилла д'Эллингтон.

Естественно, я бывала в Хэмптоне, у Картрайтов там дом, у самой воды, с трех сторон окруженный федеральным птичьим заповедником.

Я бывала и в других домах в Хэмптоне – в домах, которые считаются шедеврами архитектуры. Среди них есть даже одно шато, перевезенное из Франции по кирпичику, честное слово. Но ничего похожего на дом Эллингтонов мне не приходилось видеть. Во всяком случае, в Хэмптоне. Ослепительно-белый дом каким-то образом одновременно выглядел и массивным, и воздушным – воздушность ему, наверное, придавали арки в средиземноморском стиле. Окруженный цветущими растениями дом был ярко освещен, прямо как Рокфеллеровский центр. Но только вместо золотой мужской фигуры с обручем над бассейном возвышалась большая белая статуя лошади. Когда мы вышли из машины, Купер сказал:

– Давай-ка для разнообразия с ним поговорю я.

Я прищурилась.

– А ты не собираешься его бить?

– С какой стати? – удивился Купер.

– А разве ты не бьешь подозреваемых? Ну, в ходе своей работы.

– Не припомню, когда я в последний раз кого-то бил, – сказал Купер.

Я была немного разочарована.

– А я подумала, что Кристофер Эллингтон – из тех людей, кого бы ты с удовольствием ударил.

– Ну да, он из тех, – согласился Купер со слабым намеком на улыбку. – Но я не буду его бить. Во всяком случае, сразу не буду.

Мы пригнулись, прошли под вьющимися растениями, свисавшими с арки как занавес, и оказались во внутреннем дворе. Слева от бассейна располагалось джакузи, пар от горячей воды клубился в прохладном ночном воздухе. В джакузи сидели двое – слава богу, не президент Эллингтон с женой, а то я бы, наверное, умерла на месте, увидев президента Эллингтона в плавках.

Над джакузи клубился пар, площадка вокруг бассейна была ярко освещена разноцветными огнями, но зона джакузи оставалась в тени, наверное, поэтому парочка не сразу нас заметила. По внутреннему дворику были расставлены шезлонги с бледно-розовыми подушками. С одной стороны от бассейна находился бар – самый настоящий бар, со стойками, барными табуретами и множеством бутылок на подсвеченных полках.

Я подошла к джакузи и громко кхекнула.

Крис поднял голову от груди девушки и, моргая, посмотрел на нас. Он явно был пьян. Да и девушка тоже.

– Эй, она не принесла пиццу! – разочарованно сказала она, хотя мне показалось, что этим двоим и без пиццы неплохо.

– Привет, Крис.

Я присела на край шезлонга. Подушка подо мной оказалась влажной – в Хэмптоне недавно прошел дождь. На то, чтобы меня узнать, Крису понадобилось несколько секунд, а когда он наконец узнал, он не слишком обрадовался.

– Блонди? – Он отбросил со лба влажные волосы. – А ты что здесь делаешь?

– Мы просто заехали задать тебе несколько вопросов, – сказала я.

С нами приехала Люси, так как я не могла запереть ее в особняке одну на всю ночь. Она уткнулась головой в мои колени и села, радостно пыхтя.

– Как ты?

– Да вроде нормально, – ответил Крис. Он посмотрел на Купера. – А это кто?

– Друг, – сказал Купер и уточнил. – Ее друг. – Наверное, чтобы избежать каких-нибудь недоразумений.

– Ха. – Крис предпринял попытку выйти из не очень приятной ситуации наилучшим образом. – Выпить хотите?

– Нет, спасибо, – ответил Купер. – Мы хотим поговорить с тобой насчет Элизабет Келлог и Роберты Пейс.

По виду Криса нельзя было сказать, что он встревожился. Он даже не казался удивленным. Крис любезно сказал:

– Да, конечно. Ой, где же мои хорошие манеры? Фэйт, дорогая, пойди в дом и найди нам какой-нибудь жратвы. И раз уж ты там будешь, прихвати заодно бутылку вина, ладно?

Девушка в джакузи надула губки.

– Но Крис…

– Давай, детка.

– Но меня зовут не Фэйт, а Хоуп.[16]

– Неважно.

Когда девушка вылезала из джакузи, мокрая, как русалка Крис шлепнул ее по заду. Она была в бикини, причем лифчик был такой крошечный, а груди такие большие, что треугольнички ткани прикрывали их лишь чисто символически. Судя по поднятым бровям, Купер тоже сразу заметил этот феномен – вот что значит, опытный сыщик.

Вид сзади оказался столь же впечатляющим, как и вид спереди. Ни унции целлюлита. Невольно задумаешься, не накачала ли она все это в тренажерном зале, как Рейчел.

– Ну, Крис, – начал Купер, как только девушка ушла. – что у тебя за дела с Рейчел Уолкотт?

Крис поперхнулся вином. Ему пришлось прокашляться, прежде чем он смог заговорить.

– Что-что?

Но Купер смотрел на него с таким видом, с каким, наверное, смотрел бы на занятного, но противного червяка, которого обнаружил в тарелке с салатом.

– Рейчел Уолкотт. Она была директором общежития, я хотел сказать, резиденции, в которой ты жил, когда учился на последнем курсе Ерлкреста. А теперь она руководит Фишер-холлом, где живут твои родители и работает Хизер.

Крис неловко нашарил пачку сигарет и зажигалку возле джакузи, дрожащими пальцами вытянул из пачки сигарету и закурил.

– Черт! – вот и все, что он сказал.

Я не профессиональный детектив, но даже я поняла, что это подозрительно.

– Ну, так что между вами происходит? – спросил Купер. – Между тобой и Рейчел. Может, ты не заметил, но тут умирают люди…

– Я заметил, – резко сказал Крис. – Ясно? Я заметил! А вы как думали, мать твою?..

Купер, по-видимому, счел, что последняя фраза явно лишняя. Я имею в виду ругательство. Потому что заговорил с Крисом гораздо резче.

– Так ты знал? И давно?

Крис, моргая, посмотрел на него сквозь клубы пара.

– Что?

Он спрашивал так, словно сомневался, что правильно расслышал вопрос.

– Как давно? – сурово повторил Купер. Я порадовалась, что он обращается не ко мне, а к Крису. А еще, слушая его, я засомневалась, правду ли он сказал. Ну, насчет того, что он не бьет людей в процессе расследования.

– Как давно ты знаешь, что этих девушек убила Рейчел?

Крис побледнел – лицо стало почти такого же цвета, как лампы подсветки бассейна И я парня не виню – Купер даже меня немного испугал.

– Я не знал, – выдавил из себя Крис. От его прежнего задиристого тона ничего не осталось. – Я стал что-то понимать только вчера вечером, когда мы… – он посмотрела на меня, – с тобой танцевали, и ты сказала, что Бет и Бобби – и есть те самые девушки, которые… которых…

– Брось, Крис, неужели ты думаешь, что я поверю…

– Да не знал я!

Крис в сердцах шлепнул ладонью по воде и обрызгал лапы Люси. Она удивленно посмотрела на них и принялась работать языком.

– Богом клянусь, я не знал! У меня не так много свободного времени, а когда оно есть, я не стану тратить его на чтение «Нью-Йорк-колледж репортер». Я, конечно, слышал, что в Фишер-холле погибли две девушки, но я не знал, что это были мои девушки.

– И ты не заметил, что ни одна из девушек не отвечает на твои звонки?

Крис опустил голову. Думаю, от стыда.

– Потому что ты им больше ни разу не звонил! – голос Купера был холоден, как лед.

Крис начал защищаться.

– А вы? – с вызовом спросил он Купера. – Вы что, всегда на следующий день звоните?

– Да, если хочу, чтобы был следующий раз, – ответил Купер, ни на секунду не замявшись.

– Вот именно, – многозначительно сказал Крис.

Сначала я не поняла, что он имеет в виду.

А потом поняла.

Ох!

Купер покачал головой, по его виду было понятно, что он испытывает такое же отвращение, как и я. Ну, почти такое же.

– И ты думаешь, я поверю, что ты не знал о смерти этих девушек до вчерашнего вечера?

– Совершенно верно.

Крис неожиданно бросил сигарету в рододендроны, подтянулся и вылез из джакузи. Тело у него было худощавое, но мускулистое, кожу покрывал светло-золотистый загар.

– А когда я об этом услышал, то первым делом уехал сюда. – Крис встал и завернулся в широкое бледно-розовое полотенце. – Мне нужно было уехать, подумать в одиночестве, нужно было…

– Тебе нужно было избежать вызова в полицию на допрос, – закончил за него Купер.

– И это тоже. Послушайте, я не отрицаю, что я с ними спал…

Я больше не могла слушать. Это было отвратительно.

– Крис, не делай вид, что в этом нет ничего особенного! – сказала я. – В том, что ты сначала спал с этими девушками, а потом даже не звонил им. И в том, что ты даже не сказал им свое настоящее имя, чтобы они не узнали, кто твой отец. Это не ерунда! Вернее, не было ерундой для них, для девушек. Ты их использовал, потому что знал, что ты… что твое… в общем, что ты не очень хорош в постели.

– Что? – растерялся Крис. – Ничего подобного!

– Да-да, – сказала я, – а иначе с какой стати ты выбирал девушек, у которых не было сексуального опыта? Может, потому что им не с кем было тебя сравнить?

У Криса был такой ошалелый вид, будто я его ударила. Купер дернул меня за рукав и прошептал:

– Эй, тигрица, полегче! Не смешивай наши роли, злой полицейский здесь я, а ты – добрый.

Патом он погладил меня по спине, примерно, как я глажу Люси, когда хочу ее успокоить, и сказал покрасневшему Крису:

– Послушай, никто не обвиняет тебя в убийстве. Нас интересуют твои отношения с Рейчел Уолкотт.

Крис больше не боялся, и потому снова стал ершистым. Видно, его расстроило мое замечание насчет постельного мастерства. Несомненно, потому что я попала в точку. Он большими шагами прошел мимо Купера к бассейну.

– Почему вас это интересует?

– А они были? – поинтересовался Купер.

– Отношения?

Крис сбросил полотенце, взобрался на доску для прыжков в воду и прыгнул, его длинное худощавое тело подняло веер брызг. Крис доплыл до бортика бассейна, где мы стояли, и вынырнул из воды.

– Ладно, – сказал он, – я вам все расскажу.

Она мне сказала, что ты – классный парень,

Она мне сказала, что хочет тебя.

Она мне сказала, что счастье подарит,

Она мне сказала, что тронулась я.

Но я ей сказала, что ты в моем вкусе,

Но я ей сказала – тебя не отдам.

Но я ей сказала, что я не свихнулась,

Но я ей сказала – мне все пополам!

«Парень в моем вкусе». Исполняет Хизер Уэллс. Авторы песни Дитц/Райдер. Из альбома «Лето». «Картрайт рекордс»

– Ладно, – сказал Крис, стуча зубами. – Ну, спал я с ней несколько месяцев, и что с того? Я же не обещал на ней жениться. Но когда я попытался с ней расстаться, она пришла в ярость. Я уж боялся, что она мне яйца отрежет.

Крис дрожал, я подняла полотенце и набросила ему на плечи, но он был настолько на взводе, что этого даже не заметил. Он пошел к дому, Купер, Люси и я поспешили за ним, как… пожалуй, как свита рок-звезды.

– Это началось, когда я учился на младшем курсе.

Теперь, когда Крис заговорил, он не мог остановиться или хотя бы сбавить темп. Оставалось только восхищаться мастерством Купера. Он не бил Криса, но все сработало отлично.

– Нас с ребятами застукали, когда мы в общаге курили марихуану, нас вызвали к директору – к Рейчел. Мы все думали, что нас вышвырнут из колледжа, вот кто-то и предложил: «Крис, попробуй ее закадрить». Я был старше остальных, и к тому же у меня была репутация бабника.

Я представила себе, как Рейчел в костюме от Армани и туфлях Маноло Бланик тает под лучами обаяния этого золотоволосого, сладкоречивого Адониса. Нет, он не был обходительным бизнесменом, которого Рейчел рассчитывала привлечь своими накачанными ягодицами и пышной прической. Но он наверняка был лучшим, кого она могла заполучить в Ричмонде, штат Индиана.

– Короче, она нас отпустила. Представляете, нам ничего не было за травку! Она сказала, что это останется нашей маленькой тайной. – Крис ухмыльнулся, но ухмылка получилась нерадостной. – Сначала я подумал, что это из-за моего отца. Но потом мы стали «случайно» натыкаться друг на друга в кафе и в разных местах. Точнее, она стала на меня натыкаться, понимаете? А ребята меня подначивали: «Давай, закадри ее! Если ты будешь встречаться с директрисой, мы вообще сможем делать все, что захотим, нам все с рук сойдет!» У меня тогда никого не было, я имею в виду женщин, вот я и подумал: «А почему бы и нет?» Одно потянуло за собой другое… в итоге мы вроде как стали парой.

Крис прошел под арку, мы – за ним. Через раздвижные стеклянные двери мы вошли в тускло освещенную гостиную, главным элементом декора которой была черная кожа. Оттоманки, обитые черной кожей. Даже камин, казалось, был выложен из черной кожи. Но этого, конечно, не могло быть, ведь кожа горит, так ведь?

– Оказалось, я был у нее первым. – Крис подошел к камину и повернул какой-то переключатель. Вся комната озарилась неземным розовым цветом. Если бы я точно не знала, где мы, подумала бы, что попали в бордель. Или в кислородный бар в Сохо. – Тогда она была не такая… не такая собранная, как сейчас. Она была в некотором роде… в общем, когда я познакомился с ней в Ричмонде, она была довольно толстой.

Я опешила.

– Что-о?

Купер бросил на меня предостерегающий взгляд: Крис разговорился, не надо его перебивать.

– Что слышала. – Крис пожал плечами. – Она была толстой. Ну, может, не такой уж толстой, но, как бы это сказать, в теле. И носила в основном спортивные костюмы. Не знаю, что с ней произошло между тем временем и нынешним, но она сильно похудела и как будто… преобразилась что ли. Потому что тогда… в общем, не знаю.

– Постой! – Мне все еще трудно было это осмыслить. – Рейчел была толстой?

– Ну да. – Крис снова пожал плечами. – Знаешь, может, ты и права, может, и правда, оно… спокойнее, когда встречаешься с женщиной, которой не с кем тебя сравнить. Встречаться с женщиной старше, которая в каких-то отношениях очень продвинутая, а в других совсем неразвитая – в этом было что-то возбуждающее, сам не знаю что.

– Она была толстой! – Я была так ошарашена, что только об этом и думала. – Да она пробегает каждый день мили по четыре! Она ест один листовой салат, да и тот без заправки!

Крис снова пожал плечами.

– Ну, может, тогда она ничего такого не делала. Рейчел говорила, что всю жизнь была толстой и именно поэтому никогда… у нее никогда не было парня.

Bот это да! Рейчел в университете оставалась девственницей? Неужели она ни с кем не встречалась ни школе, ни в колледже? Выходит, что нет.

– И сколько времени это продолжалось? – спросил Купер. – Ваш роман.

Кажется, он пытался отвлечь меня от мысли о том, что Рейчел была толстой.

Крис сел на черный кожаный диван, совершенно не заботясь о том, что кожа намокнет. Наверное, когда у человека столько денег, сколько у него, о таких вещах не задумываешься.

– Примерно до середины моего выпускного курса. Тогда я понял, что мне надо всерьез взяться за учебу, чтобы получить приличные оценки за выпускной тест. Ну, и родители на меня насели – раньше они не мешали мне жить в свое удовольствие, а тут потребовали, чтобы я поступал на юридический. Короче, я сказал Рейчел, что мне придется засесть за учебу. Мне показалось, что это подходящий момент порвать с ней. Сами понимаете, из наших отношений все равно ничего не могло получиться.

– Ты ей так и сказал? – спросил Купер.

– Что сказал?

Я заметила, что на щеке Купера задергалась жилка.

– Ты сказал Рейчел, что ваши отношения ни к чему не приведут? – с расстановкой произнес он.

– Ах, это… – Купер старался не встречаться взглядом ни с Купером, ни со мной. – Ну да.

– И?

– И она на меня накинулась. Черт, она просто взбесилась! Стала визжать, ломать вещи. Она схватила монитор и бросила его через всю комнату, честное слово! Я так испугался, что переехал к друзьям и до конца года жил с ними в квартире, подальше от общаги.

– И ты больше ее не видел?

Я одновременно и верила, и не верила Крису. С одной стороны, я не могла представить, как Рейчел бросает через всю комнату компьютерный монитор. Но, с другой стороны, представить, что она может убить двух девушек и покалечить трех других человек, я раньше тоже не могла.

– Нет, – сказал Крис. – Я увидел ее только несколько недель назад, когда вернулся из Ричмонда. Лето я провел в городе, работал волонтером – это входило в мой уговор с отцом. А потом я пришел в Фишер-холл, и первым, кого я увидел, была Рейчел. Она стояла возле ресепшен и распекала за что-то студента. Это была она, только совсем другая, такая худая… я как ее увидел, чуть не упал. Но она посмотрела на меня спокойно, улыбнулась, и спросила, как дела. Спокойно так спросила, никакой злости, обиды…

– И ты ей поверил, – бесстрастно закончил Купер.

– Да. – Крис вздохнул. – Она казалась такой уравновешенной. И потом все эти перемены – фигура, новая прическа, одежда… я подумал, что это хороший знак, что она перешагнула через прошлое и живет дальше.

– А то, что она специально устроилась на работу в то место, где живут твои родители, тебя не насторожило? – спросил Купер. – У тебя не возникло мысли, что она не настолько остыла к тебе, как показалось?

– Выходит, нет, – сказал Крис. – Я ни о чем не догадывался вплоть до вчерашнего вечера.

– А, вот вы где! А я вас снаружи искала, не знала, что вы зашли в дом.

На лестнице показалась Хоуп, в одной руке она несла поднос с чем-то съедобным – судя по запаху, это были слойки со шпинатом, – а другой поддерживала подол длинного халата леопардовой раскраски.

– Канапе готовы, – возвестила она. – Где будете есть, здесь или у бассейна?

– Детка, отнеси все к бассейну, ладно? – попросил Крис, вяло улыбнувшись. – Мы скоро выйдем.

– Только побыстрее, – сказала Хоуп, – а то слойки остынут.

Как только она вышла, Крис продолжил:

– После нашего вчерашнего разговора я много думал на эту тему, пытался понять, могла ли Рейчел это сделать. Ну убить тех девушек. Потому что я, конечно, хорош, но не настолько, чтобы стоило ради меня убивать.

Он слабо улыбнулся собственной шутке, но Купер не улыбнулся в ответ. Насколько я понимаю, мы все еще играли роли доброго и злого полицейских. Поскольку мне была отведена роль доброго полицейского, я улыбнулась. Несмотря ни на что, Крис мне в каком-то смысле нравился. Я ничего не могла с этим поделать. Просто он такой, какой есть.

– Я уже рассказывал, когда мы с ней расставались, – продолжал Крис как ни в чем не бывало, – она пришла в бешенство. Она бросила мой компьютер через всю комнату, а это, знаете ли, футов сто пятьдесят. Она очень сильная. Сладить с девушкой вроде Бет или Бобби для Рейчел пара пустяков. Если только она достаточно разозлится.

Похоже, Купер старался расставить все точки над «и».

– Значит, ты считаешь, что они погибли не в результате несчастных случаев? Их убила Рейчел?

Крис все глубже и глубже утопал в подушках кожаного дивана. Было видно, что ему хочется исчезнуть.

– Да, – сказал он тихо. – Ведь это единственное объяснение? История с лифт-серфингом – просто треп, девушкине не прыгают с лифтов.

Я выразительно посмотрела на Купера: «Ну, что я говорила?», но он не смотрел на меня, он буравил взглядом Криса.

Повисла тишина, и стало слышно, как где-то снаружи громко затрещал сверчок. Знаете, речь Криса меня даже тронула. Я все равно думаю, что он ведет себя по-свински, но, по крайней мере, сам готов это признать. А это уже что-то.

Но на Купера его признания произвели гораздо меньшее впечатление, чем на меня.

– Крис, – сказал он, – сейчас ты возвращаешься с нами в город, и завтра утром мы все идем в полицию.

Это была не просьба, а приказ. Крис поморщился.

– Зачем? Какой от этого толк? Меня арестуют, вот и все. Они ни за что не поверят, что девушек убила Рейчел.

– Тебя не арестуют, если у тебя есть алиби на то время, когда были совершены убийства, – сказал Купер.

Крис вдруг повеселел.

– А ведь у меня есть алиби! Когда погибла вторая девушка, Бобби, я был на занятиях. Я помню: мы все слышали войсирен и смотрели в окна. Наше здание стоит через улицу от Фишер-холла.

Но потом он покачал головой.

– Только никто не поверит, что Рейчел Уолкотт убивает девушек, с которыми я спал. Она ведь даже эту дурацкую премию получила, как самая добрая и заботливая.

Купер пристально посмотрел на него.

– А есть хоть одна девушка, с которой ты в этом учебном году спал, и которую не убили?

Крис смутился.

– Нет, но…

Я покосилась в сторону прохода к бассейну.

– А как насчет Хоуп?

– Что Хоуп?

– Ты хочешь, чтобы и ее убили?

– Нет! – ужаснулся Крис. – Но она же… она местная, живет в соседнем доме. Как Рейчел про нее узнает?

– Крис, – сказал Купер, – тебе не приходило в голову, что, возможно, стоит сделать небольшой перерыв в личной жизни?

Крис глотнул.

– Честно говоря, я начинаю думать, что это не такая уж плохая идея.

Не нужно мне цветов,

Я не люблю букеты,

Не нужно мне колец

И золота мечты

Мне деньги не нужны,

От них раздор и беды

Мне нужен только ты,

Мне нужен только ты,

Мне нужен только ты

«Все, что мне нужно». Исполняет Хизер Уэллс. Авторы песни Дитц/Райдер. Из альбома «Волшебство». «Картрайт рекордс»

– Ты только подумай, – сказала я Пэтти. – Рейчел знакомится с парнем, по-настоящему красивым, который ведет себя так, будто он искренне ею заинтересован, и может, отчасти он, действительно…

– Ну да, – саркастически согласилась Пэтти, – если иметь в виду ту часть, которая у него в трусах.

– Неважно. Этот парень – вообще первый, кто проявил к ней интерес, не говоря уже о том, что он соответствует всем ее требованиям к мужчине. Понимаешь, о чем я? Красивый, богатый, гетеросексуальный. – Я взяла с тумбочки стакан апельсинового сока и немного отпила. – Может, он не образцовый – проматывает доверительный фонд, но в остальном…

– Подожди минутку. – Пэтти крикнула сыну: – Положи это на место!

Через секунду она снова была со мной.

– Так на чем мы остановились?

– На Рейчел.

– Ах, да. Этот Кристофер, правда, такой сексапильный?

– Правда. К тому же он студент, – сказала я. – Нам не полагается спать со студентами, так что, помимо всего прочего, он – запретный плод. Вот у нее воображение и разыгралось, а почему нет? Ей уже под тридцать, и как девушка двадцать первого века, она хочет, чтобы у нее было все – карьера, брак, дети…

– И лицензия на убийство.

– И вот, когда она уже размечталась, ее ковбой взял да и ускакал в голубую даль.

– Хизер, подожди… – Пэтти снова обратилась к сыну – Инди, я сказала, нельзя! Инди!

Пока она на него кричала, я ждала, держа трубку возле уха. Это даже приятно – лежать в своей постели, свернувшись калачиком, и для разнообразия даже не думать об убийствах, пока все остальные бегают и суетятся по этому поводу. Я хотела пойти вместе с Купером и Крисом к детективу Канавану, правда, хотела. Вчера вечером я просила Купера разбудить меня утром. Но, наверное, шок от всего пережитого за день – взрыв, поездка в больницу, потом поездка на Лонг-Айленд и обратно – в конце концов взяли свое, потому что утром, когда Купер постучался в мою дверь, я закричала на него, чтобы он уходил. Хотя сама этого не помню. И вообще, когда я сознаю, что делаю, я не позволяю себе такой грубости.

Купер оставил записку, в которой объяснил ситуацию. Записка заканчивалась словами: «Не ходи сегодня на работу оставайся дома и отдыхай. Я тебе позвоню».

И подписал он ее просто «Купер». Не «С любовью, Купер» а просто «Купер».

Но все равно приятно. Теперь, по крайней мере, он будет больше меня уважать. Теперь он, наверное, думает, что из меня получился бы замечательный партнер по расследованиям. И кто знает, во что это может вылиться. Если следующим этапом станет то, что он без памяти в меня влюбится, это будет вполне логично, разве нет?

Ну так вот, я пребываю в хорошем настроении. На улице ливень, но мне все равно. Я лежу в постели и смотрю мультики, а Люси примостилась у меня под боком. И жизнь мне кажется прекрасной, хотя, может, это только потому, что я чуть было ее не лишилась.

Обо всем этом я радостно поведала Пэтти. На нее произвела большое впечатление моя версия – та самая, благодаря которой детектив Канаван, выслушав Криса, отправится прямиком в Фишер-холл с ордером на арест Рейчел.

– Я вернулась, – сообщила Пэтти. – Так на чем мы остановились?

– На Рейчел. Она вдруг обнаружила, что держит поводья своей повозки в одиночку, а ее ковбой смылся, – сказала я. – Как ты думаешь, как поведет себя современная девушка двадцать первого века, вроде Рейчел?

– Постой, дай подумать. Будет искать его с полицией?

Я подсказала правильный ответ:

– Избавится от конкуренток. Потому что в извращенном сознании Рейчел дело выглядит так: если она поубивает всех Крисовых подружек, то по умолчанию получит его обратно. Ведь если других девушек не останется, то у него не будет другого выбора, кроме как вернуться к ней.

– О! – Пэтти впечатлили мои выводы. – И как она это делает?

– Что значит как? Она сталкивает их в шахту лифта.

– Да, Хизер, но как? Как тощая стерва вроде Рейчел может столкнуть в шахту лифта взрослую девушку, которая сопротивляется изо все сил? Она же не хочет умирать. Лично мне, например, с трудом удается засунуть в переноску собачонку моей сестры, всего лишь какого-то чихуахуа. Ты можешь себе представить, как можно столкнуть в шахту лифта человека, который не хочет, чтобы его столкнули? Для начала нужно открыть двери. А чем занимались эти девушки, пока Рейчел открывала двери? Почему они не сопротивлялись? Почему у Рейчел не осталось царапин на руках или лице? Эта чертова собака меня ужасно расцарапала, когда я пыталась усадить ее в переноску.

Я вспомнила свой нежный возраст, когда обожала смотреть телевизор и ответила:

– Хлороформ. Наверняка она использовала хлороформ.

– Если так, разве это не выяснилось бы при вскрытии?

Вот это да! Пэтти молодчина. Особенно если учесть, что у нее нет времени смотреть детективы.

– Ну хорошо, хорошо, возможно, она оглушала их ударом бейсбольной биты по голове и пока они были без сознания, сталкивала в шахту.

– И полиция не заметила следов удара?

– Девушки падали с высоты шестнадцатого этажа, – напомнила я. – Что может добавить одна шишка?

Телефон пикнул – мне кто-то звонил.

– Пэт, наверное, это Купер. Я тебе позже перезвоню. Может, сходим завтра куда-нибудь, отпразднуем, когда мою начальницу упрячут за решетку?

– Обязательно. До завтра.

Пэтти повесила трубку. Я нажала кнопку на телефоне и, услышав щелчок, ответила на другой звонок:

– Алло?

Но вместо голоса Купера я услышала женский голос, причем женщина, которой он принадлежал, плакала.

– Хизер?

Я не сразу узнала, кто это.

– Сара? Это ты?

– Д-да, – ответила она, шмыгая носом.

– Ты в порядке? – Я села в кровати. – Сара, что случилось?

– Это… Рейчел.

Вот так так! Неужели полицейские уже приехали и арестовали ее? Я знаю, для тех, кто работает в Фишер-холле, это будет ударом: сначала Джастин оказалась воровкой, а теперь вот Рейчел – маньяк-убийца. Но им придется это пережить. Может, принести на всех моего любимого печенья?

– Что? – Я не собиралась давать понять, что имею какое-то отношение к аресту Рейчел. Во всяком случае пока. – Что с Рейчел?

– Она… она умерла.

Я чуть не уронила трубку.

– Что-о-о-о? Рейчел? Умерла? Как…

Я не могла в это поверить. Рейчел умерла? Не может быть. Как она…

– Думаю, она покончила с собой, – сказала Сара, всхлипывая. – Хизер, я только что пришла, вхожу и вижу, что она висит. На дверном косяке, в проеме между ее кабинетом и нашим.

О боже!

Рейчел повесилась! Она поняла, что ее накрыли, и покончила с собой. О боже!

Мне нужно сохранять спокойствие. Ради Фишер-холла. Теперь придется быть за старшую. Директора больше нет, значит, старшей становлюсь я, помощница директора. Мне нужно быть сильной. В наступающей темноте я должна быть для всех лучиком света.

И это нормально, потому что я к этому готова. Если бы Рейчел увезли и посадили в тюрьму, положение бы ненамного отличалось от нынешнего. Рейчел в любом случае не было бы с нами.

– Я не знаю, что делать! – Голос Сары сорвался на истерический визг. – Если кто-нибудь войдет и увидит…

– Никого не впускай!

Я подумала о студентах-помощниках. Им только этого не хватало!

– Сара, никого не впускай в кабинет и ничего не трогай. – Кажется, именно так всегда говорят в сериале «Закон и порядок». – Вызови «скорую» и полицию. Сейчас же. И до приезда полиции никого не пускай в кабинет. Сара, ты все поняла?

– Поняла. – Сара снова шмыгнула носом. – Но, Хизер…

– Что?

– Ты не могла бы прийти? Мне… Мне так страшно…

Я уже вскочила с кровати и металась по комнате, ища джинсы.

– Я сейчас буду. Держись, Сара, я скоро.

Есть прекрасное место, называется дом,

Там всегда тебе рады, там всегда тебя ждут,

Я в таком не бывала, но слыхала о нем,

Может быть, жизнь изменит привычный

маршрут.

Я найду, что искала, я найду этот дом,

Где меня просто любят, где меня просто ждут

Хизер Уэллс. «Место, которое называется домом»

Это я виновата в смерти Рейчел. Мне надо было самой догадаться. Надо было предвидеть, что такое может случиться. Она же всегда была психически неустойчивой, срывалась от малейшей неурядицы. Не знаю, как она вычислила, что я ее подозреваю, но как-то сумела. И избрала единственный, по ее мнению, выход из положения.

Ну что ж, теперь я уже ничего не могу с этим поделать. Могу только помочь всем остальным, прежде всего персоналу Фишер-холла, пережить потрясение, вызванное смертью Рейчел.

Я позвонила Куперу на мобильный, но он не ответил, поэтому я оставила ему сообщение. Я попросила его известить о случившемся детектива Канавана. И еще попросила, чтобы он сразу же шел в Фишер-холл, как только получит мое сообщение.

Конечно, я не могла найти зонтик. У меня всегда так бывает: когда зонтик мне действительно нужен, его невозможно найти. Пришлось обойтись без него. Я вышла на улицу и, пригибаясь, побежала под дождем в сторону Западной Вашингтон-сквер. Я бежала и думала: стоит погоде испортиться, и все наркоторговцы с поразительной быстротой куда-то исчезают. Интересно, куда они деваются? Может, в ресторан на Вашингтон-сквер? Надо как-нибудь заглянуть туда и проверить. Наверное, они все сидят и едят жареного цыпленка.

Я добежала до Фишер-холла и заскочила внутрь, стряхивая с волос воду. По дороге я неуверенно улыбнулась Питу – он работал ради двойной оплаты в выходные. Интересно, он знает? Небось, даже не представляет.

– Хизер! – окликнул меня Пит. – Что ты здесь делаешь? Я думал, тебе после вчерашнего дадут отпуск на целый месяц! Надеюсь, ты сегодня не работаешь?

– Нет.

О боже, он ничего не знает! И я не могу ему рассказать, потому что совсем рядом сидит дежурный и наблюдает за нами.

– Хорошо, – сказал Пит. – Между прочим, Хулио поправляется. Говорят, его через несколько дней выпишут.

– Здорово, – обрадовалась я. – Ладно, я бегу, увидимся позже.

– До скорого.

Я побежала по коридору в сторону кабинета директора. Странно, но дверь оказалась приоткрытой, хотя я несколько раз повторила Саре, чтобы она ее закрыла. Кто угодно может зайти и увидеть, что Рейчел повесилась… Может, она висит со стороны своего кабинета? Вообще-то, так было бы разумнее. Ее стол стоит вплотную к стене, рядом с перегородкой, наверное, ей было бы легче взобраться и прыгнуть…

– Сара?

Я распахнула дверь во всю ширь.

– Наш кабинет пуст. Наверное, Сара и труп – в кабинете Рейчел.

– Сара, ты здесь?

– Я здесь, – раздался дрожащий голос Сары.

Я посмотрела на перекладину перегородки. К ней ничего не было привязано – должно быть, Сара отрезала веревку. Я понимаю, ужасно видеть висящий труп, но Саре не следовало его трогать, она может испортить вещественные доказательства – или как их там.

– Сара, – позвала я, быстро проходя к кабинету Рейчел. – Я же тебе говорила…

Мой голос оборвался. Не потому, что я увидела рыдающую Сару над бездыханным телом Рейчел. Нет. Меня встретила абсолютно живая и здоровая Рейчел. На ней была новая, очень красивая кашемировая двойка – свитер с кардиганом – и темно-серые брюки. Она стояла, прислонясь к письменному столу и поставив одну ногу на стул… на котором сидела Сара, привязанная к спинке телефонным проводом и какими-то компьютерными кабелями.

– Привет, Хизер, – жизнерадостно сказала Рейчел. – Быстро ты добралась.

– Хизер! – Сара зарыдала так сильно, что у нее даже очки запотели, – Прости меня, ради бога, это она меня заставила позвонить…

– Заткнись!

Раздраженная Рейчел ударила Сару по лицу. От звука пощечины я прямо подпрыгнула. А еще этот звук привел меня в чувство.

Ловушка! Я угодила в ловушку! Я машинально повернулась к двери.

– Ни с места, или я ее убью.

Звенящий голос Рейчел был холоден, как лед. Его не могли смягчить даже «Кувшинки» Моне.

Я застыла на месте. Рейчел прошла мимо меня, вышла в первый кабинет и закрыла дверь. Щелкнул замок.

– Ну вот, так-то лучше, – сказала она. – Теперь нам никто не помешает.

Я уставилась на нее, крепко сжимая лямку рюкзака забинтованными руками. Может, ударить ее рюкзаком? Но в нем нет ничего тяжелого, только расческа, кошелек и губная помада. И еще батончик «Кит-Кат» на случай, если я вдруг проголодаюсь.

Как она узнала? Как она могла узнать, что мы ее вычислили?

– Рейчел, – сказала я.

Мой голос прозвучал странно, наверное, потому, что у меня пересохло в горле. Мне вдруг как-то сразу стало плоховато, пальцы похолодели, швы на них заболели.

И тут я вспомнила. У меня в рюкзаке лежит баллончик с перечным газом. Он старый, куплен несколько лет назад, головка у него вся в песке – я брала его на пляж. Может, он уже и не работает?

«Не паникуй», – сказала я себе. Что бы сделал Купер, если бы столкнулся нос к носу с убийцей? Он бы сохранял спокойствие.

– Ого, – сказала я, искренне надеясь, что у меня получается не хуже, чем получилось бы у Купера. – Что все это значит? Может, какая-то игра? Знаешь, мне кажется, Сара не получает от нее удовольствия.

– Заткни пасть!

Никогда не слышала, чтобы Рейчел говорила таким тоном. Так она не говорила даже с игроками баскетбольной команды. От звука ее голоса мне стало еще холоднее. И чтобы она ругалась, я тоже никогда раньше не слышала.

– Изображай тупую блондинку перед кем-нибудь другим, может, с ними сработает, а на меня это никогда не действовало. Я прекрасно знаю, какая ты на самом деле, и если бы я захотела описать тебя одним словом на букву «т», то это слово было бы не «тупая». – Она смерила меня пренебрежительным взглядом. – Во всяком случае, до недавнего времени ты тупой не была.

Ох, как она права! Самой не верится, что я клюнула на ее удочку. Но Сара не притворялась, она на самом деле плакала – только не по той причине, которую назвала.

– Могу тебе сообщить, – спокойно сказала Рейчел, – я все знаю про вчерашнюю ночь.

Я попыталась сделать вид, будто не знаю, что она имеет в виду.

– Вчерашнюю ночь? Но, Рейчел, я…

– Вчера вечером, – вежливо сказала Рейчел, – ты совершила маленькое путешествие в Хэмптон. И не пытайся отрицать, я тебя видела. Я там была.

– Ты… была там?

Я совсем растерялась и не знала, как себя вести. Каждая клеточка моего тела кричала: «Беги отсюда!»

Но я почему-то приросла к месту, все так же сжимая лямку рюкзака. Я все думала о Саре. Если я побегу, что Рейчел сделает с ней?

– Конечно, я там была. – Теперь голос Рейчел сочился презрением. – Неужели ты думаешь, что я не слежу за своей собственностью? Зачем, по-твоему, я сохранила свою «джетту»? В этом городе машина не нужна, если только не собираешься ездить за кем-то в Хэмптон.

Господи, я совсем забыла про ее дурацкую машину, которую она держит в гараже на Вест-Сайдском хайвее.