Я не толстая 15 страница

– Хизер!

Купер вырос над протянутыми микрофонами и фотоаппаратами. Он показал мне на боковую дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен».

Но не успела я сделать попытку пробраться к этой двери, как кто-то схватил меня за больное плечо и закричал:

– Хизер, это правда, что вы возвращаетесь на сцену и будете участвовать в рекламе нового аромата от Келвина Кляйна для новой осенней коллекции?

Слава богу, тут появился полицейский. Он протиснулся сквозь толпу репортеров и взял меня за здоровую руку. Прокладывая путь дубинкой, он буквально протащил меня через толпу.

– Все в порядке, все в порядке, – повторял он с бруклинским акцентом, к которому я успела уже привыкнуть и которому научилась доверять за то время, что живу в Нью-Йорк сити. – Пропустите даму, ребята, имейте сочувствие к пациентке, дайте дорогу.

Этот полицейский втолкнул меня в дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен» и встал, как супергерой из популярного комикса, охраняющий Форт-Нокс.

За дверью оказался тот самый коридор, где я рассталась с Купером и детективом Канаваном, когда меня повезли на рентген. За это время к Куперу и Канавану присоединилась еще целая толпа: здесь были Пэтти, Фрэнк, Магда, Пит и почему-то доктор Джессап. Увидев меня, Магда и Пэтти заохали и запричитали. С чего бы это? Мне казалось, я привела себя в порядок.

Пэтти вскочила со стула и крепко обняла меня – понимаю, она сделала это по-дружески, но мне было довольно больно. Она плакала и причитала:

– Я же говорила, тебе нужно найти другую работу! Эта тебе не подходит, она слишком опасная!

Магда тем временем смотрела на мои руки, и ее челюсти как-то странно двигались. Никогда не видела, чтобы у нее были такие испуганные глаза.

– О господи! – повторяла она, то и дело бросая осуждающие взгляды на Пита. – Ты говорил, что дело плохо, но не сказал, что ТАК плохо.

– Со мной все хорошо! – Я попыталась высвободиться из до невозможности длинных рук Пэтти. – Правда, Пэтти, я в порядке.

– Черт, Пэт, ты делаешь ей больно! – Это вмешался Фрэнк. Он с тревогой разглядывал меня, освобождая от рук Пэтти. – Ты правда нормально себя чувствуешь? Видок у тебя ужасный.

– Все нормально, – соврала я.

Меня трясло – не столько из-за пережитого в шахте лифта, сколько из-за пережитого в лапах репортеров. Откуда они взялись? Откуда так быстро прослышали о бомбе? Нью-Йорк-колледж редко попадает в газеты. Как эта история отразится на моем испытательном сроке? Вдруг она мне повредит?

Доктор Джессап негромко кашлянул, и всеобщее внимание обратилось в его сторону. Он держал огромный букет подсолнухов. Для меня. Доктор Джессап принес мне цветы!

– Ну что, Уэллс, – сказал он самым серьезным тоном. – Нравится вам быть в центре внимания, а?

Я была так тронута, что не сказала ни слова и только улыбнулась. Доктор Джессап – очень занятой человек, помощник вице-президента. И все-таки он нашел время приехать ко мне в больницу, чтобы подарить цветы.

Но он еще не закончил. Он наклонился ко мне, поцеловал в щеку и сказал:

– Рад, что вы целы, Уэллс. Это от нашего отдела.

Он протянул мне цветы. Я беспомощно подняла забинтованные руки, и тут подоспела Магда и взяла за меня букет. Доктор Джессап не заметил, что она хмурится, а если и заметил, то не подал виду. Не услышал он и ее ворчание:

– Дарит цветы, понимаешь, а надо бы дать прибавку к жалованью.

– Рейчел просила передать, что она очень сожалеет, что не смогла приехать, но должен же кто-то оставаться на боевом посту. – Доктор Джессап улыбнулся, демонстрируя все тридцать два зуба. – Естественно, она не знала, что тут столько репортеров. Уверен, она пожалеет, что не приехала. Ну, кому вы собираетесь продать свою историю? «Развлечение сегодня вечером» или «Путь в Голливуд»?

– Больше всего заплатит «Пост», – подсказала Магда, не понимая, что доктор Джессап шутит. – Или «Инквайер».

Я улыбнулась:

– Не волнуйтесь, я не собираюсь встречаться с прессой.

Похоже, доктора Джессапа мои слова не очень убедили.

На его лице дружелюбное выражение сменилось озабоченным. И тут я вдруг поняла, что он явился в больницу по одной единственной причине: чтобы выяснить, собираюсь ли я предавать происшествие огласке.

Наверное, мне следовало сразу догадаться, что доктора Джессапа привела сюда не забота обо мне. Он лишь хотел минимизировать ущерб. Видно, подозревал, что дело очень серьезное, иначе с какой стати так далеко забираться в Вест-Виллидж? Но он, наверное, даже не предполагал, НАСКОЛЬКО все плохо. Бомба, взорвавшаяся в общежитии, пардон, в резиденции Нью-Йорк-колледжа, – это новость с большой буквы. Однажды нечто подобное случилось в Йельском университете, тогда об этом передавали по каналу «Си-Эн-Эн», новость стала главной на всех местных каналах, и это при том, что как оказалось, терроризмом там и не пахло.

А если учесть, что одной из пострадавших стала бывшая звезда молодежного попа, новость становится еще более горячей. Мое исчезновение со сцены не прошло незамеченным, его причины и сопутствующие обстоятельства (включая новое ранчо моей матери в Аргентине) широко обсуждались в прессе. Представляю себе статью в «Пост»: