Комментарии 1 страница

Дневник Чуковского — единственное его произведение, не предназначавшееся для печати. Однако эти записи, охватывающие почти семьдесят лет двадцатого столетия (1901—1969), представляют собой несомненный историко-литературный интерес.

Вторая книга (1930—1969) по тональности резко отличается от первой. Тяготы 30—40-х годов личные — смерть младшей дочери — и общественные — убийство Кирова, террор в стране,— накладывают отпечаток на содержание и характер записей. После убийства Кирова в записях появляются многочисленные пробелы, в дневниковых тетрадях — множество вырванных страниц, вырезанных строк. Некоторые годы (например, 1938-й) вовсе отсутствуют. Многие важнейшие события в жизни автора «Дневника» и его близких не нашли никакого отражения или упомянуты лишь мельком.

В августе 1937 г. был арестован зять К. Чуковского, муж его дочери Лидии — физик-теоретик М. П. Бронштейн, вскоре расстрелянный, и Корней Иванович присутствовал на квартире дочери в момент обыска, конфискации имущества, опечатывания дверей. Обо всем этом в «Дневнике» написаны два слова «Лидина трагедия».

Умолчания, относящиеся к событиям середины 30-х годов, попытки убедить себя вопреки всему, что дела обстоят превосходно («Какое счастье, что детская литература наконец попала <…> в руки Комсомола. Сразу почувствовалось дуновение свежего ветра» и другие аналогичные записи), описание изматывающих баталий с партийными руководителями культуры, запретившими сказку «Крокодил»,— все это характеризует дневник этих лет.

В 30-е годы Чуковский постоянно ходит в школы на уроки литературы. Впечатления от уровня преподавания отразились на многих страницах дневника, в статьях и выступлениях: «Литература и школа» (1935), «Унылые педагоги» (1936), «Поэзия по-Наркомпросовски» (1936) и мн. др.

Смесь трезвого и меткого наблюдательного взгляда с испуганными попытками объяснить необъяснимое и принять неприемлемое, запечатленная в записях 30-х годов, характерна для восприятия эпохи многими писателями той давней поры.

40-е годы оказались не легче. На войне погиб младший сын Борис, ушедший добровольцем в московское ополчение. В результате серии доносов, часть которых теперь напечатана (см.: «По агентурным данным», журнал «Родина», 1992, № 1, с. 92—93), публичному разгрому подверглись две последние сказки Чуковского «Одолеем Бармалея» (1943) и «Бибигон» (1945). Ему приходится уйти из детской литературы, как в 20-е годы пришлось перестать писать критические статьи. Об этом периоде своей литературной деятельности Корней Иванович пишет на страницах «Дневника». «На 1948 год лучше не оглядываться. Это был год самого ремесленного, убивающего душу кропанья всевозможных (очень тупых!) примечаний. Ни одной собственной строчки, ни одного самобытного слова, будто я не Чуковский…»

Лишь с середины 50-х годов наступает для автора «Дневника» облегчение в его литературной судьбе. Прекращается травля, снова после пятнадцатилетнего перерыва выходит «От двух до пяти», большими тиражами начинают печататься сборники сказок.

Тревоги и беды 60-х годов не миновали восьмидесятилетнего Чуковского. Он уже не участвует непосредственно в бурных собраниях, не записывает, как это было в 20-е годы, все перипетии событий в качестве действующего лица, свидетеля, очевидца. Но он и не находится в стороне. Все близкие ему люди так или иначе втянуты в начавшуюся борьбу против реставрации сталинщины. Его дочь Лидия печатает за границей свои крамольные повести и «открытые письма», хлопочет об освобождении Иосифа Бродского. Его близкий друг Т. М. Литвинова присутствует на процессе В. Буковского, а затем и своего племянника Павла Литвинова и приезжает в Переделкино под впечатлением увиденного прямо из зала суда. Сам Корней Иванович постоянно хлопочет о реабилитации своих друзей, в разные годы поселяет в своем доме вернувшихся из заключения Е. Воронину, В. А. Сутугину-Кюнер, Е. М. Тагер, приглашает пожить в Переделкине А. И. Солженицына после конфискации его архива. Подпись Чуковского стоит под многими заступническими письмами 60-х годов, петициями, которыми общественность пыталась остановить «контратаку сталинистов» и защитить гонимых.

«Дневник» печатается в несколько сокращенном виде. Не включены в это издание записи частного характера — такие, например, как «Мурочкины сны», подробности работы автора над вариантами своих книг, в 60-е годы — многочисленные записи о состоянии здоровья, принимаемых лекарствах и т. п. Сокращения указаны отточиями в угловых скобках.

Тексты «Дневника» сверены с рукописью. Рукопись (29 дневниковых тетрадей) находится у меня. В настоящем издании сохранено своеобразие пунктуации автора и его орфография («чорт», «жолтый», написание каждого слова в названии журнала или учреждения с прописной буквы и проч.).

Собственные имена не комментируются, а представлены в именном указателе в конце книги.

Пользуюсь возможностью поблагодарить проф. Дж. Д. Стефана (США), С. Рубашову, д-ра Кристин Томас и проф. Дж. С. Г. Симмонса (Англия), а также Л. Г. Беспалову за безотказную помощь и необходимые сведения, предоставленные мне в ходе работы над комментариями и указателем.

ЕЛЕНА ЧУКОВСКАЯ

1Неточная цитата из «Облака в штанах». На самом деле: «Скажите сестрам, Люде и Оле,—/ему уже некуда деться».

2Правильно «Мишель Синягин».

3Речь идет о книге: «Мнимая поэзия. Материалы по истории поэтической пародии». Под ред. и с предисл. Ю. Тынянова. Книга вышла в изд-ве «Academia» в 1931 году.

4Строки из поэмы: «Саша», гл. 4.

5Бумаги Раисы Николаевны и Юрия Владимировича Ломоносовых сохранились в «Русском архиве в Лидсе» (Англия). В письмах к Р. Н. Ломоносовой в июле и августе 1925 г. К. Чуковский писал: «Есть в Москве поэт Пастернак. По-моему — лучший из современных поэтов... Мы все обязаны помочь Пастернаку. Ему нужна работа. Он отличный переводчик». И в другом письме: «Кстати, я хотел познакомить с Вами поэта Пастернака и дал ему Ваш адрес... Я считаю его одним из самых выдающихся русских поэтов, и мне больно, что он так беспросветно нуждается. Не могли бы Вы ему помочь?» В 30-м году Б. Л. Пастернак писал Д. П. Святополку-Мирскому: «Сюрпризом, который мне готовил К. И., я не мог воспользоваться. Но вряд ли он знает, какой бесценный, какой неоценимый подарок он мне сделал. Я приобрел друга тем более чудесного, то есть невероятного, что Р. Н. человек не «от литературы». Пастернак много лет переписывался с Р. Н. Ломоносовой. В 1926 году Р. Н. встретилась в Германии с первой женой Пастернака, Евгенией Владимировной. В 1927 году Ломоносовы стали невозвращенцами, но переписка с Пастернаком продолжалась. По его просьбе Р. Н. стала помогать М. И. Цветаевой, и между ними тоже возникла переписка. Письма Чуковского и Пастернака цитируются по публикации Ричарда Дэвиса «Письма Марины Цветаевой к Р. Н. Ломоносовой» (Минувшее. Исторический альманах, вып. 8. Atheneum, Paris, 1989, с. 208 и 225).

1Книга А. К. Виноградова называется «Три цвета времени».

2Речь идет о повести В. П. Правдухина «Гугенот из Териберки» (1931). Повесть была, как гласит Литэнциклопедия, «единодушно осуждена критикой за искаженный показ большевистского руководства путиной, идеализацию центрального образа повести — классового врага (Лиллье)» (т. 9. М., 1935). См. также статьи: В. Залесский. Гугенот из Териберки на фронтах пятилетки.— «Литературная газета». 27 окт. 1931 г.; А. Селивановский. Кулацкая тарабария.— «Правда», 4 ноября 1931 г.

3Стихотворение Б. Пастернака «Другу» было опубликовано в «Новом мире» (1931, № 4, с. 63), а затем вошло в сборник «Поверх барьеров».

4С 1924 по 1930 г. К. Зелинский входил в группу конструктивистов. В 1930 году, когда началась травля конструктивистов, Зелинский напечатал в журнале «На литературном посту» (№ 20) статью под названием «Конец конструктивизма». В этой статье, «доказывал свою лояльность», Зелинский обрушился на своих недавних единомышленников — Сельвинского, Багрицкого, Луговского.

5 «Гутив» — Государственное управление туч и ветров. К. Чуковский с середины 20-х годов собирался написать фантастическую повесть о том, как люди научились управлять ветрами, дождями, солнечными лучами. В разное время он приглашал к себе в соавторы Б. Житкова, Ал, Толстого, Вяч. Вс. Иванова. Отзвуки этого замысла попали в «Чукоккалу» (с. 335 и 367). См. также воспоминания Вяч. Вс. Иванова «Игра» (в сб.: «Воспоминания о Корнее Чуковском» М., 1983, с. 115).

1Речь идет о книге: Мариэтта Шагинян. Дневники. 1917—1931. Изд-во писателей в Ленинграде, 1932. Шагинян, видимо, исполнила просьбу и исключила «все, что относится к Шкловскому и его побегу». Одно время В. Шкловский был членом партии эсеров. О попытках его арестовать и об устроенной для этого засаде подробно рассказано в книге В. Каверина «Эпилог» (М., 1989).

2См. предисловие М. Горького в книге: В. А. Слепцов. Трудное время. Изд. 3. Гржебина, Берлин — Пг.—М., 1922, с. 5—12.

3«Письмо в редакцию» Л. Сейфуллиной напечатано в «Правде» 8 марта 1932 г. в ответ на статью Б. Волина «Литература «парижского уезда» («Правда», 14 февраля 1932 г.). Волин обвинил Сейфуллину в том, что Сейфуллина в своих заграничных выступлениях... «призывала учиться у Бунина, Зайцева, Шмелева и других корифеев русской литературы». Отвечая Б. Волину, Л. Сейфуллина рассказала, что после одного из своих выступлений в Праге в 1927 г. она получила «коварную» записку: «Как относятся молодые русские писатели к писателям зарубежным — Бунину, Куприну, Мережковскому?» Сейфуллина ответила: «...это — корифеи русской литературы. А мы, писатели бурного времени, малограмотны... И мы читаем их, мы учимся у них, мы изучаем их».

4Возможно, речь идет о письме от 23.XI.22 г., впоследствии опубликованном в сб.: К. Чуковский. Из воспоминаний. М., 1958, с. 363.

5Фильм «Дворец и крепость» (1924) поставлен режиссером А. В. Ивановским по роману О. Д. Форш «Одеты камнем» и повести П. Е. Щеголева «Таинственный узник».

6Слова А. С. Пушкина о Мазепе. См.: «Полтава». Песнь первая.

7Речь идет о статье Виктора Шкловского «О людях, которые идут по одной и той же дороге и об этом не знают», напечатанной в «Литературной газете» 17 июля 1932 г. Шкловский называет «Восковую персону» лучшей книгой Тынянова. Критик пишет, что «превосходна Екатерина I, увиденная впервые». Однако далее в статье говорится, что «люди в кабаке не пьют вина, а говорят о сортах вина и повторяют поразительные названия. Роман не вытекает из болота, из болота иногда вытекают большие реки, роман втекает в болото. Не кончаясь ничем... Кино, музей восковых фигур, немецкий экспрессионизм определяют Юрия Тынянова».

1В сборнике статей Л. Троцкого «Литература и революция» (М., «Красная новь», 1923) помещена статья 1914 года «Чуковский» (с. 270—280). Троцкий так характеризует дореволюционную критическую деятельность Чуковского: «У него не только нет познаний даже в собственной его области, но, главное, нет никакого метода мысли...», «на поле литературной критики он ведет в методологическом смысле чисто-паразитическое существование...» Статью Чуковского о футуристах Троцкий называет «крикливой и гримасничающей». В статьях на другие темы Троцкий также не упускает случая обругать Чуковского (см. с. 66, 67, 255).

2Запись Вс. Иванова о романе М. Слонимского «Друзья» см.: «Чукоккала». М., 1979, с. 362.

3Речь идет о статье М. Горького «О кочке и точке» («Правда», 10 июля 1933), в которой есть такая фраза: «Некоторые искусники пытаются фабриковать рафинированную литературу, подражая, например, Дос-Пассосу, неудачной карикатуре на Пильняка, который и сам достаточно карикатурен».

4Муж Е. А. Драбкиной — Александр Иванович Бабинец.

1М. Кольцов привез из Германии Губерта Лосте — десятилетнего немецкого пионера, сына коммуниста. Мария Остен, немецкая писательница-антифашистка создала повесть «Губерт в стране чудес», выпущенную в свет в 1935 году в Москве под редакцией М. Кольцова со вступительной статьей Георгия Димитрова. Через 50 с лишним лет брат Мих. Кольцова — Бор. Ефимов, завершая рассказ о судьбе героя книги Губерта и об ее авторе — Марии Остен, сообщает, что Губерт умер 36-ти лет от роду в больнице в Симферополе, а Мария Остен в 1955 г. реабилитирована посмертно. (См.: Б. Ефимов. Судьба журналиста. М., «Правда» (Б-ка «Огонька»). 1988, № 35, с. 9)

2Это письмо от 22 января 34 г. сохранилось (РО ГБЛ, ф. 620, карт. 63, ед. хр. 43). Гуковский просит Корнея Ивановича помочь ему в судебных хлопотах о своей пятилетней дочери. Жена Гуковского умерла, а ее родители отказывались отдать девочку отцу.

3С 26 января по 10 февраля 1934 года в Москве проходил XVII съезд ВКП(б). Речь Сталина была произнесена 26 января.

430 января 34 г. при полете на советском стратостате «Осоавиахим-1» П. Ф. Федосеенко, А. В. Васенко и И. Д. Усыскин установили мировой рекорд высоты — 22 км. Однако при спуске стратостат потерпел аварию и экипаж погиб.

5«Дело Веры Засулич». Предисл. П. Е. Щеголева. Л., Рабочий суд, 1925; Всеволожский-Гернгросс В. Н. и др. Игры народов СССР. М.— Л., 1933.

6Фильм «Подпоручик Киже» по сценарию Ю. Тынянова поставил режиссер А. Файнциммер (Белгоскино, 1934).

7 ...Эйхенбаума... изругали в «Лит. Газете».... —1 марта 1934 г. в «Литературной газете» помещена статья Мих. Корнеева «Ранний Толстой и «социология» Эйхенбаума». Статья изобилует политическими обвинениями. Критик утверждает, что «две книги Эйхенбаума о творчестве Толстого, вышедшие из печати (первая в 1928 г., вторая в 1931 г.)...— яркое свидетельство того, что формалисты стоят на прежних позициях и что борьба с ними по-прежнему актуальна... Эйхенбаум считает научным «открытием» свои рассуждения о деидеологизации толстовских героев... Эйхенбаум проповедует, что источники художественной гениальности кроются не в социальной действительности, а в самой «натуре» человека... Ни разу не упоминая о ленинских работах, Эйхенбаум... пытается в своих книгах «опровергнуть» основные ленинские положения о творчестве Толстого». Взгляды Эйхенбаума, по мнению критика, «ярко выражают активизацию формализма в советском литературоведении и его скрытую замаскированную борьбу против марксистской критики».

8Речь идет о книге: Н. Радлов. Воображаемые портреты. Изд-во писателей в Ленинграде. 1933. Шарж на В. Каверина помещен на с. 43.

9В ленинградском Доме ученых состоялся диспут о повести М. Зощенко «Возвращенная молодость». Отчет об этом диспуте за подписью «Б. Р.» помещен в «Литературной газете» 26 марта 1934 г. под заглавием «Победа или поражение». В статье рассказано, что «зал Дома Ученых заполнили крупнейшие авторитеты ленинградской науки», что Зощенко принес на диспут пачку читательских писем. «...Суровым критиком неожиданно оказался академик Н. С. Державин»,— говорится далее. «Для исследователя литературы,— сказал Н. С. Державин,— не существует терминов «нравится» или «не нравится»... Мы рассматриваем произведение с точки зрения идейной направленности... В первой части Зощенко очень мастерски представляет нам «проблематичного автора». Это вымышленный автор, мещанин до костей, мещанин от науки... Эта часть книги написана в своеобразном стиле Зощенко. Я не поклонник этого стиля. Я не знаю сейчас социальной среды, которая бы говорила на этом жаргоне — в прошлом так говорили дворники и номерные... На каких идеологических позициях стоит Зощенко?..» Зощенку защищал К. Федин, который заявил, что «повесть диалектична. И это хорошо, что у писателя есть свой голос... Зощенко сочетает научный материал с высокой настоящей литературой. То, что академику Державину кажется «шутовским сказом»,— это результат изысканности... Путь Зощенко — это путь большого преодоления, путь настоящего сопротивления». Академик А. Ф. Иоффе сказал: «Я не могу согласиться с оценкой, данной Н. С. Державиным». И добавил: «Я не историк литературы, я физик, и выступаю здесь как читатель, поэтому я смею заявить, что повесть Зощенко мне нравится...» В своем заключительном слове Зощенко заметил: «Очевидно академик Державин никогда не ходит по улице и не ездит в трамвае, если он считает, что язык моих героев уже не существует».

10 ...его немка ввязывается в разговор. — Вероятно, речь идет о Марии Остен. См. примеч. 1.

11Неточная цитата из некрасовских «Коробейников» (VI): «А за что вы, черны вороны,/Очи выклевали мне?»

12Вероятно, речь идет о статье «Единоборство с Шекспиром», опубликованной в журнале «Красная новь» (1935, № 1, с. 182—196). Эта статья, как и другие работы Чуковского по теории художественного перевода, вошла впоследствии в его книгу «Высокое искусство».

13 Роман о Кронштадте — роман Н. Чуковского «Слава» (Л., ГИХЛ, 1935).

14См. статьи К. Чуковского в «Правде»: «Репин: к 90-летию со дня рождения», 5 января 1935 и «Искусство перевода», 1 марта 1935.

1Л. Б. Каменев, Чернышевский. М., 1933 (2-е изд. 1934).

2После ареста и гибели Каменева его имя не появлялось в печати вне обличительного контекста пятьдесят лет. Так, каталог изд-ва «Academia», директором которого был Л. Б. Каменев, не содержит никаких упоминаний о нем (М.: Книга, 1980). Лишь в 1988 г. в журнале «Советская библиография», № 3, появилась библиография статей Л. Каменева, составленная В. В. Крыловым. Журнальный вариант библиографии не включает статей Л. Б. Каменева о литературе. В. В. Крылов любезно познакомил меня с неопубликованной частью своей работы и сообщил, что статья об Андрее Белом — это предисловие Каменева к книге Белого «Начало века» (М.—Л., 1933). На это издание отозвался Владислав Ходасевич в «Возрождении» (28 июня, 5 июля 1934 г.). В своей рецензии Ходасевич писал, в частности, о каменевском предисловии: «Умным человеком Каменева назвать трудно. Но он и не глуп. Несмотря на марксистскую тупость, в обширной своей вступительной статье он затронул ряд существенных тем, возникающих при чтении беловской книги. Поэтому мы отчасти даже воспользуемся его статьей, не потому, что очень хотим с ним полемизировать, а потому, что его замечаниями до некоторой степени подсказывается план наших собственных» (цит. по: Владислав Ходасевич. Статьи. Записная книжка.— «Новый мир», 1990, № 3, с. 173—179). Статья о Полежаеве — см. статью Л. Каменева в кн.: А. И. Полежаев. Стихотворения. М.—Л.; «Academia», 1933, с. 1—35. К сожалению, во всех четырех экземплярах, хранящихся в Библиотеке им. В. И. Ленина, эти страницы аккуратно вырваны.

3М. Горький опубликовал в «Правде» серию статей о современной литературе под заглавием «Литературные забавы». Горький с похвалой пишет о Мирском и, в частности, замечает: «Дм. Мирский разрешил себе появиться на землю от родителей-дворян, и этого было достаточно, чтобы на него закричали: как может он, виновный в неправильном рождении, критиковать книгу коммуниста?.. [Речь идет о романе А. Фадеева «Последний из Удэге».— Е. Ч. ] Следует помнить, что Белинский, Чернышевский, Добролюбов — дети священников, и можно назвать не один десяток искренних и крупных революционеров, детей буржуазии, которые вошли в историю русской революции как честнейшие бойцы, верные товарищи Ильича» (24 января 1935 г.).

4«Поликратов перстень» — название известной баллады Шиллера, переведенной В. Жуковским. В основе баллады — несколько глав из «Истории» Геродота. Геродот рассказывает о Поликрате Самосском (VI век до н. э.), за которым везде следовала удача. Египетский царь Амасид написал ему: «...я желал бы, чтобы удачи сменились неудачами... я никогда не слышал, чтобы кто-либо, пользуясь во всем удачею, не кончил бы несчастливо и не был бы уничтожен окончательно». Амасид посоветовал Поликрату закинуть подальше самую драгоценную для него вещь, чтобы она не попадалась на глаза. Поликрат забросил далеко в море свой любимейший перстень, однако через неделю рыбак выловил рыбу, нашел в ее брюхе этот перстень и вернул его Поликрату. Узнав об этом, Амасид понял, что с Поликратом случится страшное несчастье. Действительно, вскоре персидский сатрап Оройт заманил к себе Поликрата и приказал повесить его вниз головой. В наши дни, зная о гибели Мирского в заключении, нельзя не задуматься о зловещем пророчестве его реплики по поводу горьковских похвал.

5В статье «Литературная гниль» («Правда, 20 января 1935, с. 4) Д. Заславский негодует по поводу того, что «Литературная газета» «с ликующим видом поведала читателю (26-ХII), что... уже в гранках находится роман Достоевского «Бесы». Издает его «Академия»... Прямая ложь, будто роман «Бесы»,— это крупнейшее художественное произведение XIX века,— продолжает Заславский.— Контрреволюционную интеллигенцию всегда тянуло к «достоевщине», как к философии двурушничества и провокации, а в романе «Бесы» — это двурушничество размазано с особым сладострастием. Роман «Бесы» — это грязнейший пасквиль, направленный против революции...» Далее Заславский апеллирует к авторитету Горького и Ленина: «Известно, с какой страстью протестовал Алексей Максимович Горький, когда незадолго до революции Московский Художественный театр поставил инсценировку «Бесов», и как «завыла» тогда против Горького вся буржуазная печать, и как сочувственно отнесся к выступлению Горького Ленин». Завершается статья таким аккордом: «...из «Бесов» контрреволюция добывала свои клеветнические «аргументы». В этих условиях... выбор «Бесов» для отдельного издания... нельзя не признать по меньшей мере странным».

Горький немедленно возразил Заславскому: «...я решительно высказываюсь за издание «Академией» романа «Бесы»... Делаю это потому, что я против превращения легальной литературы в нелегальную, которая продается «из-под полы», соблазняет молодежь своей «запретностью»... Врага необходимо знать, надо знать его «идеологию»... В оценке «Бесов» Заславский хватил через край... Советская власть ничего не боится, и всего менее может испугать ее издание старинного романа. Но... т. Заславский доставил своей статейкой истинное удовольствие врагам и особенно — белой эмиграции. «Достоевского запрещают!» — взвизгивает она, благодарная т. Заславскому» (24 января).

Однако Заславского не убедили доводы Горького: «...Если быть последовательным,— ответил он в «Правде» 25 января,— то для знакомства с идеологией классового врага, по Горькому, надо печатать не только старое барахло 60—70 гг., но и современных... Почему ограничиваться старинными романами, а не преподнести нашей публике Арцыбашевых и Сологубов с их гораздо более свежей клеветой против революции?.. Из предложений подобного рода вытекает вывод о пользе издания контрреволюционной литературы Троцкого, Зиновьева, Каменева, известных руководителей правой оппозиции... Не следует с благодушной терпимостью открывать шлюзы литературных нечистот».

6Кроме Заславского 28 января в «Правде» выступил против Горького Ф. Панферов со своим «Открытым письмом...». Горький задел Панферова в «Литературных забавах». В ответ Панферов разоблачил тех писателей, которых Горький хвалил: «В своей статье вы настойчиво расхваливаете книгу Зазубрина «Горы». Известна и нам сия книга... Разве секрет, что Зазубрин клеветнически писал о войне, якобы объявленной партией крестьянству... Вы поднимаете до небес Мирского и обрушиваетесь на Фадеева». В заключение Панферов напоминает Горькому «мысль товарища Сталина о том, что кадры надо выращивать с такой же любовью, с какой садовник выращивает плодовое дерево».

7В комментариях к письмам Игоря Грабаря упомянута история этого портрета: «В январе 1935 г. я съездил в Ленинград, где написал портрет К. И. Чуковского, читающего вслух отрывок из «Чудо-дерева». Он, кажется, вышел довольно острым как по композиции, развернутой горизонтально, так и в цветовом отношении,— зеленому фону, красной обложке книжки, серебристым волосам и серому пиджаку» (И. Грабарь. Моя жизнь, с. 318). Портрет датирован 20 января 1935 г. Впервые был показан на весенней выставке работ московских художников в 1935 г.; на юбилейной выставке Грабаря экспонировался как собственность Третьяковской галереи; ныне — в Киевском музее русского искусства» (Игорь Грабарь. Письма. 1917 — 1941. М.: Наука, с. 388).

8В 5-м издании «От двух до пяти» (Л.: Худож. литература, 1935) уцелели только отрывки из первой части «Крокодила».

9Статья «Детский сахарин» — о книге Н. Венгрова «Песенки с картинками для маленьких» (М., 1935) опубликована в «Лит. газете» 20 апреля 1935 г.

10 ...статья о Репине... — К. Чуковский. Илья Репин. (Воспоминания).— «Новый мир», 1935, № 5, с. 195—212.

11 ...Начальник Колымы... латыш — Эдуард Петрович Берзин. Кинофильм «Колыма» — документальный этнографический немой фильм в 4-х частях, снятый по заданию НКВД. Оператор — Савелий Савенко. О том, что там работают заключенные, в фильме ни словом не упоминается. В прокат фильм, вероятно, не выходил, в печати сведения о нем отсутствуют (сообщил С. Д. Дрейден).

12Известная нам статья Д. Мирского «Роман Тынянова о Грибоедове», опубликованная в парижском еженедельнике «Евразия» (1929, № 13), не содержит тех суждений, которые упоминает Тынянов.

13Имеется в виду статья Д. Заславского «Детская книга для взрослых» («Правда», 25 апреля 1935).

14 Пыпины заняли... часть нашей квартиры... — Речь идет об Н. А. Пыпине и его жене Екатерине Николаевне. В начале 1935 года их выслали из Ленинграда как дворян. Корней Иванович деятельно хлопотал за них, ходил в Смольный, сохранилось его письмо к М. Горькому: «Алексей Максимович. Вы знаете, как много сделала в свое время семья Пыпиных для Чернышевского. Когда Чернышевский был сослан в Сибирь, Пыпины воспитали его детей, приютили у себя его жену, двадцать лет оказывали ему денежную помощь,— и вот теперь единственный член этой семьи Николай Александрович Пыпин ссылается из Ленинграда на Восток.

Я уверен, что тут недоразумение. Вне библиотек и архивов он не может работать. Он только что закончил отличную работу по Некрасову («Некрасов как драматург») и в настоящее время редактирует мемуары и письма Репина. Вся работа немыслима вне Ленинграда. Спасите этого человека. Ему 60 лет. Никаких преступлений за ним нет. Сейчас я прочитал в газетах прилагаемую при сем заметку, и мне стало больно, что по недоразумению этот б л и ж а й ш и й р о д с т в е н н и к Чернышевского может так жестоко пострадать». К письму приложена газетная вырезка «Из тюремной библиотеки Н. Г. Чернышевского». В статье говорится, что Н. А. Пыпин передал в дар лит. музею три книги из числа тех, которые были с Н. Г. Чернышевским в Алексеевской равелине Петропавловской крепости («Правда», 24 марта 1935 г.).

В результате этих хлопот Пыпиных телеграммой вернули с дороги в Ленинград. Однако они опасались жить в своей прежней квартире (Литейный проспект, д. 9), и туда переехала Л. К. Чуковская. А Пыпины въехали в ту часть квартиры Чуковских, которую занимала семья Лидии Корнеевны.

15 ...бактериолог, брат Вени, замечательный ученый... — Тынянов говорит о брате Вениамина Каверина — знаменитом микробиологе Льве Александровиче Зильбере. Подробнее о нем см.: В. А. Каверин. Эпилог. М., 1989. Глава «Старший брат», с. 120—165.

1 Пастернак... пишет чорт знает какую ерунду, например в «Известиях». — Тынянов имеет в виду два стихотворения Б. Пастернака: «Я понял: все живо...» и «Мне по душе строптивый норов...» из цикла «Художник». Во втором стихотворении были такие строки: «...И смех у завалин,/ И мысль от сохи,/И. Ленин, и Сталин,/И эти стихи». Через два месяца, выступая на III Пленуме Правления Союза Советских писателей в Минске, Пастернак высказал об этих стихах то же мнение, что и Тынянов: «В течение некоторого времени я буду писать плохо с прежней точки зрения, впредь до того момента, пока не свыкнусь с новизной тем и положений, которых хочу коснуться,— сказал Пастернак.— Плохо это будет со многих сторон: с художественной, ибо этот перелет с позиции на позицию придется совершить в пространстве, разреженном публицистикой и отвлеченностями, мало образном и неконкретном. Плохо это будет и в отношении целей, ради которых это делается, потому что на эти общие для всех нас темы я буду говорить не общим языком, я не буду повторять вас, товарищи, а буду с вами спорить, и так как вас — большинство, то и на этот раз это будет спор роковой и исход его в вашу пользу... Два таких стихотворения я напечатал в январском номере «Известий», они написаны сгоряча, черт знает как, с легкостью, позволительной в чистой лирике, но на такие темы, требующие художественной продуманности, недопустимой, и, однако, так будет, я не могу этого переделать, некоторое время я буду писать как сапожник, простите меня». В 1957 году Пастернак написал, что в стихотворении «Мне по душе строптивый норов...» он «разумел Сталина и себя... Бухарину хотелось, чтобы такая вещь была написана, стихотворение было радостью для него. Искренняя, одна из сильнейших (последняя в тот период) попытка жить думами времени и ему в тон». Подробнее см.: Б. Пастернак. Собр. соч. в пяти томах. Т. 2, М., 1989, с. 7, 142, 619, 620, 642.

2Письмо Л. Брик к И. Сталину и резолюция И. Сталина на этом письме теперь опубликованы полностью. В сталинской резолюции, адресованной Ежову, есть такие слова: «Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи. Безразличие к его памяти — преступление... Привлеките к делу Таль и Мехлиса и сделайте, пожалуйста, все, что упущено нами. Если моя помощь понадобится, я готов». Напечатаны также воспоминания Л. Брик и В. Катаняна и рассказ Л. Брик, записанный в 1968 году. Письмо Лили Брик датировано 24.11.34 г. По ее рассказу, записанному в 1968 году (рассказ несколько отличается от записи Чуковского), письмо было составлено по совету ее мужа, В. М. Примакова, крупного советского военачальника. (См.: Лиля Брик. «Я не могла поступить иначе». Публикация Ар. Кузьмина.— «Слово», 1989, № 5, с. 79—80, а также— В. А. Катанян. О Владимире Маяковском. Не только воспоминания. Публикация В. В. Катаняна.— «Дружба народов», 1989, № 3, с. 220—227; Владимир Дядичев. Прошлых лет изучая потемки.— «Москва», 1991, № 5, с. 187—200.)